Дело об одноглазой свидетельнице

Erle Stanley Gardner

PERRY MASON: THE CASE OF THE ONE-EYED WITNESS

Печатается с разрешения Earle Stanley Gardner Trust и Queen Literary Agency Inc.

© Erle Stanley Gardner Trust, 1950

© Перевод. М. Жукова, 2020

© Издание на русском языке AST Publishers, 2024

Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

* * *

Эрл Стенли Гарднер (1889–1970) – американский писатель, ставший при жизни классиком детективного жанра. В его послужном списке 82 романа, которые принесли Гарднеру титул самого продаваемого англоязычного автора своего времени и сделали рекордсменом по тиражам.

* * *

Для поклонников классических крутых детективов. Книги Гарднера переносят читателя в мир захватывающих расследований.

LA Times

Одно из лучших расследований Перри Мейсона.

The New York Times

Глава 1

Ночное небо было затянуто низко висевшими тучами. Зарядил мелкий холодный дождь, вскоре проезжая часть и тротуары уже были мокрыми, и создалось впечатление, что уличные фонари окружены сиянием. Из-под колес проезжавших по мокрой дороге машин разлетались брызги.

Большинство зданий по соседству с торговым центром было погружено во тьму, но на углу ярко светились окна аптеки-закусочной^[1]. На той же стороне улицы, примерно в середине квартала, работало открытое всю ночь кафе, своими огнями приглашая посетителей. В кинотеатре на другой стороне улицы уже выключили большую часть ламп в фойе. Второй сеанс заканчивался, через пять минут должны были раскрыться двери, чтобы выпустить зрителей после последнего в этот день показа художественного фильма.

Аптекарь в белом халате, работавший в рецептурном отделе, что-то записывал в журнал. У длинного прилавка, где продавали газированную воду, пока никого не было, но усталая продавщица выставляла стаканы, готовясь обслуживать покупателей после закрытия кинотеатра. Через семь минут все стулья будут заняты, а очередь к ее прилавку выстроится в три ряда. Тогда ей на помощь придут кассирша и аптекарь.

А пока в заведении царило затишье перед последним за день большим наплывом посетителей, который поможет значительно увеличить дневную выручку.

По Ванс-авеню торопливо шла женщина. Перед тем как повернуть на бульвар Крамер, она остановилась, обеспокоенно оглянулась через плечо и только после этого завернула за угол. Свет из окна аптеки осветил ее лицо с решительно сжатыми губами и испуганными глазами.

Она открыла дверь аптеки и вошла.

Кассирша увлеченно читала книгу, которая лежала на столе рядом с кассовым аппаратом, и даже не подняла голову. Девушка за прилавком с газированной водой вопросительно взглянула на посетительницу. Аптекарь отложил ручку и привстал. Однако сразу же стало ясно, что посетительницу интересуют две телефонные кабины у дальней от входа стены.

Позже, пытаясь вспомнить ее внешность, все сотрудники сошлись на том, что женщине лет тридцать с небольшим и у нее хорошая фигура, которую не могло скрыть даже свободное темное пальто с меховым воротником. Кассирша также заметила, что женщина держала в руках коричневую сумочку из крокодиловой кожи.

Не исключено, что они запомнили бы и больше, но в этот момент двери кинотеатра распахнулись и толпа зрителей высыпала на улицу, сразу же заполнив все тротуары.

Кассирша вздохнула и захлопнула книгу. Аптекарь пододвинул к краю своего прилавка разные витамины и коробочку с бритвенными лезвиями. Девушка у прилавка с газированной водой вытерла руки полотенцем и начала смешивать шоколадно-молочный коктейль с солодовым молоком в миксере, чтобы заранее приготовить хотя бы первые четыре стакана. Она знала, что не пройдет и двух минут, как ей кто-нибудь обязательно закажет этот коктейль.

Женщина вошла в одну из телефонных кабин, открыла сумочку и достала кошелек с мелочью. Заглянув в него, она озабоченно нахмурилась, еще порылась в кошельке в поисках нужной монетки, потом почти бегом кинулась к кассе.

– У вас есть пятицентовые монеты? Пожалуйста, разменяйте мне деньги, только побыстрее. Пожалуйста, побыстрее!

