Черный ворон нехотя сорвался с надгробного креста и, хрипло и недовольно каркая, переместился на ближайшее дерево. Умиротворение заброшенного кладбища нарушали теперь лишь звуки чьих-то осторожных шагов.
В весеннем сумраке, пригибаясь как можно ниже к земле и стараясь не шуметь, между сырых от недавно прошедшего дождя крестов и монументов перемещались двое мужчин.
Шедший впереди крепкий рослый мужчина лет шестидесяти, в серой грязной рубахе с закатанными рукавами, поверх которой надет был кожаный коричневый жилет, в старых, видавших виды брюках и стоптанных от многолетней носки коричневых же кожаных ботинках, очевидно, вел своего пособника к хорошо знакомому ему месту.
Смуглое подвижное лицо его блестело мелкими каплями пота, которые он периодически смахивал. Из-под старой соломенной шляпы старика торчали длинные седые волосы. Прищуренный взгляд подслеповатых уже, выцветших голубых глаз он с мольбою устремлял в багровеющее закатом небо, как будто ища там поддержки.
На его поясе в кожаной кобуре висел массивный револьвер, к которому он периодически прикасался для успокоения. В левой руке старик нес завернутые в мешковину лопаты, в правой – железный лом.
Несмотря на довольно внушительный рост и несомненную физическую силу, видно было, что мужчина почти не справляется с обуревающим его страхом и еле сдерживается, чтобы не сорваться и не побежать назад, прочь из этого леденящего кровь места.
Так оно и было. Старику казалось, что еще чуть-чуть и нервы его не выдержат, он закричит или сойдет с ума от ужаса. Беззвучно, одними губами шептал он слова заученной в детстве молитвы, прося о помощи и защите своего небесного покровителя и стараясь обуздать дикий, поглощающий его все больше с каждой секундой страх.
Но он не мог дать себе слабину именно сейчас. Сейчас, когда пути назад уже не было. Его спутник ни в коем случае не должен был даже догадаться о том ужасе, который ледяными волнами окатывал его проводника.
Преодолевая эти естественные для любого человека чувства, старик, молясь и вытирая струившийся по лицу пот, продолжал двигаться вглубь мрачного, медленно поглощающего их пространства.
Напарник его, казалось, не был так напуган, но все же неуверенность в совершаемых ими действиях читалась в его серых беспокойных глазах.
Это был молодой мужчина лет двадцати, высокий и стройный. Его красивое лицо с тонкими, как будто нарисованными художником чертами было бледным и сосредоточенным. Хороший костюм, поверх которого накинут был летний плащ, новая шляпа и перчатки из дорогой кожи выдавали в нем человека небедного.
Внутреннее чутье молодого человека предсказывало ему приближающееся с каждой секундой событие, способное перевернуть его сознание, а он не был готов к этому. Но так же, как и его спутник, юноша не собирался отступать перед своими страхами и пытался сдерживать нарастающее волнение.
– Уже почти пришли, мистер Эдвард, – прошептал старик, стараясь говорить как можно увереннее, – это за тем дубом.
Он остановился, пытаясь отдышаться и взять себя в руки.
– Вы же не передумали, мистер Эдвард? Это наш единственный шанс!
Оглянувшись, он умоляюще посмотрел на своего спутника, пытаясь понять, сумеет ли тот выполнить обещание, данное ему несколько часов назад, не испугается ли и не покинет в эту жуткую минуту.
Старик понимал, что один он не справится со страшной и невыполнимой для простого смертного задачей, которую им предстояло решить.
Без помощи Эдварда все его усилия будут тщетны.
– Нет, мистер Смит, я буду с вами до конца! – дрожащим от волнения голосом ответил молодой человек, снимая шляпу.
Он достал из кармана сюртука белоснежный платок и спешно вытер пот с высокого чистого лба.
– Я не знаю, что нас ждет дальше, но если вы считаете, что это поможет Элизе, я готов на все!
Благородные слова, пылко сказанные молодым джентльменом, тронули старика. Вытирая потекшие из глаз благодарные слезы, он выпрямился и, чувствуя поддержку, произнес уже немного громче и увереннее:
– Мы спасем ее! Я верю! – он ненадолго замер в спустившейся почти темноте, продумывая дальнейшие шаги. – Самое главное – успеть до полуночи! – подытожил он свои мысли, бодро кивнув. – У нас есть почти три часа. Думаю, этого вполне достаточно, мистер Эдвард. Пойдемте же!
