За последним порогом. Паутина. Книга 2

Пролог

Дом Драганы оказался на удивление небольшим – примерно как наш старый дом в Кропотовом. Довольно скромно для человека её положения – похоже, она не из тех, кто видит красоту в золотых унитазах. Такая скромность достойна уважения, хотя впечатление немного портил адрес – дом с садом расположен в тихом переулке буквально под стенами Детинца. Даже затрудняюсь предположить, сколько может стоить такой участок, и совсем не удивлюсь, если сумма будет сравнимой со стоимостью нашего поместья.

Останавливаться перед воротами мне не пришлось – они сами открылись перед моим лимузином. Драгана явно проинструктировала своих слуг насчёт машин с нашим гербом – хоть и ожидаемо, но всё же приятно. Звонить в дверь тоже не понадобилось – она отворилась, едва я приблизился. Дверь открыла молодая и очень симпатичная девушка, одетая как служанка.

– Здравствуйте, господин Кеннер, – приветствовала она меня с лёгким поклоном.

Надо же! Неужели я и в самом деле становлюсь публичной личностью? В общем-то, вполне нормально, что служанка в аристократическом доме знает основные гербы, но с чего бы ей узнавать меня в лицо? Или хотя бы знать, что в семействе Арди только один мужчина?

Что-то в этой служанке казалось мне неправильным, и я незаметно к ней присмотрелся. Действительно, что-то с ней не то. Слишком уж красивая – такая красавица легко могла бы найти работу получше или, на худой конец, завести себе богатого папика. А потом я встретил её взгляд – очень внимательный и слишком умный. Взгляд, которого не могло быть у обычной девушки-служанки. Она тут же опустила глаза, но я уже всё понял. Если и были какие-то сомнения, они тут же развеялись, когда я заметил, что перед тем, как опустить глаза, она посмотрела слегка расфокусированным взглядом как бы сквозь меня. Именно такой взгляд я вижу почти каждый день на боевой практике, когда мой противник отслеживает возмущения Силы. И ранг у этой служанки определённо не четвёртый. На Высшую она не похожа, а вот Старшей может и быть.

– Здравствуйте, госпожа, – учтиво ответил я, вернув ей поклон. – Я хотел бы навестить сиятельную. Это возможно?

Она досадливо фыркнула, но тут же взяла себя в руки.

– Сиятельная сейчас в постели.

– Моя мать настоятельно советовала ей именно это. Рад, что сиятельная не пренебрегла её рекомендациями.

Девушка немного поколебалась, но потом всё же решила доложить о настойчивом госте.

– Я выясню у сиятельной, может ли она вас принять. Присядьте пока, пожалуйста.

Я присел на одну из нескольких банкеток, стоящих у стены прихожей, а служанка – если, конечно, её можно так назвать, – направилась на второй этаж по красивой деревянной лестнице с резными перилами.

Я внимательно оглядел прихожую – мне ещё ни разу не приходилось бывать у Драганы дома, и интересной была каждая деталь. По дому можно очень многое сказать о человеке, и мне, конечно же, хотелось узнать Драгану чуть получше. Мы слишком сильно связаны, чтобы упускать хоть малейшую возможность получить представление о том, от кого в буквальном смысле может зависеть моя жизнь.

Увиденное произвело на меня самое благоприятное впечатление. Панели резного дуба, несколько со вкусом подобранных картин, ничто не режет глаз. Пусть Гана и была по рождению девчонкой из предместья, дочкой владельца маленькой мастерской, но она определённо сумела развить в себе хороший вкус. В обстановке совершенно не прослеживалась тяга к безвкусной роскоши, столь частая у разбогатевших простолюдинов. Всё было в меру – без показного богатства, но и без нарочитой бедности.

Сверху послышались тихие шаги, и я поднял глаза. Служанка спускалась вниз.

– Сиятельная распорядилась провести вас к ней, господин Кеннер, – сказала она, подойдя ко мне.

– Следую за вами, госпожа, – вежливо ответил я вставая. А затем, вспомнив слова Алины про «девочек-лекарок», спросил: – Не припоминаю, чтобы мы с вами встречались, но предположу, что вы из рода Тириных?