Тогда кассирша могла бы ее хорошо рассмотреть, но именно в этот момент распахнулась дверь с улицы и ввалилась шумная толпа студентов. Всем им было меньше двадцати лет, вели они себя бесцеремонно, обменивались шуточками, разговаривали громкими голосами, сразу стали требовать банановый сплит^[2], сливочное мороженое с фруктами, сиропом и орехами, взбитые сливки, зефир, шоколадный сироп и лущеные орешки.

Кассирша протянула женщине пять пятицентовых монет, оценила взглядом толпу посетителей, количество которых все увеличивалось, и поспешила на помощь девушке за прилавком с газированной водой. К кассе все эти люди хлынут минут через десять.

Женщина скрылась в телефонной кабине. После этого ее никто не видел, скорее – просто не обращал внимания.

Она положила клочок бумаги на полочку возле телефона, потом положила на бумагу монетки столбиком, сняла верхнюю, опустила в щель телефонного аппарата и набрала номер.

Рука, державшая трубку, чуть дрожала. Женщина то и дело посматривала на лица новых посетителей сквозь стекло телефонной кабины. Их становилось все больше, несмотря на поздний час.

Женщина с беспокойством слушала длинные гудки в трубке, наконец трубку сняли на другом конце провода, и слащавый голос, обладатель которого явно тренировался, чтобы добиться нужной интонации, ответил на фоне звуков танцевальной музыки, исполняемой оркестром:

– Да? Алло!

– Пожалуйста, очень вас прошу! Мне нужно срочно поговорить с Перри Мейсоном, адвокатом. Позовите его к телефону, только не перепутайте и…

– С Перри Мейсоном? Боюсь…

– Тогда позовите к телефону Пьера, метрдотеля. Мистер Мейсон сидит за столиком с молодой женщиной…

– Но Пьер очень занят. Вам придется подождать. Если вы торопитесь…

– Подойдите к Пьеру. Попросите его показать вам мистера Мейсона. Потом попросите мистера Мейсона сразу же подойти к телефону. Это очень важно. Это срочно. Вы поняли?

– Ладно. Не вешайте трубку.

Пришлось ждать минуты две. Женщина нетерпеливо погладывала на наручные часы, украшенные бриллиантами, хмурилась, глядя на телефон, потом пробормотала то ли в трубку, то ли разговаривая сама с собой:

– Ну, давайте же побыстрее! Пожалуйста, побыстрее!

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем в трубке раздался слегка раздраженный голос адвоката:

– Алло! Мейсон у аппарата.

Женщина заговорила быстро и отрывисто, словно строчила из пулемета.

– Это очень важно, – сказала она. – Слушайте меня внимательно, я не смогу повторять два раза. У меня не будет возможности…

– Кто это говорит? – перебил адвокат.

– Я отправила вам пакет, – не стала отвечать на вопрос женщина. – Пожалуйста, выслушайте меня. У вас есть чем записать?

– Да.

– Пожалуйста, запишите фамилию и адрес.

– Но почему…

– Пожалуйста, мистер Мейсон! Я все объясню. Дорога каждая секунда. Пожалуйста, умоляю вас, запишите фамилию и адрес!

– Диктуйте.

– Медфорд Д. Карлин, улица Вест-Лорендо, дом 6920. Записали?

– Минутку. Карлин как пишется? К-а-р-л-и-н? – уточнил Мейсон.

– Да, все правильно. Инициалы – М. Д. Адрес: улица Вест-Лорендо, дом 6920.

– Все записал.

– Вы получили деньги?

– Какие деньги?

– О, мистер Мейсон, вы должны были получить деньги! Тот пакет, о котором я вам говорила. Неужели не получили? О, я…

Она замолчала и явно была в полном отчаянии.

– Пожалуйста, представьтесь и прекратите ходить вокруг да около, – нетерпеливо сказал Мейсон. – Как я должен был получить деньги и кто вы такая?

– Я не могу назвать свое имя. Да оно вам ничего и не скажет. Деньги были в конверте, пятьсот семьдесят долларов… Я… О, мистер Мейсон, пожалуйста, сходите к мистеру Карлину, покажите ему вырезку из газеты, которая лежит в том пакете вместе с деньгами и…

– Но я же уже сказал вам, что не получал никакого пакета.

