Командировка
Виктор Николаевич покинул кабинет генерального директора с ощущением предначертанности происходящего – похожее послевкусие случается после неожиданной встречи с запропавшим стародавним дружком. Виктора Николаевича командировали в Верхнеречинск, в котором он не был уже тридцать лет, а первым намёком на эту поездку стал недавний сон, в котором он, как в юности, легко взошёл на утёс, прозванный в народе за чахлую растительность Плешивым. С вершины этого утёса за бескрайним бирюзовым простором, разрезанным плавным изгибом реки, можно увидеть Верхнеречинск и чернеет вдали деревянная пожарная вышка. Утром, перебирая в памяти фотографии сна, Виктор Николаевич почувствовал, как у него ёкнуло в животе от картины нырка в пугающую глубину омута возле утёса. Волнительная будет поездка, многое уже забылось, а кое-что и «переиначилось» в памяти.
В командировке Виктор Николаевич должен был провести переговоры с заказчиком – Сбербанк начал строить в Верхнеречинске современную коробку. Любой серьёзный объект должен иметь системы охраны, наблюдения и пожарной безопасности. Работы эти востребованы, и таких специалистов не без основания называют «белой костью». Виктор Николаевич отметил про себя, что директор направляет в командировку именно его, а не своего заместителя Похотилина, родственника и бывшего депутата, а этот Похотилин даже не знает, чем Клара Ивановна занимается целыми днями, закрывшись в секретной комнате.
Добраться до Верхнеречинска можно только по железной дороге. Виктор Николаевич, разместившись в купе фирменного поезда, ощутил ту благостную паузу, возникающую в жизни путешественника, когда от того уже ничего не зависит. Но даже в этой отрешённости его сознание продолжало дискутировать с невидимым контрагентом. Руководители на производственных участках – тёртые калачи. В отличие от конкурентов у нас имеются лицензии и допуски к секретным работам (не важно, что Клара Ивановна с утра цветочки поливает, а после обеда задрёмывает в спецчасти). К охране труда у нас не подкопаешься – бумажки пишутся без остановки, а без тендерного отдела теперь невозможно откусить от бюджетного пирога.
Но чем дальше уносил его поезд, тем отчетливее становились в его воспоминаниях картинки прошлого, в своих мыслях он ехал уже не в командировку, а в свою молодость. Даже дышать начал часто и прерывисто, как будто спешил на свидание с девушкой. И бесконечный перестук колёс входил в унисон с его сомнением: а стала бы та Катя из Верхнереченска счастлива с ним?
Поезд остановился на перроне вокзала Верхнереченска рано утром. Виктор Николаевич с трудом узнал старое здание, перекрашенное в зелёно-белый дкуколор, но вот запах перрона с примесью выхлопов маневрового локомотива был знакомым. Этот дымок волновал, напоминая то ли о прошлых встречах, то ли о расставаниях.
Виктор Николаевич разглядел сбоку от выхода в город выцветшую рекламу такси «Комфорт» и уже скоро ехал по родному городу. На любимой улице подспилили огромные тополя, и она стала похожа на испорченный перегретым утюгом выходной костюм. А в гостинице получилось, как он любил говорить, «кругом шестнадцать» – свободных номеров не оказалось. Администратор, дородная пенсионерка с «химкой» на голове, позвонила, судя по смартфону, какому-то Ваську и договорилась о комнате для важного гостя. Василий Антонович оказался комендантом муниципального общежития, принадлежавшего ранее обанкротившемуся теперь камвольно-суконному комбинату.
Любая командировка начинается со знакомства с местными магазинами. После заселения в общежитие Виктор Николаевич пошёл за пивом. В ближайшей забегаловке, куда он вошёл, топтался одинокий субъект. Виктор Николаевич уже отвык от таких оценивающих, переходящих в неприязненность, взглядов. Субъект же, потеряв надежду найти напарника, вступил с продавщицей в переговоры, закончившиеся выдачей ему бутылки из-под прилавка и новой записью в потёртом долговом журнале.
Виктора Николаевича же в этот день не покидало хорошее настроение, и, возвращаясь с пивом в свою временную келью, он с забавой наблюдал за идущей впереди него девушкой в сатиновом халате и тапочках в виде собачек. Собачки были явно не её размера – большеваты, и она смешно подгребала ими, сильно заворачивая лохматые мордочки на себя. Около двери своей комнаты девушка, заметив Виктора Николаевича, по-хозяйски осведомилась у него: «А ты кто?» У Виктора Николаевича поднялись брови от неожиданного панибратства, но девушка с бледным лицом и симпатичным акульим носиком продолжала невозмутимо смотреть на него, ожидая ответа.
– Виктор Николаевич, – решил-таки представиться он.
– А я Кассандра.
– ? – Виктор Николаевич не нашёлся что ответить.
– Заходите, Виктор, – сказала девушка так же просто, как директриса в его школе приглашала учеников для беседы.
Посреди её комнаты стоял деревянный стол, столешницу которого покрывала клеёнка с рисунком из цветов ромашки. За этот стол они и уселись друг напротив друга.
– А твоё имя на самом деле Кассандра? – первым заговорил Виктор Николаевич и почему-то вспомнил сценку из гастролей столичного театра, где в полупрозрачную плёнку как бабочка на свет билась актрисочка, символизируя стремление вырваться из душного мирка в большой свободный мир.