Она еле заметно поморщилась, но кивнула. Я почувствовал, что смущаю её, и не стал расспрашивать дальше. Не представляю, зачем она нарядилась в униформу служанки, но она явно чувствовала себя неловко оттого, что я понял, кто она на самом деле. Наконец, мы дошли; она открыла для меня дверь, а когда я вошёл, аккуратно прикрыла её за мной.

Всё оказалось не так страшно, как я себе уже было представил. Это была вовсе не спальня тяжелобольной, а что-то вроде небольшой гостиной. Вполне одетая Драгана лежала на кушетке, укрывшись лёгким пледом. Встретила она меня слабой улыбкой.

– Выглядишь не очень, – заметил я, придвигая к кушетке стул и усаживаясь. – Была у мамы?

– Чувствую себя ещё хуже, – вздохнула она. – Да, была. Милослава сказала, что скоро станет лучше. Я сильно перенапряглась, но она обещает, что обойдётся без последствий.

– Я тебе принёс кое-какие вкусные вещи, – сказал я, разворачивая свёрток, который принёс с собой. – Как и положено носить больному. Правда, в лечебницу, а не домой, но всё равно.

– Зачем носить в лечебницу еду? – удивилась Драгана.

Опять я промахнулся. Здесь действительно нет необходимости носить больным еду. Насколько я знаю, даже в муниципальных лечебницах для бедных кормят очень хорошо – считается, что это способствует выздоровлению. Мои старые воспоминания довольно часто, а главное, совершенно неожиданно и не к месту вылезают наружу, отчего меня даже семья считает слегка странноватым.

– Просто еду не надо, – согласился я. – А я тебе принёс фрукты, источник витаминов и вообще.

Я наконец справился со свёртком и достал два яблока. Драгана смотрела на них с непонимающим видом, а потом перевела взгляд на стоящую на столике большую вазу с фруктами. Ситуация в самом деле выглядела ужасно глупо, и я невольно засмеялся.

– Это не просто фрукты, Гана. Иногда случается, что плод забирает в себя слишком много Силы и становится чем-то вроде очень-очень слабого сатурата. Продавать такие плоды нельзя, потому что для обычного человека попытка его съесть закончится плохо. А вот для нас – наоборот. Их очень мало попадается; в основном их съедают мама с Леной, ну и мне изредка что-то достаётся. Вот это они и есть. Мама сказала, что для тебя они будут особенно полезны.

Драгана с сомнением взяла одно из яблок, повертела его в руках, вглядываясь внутрь, затем откусила. Прожевала, вслушиваясь в себя.

– Странное ощущение, – заметила она. – Даже пьянит немного. Но я понимаю, почему вы это никому не продаёте.

– Да просто их слишком мало, – хмыкнул я. – Нечего продавать. Одно яблоко съешь сейчас, а второе оставь на завтра. Есть их нужно не торопясь. И следи, чтобы тиринские девицы его случайно не съели. Они недостаточно сильные, для них это может оказаться отравой.

– Не беспокойся, я всё поняла, – кивнула Драгана, со вкусом вгрызаясь в яблоко. – Кстати, Дина мне пожаловалась, что ты с первого взгляда распознал, кто она на самом деле. Как ты это понял?

– О, этот секрет стоит недёшево, – предвкушающе улыбнулся я. – Но я готов его тебе открыть, если ты расскажешь, что делала во время дуэли, и почему всё вокруг менялось.

– Открывай, расскажу, – она с любопытством посмотрела на меня.

– По взгляду. У слуг не бывает такого оценивающего взгляда. Если ты замечаешь, что зайчик присматривается, как бы половчее откусить от тебя что-нибудь, то скорее всего, это волк, и не надо обманываться ушками и хвостиком. К тому же Владеющих легко можно узнать по глазам, когда они вглядываются в поле Силы. Ну а когда я понял, что это Владеющая, сразу вспомнил, что Алина собиралась прислать к тебе своих лекарок.