– Значит, получите. Его вам принесут. Скажите мистеру Карлину, что при сложившихся обстоятельствах ему придется искать другого партнера. Мистер Мейсон, это очень важно, я даже не могу объяснить, насколько важно. Вопрос жизни и смерти. Не теряйте ни минуты… О-о! Боже мой…

Она резко замолчала, звуки словно застыли у нее в горле, в темных глазах, которые настороженно следили за входной дверью, появился страх, когда женщина заметила высокого мужчину лет тридцати с небольшим, который только что вошел в заведение.

Походка у него была легкой, шел он широкими шагами и в целом выглядел как человек, всегда отличавшийся прекрасным здоровьем. Потом он остановился в зале и стал рассматривать посетителей, которые теперь занимали все имеющиеся в заведении стулья и табуреты. Взгляд у него был вопросительный и слегка недоуменный.

Женщина отреагировала мгновенно. Трубка выпала у нее из руки и осталась качаться на проводе, несколько раз ударившись о стенку кабины.

Женщина выскользнула из телефонной кабины, протиснулась к стенду с журналами, встав спиной к прилавку с газированной водой, и принялась рассматривать печатные издания. Казалось, ее полностью увлекло это занятие, да и журналов было выставлено много – они стояли в несколько рядов.

Ей даже удалось изобразить удивление, когда пальцы мужчины сжали ее локоть. Она резко дернулась, обернулась с возмущением, затем внезапно обольстительно улыбнулась.

– О, это ты! – воскликнула она.

– Я искал тебя.

– Я… Ты уже все закончил?

– Да. Потребовалось меньше времени, чем я предполагал.

– Надеюсь, что не заставила тебя ждать. Я только хотела купить тюбик зубной пасты, а уж раз зашла сюда, решила и журналы посмотреть. Я тут стою всего минутку и…

Он обнял ее за талию сильной, мускулистой рукой и подтолкнул ее к прилавку с косметикой и предметами гигиены.

– Покупай свою пасту и пошли отсюда, – сказал мужчина.

Глава 2

Перри Мейсон стоял у телефона, держа трубку левой рукой и затыкая правое ухо правым указательным пальцем, чтобы не слышать звуки музыки. Оркестр в ночном клубе трудился на славу.

Опытная секретарша Мейсона, Делла Стрит, осталась сидеть за столиком, который покинул адвокат. Она встретилась с ним взглядом и сразу же поняла, что означает его быстрый кивок.

– Что случилось? – спросила она, сразу оказавшись рядом с Мейсоном.

– Какой-то странный звонок, – сообщил адвокат. – Иди к другому аппарату и узнай, не дежурит ли сегодня на телефонной станции твоя подруга. Пусть попробует выяснить, откуда звонили. И попроси побыстрее. Звонила женщина, причем, по-моему, она смертельно напугана.

Делла Стрит мгновенно достала из сумочки блокнот, наклонилась, чтобы рассмотреть целлулоидный кружок на аппарате, по которому говорил Мейсон, и записала номер. Затем она поспешила к телефону в дамской комнате.

Когда она вернулась, Мейсон все еще держал трубку в руке.

– Звонили с телефона-автомата, шеф. Он находится в аптеке на углу Ванс-авеню и бульвара Крамер. Телефон занят, очевидно, трубку не повесили.

Мейсон положил трубку на рычаг.

– Что все-таки случилось? – спросила Делла Стрит.

Мейсон сунул блокнот в карман.

– Меня просили немедленно проведать некоего М. Д. Карлина, который проживает на улице Вест-Лорендо, в доме 6920. Поищи-ка его в телефонном справочнике, Делла.

Делла Стрит принялась листать страницы телефонного справочника ловкими пальцами, потом сообщила:

– Да, есть такой. М. Д. Карлин, улица Вест-Лорендо, дом 6920. Телефон: Ривервью 3-2322.

– Перепиши номер, – велел Мейсон.

– Хочешь ему позвонить?

– Пока нет. Уже поздно. Мне хотелось бы побольше разузнать об этом деле перед тем, как что-то предпринимать. Но звонившая женщина определенно считает это дело крайне важным. У нее что-то случилось. Жаль, что ты не слышала ее голос, Делла.

