Суперлуние

Сейчас понимаю, что это было какое-то классическое произведение. И это исполнение оставило у нас неизгладимое впечатление, о котором стоило упомянуть в этом рассказе.

Мы поняли, что рокерша получила образование в музыкальной школе. Она на последних нотах взмахнула кистями, спокойно плавно опустила их на колени. Потом, красиво встала с табурета и слегка склонила голову в поклоне.

Мы аплодировали стоя, не приходя в сознание. Она улыбалась.

Мы выиграли в КВН!

И после завершения мероприятия, вместе с этими неформалками пили пепси и кушали испечённый для нас в нашей столовке огроменный очень вкусный пирог. Эти чудные создания оказались обычными девочками, контактными балагурками и хохотушками.

О чём говорили, уже не помню, возможно, пили, что-то крепче, чем пепси.

Глава 4

Наш быт.

В развесёлой, бесшабашной институтской жизни было мало место для учёбы. Нам страшно некогда было учиться. Я не буду описывать эти тоскливые моменты, когда учебные часы безразмерно долго тянулись, вместе с солнцем строго заходя за горизонт. И мы голодные, в спешке, ищем после занятий себе чего съесть.

А это “съесть” надо было ещё приготовить. В местной столовке за 1 рубль можно было получить первое, второе, третье и четвертое, но такого уровня готовки меню что ужас. Мы дополнительно бежали в магазин, скупали все хлебобулочные изделия какие остались – вафельки, кефир, икру кабачковую, макароны, вареную колбасу, консервы. Бежали в общагу занимать место у конфорки, чтобы нажарить картошки. Одна пара соседок по комнате, пока готовила еду, другая занимала очередь в душ.

И так через день.

Раз в неделю мы ходили в баню. Ох, там уж напаривались и отмывались в удовольствие. С первого курса наш воспитатель заставляла всех ходить регулярно в душ и в баню. Она только однажды, в начале года, собирала новичков и со всеми прелестями рассказывала о чистоте тела студентки. После таких прелестных политзанятий мы ходили все годы учебы регулярно мыться, насколько не были бы ленивыми.

…Пока у нас в общаге не начался 1991 год. Эти перебои с электричеством, водоснабжением, канализацией, уборкой мусора, отсутствием тепла в комнатах и холод в корпусах. И проблемы с продуктами.

      Мы все помним начало славных девяностых.

Это был год нашего выпуска. Мы с надеждой стремились найти достойную нашего образования работу.

Глава 5

На день празднования 23 февраля в концертном зале учебного корпуса был назначен концерт. Послабления в учёбе сопутствовали праздничному настроению обитателей суденческого городка. А на вечер ожидалась дискотека. Это была суббота.

Мы только недавно отгуляли каникулы после сессии. Собрались все съехались, соскучились. Городок заполнился шумным веселым народом.

И пошел очередной семестр. Преподаватели еле раскачивались, возвращаясь с выходных после сессий. Были добрыми, свежими и приятно разговорчивыми. Все явно соскучились, хоть пошло только две недели каникул.

И вот снова большой праздник.

Мы снова готовимся к торжеству.

В бытовках кипят в чайниках термо-бигуди. Вылезшие из своих нор розетки свисают под тяжестью тысяч вилок от электрических плоек.

Везде пахнет духами “Дзинтарс” и лаком для волос “Прелесть”.

– Пойди у Таньки платье возьми, она сегодня в брюках, – слышно из-за шкафа голос Оксаны, которая натягивала колготки в знаменитую сеточку. – Она мне вчера давала, сказала, что можно.

Катюха побежала в соседнюю комнату до соседок, в поисках чего надеть.

Так вышло, что у нас одежда была общая. Всё, кроме нижнего белья носилось из комнаты в комнату. Одно и то же платье можно было наблюдать на разных фигурах в самой безумной комплектации.

Экспериментам поддавалось всё. Носилось всё. Юбочки были самые мини и самые миди. Люрекс блестел на всех нас и не только в новогоднюю ночь.