– Действительно, просто, – засмеялась Драгана. – Нельзя слушать описания фокусов, вся магия уходит.

Ага, могу себе представить, как она разинув рот смотрит фокусы и пытается найти там магию. Думаю, она любой фокус способна повторить, причём по-настоящему.

– Ты обещала, – напомнил я.

– Да расскажу, расскажу, – махнула рукой она. – Никакого секрета там нет, тебе это, наверное, могла бы и мать рассказать. Ты знаешь, что такое лес вероятностей?

– Это то, чем умел управлять Кеннер Ренский?

– Ну, «управлять» – это слишком уж громкое слово. Правильнее будет сказать, что он умел на него влиять. Я благодаря ему и выбрала это направление. Мне до него ещё очень далеко, но кое-чему я уже научилась.

– И как это работает?

– Каждое мгновение какие-то события в мире могут произойти или не произойти. Этих крупных и мелких событий бесчисленное множество, и мир может двинуться по любому из бесчисленного количества путей. Будущее любого объекта можно представить в виде дерева возможных событий и возможных исходов, а весь набор вероятностных деревьев называется лесом вероятностей. Каждое мгновение из каждого дерева выбирается только одна ветка, а остальные отмирают. Вместе эти ветви и определяют, каким будет следующее мгновение мира. Это, конечно, очень упрощённо, потому что деревья между собой переплетаются, и получается что-то среднее между лесом и паутиной. Но в целом это довольно несложно себе представить. Сложность в другом.

– Каким образом выбирается единственная ветка?

– Верно, Кеннер, – одобрительно кивнула Драгана. – Думаю, я услышу немало интересных вопросов от тебя, когда начну читать лекции вашему курсу. Так вот, ветви вероятности выбираются суммарной волей всех душ мира. Есть даже любопытная теория, что существуют области Вселенной, где нет живых существ, некому формировать мир, и там до сих пор присутствует только несвязанное Сияние. И если туда попасть, то можно своей волей создать что угодно. Свой собственный кусочек мира, ограниченный только твоим воображением.

– Звучит заманчиво, – призадумался я, – но у меня есть сомнения, что всё так просто.

– У меня тоже, – согласилась Драгана. – Точнее говоря, я даже считаю, что это не так. Люди не сталкиваются с Сиянием напрямую и склонны забывать, что у него тоже есть воля, и именно воля Сияния формирует наш мир. Мы можем только немного изменить его в деталях. Возможно, в каких-то уголках Вселенной таких возможностей немного больше, но не стоит рассчитывать, что удастся стать творцом.

– То есть ты выбрала ту ветку вероятности, в которой Киса перестала существовать? И ты так можешь сделать с каждым?

– Если бы, – усмехнулась Драгана. – Есть масса ограничений. У меня получилось потому, что атака Кисы убила всё живое вокруг, потому, что она не умела этому сопротивляться, и потому, что мне помог твой сатурат. Конечно, бездарного стереть было бы гораздо проще, но какой смысл это делать? Он раньше умрёт от флюктуаций Силы.

– А как помогло то, что Киса убила всё живое?

– Каждая травинка имеет свои ожидания от мира, и сопротивляется твоим изменениям. Легче всего менять мир в пустыне, но зачем это нужно в пустыне?

– Очень интересная тема, – заметил я, прикидывая перспективы. – Не исключено, что я тоже этим займусь.

– Я бы не советовала, – хмыкнула Гана, аккуратно обгрызая сердцевинку яблока. – Возможности огромные, но пройдёт очень много лет, прежде чем твои способности станут чем-то, с чем стоит считаться. Не самый простой путь. Я, конечно, впечатлила всех, кроме разве что Милославы, но это было первым серьёзным применением способности, которую я упорно развивала больше сотни лет. К тому же не стоит забывать про поддержку от сатурата.

– Да, это минус, – кивнул я. – Но всё равно, на эту тему стоит подумать.

– Подумай, – пожала плечами Драгана. – Я бы хотела поговорить о другом. У меня есть для тебя хорошая новость…

Я слегка насторожился. Хочется верить, что эта новость окажется хорошей именно для меня, а не для Драганы или для кого-то другого.