– Она была расстроена?

– Не только расстроена. Она была в панике.

– От тебя она что хотела?

– Чтобы я сказал этому Карлину, что ему придется искать другого партнера.

– Она вместе с ним работала?

– Понятия не имею. Она сказала мне эту фразу и сообщила, что мне отправлен пакет с деньгами. Обычно я отказываюсь выполнять поручения анонимных клиентов, но в голосе этой женщины слышался такой ужас, что я не могу о нем забыть. Перед тем как бросить трубку, она вскрикнула так, словно что-то испугало ее до смерти. Она во время всего разговора была на взводе, а тут просто выпустила трубку из руки – я слышал, как трубка ударяется о стенку кабины, явно раскачиваясь на проводе. Я подумал, что женщина, возможно, упала в обморок.

– Что будем делать? – спросила Делла Стрит.

– Подождем несколько минут. Может, принесут пакет, о котором говорила эта женщина, – ответил Мейсон.

– А пока не принесли?

Мейсон подхватил Деллу Стрит под локоток и повел назад к их столику.

– А пока мы допьем кофе, может, немножко потанцуем и будем вести себя так, словно ничего не случилось.

– Шеф, не оборачивайся, – тихим голосом предупредила Делла Стрит. – Похоже, твой телефонный разговор привлек внимание.

– Что происходит?

– Нас шепотом обсуждают в углу.

– Кто?

– Гардеробщица, девушка, которая делает мгновенные фотоснимки, и девушка, торгующая сигарами и сигаретами. Так, девушка с сигаретами уже направляется к нам.

Мейсон сделал глоток кофе из чашки.

Девушка с подносом, на котором лежали сигареты, предложила свой товар людям, сидевшим за соседним столиком, потом повернулась к Перри Мейсону.

– Сигары? Сигареты? – спросила она мягким голосом, немного растягивая слова.

Мейсон улыбнулся и покачал головой. Делла Стрит слегка толкнула его локтем в бок.

– Ну, хорошо, дайте мне пачку Raleigh, – сказал Мейсон.

Девушка взяла пачку, надорвала уголок, легонько постучала по пачке, достала из нее сигарету, протянула Мейсону, потом щелкнула зажигалкой.

У девушки были оливковый цвет лица, высокие скулы и хорошая фигурка. Короткое платье со смелым декольте открывало покатые плечи и стройные ноги в обтягивающих нейлоновых чулках.

Мейсон протянул ей доллар. Она начала отсчитывать сдачу.

– Не нужно, – тепло улыбнулся Мейсон.

– О, спасибо… Вы так щедры.

– Не стоит благодарности.

– Это так мило с вашей стороны… Спасибо, что вы столько мне дали…

– В чем дело? – перебил Мейсон, внимательно глядя на девушку. – Разве вам обычно не дают чаевые?

– Десять, пятнадцать центов, самое большее двадцать пять, – ответила она, и внезапно ее глаза наполнились слезами.

– Так, минутку. Что случилось? – спросил Мейсон.

– Простите меня! Я так расстроена, я все время на нервах, поэтому, когда кто-то относится ко мне по-доброму, я просто не могу сдержаться. Слезы сами начинают литься и…

– Присядьте, – предложила Делла Стрит.

– Нет-нет, я не могу. Меня уволят. Нам не разрешают садиться за столик с посетителями и…

Мейсон наблюдал, как эмоции у нее на лице сменяют одна другую, по щекам потекли слезы, оставляя дорожки на гриме.

– Все-таки присядьте, – сказал он.

Мейсон встал, придержал для девушки стул, и она после недолгих колебаний все-таки уселась, но предварительно развернула стул так, чтобы можно было удерживать поднос на коленях.

– А теперь вам нужно выпить рюмку бренди и… – снова заговорил Мейсон.

– Нет-нет, пожалуйста, ничего не заказывайте. Нам запрещено пить с посетителями.

– Так что у вас случилось? – спросил Мейсон.

Делла Стрит предостерегающе посмотрела на него.

– Неприятности на работе? – продолжал задавать вопросы Мейсон.