А макияж, девочки! Ммммм, это целая отдельная история. Стрелочки наводились наслюнявленным карандашом, тени с блеском очень агрессивных тонов – яркие розовые оттенки, изумрудно-зелёные, голубые, сиреневые они тщательно накладывались на верхних и нижних веках, в уголках глаз подрисовывали бежевыми или белыми блестящими тенями. Возникало ощущение слёзок. Индийский визаж. Смеешно. Сейчас мы говорим – корректор, хайлайтер, кушон, консиллер. А в то время – карандаш, пудра, крем, «тоналка»

Кому подходил этот макияж, кому – нет, было абсолютно не важно.

Главное – чувство свободы, самостоятельности, и вызова обществу – вот, мы, будущие специалисты страны. Держись деревня, трепещи город! Идут студенты строительного ВУЗа!

Катя влетела, держа в руках платье, в котором вчера на свидание ходила сначала Таня из 44-ой, потом Оля из 40-ой комнаты, сегодня очередь перешла до Кати и нашей 54-ой. Уф, повезло.

Всё! Мы были экипированы.

– Эй, народ! Куда ушли мои ботики?– завопила опаздывающая Оксана.

– Вон же, Танюха в них поскакала.

– А-а-а-а, я в чём пойду?

Кстати, ботики, очень даже легко могли принадлежать хозяйке – Тане из 44-ой.

Слегка призадумавшись, мы с Катюхой посоветовали взять лодочки у Люды. И Оксана побежала до Люды, через десять секунд она натягивала лодочки доброй и великодушной Люды.

Поразительно! Как у нас у всех был один размер и обуви и одежды?

– Аль, дай свой плащ, я сегодня в юбке.

– Бери, на вешалке в сушилке висит, – кричу, убегающей в конец коридора Марине.

– Ирчик, я возьму твои тени!

– Ага…

И это была не просьба, а констатация фактов. Набор мигом исчез.

А я только хотела подкраситься. Пришлось пройтись по комнатам в поисках свободной палетки с тенями.

Что самое удивительное – у нас не было краж. Все вещи со временем возвращались к хозяину, тому или иному. Никто не ссорился на эту тему, не было никаких претензий. Все были достаточно взрослыми. К тому же нас воспитывали старшекурсницы. Они как заботливые мамаши опекали нас, и когда прощались с нами перед выпуском, мы ревели, обнявшись как белухи.

Отвлеклась.

Вечеринка, посвященная мужчинам.

Нам надо было постараться, потому что мы прекрасно осознавали, что впереди 8 марта.

Концерт нашим мальчикам мы забабахали знатный!

Преподаватели ушли с цветами по домам отдыхать.

После концерта с нетерпением ожидалась дискотека.

Старостат отвечал за порядок.

Комсорги были начеку.

В общажных комнатах наливали не чай.

В холле корпуса разворачивали танцпол.

Ребята были в угаре.

И вот тогда мои соседки подсунули мне эту “свинью”.

Я же говорила, что люблю танцевать. И мне всё равно, что делается вокруг, мне нужна только музыка. Только тогда я уходила в себя и была вполне счастлива.

Третий курс, парня нет, а значит – проблем нет; сессия на отлично, настроение "отпад" – живи и радуйся!

Нет, же, надо испортить жизнь подруге.

Задумали они свой коварный план и закинули «удочку».

            Да, я обратила на него внимание еще с первого курса. Он был идеален, красив и недосягаем.

И сейчас он – просто симпатичный парень, третий курс "инженерно-строительного". Мои соседки разнюхали, что он ни с кем в студгородке не встречается, а там у себя неизвестно, да и не важно. Отбивать не пришлось. Оксанин парень ему сказал, что он, Александр нравится Алле, то есть мне, а он возьми и согласись на знакомство.

Ненормальные. Я их даже об это не просила. Убила бы!

– Что, правда, согласился?

Глава 6

Ой, была у меня история в школе. Но то безответная влюблённость, детские грёзы, слёзы и соп…насморк.

Кончено, идеализированный образ остался.

И вот я ходила с этим идеалом как помолвленная. Не поднимала глаз ни на кого из парней. И так мне было удобно. Мой идеал со мной и мне от этого не одиноко. Танцую с ним, пою с ним, плачу с ним, смеюсь с ним, засыпаю тоже только с ним.

А дело было так.

Автобус был битком забит школьниками, возвращавшимися из совхозного огорода.

