1
Чёрт! Чёрт! Черт!
Я ведь прекрасно знаю, что нельзя опаздывать, тем более на первое собеседование! Тем более на работу, которая тебе нужна больше жизни! Потому что от неё у тебя и так зависит вся твоя жизнь!
Стою на охране в ожидании пропуска в этот роскошный бизнес-центр и нервно поглядывая на часы: осталось всего три минуты!
Чуть ли не силой выхватываю у девушки на ресепшен свой пластиковый пропуск и со всех ног несусь через турникеты к лифтам: их так много, что можно запутаться.
Мне нужен тридцать третий этаж: это единственное, что я запомнила, и когда вижу на табло заветную цифру, врываюсь, как на баррикады, в открывающиеся двери, путаясь в своих каблуках.
И кто их только придумал?!
Какой-то садист, чтобы издеваться над бедными женщинами? Наверняка мужчина-садист!
Каблук застревает в щели между дверями, и я со всей дури лечу вперёд, судорожно пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь…
И по закону подлости этим чем-нибудь оказывается какой-то мужчина, успевший зайти в лифт раньше меня. Я вцепляюсь в лацкан его пиджака, словно он – спасительная соломинка, способная удержать меня на плаву.
Моё лицо буквально впечатывается во что-то твёрдое, но при этом мягкое. Упругое…
Меня обдаёт ароматом дорогой древесины и табачных листьев…
До меня доходит, что я стою на коленях, ухватившись в пиджак какого-то мужчины и прижавшись лицом к его животу!
Какой позор!
А лифт стремительно продолжает нести нас на вершину мира.
– Простите, пожалуйста, – наконец-то выдавливаю я из себя и пытаюсь подняться. Но мне не на что опереться в этом дурацком лифте, и я снова вынуждена цепляться за этот спасительный пиджак.
Всё ещё не решаясь поднять взгляд на его обладателя.
– Вы в порядке? – слышу я рядом мужской голос, и чьи-то сильные заботливые руки буквально подхватывают меня, как пушинку, и ставят на мои нетвёрдые ноги.
Итак. Их двое. Я стою, как провинившаяся школьница, перед обладателем дорогого пиджака, упругого торса и, как выяснилось, стального взгляда.
А рядом с ним стоит ещё один мужчина, который как раз и помог мне подняться.
Остались же ещё джентльмены на белом свете!
– Ничего страшного, – насмешливо скривив свои изогнутые губы отвечает мне моя «подушка безопасности». – Главное, чтобы вы ничего не расшибли.
– Спасибо, не расшибла, – отвечаю я, не отводя от него взгляда. – Вы очень мягкий, – добавляю я, и слышу, как рядом хмыкает его спутник, а у самого мужчины от удивления ползёт наверх одна бровь.
Чёрная смоляная бровь. Как и вся его шевелюра. Которая контрастирует с серыми глазами. Как предгрозовое вечернее небо.
– В этом меня пока ещё никто не упрекал, – медленно растягивая слова, произносит он низким, чуть хрипловатым голосом, от которого у меня всё сжимается внутри. И бегут мурашки по спине.
И я даже не знаю, чего мне больше всего хочется сейчас: снова ответить что-то дерзкое этому наглецу, даже не удосужившемуся помочь девушке подняться, или придвинуться чуть-чуть ближе к нему в этом тесном лифте, чтобы ещё раз почувствовать этот будоражащий аромат дорогого парфюма, власти и чего-то ещё…
Но тут лифт останавливается на тридцать третьем этаже, как мне и было нужно.
Уфф! Успела! Ровно девять ноль-ноль!
И я вырываюсь на свободу, даже не оглядываясь. Ещё чего не хватало: перед такой важной встречей думать о каком-то там грубияне из лифта!
Влетаю в стеклянные двери с надписью СМАРТЕХ и подбегаю к столу ресепшн, нервно поправляя на ходу узкую чёрную юбку и стараясь больше не падать.
– Инна. Лотоцкая, – нервно сглатываю, называя своё имя. – Мне назначено сегодня собеседование.
Девушка на ресепшен окидывает меня недовольным взглядом, как будто я ей что-то должна, и лениво просматривает список перед собой.
– Да, присаживайтесь, – словно делая одолжение, указывает она на диванчики за моей спиной. – Вас пригласят.
– Спасибо, – сдержанно и с чувством собственного достоинства оглядываюсь я, и у меня всё падает.