– Нет, нет, с работой все в порядке. Это личное, и вообще это давняя история. Но временами на меня накатывают воспоминания, словно волна омывает… – Она резко замолчала, повернулась к Делле Стрит и заговорила с надрывом: – Ваш муж меня не поймет, но вы должны меня понять. Вы женщина и знаете, как женщина относится к своему ребенку.

– И что случилось с вашим ребенком? – спросил Мейсон.

Девушка покачала головой.

– Я сморозила глупость, усевшись к вам за стол. Я не должна нагружать вас своими проблемами. Пожалуйста, сделайте вид, будто что-то выбираете на моем подносе. Если метрдотель увидит… у меня будут неприятности.

Делла Стрит начала перебирать различные сувениры и безделушки.

– Рассказывайте дальше, – предложил Мейсон.

– Вообще-то рассказывать нечего. В конце концов все уладится. Вероятно, мой ребенок попал в хорошие руки. Только я хотела бы точно знать. Как бы мне хотелось это знать…

– Знать что? – уточнил Мейсон.

– Где моя дочка. Видите ли, все очень сложно и запутанно. Я… во мне есть немного японской крови.

– Правда?

– Да. Вероятно, вы это не заметили, но если приглядитесь повнимательнее, то увидите разрез глаз, форму скул…

Мейсон какое-то время внимательно ее рассматривал, потом кивнул и сказал:

– Да, теперь вижу. Я сразу подумал, что в вас есть что-то экзотическое. Теперь я понял, в чем дело. У вас явно восточный тип лица.

– У меня только небольшая примесь японской крови, – продолжала девушка. – Но вообще я американка. Такая же, как и все остальные граждане Америки. Только не все так думают. Нет. Для большинства я – японка. Отверженная, чужая.

– И что там с вашим ребенком? – спросил Мейсон.

– Я родила девочку.

– Вы замужем?

– Нет.

– Продолжайте.

– Ну вот. Я родила девочку, а отец ребенка ее украл. Он ее продал. Когда я узнала, что ее отдали на удочерение, я чуть с ума не сошла. Что я только ни делала, стараясь выяснить, что происходит, что можно предпринять, но у меня ничего не получилось. Я ничего не смогла с этим поделать.

– Человек, похитивший вашу дочь, на самом деле ее отец? – спросил Мейсон.

Девушка на мгновение замялась, опустила глаза, затем подняла их и взглянула прямо в лицо Мейсона.

– Нет, – призналась она. – Ее отец умер.

– Почему вы не пытаетесь разыскать вашу дочь? – спросила Делла Стрит.

– А что я могу сделать? Во мне течет японская кровь, а разве кто-нибудь захочет помогать японке, да еще и той, у которой нет денег? Если бы у меня было много денег… А у меня ничего нет. Я даже не знаю, где находится мой ребенок, только что ее удочерили. Тот человек, который выдал себя за ее отца и подписал все бумаги, исчез и…

– Сколько лет вашей дочери? – перебил Мейсон.

– Уже должно было исполниться четыре. Она была совсем крошкой, когда…

Метрдотель Пьер, оглядывая зал, внезапно заметил, что торгующая сигаретами девушка сидит за столом с посетителями.

– Иди-ка сюда! – крикнул он резким тоном. – Немедленно!

– Ой! – воскликнула девушка. – Зря я разоткровенничалась с вами. Пьер сердится.

Из V-образного выреза своего короткого платья без бретелек она достала крошечный носовой платок. Казалось, им нельзя прикрыть даже почтовую марку. Она поспешно вытерла глаза и припудрила лицо пуховкой из компактной пудреницы.

– Сигареты! – крикнул Пьер, голос которого звучал резко и нетерпеливо.

Девушка робко улыбнулась Делле Стрит, на мгновение коснулась руки Перри Мейсона, быстро ее сжала и произнесла:

– Иногда на меня накатывает…

– Держитесь! Вам следует… – заговорила Делла Стрит.

– Продавщица сигарет! Подойдите сюда. Немедленно! – опять прозвучал голос Пьера.

– Спасибо вам большое, я хоть душу отвела, – сказала девушка, похлопала Мейсона по плечу и исчезла.

– Бедняжка, – пожалела ее Делла Стрит.

Мейсон кивнул.