Мы, старшеклассники, убирали кормовую свеклу. Намерзлись, все в грязюке, с торчащими из сумок ножами, мы заскакивали в холодный автобус ПАЗик и пытались найти место рядом со своими одноклассниками.

В автобус втиснули три класса – наш восьмой, соединённый из двух классов в один, и два девятых.

На моём поясе болтался секач размером с томагавк и я боялась, что кому-нибудь отф…чу что-то очень ценное. Но в момент посадки об этом еще не думала. Моему мачете завидовали все одноклассники и возможно не только. Орудовала я им словно конкистадор, отсекая прикорневые гнилые листья от длинных корнеплодов свеклы, тогда когда другие резали своими столовыми ножичками и руки болели еще долго (к весне всё проходило). Такой секач сделал мне папа, и я была этим непомерно горда!

Светка потянулась за мной, и мы встали возле сиденья, где разместились эти двое из 9-го класса. Когда их одноклассницы плюхались в свободные места (по старшинству полагалось уступать место старшим по классу), мы, младшие вынуждены были стоять в проходе.

Вваливавшийся в автобусную дверь холодный народ давил, и мы сжимались, словно рессора мотоцикла молча, но со скрипом. А эти двое парней сидели и явно берегли место для своих девчонок. Мы знали, что у них были подружки. Но подружки остались где-то возле передних сидений и одна из них села с учительницей, другая села на коленки подружки.

Я это наблюдала. (О! Вы не знаете, нас, деревенских девчонок отличало от «центральных»: мы были наблюдательны, проворны, хитры при своей румяной скромности, потом расскажу).

Парни, поднявшись с кресла, окликнули девчат, но те махнули рукой, показывая знаком, что уже уселись.

И тогда ребята глянули печально на нас со Светкой и подвинулись к окну, сев друг другу на коленки. Взглядом они пригласили нас присесть.

Мы с облегчением водрузились парочкой рядом, выдохнули, я поправила свой меч на поясе и села подруге на коленки. Мы сдержанно улыбнулись парням.

И поехали. Автобус запыхтел, дернулся, стоявшие в проходе одноклассники оторвались от поручней и повалились по инерции. Все крепко захохотали, стало веселей.

Сколько мы ехали эти пять километров, не знаю, наверное, часов десять. Нас раскачивало по всем векторам и диагоналям, мы бились о плечи сидевших рядом ребят, а те втиснутые между нами и окном мило улыбались. Вот же, дороги.

Тот, кто сидел на своём однокласснике был его братом, двоюродным, а терпящий тяжесть – сын нашей классной руководительницы.

В общем, мы сидели с «элитой» (родственниками учителей).

И было приятно, чёрт подери, такому неожиданному случаю. В тесном месте для сидения наши коленки тесно были прижаты, и мне было очень неловко. Я, наверное, была красная как помидор и жутко смешная, потому что он всё время улыбался, поглядывая на меня. Этот предательский цвет лица в самый возник неподходящий момент! Я ненавидела эту особенность своей кожи, она наливалась пунцовым цветом так густо, что я сторонилась мальчишек, очень комплексовала из-за этого.

Решительно считаю себя некрасивой, и всё тут! Классическое русское лицо, с небольшими голубыми глазами, носом не очень, но хотя бы не пухлым и тонкими губами. Лицо было округлым. Тонкие русые волосы выбились из гульки, и торчали во все стороны после снятия платка.

Я, кстати, очень долго анализировала свой вид. Как я выглядела в те минуты? Прибежала домой уставилась в трюмо и грязными от работы руками перевязала гульку на затылке, растерявшиеся шпильки заменила мамиными. И покрутилась возле зеркала. Почему-то мне я понравилась. Мне шла эта прическа – не сильно короткая чёлка, чистые волосы в гульке…

Ох уж этот глупый румянец.

Но мой свитер, я думаю, спас ситуацию!