Потому что на диванчике сидят уже несколько девиц.
В деловых костюмах. Очках. С кожаными портфельчиками. И я понимаю, что они все тоже пришли на собеседование.
Хотя, с другой стороны, это большая компания, и здесь может быть миллион вакансий!
Не все же они обязательно должны устраиваться на работу личным помощником к самому генеральному директору и владельцу корпорации!
Но тут, словно подтверждая мои самые страшные опасения, одна из девушек в белоснежной блузке и строгой чёрной юбке выходит из кабинета, приветливо переговариваясь с женщиной, сопровождающей её:
– Мы вам обязательно перезвоним до конца недели, я уверена, вы понравитесь Роману Борисовичу, – напутствует она её и подходит к стойке ресепшен, где неприветливая секретарша, видимо, уже сообщила о том, что я пришла.
– Инна? – направляется она ко мне, окидывая оценивающим взглядом мой наряд «эконом-класса». – Пройдёмте за мной, – чеканит она не таким уж и приветливым стальным голосом, и я покорно встаю и плетусь за ней в переговорную.
– А почему вы перевелись на заочное отделение? – докапывается кадровичка до строчки в моём резюме.
Да потому что у меня нет денег учиться на дневном, – хочется прокричать мне ей в лицо, но я лишь со сдержанной деловой улыбкой отвечаю:
– Я не хочу терять время впустую, и решила приобрести профессиональный опыт уже сейчас, пока я учусь.
– Хм, – недоверчиво трёт переносицу эйчарша. – С опытом у вас, конечно, не густо, – бормочет она себе под нос, как тут вдруг её телефон тренькает и она, мельком взглянув на экран, тут же хватает его, и я вижу, как бледнеет её личико серой офисной крыски.
– Слушаю, Роман Борисович, – мягким медовым голоском поёт она, и мне даже не надо напрягаться, чтобы услышать, как в трубке раздаётся уже знакомый мне низкий хрипловатый баритон.
От которого у меня снова всё холодеет внутри. Где-то на уровне живота.
Это тот самый упругий мужчина из лифта.
Вот я и влипла. Сразу же, не дойдя ещё до собеседования…
– Елизавета Павловна, – очень громко раздаётся из трубки. – Вы знаете, как я ненавижу ждать. У вас было предостаточно времени. И если сегодня же вы не найдёте мне наконец-то нормальную ассистентку, то, боюсь, мне придётся искать и другого руководителя отдела кадров.
В переговорной наступает напряжённая, как густая сметана, тишина.
Её можно есть ложкой.
Кадровичка судорожно сглатывает и глядит на меня затравленным взглядом, словно пытаясь вспомнить, кто я такая, и как здесь вообще оказалась.
– Ну так на чём мы с вами остановились? – задумчиво бормочет она.
– На моём опыте, – спокойно отвечаю я, сдержанно и по-деловому улыбаясь.
2
– Ах да, на опыте, – берёт себя в руки эта офисная мышка, и начинает приходить в себя. – Собственно, поэтому я и пригласила вас на собеседование, потому что меня очень заинтересовал ваш опыт в компании АВЕДОН.
Ну да, те самые три месяца, что я проходила практику в компании папиного друга.
Когда папа ещё был жив…
Воспоминания начинают туманить мне голову, но я быстро беру себя в руки: не время сейчас, и бодро отвечаю:
– Да, я как раз работала на аналогичной должности, и полагаю, что смогу и у вас выполнять схожие обязанности.
– Схожие, – вдруг хмыкает эта тётка, и я с удивлением смотрю на неё.
Что она вообще о себе думает?
Какие-то здесь все странные.
И теперь её взгляд победно сверкает, она опять оседлала свою любимую тему. Она снова может унижать таких ищущих и нуждающихся, как я. Стать для них повелительницей. Владычицей.
Ведь от этой серой сучки зависит, пройду я в следующий этап элитного отбора. Достойна ли я?
– Поймите, девушка, – сузив свои и без того крошечные глазки, тихим голоском начинает она. Как будто не знает моего имени, которое распечатано прямо перед её лицом крупным шрифтом в моём резюме.
– Инна, – спокойно перебиваю я её.
– Что? – снова теряет она нить разговора и смотрит на меня растерянным взглядом.
– Меня зовут Инна, – вежливо и смиренно улыбаясь, поправляю я её. – Просто напоминаю вам.