– Маленькие дети стоят больших денег, – заметила Делла Стрит. – Предполагаю, что если тот тип выдал себя за отца и заявил, что мать девочки умерла или сбежала, то он легко смог отдать ребенка на удочерение, желающие быстро нашлись, а он от них получил пятьсот, а то и тысячу долларов.

– За ребенка от японки?

– А кто знал-то, что от японки? – посмотрела на него Делла Стрит. – Ты бы сам не догадался, что это девушка японка, пока она сама не сказала. Да, разрез глаз у нее не совсем обычный, что-то есть такое в очертаниях лица… Она скорее выглядит как американка, а не японка.

Мейсон снова кивнул.

– Кажется, эта история не произвела на тебя впечатления, нисколько тебя не тронула, – раздраженно заметила Делла Стрит. – Почему бы тебе не попытаться ей помочь? Ты из всех людей мог бы ей помочь, шеф. Ты мог бы найти этого ребенка и проследить, чтобы справедливость восторжествовала. Сделать доброе дело!

– Для кого? – спросил Мейсон.

– Для матери, для девочки.

– А кто тебе сказал, что для ребенка это будет доброе дело? Девочка вполне могла оказаться в хорошей семье. А биологическая мать работает в ночном клубе и щеголяет в таком открытом платье, что еще чуть-чуть оголится, и ее арестуют за непристойный вид – статья есть о непристойном обнажении в общественном месте.

– Какая разница, во что она одета? Она любит своего ребенка.

– Может, и любит, – согласился Мейсон. – Но едва ли так уж сильно.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Со времени исчезновения ребенка прошло более трех лет, – сухо заметил Мейсон. – И вдруг эта девица ни с того ни с сего подходит к двум совершенно незнакомым людям в ночном клубе, нарушая правила поведения, установленные для персонала этого клуба. Но она подсаживается к посетителям и, рискуя быть уволенной, начинает плакаться.

– Да, ты прав, – кивнула Делла Стрит. – Если так посмотреть на это дело… Но это было так спонтанно! Такое впечатление, что она долго держала свое горе в себе, переживала, страдала, а потом словно прорвало плотину и она больше не могла сдерживаться.

– Ты забыла об одном важном факте: случилось это после совещания сотрудниц клуба в углу, когда меня позвали к телефону.

– А ведь так и есть! Значит, она знает, кто ты такой.

Мейсон кивнул.

– Она захотела тебя заинтересовать и заручиться твоей помощью, шеф. Но говорила она очень убедительно, да и слезы были настоящие, – заметила Делла Стрит.

Мейсон взглянул на часы и сказал:

– Если еще намечается какое-то развитие событий, мне хотелось бы, чтобы все произошло побыстрее. Сегодня уже слишком поздно, чтобы что-то предпринимать. Хотя я никак не могу забыть голос той женщины, которая мне звонила. Так говорят, когда дело очень срочное, когда действовать нужно безотлагательно. И еще я слышал в ее голосе страх, настоящий ужас. Хотелось бы мне узнать, что там случилось, когда она внезапно бросила трубку…

– К нам идет метрдотель, – сообщила Делла Стрит.

Метрдотель был невысоким мужчиной плотного телосложения, средних лет. Он учтиво поклонился и заговорил виноватым голосом. Однако, судя по выражению глаз, он подошел к их столику с вполне определенной целью.

– Прошу прощения, месье, – заговорил он.

– Да? – посмотрел на него Мейсон.

– Вы Перри Мейсон, адвокат? Да?

Мейсон кивнул.

– К сожалению, я не узнал вас, когда вы к нам пришли, но потом мне вас показали. Я много раз видел ваши фотографии в газетах, но… – Он выразительно развел руками. – Вы оказались моложе, чем я ожидал.

– Пусть это вас не беспокоит, – с легким раздражением ответил Мейсон. – Кормят у вас отлично, обслуживание безупречное. Не нужно извиняться за то, что вы меня не узнали, и, пожалуйста, не говорите никому, что я здесь.

Метрдотель бросил быстрый взгляд на Деллу Стрит и улыбнулся, всем своим видом показывая, что на него можно в этом положиться.

– Конечно, месье, мы никогда такого не делаем, не объявляем посетителям, кто у нас еще ужинает. Зачем лезть в чужие дела? Я позволил себе побеспокоить вас, месье, потому что посыльный передал мне конверт, который следует вручить месье Перри Мейсону, адвокату. И мне сказали, что я должен вручить его только лично месье Мейсону и это очень важно.