– … Ко мне заезжал Яромир, и мы немного поговорили о тебе…

Вот в этом месте я уже насторожился всерьёз. Что-то хорошее из князя надо выдирать зубами, а в то, что он сам вдруг решил меня облагодетельствовать, я не поверю ни на секунду.

– В ближайшее время состоится изъятие излишнего имущества Греков, и мы решили, что кое-что должно достаться Арди.

Ну вот и прояснилось. Князь полностью оправдал мои ожидания – я уже привык, что имея с ним дело, нужно держаться за карманы, а ещё лучше их просто зашить.

– И что я должен для этого сделать? – на всякий случай я решил попросить уточнения, в котором, в принципе, не нуждался.

– Немного потрудиться придётся, конечно, – поощрительно улыбнулась мне Драгана. – Семейство Греков нужно будет слегка приземлить, вот и поучаствуешь.

Да, конечно, Кеннер помчался разить врагов князя вот прямо немедленно.

– Гана, если ты ожидаешь, что у меня загорятся глаза, и я закричу «Да-да, я готов», то ты ошибаешься. Я не против того, чтобы увеличить богатство семьи, но всё имеет свою цену, и цена имущества Греков для меня может оказаться слишком высокой.

– О какой цене ты говоришь? – нахмурившись спросила она.

– Такой поступок убьёт мою репутацию. Неспровоцированное нападение, особенно сейчас, когда у Греков возникли проблемы, сделает меня в глазах общества беспринципным стервятником. И цепным псом князя. Мне от этого будет не отмыться. Скажи, зачем мне это? Что я могу получить такого ценного, чтобы платить вот этим вот?

Драгана помрачнела. Она определённо не рассчитывала на подобный поворот разговора. Она, конечно, не воспринимает меня совсем уж тупым малолеткой, но всё же наша разница в возрасте наверняка оказывает какое-то влияние, и она раз за разом ошибается.

– Например, ты мог бы и в самом деле стать главой Работного приказа.

– Брось, Гана, это уж совсем несерьёзно, – поморщился я. – У меня для этой должности нет ни нужной квалификации, ни достаточного авторитета. Это значит, что реально управлять приказом будет назначенный князем заместитель, а я буду просто вывеской. И тем, кого при необходимости можно сделать крайним.

– Ты слишком пессимистично это воспринимаешь, – возразила она.

Я посмотрел на неё с ироничной улыбкой и ничего говорить не стал.

– Ну хорошо, здесь я с тобой соглашусь, – сдалась она. – Пост главы приказа тебе сейчас мало что даст. Но посмотри на ситуацию вот с такой стороны: ты прочно ассоциируешься со мной и с князем. Почему ты считаешь, что Греки оставят тебя в покое? Ты для них враг, и они не упустят возможности как-то тебе напакостить.

– И возможно, ты их как-нибудь к этому подтолкнёшь, – улыбнулся ей я.

Драгана посмотрела на меня возмущённым взглядом.

– Ладно, ладно, извини, – поднял я руки. – Ты не станешь делать ничего такого. Это сделает князь, верно?

Она ничего не ответила, и я окончательно уверился в своей догадке.

– У меня нет к тебе претензий, – заметил я. – Думаю, ты и в самом деле ничего подобного делать не станешь и князю не будешь такого советовать. Ему и не надо ничего советовать, он у нас сам мастер по таким штучкам. Я бы, пожалуй, даже удивился, если бы он ничего в таком духе не провернул. Я не стану держать зла ни на тебя, ни на него, но при условии, что вы сделаете это правильно.

– А правильно – в твоём понимании это как? – заинтересовалась Драгана.

– Понимаешь, я тебе совершенно серьёзно сказал насчёт репутации. Меня этот вопрос в самом деле очень заботит. У меня уже сложилась более или менее устойчивая репутация человека чести, с которым можно иметь дело, и который всегда придерживается договорённостей, причём их духа, а не только буквы.

– Это действительно так, – согласилась Драгана. – Многие считают, что ты жестковато играешь, но при этом все соглашаются, что упрекнуть тебя не в чем.