Мужчины обогнули могучий дуб и оказались перед высоким памятным надгробием. Вышедшая в этот момент из-за пелены облаков почти полная луна осветила кладбище мутным лучом, и Эдвард увидел перед собой массивный серый камень.
Естественной природной формы, он не был подвергнут никакой художественной обработке. Необъятных размеров, высотой в человеческий рост, он был похож на скалу, растущую из земных глубин.
На отшлифованной тысячелетними ветрами поверхности камня было выбито имя, при виде которого у старика затряслись руки, и страх, животный, неконтролируемый и всепоглощающий, вновь завладел им.
– Господи, помоги! Защити нас, святой Патрик! – яростно перекрестившись, застонал старик. – Мистер Эдвард, это здесь! Это она! – дрожа от волнения, мистер Смит повернулся к молодому человеку.
Он смотрел на юношу молящим взглядом, боясь, что тот может отказаться от их задумки, и тогда все для него будет кончено.
Молодой мужчина стоял неподвижно, и взгляд его был прикован к страшному камню. Надгробие притягивало Эдварда, как магнит. Разум его подчинился неведомой, исходящей от камня силе, и ему хотелось просто стоять и смотреть на эти причудливые изгибы камня и читать раз за разом незнакомое имя неизвестной женщины. Ему даже почудилось, что он слышит ее голос.
– Эдвард! – звал его он.
«Какой прекрасный голос! Он чем-то похож на голос Элизы!» – подумалось ему.
Смит, в ужасе от пришедшей догадки, лихорадочно затеребил карманы своих брюк, ища в них что-то. Трясущимися руками он вынул серый, размером с желудь, камень и, вложив его в руку Эдварда, затараторил, извиняясь и оправдываясь:
– Мистер Эдвард, очнитесь! Не поддавайтесь, не слушайте ее. Ах, какой же я глупец! Почему же я сразу не отдал его вам!
Сжимая своими руками ладони Эдварда, он глядел в его затуманенные глаза, ожидая, когда тот придет в себя. Несколько минут стояли они в этом странном состоянии: один в полном безволии, другой – в напряжении и ожидании.
Ругая себя последними словами и плача от злости, мистер Смит все сильнее сжимал свои ладони, как будто стараясь усилить и ускорить какой-то одному ему понятный процесс.
Его уверенность в результате была похожа на уверенность доктора, прописавшему больному нужное лекарство и ожидающего, когда же оно начнет действовать.
После нескольких показавшихся Смиту вечностью минут, очнувшись от оцепенения, сковавшего все его тело, Эдвард, наконец, оторвал взгляд от магнетического надгробия и перевел его на стоящего перед ним старика.
Он ощутил прохладу камня в своих ладонях и силу, с которой Смит сжимал их. Увидев болезненно отчаянный взгляд застывшего перед ним старика Смита, он осознал, что не понимает и не помнит, что с ним происходило последние несколько минут.
Ум Эдварда постепенно прояснялся, но все еще не давал никаких разумных объяснений происходящему. По спине его пошел холод, а сердце застучало, сбиваясь с четкого ритма.
– Что случилось, мистер Смит? Что со мной? – пытаясь сосредоточиться и вспомнить хоть что-то, произнес Эдвард, отстранившись от напуганного Смита.
Старик отпустил руки Эдварда, и тот, медленно разжав скованные еще от сильного давления пальцы, увидел гладкий серый камень.
– Что это? Что это за камень, мистер Смит? Как он оказался у меня в руках? – уже не сдерживая ужаса, прохрипел молодой человек, дико глядя на камень в своей трясущейся руке.
– О, мистер Эдвард, это все из-за меня! Я так сглупил! – запричитал старик. – Я совсем обезумел от страха и забыл сразу отдать его вам, простите. Прошу вас, просто поверьте мне сейчас и послушайте, – лихорадочно шептал Смит, неуклюже гладя Эдварда по плечам и явно не желая пускаться в долгие объяснения по поводу произошедшего. – Ох, сколько же времени мы потеряли! Старый я болван! Давайте поскорее приступим. Я постараюсь все вам объяснить по ходу дела, но только пойдемте, пойдемте, мистер Эдвард, а то мы просто погибнем. Но только не потеряйте камень! – воскликнул он, выпучив в страхе глаза и пытаясь трясущимися от волнения руками засунуть его в карман брюк опешившего Эдварда, – положите его вот сюда и не вздумайте потерять, я заклинаю вас!