Сделав легкое, почти неуловимое движение рукой, он извлек откуда-то конверт так, как фокусник достает живого кролика из потайного кармана фрака.

Мейсон не стал сразу же хвататься за конверт, а оставил лежать на столе. Это оказался длинный конверт из плотной манильской бумаги желтоватого цвета. Надпись на нем – «Мистеру Перри Мейсону» – явно была сделана второпях. Осмотрев конверт, Мейсон холодно взглянул на учтиво улыбающегося метрдотеля. Его глаза напоминали два гранитных камушка.

– Где вы это взяли? – спросил адвокат.

– Посыльный передал этот конверт швейцару, дежурящему у входной двери.

– Кто этот посыльный?

– Понятия не имею. Я не знаю имен посыльных. Может, швейцар его знает. Хотите, я пришлю его к вам?

– Да, пришлите.

На мгновение их взгляды встретились. Взгляд адвоката пронзал насквозь, в нем также можно было уловить нетерпение и требовательность. Пьер улыбался и смотрел чуть насмешливо. Метрдотель быстро отвел взгляд.

– Я немедленно пришлю его к вам, месье, и надеюсь, что вы выясните все, что хотите.

Метрдотель поклонился, развернулся и пошел к двери ночного клуба.

– Хотелось бы мне знать, каким образом наша загадочная клиентка узнала о нашем местопребывании… – сказал Мейсон, глядя мужчине в спину, потом резко замолчал и вскрыл тяжелый конверт.

– О, это он и есть. Тот самый пакет, который тебе должны были прислать, – поняла Делла Стрит, увидев деньги и вырезку из газеты.

Мейсон просматривал содержимое.

– Странно… – задумчиво произнес он. – Купюры самого разного достоинства. По пять долларов, даже по одному. И две по пятьдесят.

Он поднес купюры к носу, понюхал, затем передал пакет Делле Стрит. Она тоже его понюхала.

– Стойкий запах, – заметила она.

– О, да, – кивнул Мейсон. – И что у нас есть? Доллары и запахи. Предлагаю забыть про доллары. Давай поговорим про запахи.

Делла Стрит серьезно посмотрела на него.

– Это хорошие духи, – сказала она. – Запах сильный и стойкий. Знаешь, шеф, мне кажется, что эта женщина долго копила деньги, откладывала по доллару, по два, иногда по пять, потом ей повезло, и удалось отложить пятьдесят. Прятала она их в ящике комода вместе с носовыми платками, приберегая на крайний случай.

Мейсон кивнул, лицо его стало задумчивым.

– Могло быть и так, – согласился он. – Но она могла и обменивать однодолларовые и пятидолларовые купюры на одну пятидесятидолларовую. Накопив достаточно, она шла в банк и меняла их. Ведь одна купюра в пятьдесят долларов занимает гораздо меньше места. Вот так здесь и оказались две крупные купюры… Так, к нам идут метрдотель и швейцар. Делла, положи деньги назад в конверт.

– Имя, фамилия здесь нигде не указаны? – спросила она.

– Нет. И никакой записки нет, – ответил Мейсон. – Только деньги и вырезка из газеты. Поэтому женщина и звонила по телефону – ей же нужно было объяснить, что от меня требуется. У нее явно не было времени написать записку. Она просто сунула все это в конверт и…

Мейсон резко замолчал, потому что к столику подошли метрдотель и швейцар.

– Вот швейцар, месье, – представил Пьер и замер в ожидании.

Мейсон вручил ему десять долларов.

– Обслуживание у вас отличное, – сказал адвокат.

Ловкие пальцы подхватили купюру, и она словно растворилась в воздухе. В глазах метрдотеля больше не было насмешки. Он держался почтительно.

– Рад служить вам, месье. Приходите в любой день, в любое время. Вам нужно только спросить Пьера, и для вас будет приготовлен столик.

Говорил он так, словно обращался лично к Перри Мейсону, но смог включить в приглашение и Деллу Стрит, бросив на нее один взгляд, будто украдкой. Затем он учтиво поклонился и отошел к другому столику.