– Вот поэтому я и не стану первым нападать на Греков. У меня просто нет ни малейшего повода для этого, и если я так поступлю, то буду выглядеть шакалом, который торопится урвать кусок.

– Я знаю очень многих людей, которых подобное соображение не остановило бы, – заметила она. – Да что там, они об этом даже и не задумались. А тебя с такими речами посчитали бы дурачком, извини за откровенность.

– Думаешь, для меня это новость? – усмехнулся я. – Я и сам немало таких людей знаю, можем даже при случае сверить наши списки. Но я считаю, что они ошибаются и в конечном итоге потеряют гораздо больше, чем приобретут. Деньги приходят, уходят, снова приходят, а вот испорченную репутацию починить невозможно.

– В общем-то я с тобой согласна, – кивнула она. – Но продолжай, пожалуйста, извини, что прервала.

– Так вот, о том, как сделать это правильно. Предупреди меня заблаговременно. Дай мне всю доступную информацию. И сделай так, чтобы Греки пусть бы разозлились на меня, но чтобы это не стало для них личным делом, понимаешь?

– Справедливый запрос, – согласилась Драгана. – Можешь на меня положиться, я сделаю всё, что в моих силах. И присмотрю, чтобы люди князя не увлеклись.

– Кстати, меня беспокоит ещё один момент, – вспомнил я. – Ты вообще понимаешь, что моих сил маловато, чтобы справиться с Греками? Даже если они не станут привлекать своих союзников.

– А ты не забыл, что у тебя тоже есть союзники? – снисходительно хмыкнула Драгана. – Тебе поможет Алина. И я уверена, что Ренские тоже не оставят тебя один на один с группировкой Греков.

А ещё князь таким образом воспользуется мной, чтобы подтянуть Ренских к себе поближе. Всё-таки трудно иметь дело с настоящими интриганами. У них как у шулеров, в каждом кармане по тузу.

– То есть я буду кем-то вроде задиристого мальца, которого шайка посылает вперёд, чтобы начать драку?

– Ну у тебя и аналогии, – поморщилась она. – Даже не хочу это комментировать. И если уж говорить твоими терминами, то драку начнёшь не ты. Начнут другие – те, кого ты так изящно отнёс в категорию шакалов.

Пожалуй, в таком варианте дело выглядит не так уж плохо, а скорее, даже заманчиво. Набрать очков у князя, немного ограбить группировку Греков, и при этом выглядеть миролюбивым, но гордым малышом, который просто защищался от плохих дядей. Ну то есть всё, как я люблю.

Глава 1

– Ну всё, хватит тянуть время. Долгие проводы – лишние слёзы. Арди, пошёл! – скомандовал Менски, и я пошёл.

А дело было так – сегодняшние занятия по боевой практике начались с неожиданной новости:

– У нас сегодня будет не совсем обычное занятие, дети, – ласково сказал Менски тоном доброй няни, и все мы немедленно напряглись. – У нас с вами сегодня семестровая контрольная.

Мне тут же представилась картина, как мы, мусоля карандашики, старательно отвечаем на вопросы из билетов. Картина выглядела привлекательно, но явно была оторвана от жизни, и я со вздохом сожаления выкинул её из головы.

– Как будет протекать эта контрольная, наставник? – задал я волнующий всех вопрос.

– Замечательно будет протекать, – хищно улыбнулся Генрих. – Как всегда у госпожи Леи. Вы наверняка помните, как превосходно она провела ваш экзамен. Так что не волнуйся, Арди, всё будет на высшем уровне.

– А почему нас не предупредили? – возмущённо вопросила Дара, и остальные тоже что-то забурчали.

– А ну замолчали, – скомандовал Менски. – Скажи-ка, Селькова – ты полагаешь, что противник должен заблаговременно предупреждать тебя о предстоящей атаке? Или даже согласовывать с тобой время, когда ты будешь готова её отразить?

– И где у нас тут противник? – резонно возразила Дара.