Даже если она не пропустит меня дальше к телу её драгоценного босса, которого она, похоже, до смерти боится, то пусть хотя бы запомнит меня.
– Хорошо, Инна, – продолжает эта тётка, но я слышу уже чуточку меньше спеси в её голосе. – Поймите, что всё, чем вам приходилось заниматься до этого, не идёт ни в какое сравнение с тем, что потребуется от вас здесь. Что потребует от вас Роман Борисович. Он очень требовательный руководитель.
– Я это уже поняла, – киваю я ей с невинным видом, и она недоверчиво смотрит на меня.
Но в моём взгляде нет и тени издёвки.
Я просто продолжаю играть свою роль. Ведь мне, чёрт побери, так нужна эта работа!
Я и так уже обегала весь город в поисках подходящих вакансий. И мне нужна очень хорошая зарплата. И мало где готовы платить студентке чуть больше прожиточного минимума.
Кроме компании СМАРТЕХ, где я сейчас и сижу на собеседовании.
Да я готова мыть полы и золотые унитазы у этого самого Романа Вербицкого, пусть только примут меня! Но я не произношу этого вслух, а лишь сдержанно киваю, и уверяю кадровичку:
– Я готова выполнять самые ответственные, самые сложные задания своего босса. Я понимаю, как это важно для компании. Корпоративный дух – превыше всего. Я всегда мечтала работать в подобной корпорации, и оказаться сейчас здесь для меня – огромная честь. Я готова выполнить любые тестовые задания. И уверяю вас, вы никогда не пожалеете о том, что дали мне шанс проявить себя.
Я заканчиваю свою пламенную речь, которую репетировала вчера целый день перед зеркалом, и выжидательно смотрю на эту Елизавету Павловну, пытаясь определить по её взгляду, смогла ли я тронуть её черствое сердце офисной мышки.
– Ну что же, я рада, – наконец-то, словно после недолгих размышлений кивает она. – Мы вам перезвоним до конца недели.
Что?! Разве не эту дежурную фразу говорят всем, когда хотят от них вежливо избавиться?!
Сколько раз я уже слышала это «Мы вам перезвоним», что означает буквально «Мы вас больше вообще не хотим видеть»?!
И разве не этой крыске только что звонил её драгоценный босс с требованием немедленно предоставить ему ассистента?!
И тут я понимаю, что вся та толпа в приёмной – это все кандидатки на эту бриллиантовую должность! И кадровичка точно знает, что найдёт среди них более достойных, более умных, более что, на всё готовых, чем я?!
Но работа нужна мне! Здесь и сейчас. Как можно скорее.
И тут я не выдерживаю.
– Правильно ли я понимаю, что вы мне больше никогда не перезвоните? – вскидываю я вверх подбородок и смотрю в упор на эту тётку, не отводя взгляда.
И чувствую, как от обиды у меня подступают к горлу слёзы и уже предательски щиплет в носу.
Только бы не расплакаться. Только бы не расплакаться.
– Чем я хуже всех остальных кандидаток? – продолжаю я допрашивать её. – У меня в дипломе одни пятёрки. Есть опыт работы в крупнейшей компании. Так чем, скажите мне, я вам не подхожу? – не опускаю я взгляд, и вижу, как лёгкая усмешка дёргается на лице женщины.
– Я думаю, Инна, нам нужна более зрелая кандидатка на эту должность, – наконец-то то произносит она.
– Да что это значит?! – не понимаю я.
Дискриминация по возрасту какая-то.
– Это значит, что мы подыскиваем на эту должность кого-то уже с жизненным багажом за плечами, – сухо объясняет она мне. – Потому что ваша работа не будет ограничена выполнением только заданий, связанных непосредственно… – замолкает она, замявшись, – с работой офиса, – наконец-то находит правильное слово. – Ваши обязанности будут распространяться на все сферы, так сказать, жизни, вашего босса, – наконец-то заключает она.
– Вот и отлично, – смотрю я на неё. – Прямо как на моём предыдущем месте работы. Я делала всё. Абсолютно всё для своего босса, – напропалую вру уже я, что бы это не значило.
Главное ввязаться в драку, а потом уже разберёмся, что же такого загадочного мне всё-таки придётся делать.
– Ну хорошо, – задумчиво тянет она, как тренькает её телефон, и она испуганно косится на него. – Пройдёмте за мной, – встаёт она, и я на негнущихся ногах семеню вслед за ней.
Сработало!