Вытерев рукавом рубахи струившийся по лицу пот, мистер Смит торопливо подошел к могильному камню и, обхватив его руками, начал действовать.
– Мистер Эдвард, скорее! Первым делом нам нужно сдвинуть его!
Эдвард, не задавая никаких вопросов, решил следовать указаниям старика, уверенного в своих действиях и явно понимающего и знающего больше, чем он сам.
Молодой человек снял с себя шляпу, плащ, сюртук и аккуратно положил их возле дуба. Расстегнув жилет и распустив шейный платок, он закатал рукава белоснежной рубашки и подошел к камню сзади – туда, где уже стоял мистер Смит. Оба они обхватили камень руками.
– Давайте, мистер Эдвард, двигайте его, двигайте вперед, – кряхтя от натуги, выдавил из себя мистер Смит, пытаясь сдвинуть дьявольский камень.
Краснея от прилагаемых усилий и вытирая с лица текущий ручьями пот, на протяжении некоторого времени мужчины вели безрезультатный бой с чертовым камнем, который не поддавался и не желал уступать.
Они подходили к нему с разных сторон, пытаясь поддеть снизу и пробуя расшатать хоть как-то вросшую в землю глыбу. Они окопали камень со всех сторон, стараясь добраться до его основания, но и тут их ждала неудача. Камень похож был на вершину айсберга, основная и наиболее значительная часть которого была скрыта где-то глубоко под землей.
Вскоре, смертельно уставшие, грязные и озлобленные, они сели у злополучного камня, опершись на него спиной. Они сидели молча, пытаясь отдышаться и привести в порядок мысли, носившиеся в их головах.
Дрожащими от напряжения руками Эдвард достал из внутреннего кармана испорченного безвозвратно жилета серебряные, на длинной цепочке часы и, откинув крышку, попытался в ночной уже темноте разглядеть, сколько времени еще есть у них до полуночи.
– Который час, мистер Эдвард? – тяжело дыша, спросил Смит.
– Я не могу рассмотреть, слишком темно, – пытаясь увидеть хоть что-нибудь, поворачивая часы под разными углами, задыхаясь, ответил Эдвард.
– Господи, ну почему ты не хочешь нам помочь? – обреченно заскулил мистер Смит, еле сдерживая подступающие слезы.
Как будто издеваясь над неудачливыми партнерами, в это самое мгновенье из-за плотных облаков сквозь небольшое рваное пространство пробился луч луны, осветив проклятое место. Одновременно взгляды мужчин устремились на циферблат фамильных часов, и ужас отразился на лице одного и вопрос на лице другого.
– Проклятье! – вскричал, вскакивая с земли, мистер Смит. – Поднимайтесь, поднимайтесь скорее, Эдвард!
Старик был так напуган, что забыл о правилах приличия и обратился к своему благородному помощнику просто по имени.
– Мистер Смит, – поднимаясь с земли и еле сдерживая охватившее его раздражение, заговорил Эдвард. – В конце концов, вы дадите объяснение всему происходящему? Я хочу знать, какого черта мы тут делаем? Зачем вам понадобилось вскрывать эту могилу? Если нас обнаружат, вы знаете, что ни вам, ни мне не оправдаться за эти безумные действия.
– О, мистер Эдвард, заклинаю вас, только не сейчас! У нас совсем не осталось времени, нужно спасаться! – наскоро собирая брошенные на землю инструменты, зашипел старик. – Я все объясню вам, как только мы выберемся отсюда.
– Если быть до конца откровенным, мистер Смит, я очень сожалею, что поддался на ваши уговоры. Более глупо я не чувствовал себя никогда.
Эдвард, стараясь сдержать подступающую все больше с каждой минутой злость, пытался найти оставленные им возле дуба вещи.
– Это была моя ошибка, – продолжил он. – Теперь я вижу, что вы действительно… – он замолчал, не решаясь закончить неприятную мысль.