– Вот сейчас это было обидно слышать, – расстроился Генрих. – Получается, мы здесь напрасно стараемся, и ты до сих пор не воспринимаешь своих преподавателей всерьёз? Я передам госпоже Лее, что на тебя надо обратить особое внимание.

Дара открыла было рот, чтобы высказать какое-то негодующее замечание, но заметив, с каким интересом Менски на неё смотрит, закрыла рот и предпочла промолчать.

– Ничего не хочешь сказать? – разочарованно спросил тот.

Дара молчала, хмуро на него глядя. Остальные тоже не торопились с комментариями, внезапно осознав, что за каждое слово придётся дорого заплатить.

– Вы должны ценить, лодыри, что ваши преподаватели максимально облегчили для вас эту контрольную, – заявил Генрих, разглядывая наши мрачные физиономии. – Во-первых, вам придётся проходить только один небольшой коридор – оценок, как на экзамене, не будет, просто зачёт-незачёт. Во-вторых, вас предупредили заранее, и вы имеете возможность приготовиться. Правильнее было бы полностью имитировать внезапное нападение – скажем, вы неожиданно проваливаетесь в тестовый коридор, и вас со всех сторон начинают атаковать. Но мы предельно упростили задачу для вас, бездельников, а вы ещё чем-то недовольны.

Он укоризненно покачал головой, изображая искреннее расстройство нашей неблагодарностью, и обвёл нас взглядом, явно ожидая, что кто-нибудь решится заговорить.

– Вопросы, пожелания, претензии? – спросил он с надеждой.

К третьему курсу мы уже достаточно хорошо понимали, чем кончаются пожелания и претензии, и высказываться не торопились. Даже удивительно, что Дара так прокололась – видимо, от неожиданности.

– Похвально, похвально, – кивнул Генрих. – Приятно видеть таких увлечённых студентов. Так не будем же терять времени, госпожа Лея уже заждалась нас в нашем уютном подвале.

И мы потянулись вслед за ним. В этой секции подвала мы ещё не были, но разницы с экзаменационным блоком не было ни малейшей – такие же грубо обработанные базальтовые стены и очень похожие обитые железом двери. Здесь же находилась и та самая госпожа Лея Цветова, которая нас заждалась. Впрочем, если она по нам и скучала, то никак этого не показывала.

– Опять привёл своих травоядных, Гени? – спросила она, брезгливо нас оглядывая.

– Сделай из этих мальчиков мужчин, Лея, детка, – пафосно заявил Генрих.

– Из девочек тоже мужчин будем делать? – спросила Лея, и они на пару радостно заржали.

Я только вздохнул про себя. Фраза «армейский юмор» возникла не на пустом месте, у вояк и в самом деле есть склонность к тупым шуткам. Возможно, интеллект несовместим с кулаками, а может, они всего лишь смотрят на жизнь просто и не любят усложнять.

– Давайте быстро переодевайтесь, и приступим, – распорядился Менски. – Первым Арди, потом Менцева, дальше Сельков, Беркина, а вот Селькову оставим напоследок. Представляешь, Лея – она заявила, что не видит в нас достойных противников.

– Интересно, – многозначительно протянула Цветова, оглядывая бедную Дару.

Как говорили бравому солдату Швейку на военной службе – «Maul halten und weiter dienen^[1]», и нас дрессируют по тому же универсальному принципу. Правда, Генрих любит представить это как свой садизм, но я думаю, это входит в обязательную программу. Боевик всегда должен быть готов к драке без всяких рассуждений и обсуждений, вот и из нас старательно выбивают штатскую расслабленность. Не удивлюсь, если к старшим курсам дело действительно дойдёт до внезапного падения в яму с ловушками или ещё чего-нибудь в этом роде.

Коридор выглядел очень похоже на хорошо запомнившийся мне экзаменационный коридор – такое же мерцающее тусклое освещение и такие же неровные базальтовые стены. Мечущиеся тени не давали ни малейшей возможности определить, где может скрываться ловушка. Я медленно двинулся вперёд, при этом не забывая, что у Леи есть способы простимулировать слишком осторожных студентов.

