11 марта 1998 года.
Германия, Змеиный лес (Гилея).
Солнце только восходило, обнажив верхний край своего диска над густым морем зеленого ада, именуемого Змеиным лесом или Гилеей. Оно (солнце) не способно пока разогнать плотный белесый туман, тем более под сенью леса, но пройдет самое большее час и от него и следа не останется.
Наташа собралась за покупками – она любила ходить в такую погоду по магазинам, в отличие от горожан: город почти пуст, он словно вымирает на время, редкие прохожие спешат по своим неотложным делам, большинство из них предпочитали передвигаться на автобусах или в уютных салонах такси, либо на личном транспорте. Глупые люди! Зато нет толкучки и давки, лишних глаз – Наташа не любила город. Однако пару раз в месяц приходилось выбираться – пойманной лишь дичью не хотелось ограничиваться, необходимы кое-какие прочие продукты и товары, благо круглосуточных магазинов в Гилеоштадте хватает.
Загрузившись двумя объемными – совсем не по росту и комплекции – сумками, одетая в джинсы и легкую белую кофточку, с распущенными волосами, Наташа вышла во двор, вдохнув полной грудью утренний свежий влажный воздух.
Зима прошла, если зиму в Германии и прилежащих к ней странах можно так назвать, наступила весна. Зима, в понимании русского человека, олицетворяет собой царство трескучих морозов, белого, с серебристыми отливами, снега, холодных ветров и снежных бурь, и много других мелочей. А здесь – нудные моросящие дожди, перемежающиеся с ливнями, правда теплые. Воды, конечно, пролилось много, но лила она не беспросветно, периодически солнце радовало своим теплом…
Туман быстро рассеивался, его клочки оставались, разве что, в темных уголках чащи и над небольшой речкой, протекающей севернее, под невысокими скалистыми выступами.
Под сенью высоких крон прохаживалась странная компания – странная, – мягко сказано. Два подростка лет двенадцати гуляли по лесу в ранний час, когда петухи только отпели песнь пробуждения – пробуждения теплого солнышка от спячки. Древние славяне (если быть правдивее – словене) считали, что сон – младший брат смерти. Но если смерть забирает в свои объятия навечно, то сон – на краткий миг, относительно существования жизни на Земле. Но настоящую странность, доведенную до абсурда, придавала огромная серая крыса с ярко-зелеными глазами, размерами превышающая взрослого волка, шествовавшая мирно бок о бок с людьми! Иногда один из них поглаживал ее по голове или за розовым ухом. Ей нравились эти ласки, но носик все время принюхивался то к земле, то к воздуху, словно собака-ищейка. Привычные глазу крысы обычно волочили за собой длинный лысый тяжелый хвост, будучи не в состоянии держать их на весу, однако Еханна – а это была именно она – не обычная во всех смыслах сего слова крыса, хвост держала дугой над спиной. Недаром «Трон», при вживлении в новую хозяйку, определил его (хвост), как довольно мощное оружие ближнего боя.
Впрочем, компания могла показаться странной и мистической со стороны, непосвященным в обстоятельства дела. В реальности все проще и… сложнее.
Подростки-воины – Один и Дмитрий собственными персонами – не желали начинать день нынешний с бесконечных тренировок тела и духа и охоты в дремучем лесу. Пока Наташа отсутствовала, друзья предавались блаженной ленности и воспоминаниям. Не смотря на свой образ жизни, а, может быть, и благодаря ему, они имели право хотя бы иногда заниматься ничегонеделаньем, очень полезным для отдыхающих героев.
После знаменательного события, произошедшего в отеле «Жемчужина Казахстана» не без помощи «рыцарей» в сияющих темно-синих доспехах, трое подростков инсценировали что-то вроде коллективного самоубийства. Разумеется, эксперты в последствии обнаружили разбитые стекла в утопленной в Иртыше машине, но уж точно не обнаружили ее водителя и пассажиров. Пока военные структуры разбирались, в чем суть да дело, Наташа в очередной раз воспользовалась услугами агентов покойной матери, кои ей ни в чем не отказывали по известным им одним причинам.
Через неделю троица отсыпалась в доме Наташи, к северу от небольшого городка Гилеоштадта. Вновь воспользовавшись связями, Наталья и Один провернули одну аферу, дабы иметь постоянный источник дохода. Они договорились с молодой женщиной по имени Паола (итальянка, что ли?), которую Один прошлым летом спас от доисторической кошки (подростки до сих пор не ведают, что невольно сами выпустили ее из разрушенного пространственно-временным искажением Еленополиса), вот о чем. Поскольку возраст Паолы не позволял ей быть им матерью, она официально оформляет над ними опекунство (Дима в афере отказался участвовать наотрез). Государство платит женщине энную сумму за каждого подростка. Сии подростки забирают себе половину суммы, вторая – в полном ее распоряжении, дети продолжают с ней не жить, наведываясь лишь раз в месяц, опекунский орган и правительство ни в коем разе Паолу не беспокоят, и всем от этого только хорошо, а государство на семь тысяч двести марок в год не обеднеет. Вполне нормально, что с ней беседовали не только юные «аферисты» – в деле опять помогли агенты.