Шерстяной, нежный, белоснежный, связанный бабулей из тонкой шерсти самой вредной нашей овцы, был с прямым воротником под шею. Зрительно увеличивал мою не длинную шею, элегантно облегал её и спускался регланом ниже поясницы. Тонкий, красивый рисунок шёл косами по переду. Бабушка вязала свитер для моего брата, но от стирки подсевший, оказался мал для него, а для меня – самый раз. Я была в брючках, свитер скрывал мою не идеальную фигуру мягкими своими формами. А на поясе свисал кожаный ремешок с моим мачете. Вид у меня был как у Амазонки. Себе я нравилась в этом свитере. И, наверное, такой образ понравился и ему, не скромно подумала я. Вот, дурочка…

Он помигнул мне! Ммммм, девочки…

Еще, будучи в автобусе, я крепко держалась за Светкины плечи и за поручень сиденья, но уже медленно падала в пропасть, и потому время потеряло свой смысл, замедлившись, как в тех мыльных сериалах про любовь.

Ну, вот.

У меня жуткая фантазия, обширное воображение, глубокий идеализм и плохая, очень плохая самооценка. Этого взгляда и улыбки стало достаточным, чтобы я наворотила себе, бог знает, чего и прожила с этим всю жизнь.

Звук мелодии до боли знакомый, это та самая мелодия под которую единственный день в жизни, когда танцевала с ним, на новогоднем школьном вечере. И я углубилась в воспоминания, потерялась в своей нирване…

Прошел этот год.

И вот – новогодний бал-маскарад.

Ах, как я тогда обошла его подружку, четко!

Вот прозвучало долгожданное предложение от ведущего школьного новогоднего бал-маскарада: "А теперь – Белый танец. Дамы приглашают кавалеров!"

До столпившихся над магнитофоном и усилителем ребят не скромно, неспешно и целенаправленно, потянулись, наши самые отчаянные старшеклассницы. И – меня сдёрнула со скамейки неведомая сила. Я подскочила к стоящей возле колонок толпе десятиклассников. Ребята стояли кучкой и перебирали в коробке кассеты, искали треки для танца. А тут я.

Тронула за рукав его маскарадного костюма.

– Можно? – пригласила я его.

      Его одноклассники аж выпучили глаза на меня.

Обычно такая скромная Алла, не постеснялась его девушки и сама пригласила на танец! Вот это поворот!

А его Наташа прибежала, да было поздно.

Я уже повела его как телёнка под ёлочку. Бе-бе-бе!

            Не могу сказать, достаточно ли я была красива для него в тот вечер. На мне был костюм типа индийской Шахерезады.

Я выпросила у мамы 6 рублей на пять метров желтого сатина. А так как индийское сари мы уже могли и сами повязывать, после стольких то киносеансов индийского проката, то я накрутила на себе эти пять метров просто и почти профессионально. Надела летние босоножки, украшенные разноцветными бусинами. Навешала блестящей мишуры, закрепила невидимками на гульке, на руки нацепляла все что были у мамы браслетики, и впервые подкрасила маминой косметикой свои невыразительные глазки.

Я словно хитрая Шехерезада, смело повлекла это "животное" за собой. (Их класс играл сценку «Случай в зоопарке»). Он был в вывернутой наружу куртке, (или что-то там, не помню), и взяла ситуацию в свои руки.

Потом он со своей Наташей рассорился.

            Потому что, девушка не выдержала такого предательства. Он весь вечер танцевал все "медляки" только со мной…

            Смотрел только на меня танцующую, и потом провожал домой, давая круги по посёлку.

Вместе.

Тихоня.

Сама не верила, что так сделала.

Опять отвлеклась.

Глава 7

Еще звучит в фойе учебного корпуса института мелодия из огромных колонок, которую заездили на том школьном новогоднем вечере.

Я углубилась в воспоминания, сидела в кресле, отдыхала и наслаждалась хорошей музыкой.

Как тут подходят моя Оксана с Пашей и рядом Белоснежный Лебедь.

–Хотим тебя познакомить, Алла. Это мой сокурсник и дружбан – Александр, – бойко представил своего друга Пашка и сделал неуклюжий мушкетерский реверанс перед нами.

Эти двое развернулись.

И ушли. Я даже не посмотрела в эти бесстыжие Оксанкины глазки.

Он протянул ко мне руку:

– Потанцуем?

Вечер удался, настроение было просто – отпад, почему бы и нет.

Я была в сиреневом люрексовом платье под поясок. Естественно, в сетчатых чулках. На ногах лодочки.