Долго ждать не пришлось – уже через пару шагов я почувствовал лёгкие всплески Силы и рефлекторно сделал что-то, что сам до конца не понял. Каменный шар слева пролетел у меня перед самым носом, а шар справа взъерошил волосы на затылке. Я что – искривил пространство? Они же оба наверняка летели мне в голову. Сила немного всколыхнулась где-то у ног – я немедленно подпрыгнул и выбросил лишние мысли из головы. Для размышлений сейчас было явно неподходящее время.

Двигаться было на удивление легко, особенно если вспомнить, насколько тяжело мне дался экзамен, который был меньше, чем полгода назад. Напрашивалось единственное объяснение – визит в нижний мир изменил меня, и я пока ещё не понимаю, каким образом и насколько. Конструктов я не строил, да и в моём случае они были бесполезны – скорость, с которой я мог их строить, была совершенно недостаточной. Попробуй я защищаться конструктами, и Лея просто забила бы меня своими подлыми ловушками.

Мне осталось всего лишь пара шагов до конца, когда сильный удар по голове сзади заставил меня упасть и в глазах у меня потемнело. Без сознания я был буквально секунду или две, очнулся почти сразу, и тут же в голову пришла паническая мысль, что надо срочно подниматься и двигаться дальше, а иначе зачёта мне не видать. Кое-как я вскарабкался на ноги – скорее на инстинктах, плохо понимая, что я делаю, и очень удивился, увидев совсем рядом перед собой стену. Я не сразу сообразил, что удар бросил меня вперёд, и я таким способом преодолел последние пару саженей коридора. Слева обнаружилась дверь выхода, и я, шатаясь, вывалился в неё.

– Сядьте сюда, Арди, – распорядилась целительница, и я с облегчением рухнул на кушетку.

Я почувствовал тепло, боль утихла, и голова прояснилась. Целительница сунула мне в руку салфетку.

– Сотрите кровь с шеи, – холодно сказала она. – Скажите, Арди, чем я вас не устраиваю?

– Простите? – удивился я. – Не понял, что вы имеете в виду, госпожа Дея.

– Ваша мать выразила желание быть целительницей вашей группы.

– Впервые об этом слышу, но я постараюсь убедить её, что это совершенно ни к чему, – пообещал я. – Наша мать временами немного слишком о нас беспокоится.

– Благодарю вас, господин Кеннер, – в голосе у неё заметно добавилось теплоты.

Дея отошла и занялась какими-то своими делами, а я остался сидеть, пытаясь вспомнить и проанализировать свои ощущения в коридоре. Несколько минут ничего не происходило, а потом из двери появилась Ленка, прихрамывая и болезненно морщась.

– Ничего страшного, – объявила целительница, быстро её обследовав. – Ушибы окончательно пройдут к вечеру, до тех пор акробатикой не занимайтесь.

– Постараюсь не заниматься, – фыркнула Ленка. – Благодарю, госпожа Дея. Ты как, Кени? – уже мне.

– Нормально прошёл, но в конце пропустил удар, – вздохнул я. – Получил лёгкий нокдаун и опять перепачкался в крови.

– Я тоже в конце пропустила пару ударов, – пожаловалась Ленка. – Вообще не почувствовала откуда прилетело.

Мы сидели рядом молча, думая каждый о своём. Вскоре появился Иван, а затем и Смела. Помощи целительницы им не понадобилось, хотя какие-то ловушки они явно собрали. Зато Дара вывалилась из двери вся в крови и с безумными глазами. Целительница сразу плотно занялась ею, а Ваня со Смелой бестолково засуетились рядом.

– Жестоко, – вполголоса прокомментировал я.

– Но очень эффективно, – шепнула в ответ Ленка. – Как всегда у Генриха. Думаю, Дара больше никогда не откроет рот не к месту.

Тут в комнате появился и помянутый чёрт, то есть Менски.