Теперь им не грозило однообразие в рационе. Впрочем, как и прежде, девяносто процентов рациона составляют натуральные продукты животного происхождения, добытые в охоте ими самими.
С деньгами проблема улажена, но ведь не в них счастье. Время шло, физические раны заживали быстро, не оставляя и намека на шрамы, однако душевные раны зарубцовывались долго и мучительно, оставленные злополучным землетрясением: родных и близких с того света не вернуть (об осквернении курганчиков Наташа и Один предпочитали не вспоминать – это очень больно), как ни скорби по погибшим. Месть свершена, виновники искусственно вызванной тряски наказаны и отправлены в свой инопланетный ад, а легче стало не на много! Хотя… С какой стороны ни глянь, время все ж лечит – медленно, но лечит.
Юные воины продолжали периодически вспоминать забытое не реализованное детство и при этом глаза не мокрели, по щекам не стекали ручейки-слезы, губы не дрожали, лишь печаль и грусть омрачали чело.
В этом плане Еханне куда как легче: в новом мире ей лучше, чем в родном, и теперь она не одна скачет по жизни. Эти разумные существа не только не желают ее съесть – они заботятся о ней, приняв в свою стаю на равных правах! О таком счастье крыса мечтала всю жизнь.
Еще справляться с прошлым помогали бесконечные тренировки в человеческом обличье и с применением оборотнических форм, без оружия и с оным. В качестве оружия они использовали буквально все: и то, что давала сама природа (палки, камни, комья земли и прочее), и созданное искусственно (ножи, луки, мечи, топоры, оружие, являющееся частью «Тронов» и звероформ).
Тренировочные занятия выматывали бойцов чуть ли не до умопомрачения, к ночи обессиленные омывали в местной речке с себя обильный пот, а дома валились на кровати (Наташа и Один в своей спальной, Дима и Еханна на диван в зале, благо Ех не источала свойственный крысам аромат и не страдала вшами) и уже через секунду дрыхли без задних ног. Утром кушали и нынешний день повторял предыдущий. Но, помимо боевых тренировок, устраивали охоту на местное зверье – не ради удовольствия, а с обучающими и гастрономическими целями. Охотились по одиночке и сообща, голыми руками и с применением холодного оружия, в загоне очередной добычи забирались аж до Желтых болот, кишащих свирепыми аллигаторами, из-за цвета кожи коих и названы почти непроходимые, заросшие древними древовидными папоротниками, болота. Гилея не обращала на подобные забавы внимания, поскольку охотники не убивали больше животных, чем им необходимо для выживания.
Однажды, в особо дождливый и темный из-за грозовых туч день, с согласия друзей, Дмитрий впервые начал перевоплощаться в гигантского ящера, передвигающегося только на задних лапах. По словам Димы, первое перевоплощение всегда сопровождается помутнением рассудка, из-за чего трансмутант опасен для всего живого вокруг. Хотя дождь лил как из ведра, он не сумел до конца «потушить» злобу рогатой рептилии, то бишь скрасть его обоняние. Потрясающий хищник! Заставивший друзей полчаса на пределе возможностей побегать в чаще, в непроходимых дебрях, скрывая запахи тел своих в раскисших кучках помета диких животных. Тот день запомнили все надолго! Ведь скрываться от хищника, достигающего в высоту около тринадцати метров (!), занятие почти невозможное.
Следующие перевоплощения помутнения не вызывали, рассудок и эмоции контролировались без труда сознанием. Однако эту звероформу Дима применял крайне редко в виду ее внушительных габаритов. Однако трансмутации требовались хотя бы затем, чтобы научиться абсолютно контролировать при оных боль, не давая ей завладеть человеческим «я», альтер эго, и подсознанием, и ускорять, по возможности, их в экстремальных ситуациях. Если обращение в Хао-Шая происходит в течение одной-трех минут, то в кантозавра – не менее сорока минут невообразимых мучений, сравнимых разве что с мучениями грешников в последнем, девятом, круге ада падшим ангелом – Люцифером (хотя кто был в библейской преисподней и вернулся живым, дабы рассказать о сем современникам? Великий Данте Алигьери?..)