Весь этот гардероб был собранием экземпляров шкафов хозяек разных комнат и даже этажей общежития.

Я сделала себе легкий начёс, а так как причёска у меня была “каре” до плеч, то волосы просто только слегка распушились. Алена Апина, отдыхает.

Макияж не делала сильно выраженным, смысл пугать народ, достаточно, я и так – страшная. Из украшений – на руках блестели часики, подаренные родителями на 16-летие. В общем, я блестела в сторонке.

Признаюсь, в этом металлическом люрексовом платье я сильно продрогла, но накинуть пальто не думала, потому что собиралась идти к девчатам танцевать.

Когда же закончится эта композиция?

Как назло, девочки меня покинули.

Где-то пропала Соня,

Катя ушла выяснять отношения со своим поклонником.

Почему то включили шестиминутную мелодию «Энигма» и она, казалось, никогда не закончится.

А он был в светлом свитере "под шею", и это еще более удлиняло его фигуру. Как-то очень смело обхватил меня холодными руками за талию. Прижал меня к себе, увлек в самый центр танцующих студентов.

Мы танцевали.

Вместе. Уууф!

Какая же я была юная и ни чем не пуганая девчушка. Такая счастливая. Не то, что сейчас.

Очень тихо и медленно звучала эта «Энигма»…

Потом я поняла, что все ребята были "под шафе". «Если бы он был трезв, то не пошел бы танцевать, отвечаю», – давала я оправдание последующим действия .

В тот вечер, это был единственный танец, что мы с ним танцевали.

Ему вдруг стало не интересно, а может и плохо, не знаю.

Попросил пройтись. Долго искал свою полосатую шапку – "петушок" среди завалов курток. Не нашёл.

Мы пошли вдоль холодных аллей туи.

Дул морозный ветер, порошило.

Быстро замёрзли.

Договорились встретиться завтра и разошлись по общагам.

– Я приду в 9. Выйдешь?

– Ага.

Провел до ступенек фойе, и мы разошлись.

На дискотеку я больше не вернулась. Осмысливала это событие долго.

Укуталась в одеяло, прикинулась спящей и не пошевелилась, когда с мороза пришли соседки. Все тогда тихо легли спать и всё. Я их так же тихо ненавидела.

Утром было воскресенье.

Девочки мне вынесли мозг своими счастливыми пожеланиями счастья в семейной жизни. Вот это их – "вы такая красивая пара", меня злило больше всего.

Александр был высоким блондином с красивыми голубыми глазами, печальным или томным взглядом. Своим видом очень похож на моего старшего брата. Прямая осанка, минимум движений руками, ровный шаг – выдавали его хорошее воспитание. Оказалось, что он младше на год, но кого и когда разница в возрасте останавливали.

Приходил к женскому общежитию, когда было время для вечернего отдыха. Ровно в девять, после самоподготовки. Тихо стоял в стороне, держа руки в карманах спортивной куртки. И хотя было всегда холодно, приходил без шапки.

Ждал меня.

Ой, девочки…

            Мне завидовало полмиллиарда жительниц планеты!

Это был – Митхун Чакраборти, девочки, (поясню, для тех, кто не в теме: самый топовый индийский актёр, типа корейского, поняли, да?).

При своей красоте он был более чем скромен, как мне так казалось, что очень удивляло.

Давно заметила его обычность и нормальность. Он не вел себя высокомерно и ехидно, не ёрничал, как другие, не заигрывал ни с кем, не хватался за локотки девочек.

Ходил только в кучке своих сокурсников, смеялся с ними, шутил, забавлялся. И не понятно, был ли он лидером в группе или нет. Занимался бегом, что мне нравилось наблюдать. Носил по кафедрам толстенные охапки проектов, сидел часто один в библиотеке. На выездах в подшефный совхоз, работал как все. Но как бы там ни было жарко, никогда не оголял свой худощавый торс. Всегда носил рубашки с подкатанными рукавами и на поле завязывал концы планок джинсовой рубашки в узел на поясе. Когда все ребята раздевались до трусов, чем вызывали оживлённую панику и снижение производительности у девичьего батальона собирательниц помидоров, этот зачем-то скромничал.