Но мне безумно страшно, ведь сейчас я как раз увижу того самого ужасного босса, которого все боятся, но при этом все хотят устроиться к нему ассистентками.
Я снова прохожу мимо толпы девиц в приёмной, и только сейчас понимаю, что они действительно все старше меня. Лет на десять.
Да я просто какая-то маленькая девочка по сравнению с ними со всеми! В своей узкой дешёвой юбке до колен и белоснежной чуть ли не школьной блузке.
Но ничего. Я справлюсь!
Это мне больше всех нужна эта работа.
– Войдите, – слышу я низкий голос, когда кадровичка стучится в дубовую дверь в приёмной.
– Роман Борисович, я… – начинает лепетать она, пропуская меня вперёд, и мой уже знакомый мужчина с усмешкой смотрит на нас:
– Вы? Оставьте нас, – кидает он своей кадровичке, и я слышу, как дверь за моей спиной с грохотом захлопывается, оставляя меня наедине с властелином этой империи.
3
Я стою посередине гигантского кабинета с огромным столом, не зная, куда себя деть. Вдоль стен стоят массивные шкафы из натурального дерева, наполненные какими-то книгами с золотыми корешками, за стеклянной витриной расставлены золотые кубки – по всей видимости, награды за какие-то соревнования, а на низком столике поблёскивают дорогущие бутылки с коньяком и виски.
Всё в этом кабинете кричит о богатстве и могуществе её владельца – Романа Борисовича Вербицкого, владельца огромной корпорации и одного из самых скандальных бизнесменов страны.
Это про него писали на каждой стене, что в позапрошлом году он ухаживал за очень известной бразильской фотомоделью Лалли Брик, и даже сделал ей предложение, но потом просто не явился на свою же собственную свадьбу!
Это был скандал чуть ли не международного уровня. Модель в слезах, соплях и депрессии уехала к себе на родину, где очень долго проходила курс реабилитации в какой-то дорогущей частной клинике.
И потом рассказывала в многочисленных интервью, что она вообще больше никогда не выйдет замуж, и не может смотреть на других мужчин, потому что этот дикий необузданный русский разбил ей сердце и навсегда сломал ей всю жизнь.
Интересно, что он ей там сломал?
Потом в прессе описывали кучу скандалов с какими-то актрисами, светскими львицами и блогершами, и каждый раз все эти невероятные красотки твердили о поломанной судьбе и разбитых сердцах.
Тоже мне, сердцеед нашёлся.
И вот сейчас я стою перед ним, пока он с наглой усмешкой рассматривает меня с ног до головы.
В кабинете сифонит на полную мощность кондиционер, и кажется, что этому гаду совершенно не холодно. А вот мне очень даже зябко. На мне ведь одна юбчонка и тонкая белая офисная блузка с коротким рукавом!
А мне ещё надо попытаться очень профессионально выглядеть!
Поэтому я стараюсь смотреть прямо в глаза своему потенциальному боссу, который буквально пожирает меня взглядом.
И не торопится мне ничего говорить. Словно ждёт, испытывает меня.
– Какая неожиданная встреча, – наконец-то вскидывает он одну бровь, с усмешкой сверля меня взглядом.
И его губы кривятся в улыбке. Такой наглой. Такой соблазнительной.
Только сейчас я замечаю, какие у него чувственные губы. Изогнутые луком амура, так кажется, это называется? Чуть полные, но не чересчур, и мужественные: как раз настолько, чтобы он смог очень нежно, мягко и одновременно властно поцеловать кого-нибудь…
Например, эту самую Лалли Брик… Или меня…
Так, стоп! О чём я вообще сейчас думаю!
– Действительно, очень неожиданно, – отвечаю и не отвожу взгляда от его глаз. – Хорошо, что мы уже успели с вами познакомиться. Там. В лифте, – бормочу я.
А то вдруг он забыл, как я уткнулась ему лицом прямо в низ живота и при этом чуть не оторвала ему кусок его дорогущего пиджака?
Который сейчас висит на спинке кресла, пока его накачанную мускулистую грудь обтягивает тонкий батист светло-голубой рубашки. Итальянский дорогой бренд. Сразу видно.
Я в этом разбираюсь. Мой папа тоже любит такие. Когда бы ещё жив.
И тут воспоминания накатывают меня.
Нет, я не позволю им взять надо мной верх. Надо продолжать жить дальше!