– Что, мистер Эдвард, договаривайте, что вы хотели сказать? Что я действительно сумасшедший? Это вы имели в виду? – Смит почти вплотную приблизился к молодому человеку, пытаясь разглядеть в тусклом лунном свете его глаза.
– Я, я совсем не это хотел сказать, мистер Смит.
Чувствуя, что поступил бестактно, юноша отвел глаза, спасаясь от пристального взгляда старика. Он лихорадочно пытался найти оправдание грубым словам, неосторожно произнесенным им в гневе.
– Я имел в виду, что вы действительно очень тяжело переносите эту общую для нас утрату.
Опасаясь реакции старика, Эдвард сделал шаг назад от напирающего на него Смита.
– Она не умерла! – почти закричал ему в лицо мистер Смит, напугав Эдварда еще больше. – Не смейте! Слышите, не смейте так думать! Это все неправда! Все, что вам наговорили про меня и про Элизу – это ложь!
Старик говорил громко и яростно, выпрямившись во весь рост и забыв об осторожности, к которой сам же призывал еще несколько минут назад. Его указательный палец трясся возле самого носа Эдварда, а глаза блестели слезами праведного гнева. Эдварду стало страшно.
«Господи, да он и правда тронулся! – подумал он, пытаясь понять, как успокоить разбушевавшегося Смита и увести его с кладбища. – Только бы добраться до дома. Завтра же пошлю за доктором Ладлоу, и он подскажет, как помочь бедняге. Каким же я был идиотом, когда слушал его! Но он был так убедителен! Я и впрямь поверил, что Элиза жива!»
Эдвард решил, что не будет больше перечить больному человеку и постарается как можно скорее довезти того до дома. Он смело посмотрел в глаза рассерженного старика и попытался сгладить конфликт.
– Мистер Смит, я понимаю вас, – начал он. – Я на вашей стороне. Вы же знаете, как я любил, то есть как я люблю Элизу! Я готов на все ради нее. Мы ведь хотели обвенчаться, и я собирался просить у вас ее руки. Будьте же справедливы ко мне. Я выслушал вас, когда вы пришли с просьбой о помощи, и я здесь вместе с вами, не так ли? Я помогаю вам, чем могу, даже не получив никаких вразумительных объяснений всем тем странным, если не сказать преступным действиям, которые мы с вами совершаем на этом кладбище! Разве это не доказательство моей преданности?
Смит, приходя в себя после вспышки совсем не характерного для него гнева, осознал вдруг, что повел себя несправедливо по отношению к Эдварду, который действительно пытался помочь ему.
Он обмяк и, часто кивая головой, отступил назад. Ему было так неловко. Он стоял, обреченно опустив голову, и не знал, как оправдаться за свой неуместный всплеск эмоций. Кроме того, к несчастью для себя, Смит понял, что Эдвард все же не верит ему, и чувство полного бессилия охватило старика.
– Простите меня, мистер Эдвард, я не хотел напугать вас. Простите, если сможете, – еле слышно произнес он, не поднимая головы и скрывая выступившие слезы.
Смит решил, что больше не будет рассчитывать на помощь этого юноши. Он будет бороться сам. Кто бы не угрожал его девочке, будь то человек или сам дьявол, он спасет ее. Он победит всех, преодолеет любые препятствия. Ведь именно это он и делал всю их с дочерью жизнь – оберегал, помогал и защищал от любых неприятностей. Только он – единственная надежная опора Элизы, и он не подведет ее. Да, так и будет! Но сейчас отчаявшемуся старику нужно было как можно скорее увести Эдварда с кладбища.
– Пойдемте, мистер Эдвард, я выведу вас отсюда, – тихо сказал старик.
– Да, конечно, пойдемте, – радостно кивая, согласился юноша.
Они направились к выходу, но не успели сделать и нескольких шагов, как земля под их ногами задрожала и начала гудеть. Гул этот стремительно разрастался, заполняя пространство вокруг и оглушая испугавшихся не на шутку мужчин. Со всех сторон, взявшись из ниоткуда и сбивая с ног, задул ураганный ветер. Небо отчаянно загрохотало.
Молнии резали его, освещая землю короткими вспышками. Смит и Эдвард стояли, закрываясь руками от бешеного ветра и пытаясь удержаться на ногах. Казалось, еще чуть-чуть, и содрогающаяся под ними земля разверзнется и поглотит их в свои адские глубины.