– Все сдали, поздравляю! – громко объявил он. – Впрочем, я от вас ничего другого и не ожидал. Особо отмечу Селькову – прекрасный результат, учитывая, что она проходила по усложнённой программе. Из тебя выйдет толк, Селькова, особенно если ты, наконец, уяснишь, что язык должен следовать за умом, а не наоборот. И не делай такую физиономию – ты мне ещё спасибо скажешь. И твои будущие командиры тоже поблагодарят. Вот когда станешь заседать в Совете Лучших, тогда и будешь высказывать что хочешь, а боец не обсуждает приказы командования.

– То есть я могу обсуждать ваши распоряжения, наставник? – очень вежливо спросил я.

Генрих с недоумением посмотрел на меня, а потом до него дошло, и он недовольно скривился.

– Беру свои слова обратно, Арди. Студенты не имеют права голоса на моих занятиях, будь они хоть императорами Галактики. Всё, семья Сельковых свободна и радостно покидает наше общество, а с семьёй Арди я хочу поговорить отдельно.

Когда мы остались наедине с Менски, он уселся напротив нас и внимательно на нас посмотрел.

– Вы поняли, каким образом вы пропустили удары в конце коридора? – спросил он.

– Они не сопровождались движением Силы, – ответил я подумав.

– И там не чувствовалось никакого намерения, – добавила Ленка.

– Верно, – согласился Генрих. – Мы не сразу поняли, каким образом вы проходите коридор. С вашими вторичными характеристиками вы вообще не могли его пройти – у вас слишком низкая скорость построения конструктов. Но мы с немалым удивлением обнаружили, что чувствительность к движениям Силы у вас как минимум на уровне Старших. Мы стали использовать только механические ловушки, но вы их тоже неплохо обходили. Достать вас получилось, лишь когда мы заподозрили у вас сильную эмпатию и постарались как можно лучше спрятать намерение – и это, я вам скажу, было совсем непросто!

– И что из этого следует? – поинтересовался я. – Это против правил?

– Лея считает это в каком-то смысле жульничеством, но я с ней не согласен, – отрицательно покачал головой Генрих. – Этак мы любого Высшего объявим шарлатаном. Но кое-что в этом мне всё же неясно. Скажи, Арди – ты знаешь, почему мужчины редко бывают успешны как Владеющие?

– Я это как раз не очень хорошо понимаю, – отозвался я. – Вот, к примеру, – извините, если вопрос окажется слишком личным, – я не понимаю, почему у вас пятый ранг. Я уверен, что вы полностью соответствуете Старшему. То есть вы должны быть как минимум на два ранга выше.

– Именно поэтому, – пожал плечами Менски. – Потому что Сила плохо нам подчиняется. То, что женщины делают даже не задумываясь, от нас требует усилия. Частично это можно компенсировать мастерством, но при прочих равных женщина всегда будет далеко впереди.

– Алина Тирина однажды мне сказала, что для Силы женщины ближе, потому что женщины принимают мир как есть, а мужчины стараются переделать его под себя.

– Интересное объяснение, и скорее всего, верное, особенно учитывая, кто это сказал, – согласился Генрих. – Однако вернёмся к вам. Через меня прошло немало студентов, но про таких, как вы, никто из нас даже не слышал. Например, сегодня вы прошли коридор, не построив ни единого конструкта, используя исключительно волевые воздействия, причём довольно нестандартные. Для третьекурсников это звучит совершенно невероятно. Скажу больше – это даже для рядового Владеющего выглядит невероятным. Допустим, успехи твоей жены ещё можно как-то списать на уникальный талант, но почему ты ни в чём ей не уступаешь?

– У нас обоих есть сродство с Силой.

Брови у Генриха удивлённо поползли вверх.

– Дар Силы при заключении брака в храме Аспектов, – пояснил я, предваряя его вопрос.

– Да, это может быть объяснением, – подумав, сказал Менски. – Но почему в вашем деле это не упоминается?

– Дар Силы – вещь довольно интимная. Так уж получилось, что про наши дары узнало слишком много лишних людей, и скорее всего, Драгана решила всё-таки немного ограничить распространение этой информации.

– Я буду молчать, – пообещал Генрих. – Тем более что я не собираюсь ссориться ни с вами, ни с сиятельной Драганой. Дар Силы, конечно, всё объясняет, но остаётся главный вопрос: что с вами делать?