– Ну как же. Такое вряд ли забудешь, – хмыкает он в ответ, откидываясь на спинку своего огромного кожаного кресла и скрестив руки на груди. – Кажется, это вы назвали меня мягким? – сверлит он меня своими пронзительными серыми глазами. – Ну что же, – наконец-то переключается он на монитор компьютера, стоящий на столе, и щёлкает мышью. – Инна. Лотоцкая. Девятнадцать лет, – и я понимаю, что сейчас он читает моё резюме, которое ему переслала на почту кадровичка.
Я вижу, как он быстро пробегает по строчкам, просматривая мой микроскопический послужной список, и как удивлённо вскидывается его чёрная смоляная бровь, когда он видит там название компании-конкурента.
Которую он мечтал бы поглотить, уж мне ли не знать этого.
И снова откидывается на спинку, видимо, полностью удовлетворённый прочитанным.
– Ну так что, Инна, что ты хочешь мне предложить? – нагло смотрит он куда-то чуть ниже моей шеи, и я не сразу понимаю, о чём это он вообще.
Я опускаю глаза и с ужасом замечаю, что от этого ледяного арктического холода в кабинете мои соски полностью затвердели, и теперь дерзко вырисовываются прямо под тонкой тканью дешёвой блузки, призывными стрелами метясь в моего потенциального босса!
И я понимаю, что и Роман Борисович это отлично видит, и теперь сидит, наслаждаясь прекрасным видом.
Совершенно непроизвольно под его наглым раздевающим меня взглядом я делаю шаг назад, и вдруг упираюсь во что-то огромное. Мягкое. С шерстью.
Я стою, парализованная страхом, боясь обернуться, и когда поднимаю голову наверх, вижу над собой огромную разинутую пасть. С клыками.
Медведь!
Плохо соображая, что я делаю, я пересекаю весь кабинет за какую-то долю секунды и запрыгиваю прямо на колени к Роману. Борисовичу. И с ужасом смотрю в его глаза.
В которых сейчас пляшут дикие искры смеха.
– Там медведь, – шепчу я ему одеревеневшими еле разлипшимися губами, и он отвечает:
– Я знаю, детка.
И единственное, что в данный момент я могу сказать одному из самых могущественных и богатых людей страны, взобравшись к нему на колени, так это:
– Я вам не детка.
И чувствую, как начинают пылать мои щёки. Моё лицо.
От стыда. От гнева.
А ещё от того, что я сейчас сижу чуть ли не верхом на коленях у самого сексуального мужчины, которого я когда-либо встречала в своей жизни до этого.
И уже успела за сегодняшнее утро облапать его всего.
Молодец, девочка. Ничего не скажешь. Пять с плюсом!
Очень удивлюсь, если эта работа достанется именно мне, а не одной из тех хладнокровных лощёных стерв из приёмной.
4
Холодные насмешливые глаза продолжают смотреть на меня с издёвкой, пока я медленно сползаю со своего потенциального босса, на которого повесилась от страха.
Приняв чучело за живого медведя. Хотя, как я могла это знать?!
Это сейчас, сидя в относительной безопасности от зверюги, я отчётливо вижу два стеклянных глаза, взирающих на меня с Романом Борисовичем, но когда ты утыкаешься в мохнатую гигантскую тушу, совершенно этого не ожидая, то как-то совершенно невозможно сохранять хладнокровие.
– Допустим. Не детка, – холодно смотрит на меня мужчина, пока я одёргиваю на себе свою юбочку, стараясь натянуть её на коленки.
– Простите, пожалуйста, – в смущении бормочу я.
Мне точно не видать этой работы, на что я вообще могла надеяться?!
– Я просто решила…
– Решила что? Что ко мне в кабинет, на тридцать третий этаж, незаметно пробрался медведь? Или что я его здесь просто держу ради забавы? – перебивает он меня, и волна ярости вдруг подступает к моему горлу. – Да, это медведь, которого я собственноручно подстрелил на Дальнем Востоке. И привёз его на своём собственном самолёте. Обожаю охоту, – смотрит он на меня своими глазами расчётливого хищника, и я чувствую, как у меня сводит живот от холода и страха.
И от чего-то ещё.
Не хотела бы я оказаться его добычей.
Или всё-таки хотела бы?
– А я считаю, что убивать животных ради забавы, просто так, очень жестоко, – отвечаю я этому напыщенному миллионеру. – Только ради того, чтобы он украсил ваш кабинет?