Сумасшедший ветер закружил ворох прошлогодних листьев, поднял их и швырнул в лицо скулящему от страха Эдварду. Песок и частицы сухих листьев попали ему в глаза, забили нос и рот. Юноша отчаянно закашлял.
Он тер глаза, чувствуя, как колют их острые песчинки. Сами собой хлынули слезы. Сквозь мутную пелену Эдвард видел царившее кругом безумие и сам был уже на грани потери разума. Деревья вокруг качались и стонали, как живые. Их изогнутые, похожие на гигантских змей корни наполовину высунулись из земли. Еще немного, и они выберутся из темных недр и расползутся вокруг.
«Господи, что происходит?» – кричал про себя Эдвард. Не в силах сделать ни шага, он попытался глазами найти Смита.
– Мистер Смит, где вы? – прокричал он в пустоту.
– Я здесь, мистер Эдвард, – где-то совсем близко, справа от себя услышал он голос Смита. – Нам нужно убираться отсюда! – проревел старик, продираясь к нему сквозь ураган.
Сильные руки Смита сгребли растерянного Эдварда в охапку и бесцеремонно, как мешок с углем, потащили куда-то в кромешной темноте.
– Там есть часовня, нам нужно спрятаться! – Смит остановился, переводя дух и пытаясь поставить на ноги ошеломленного Эдварда.
Тот, почувствовав под ногами землю, попытался встать, но ноги его не слушались. Он качнулся, хватаясь за стоящего перед ним Смита. Ему стало страшно от мысли, что мистер Смит может оставить его здесь, в этом кошмаре, и он вцепился в него, боясь разжать руки. Старик, стараясь хоть как-то приободрить напуганного до полусмерти юношу, отцепил его руку, яростно впившуюся в рукав его рубахи, и крепко сжал ее в своей.
– Я с вами, мистер Эдвард, не бойтесь!
Юноша закивал в ответ, не в состоянии произнести ни слова.
– Нам нужно поторопиться, если мы не хотим лишиться жизни, – стараясь перекричать стихию, произнес мистер Смит, глядя на Эдварда. Тот вновь кивнул в ответ. – Быстрее, быстрее!
Крепко держа юношу за руку, пробираясь среди крестов и надгробий, спотыкаясь и падая, мужчины двигались к выходу с кладбища, где, как вспомнил Эдвард, он видел ту самую часовню, о которой сказал Смит.
Старик, боясь, что в этой дьявольской буре он выбрал неправильное направление, старался найти хоть какие-то знакомые ему ориентиры. Луна, в очередной раз выглянувшая из темных небес, осветила старое кладбище, и мистер Смит, полагавшийся до этого только на интуицию, к радости своей увидел, что они почти у цели. Впереди, в нескольких метрах от них виднелись полуразрушенные стены часовни.
—
Небольшое строение с истерзанными временем кирпичными стенами было изъедено сыростью. Черные пустые глазницы окон и при дневном свете выглядели жутко, а теперь, в безумии дьявольской ночи, были просто ужасающими. Но именно это страшное место было сейчас единственной надеждой на спасение мужчин.
Каждый из них, забыв обо всем на свете, подчинился сейчас единственному инстинкту – выжить. Они устремились к божьему некогда дому, уповая на удачу и милость свыше.
Арочный вход часовни оказался таким низким, что им обоим пришлось согнуться почти вдвое, чтобы войти туда. Как только они перешагнули порог часовни и упали на сырые камни в самом дальнем ее углу, прижавшись друг к другу, тяжело дыша и пытаясь рассмотреть хоть что-то в кромешной темноте, за стеной их убежища, совсем рядом со входом, раздался протяжный душераздирающий вой. Волосы на головах напуганных до смерти мужчин встали дыбом.
Вой этот и звук тяжелого дыхания большого, судя по всему, животного привел их в полное оцепенение. Не смея пошевелиться, мужчины замерли в надежде, что зверь не учует их и не расправиться с легкой для него добычей.
Густой запах влажной, то ли собачьей, то ли волчьей шерсти проник в часовню. По всей видимости, зверь стоял у самого входа, собираясь войти.
От накопившегося и достигшего высшего предела напряжения мистер Смит чуть было не закричал, но Эдвард, чудом заметив это, зажал рот старика рукой и, поднеся указательный палец к губам, дал знак успокоиться.