– Все в порядке? Вы всем довольны? – послышался его голос уже оттуда.

Швейцар был крупным мужчиной в форме, украшенной шитьем. Казалось, он торопится вернуться на свой пост, но его зоркие глаза явно успели заметить, купюру какого достоинства получил Пьер, несмотря на то, как тот быстро ее убрал, и щедрость посетителя произвела на него должное впечатление.

– Что вы можете мне сказать про этот конверт и его доставку? – спросил Мейсон.

– Немного, – ответил швейцар. – Привезли его на самой обычной машине. Не новой. По правде говоря, я не обратил на нее особого внимания. Тогда как раз был наплыв посетителей, и два наших сотрудника, которые занимаются парковкой, были заняты. Я подошел к машине, открыл дверцу и увидел, что за рулем сидит мужчина, который выглядит не как наш клиент. Больше в салоне никого не оказалось. Я сразу понял, что выходить он не собирается. Я решил, что он хочет спросить дорогу. Бывает, что у нас тут такие останавливаются. Подъезжают к краю тротуара, занимают место и спрашивают, как доехать куда им нужно или где находится какая-то улица. Я не против ответить, если у нас нет наплыва посетителей, но ты просто опусти стекло и крикни, что тебе надо. Так нет же, сидят и ждут, пока я подойду и открою дверцу. Зла на них не хватает. Чаевых от них не дождешься, я ни разу от таких не получал.

– Что сделал этот тип? – нетерпеливо спросил Мейсон.

– Как я уже сказал, я понял, что выходить он не собирается. Я открыл дверцу, и он тут же сунул мне в руку конверт и говорит: «Передайте Перри Мейсону. Он в ресторане».

– И что дальше?

– Я помню, как вы ставили машину, но я вас не узнал, мистер Мейсон, – продолжал свой рассказ швейцар. – Я много раз слышал вашу фамилию. Но… Вы у нас впервые?

Мейсон кивнул.

– Продолжайте. Что сделал этот человек с конвертом?

– В общем, это все. Я стоял там как дурак с конвертом. А этот мужик сказал: «Давай шевелись. И побыстрее!» Он там еще кое-что добавил, но я не могу это произнести при даме.

Он замолчал. Делла Стрит улыбнулась.

– В общем, грубо выразился. – Швейцар тоже улыбнулся Делле Стрит. – А потом сказал: «Передай его вашему старшему, объясни, что пакет очень важный и его нужно вручить мистеру Мейсону». Вот я и отдал его Пьеру.

– И что сделал тот человек?

– Захлопнул дверцу машины и уехал.

– Вы не запомнили номер машины или хоть что-то?

– Ничего я не запомнил и ничего не получил, – ответил швейцар. – Это был «Шевроле», выпущенный лет пять-шесть тому назад. Темного цвета, четырехдверный седан. Больше ничего не могу сказать.

– Описать того мужчину можете?

– Серый костюм, мятый ворот рубашки. Возраст… Ну, я бы сказал, что он лет на шесть или восемь старше меня, а мне пятьдесят три… Не выглядел он как наш клиент.

– Рабочий?

– Да нет, не похож на рабочего. У него, скорее, какой-нибудь свой маленький бизнес. Хотя внешне он какой-то потрепанный, но явно ушлый малый. Деньжата у него, может, и водятся, но на одежду и машины он их тратить не станет. Не будет спускать в…

– Ночных клубах? – подсказала Делла Стрит.

Швейцар еще раз улыбнулся. Мейсон достал десятидолларовую купюру.

– Попытайтесь вспомнить что-нибудь еще, – попросил адвокат. – Сейчас вы думаете о чаевых, которые упустили из-за того, что отошли от входа в клуб. Если вы потом, попозже подумаете, то вполне можете что-то вспомнить. Это мисс Стрит, моя секретарша. Завтра вы можете позвонить мне в контору в любое время, попросить ее к телефону и сообщить ей, если что-то еще всплывет из памяти.

Швейцар принимал чаевые совсем не так, как метрдотель Пьер. Купюра не исчезла мгновенно, он даже не стал ее сразу складывать и убирать, а многозначительно посмотрел на нее, кивнул и широко улыбнулся. Смотрел на Мейсона одобрительно.