– Ну что же, и ради этого тоже, – запрокинув голову, начинает хохотать Роман Борисович. – А ты дерзкая штучка.
– Ещё раз вам повторяю, что я вам не штучка, – я чувствую, как слёзы обиды уже подступают к моему горлу. Что за идиотский у нас разговор! Ему нужен личный помощник или кто?
– Допустим, я не просто так убил этого медведя, – наконец-то закончив смеяться и совершенно не обращая внимания на мои дерзкие попытки защититься, встаёт он с кресла.
И медленно направляется ко мне, пока я всё так же продолжаю стоять, не зная, куда себя приткнуть.
– Я его убил и съел, – подходит вплотную ко мне этот властный мужчина, а у меня подкашиваются колени, и я просто оседаю под его натиском на стоящий тут же стул.
И теперь я чувствую себя ещё меньше и слабее. И смотрю на него снизу вверх, как провинившаяся школьница на строгого директора. Который возвышается надо мной всем своим высоким стройным телом, обтянутым в дорогие итальянские шмотки.
– А так можно? – продолжает он всё так же стоять совсем вплотную, и я не знаю, что ему ответить.
И я вполне себе могу поверить, что он мог убить и потом съесть целиком огромного медведя. Я опускаю в смущении взгляд, и теперь он утыкается прямо на уровень его ширинки, где штаны совершенно недвусмысленно обтягивают что-то по всей видимости очень даже внушительных размеров.
Я вспыхиваю. Затвердевшие соски предательски обрисовываются сквозь мою блузку, а Роман Борисович не торопится куда-то уходить, и продолжает стоять рядом, давя на меня всем своим авторитетом.
И неприкрытой дикой сексуальностью. Хотя мне-то откуда это знать?!
Ведь у меня никого никогда не было! Если не считать потных поцелуев с Алёшей. Но это, по-моему, сложно назвать хоть каким-то сексуальным опытом. Даже с натяжкой.
И я жалею, что я не одна из тех вышколенных девок, которые уж точно знали бы как себя преподнести этому напыщенному индюку. И злость снова придаёт мне сил.
Я поднимаюсь со своего стула, и сейчас снова хоть немного становлюсь выше, и мне не надо так высоко задирать лицо, чтобы отвечать ему. И уж тем более рассматривать его бугор в штанах, пытаясь отвести взгляд.
– Полагаю, так можно. Если вы убили это животное, чтобы его съесть, то это не считается просто убийством, – не отводя взгляда от его тёмно-серых глаз отвечаю я.
– Спасибо за разрешение, – с иронией отвечает он, и я чувствую тонкий аромат мускуса и кубинского табака, исходящий от него.
А ещё запах дикого зверя. Охотника. Кровавой шкуры.
У меня перехватывает дыхание. Но я беру себя в руки.
– Ну так что, Инна, что ты можешь предложить мне? – снова задаёт он мне этот идиотский вопрос, и я просто выпаливаю ему в лицо:
– Вы видели моё резюме. Вы прекрасно знаете, что я умею. Я не понимаю, что вы хотите от меня?! – делаю я шаг назад, покачиваясь на своих высоких каблуках, как тростинка на ветру, и замечаю, как бессознательно сжимаются в кулачки мои руки от бессильной злости.
Прекрасно, ещё осталось только ножкой топнуть, как обиженная девочка, и тогда он точно возьмёт меня на работу!
– Ну что же, ты же видела всех тех претенденток на эту должность в очереди, да? – с тонкой усмешкой отвечает он.
И я только неуверенно киваю в ответ.
– Ну так вот, каждая из них, поверь, готова предложить мне всё. Абсолютно. Если ты понимаешь, о чём я, – смотрит он на меня в упор, и у меня перехватывает дыхание. – Да они перегрызут друг другу глотку, если им скажут, что победительница получит эту должность, – усмехается он.
И мне показалось, или я вижу тень грусти, пробежавшую в его взгляде?
Но нет, такие не грустят, и он продолжает:
– И если я прикажу каждой из них встать на четвереньки и ползти ко мне на коленях через весь кабинет, она это сделает, не сомневайся, – жёстко говорит он. – И каждая из них опустится на колени и отсосёт у меня, если я ей прикажу. Точнее, если я позволю ей сделать это. А теперь скажи, детка, ты готова предложить мне то же самое? Или ещё что-то большее?
И долгая ледяная пауза, наполненная холодным воздухом из кондиционеров, повисает между нами.