Запах псины усиливался с каждой секундой, и вот уже стали слышны неторопливые шаги животного, которое, ступая по шуршащим листьям, явно приближалось. Чувствуя, что теряет над собой контроль, мистер Смит обмяк и сполз по старой кирпичной стенке, на которую оба они опирались.
Эдвард же, пытаясь взять себя в руки, плохо справляясь с нервной дрожью, попытался достать из кармана Смита револьвер, готовясь в одиночку сразиться с надвигающимся злом.
Ему удалось это сделать, и он, нацелив оружие на вход, взвел курок.
Два желтых глаза загорелись у входа в ненадежное прибежище, и во время очередной вспышки молнии Эдвард увидел гигантскую волчью голову с огромной, сверкающей обнаженными клыками пастью.
Невообразимых размеров зверь стоял прямо напротив него, но, казалось, еще не видел никого, принюхиваясь и прислушиваясь.
Волк стоял, ощерившись, водя ушами и подергивая ноздрями, готовый к смертельному прыжку.
– Вард, ко мне! – стальной женский голос зазвенел над кладбищем. Протяжный и бесцветный, но в то же время властный – он пронзил пространство, поглощая все остальные звуки.
Зверь, взвизгнув, сорвался с места и устремился в темноту.
«Господи, этого не может быть! Это непостижимо!» – Эдвард, в ужасе от всего увиденного и услышанного, сидел, поддерживая одной рукой потерявшего сознание старика Смита, а другой сжимая револьвер.
Он кое-как совладал с собой и, отложив в сторону револьвер, аккуратно уложил старика Смита на сырой каменный пол часовни. Нужно было привести его в чувство, и Эдвард, боясь издавать громкие звуки, принялся несильно хлопать того по щекам, шепотом зовя по имени.
Старик открыл глаза, и взгляд его, дикий, наполненный ужасом, остановился на склонившемся над ним Эдвардом. Бушевавший за стенами часовни ураган стих. Уже не слышно было ни гула, ни завываний ветра. Напротив, казалось, вокруг царит непривычное для них безмолвие.
– Тише, мистер Смит! Я умоляю вас, тише! – Эдвард помог старику сесть и как только понял, что старик окончательно пришел в себя, продолжил. – Что все это значит, мистер Смит? Что происходит? Кто это? Объясните мне, или я сойду с ума!
Молодой человек растерянно смотрел на старика, понимая уже, что все то немногое, что он успел узнать от Смита о произошедшем с ним и его дочерью, скорее всего, правда.
– Я же говорил вам, мистер Эдвард! Это дети дьявола! Я говорил! – старик, расстегивая ворот душащей его рубахи, зашептал горячо и быстро. – Вы думали, я сошел с ума, но нет, это совсем не так. Я и сам думал, что свихнулся, мистер Эдвард, пока не узнал, что на самом деле произошло со мной и Элизой. Но сейчас не время для беседы. Мы должны спрятаться и не попасться на глаза этим дьявольским отродьям, ведь кроме нас никто не сможет спасти мою девочку, помните об этом. Никто, кроме нас не сможет ей помочь. Поэтому давайте замолчим и дождемся рассвета. Если нам посчастливится выжить, я расскажу вам все, что знаю.
Эдвард согласно кивнул. Стараясь не шуметь, они уселись на холодные камни и замерли, вознося молитвы о спасении.
Время тянулось мучительно медленно. Эдвард и Смит не сдвинулись ни на дюйм с тех мест, на которых замерли несколько часов назад. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, с ужасом вглядываясь и вслушиваясь в темноту. Им казалось, что прошла целая вечность, но тьма, окружавшая их, все никак не рассеивалась.
Усталость и пережитый ими ужас сделали свое дело. Оба они закрыли ненадолго глаза, давая им отдохнуть от чрезмерного напряжения. Смертельная усталость навалилась на них, и сон, затягивающий и мгновенный, поглотил обоих.
—
– Карр!
Хриплый крик старого ворона выдернул спящих мужчин из сна. Вскочив на ноги и не соображая, где находятся, оба они в ужасе рванули в разные стороны.
Онемевшие за ночь тела не позволили им сделать и пары шагов – мужчины рухнули на каменный пол и застонали, корчась от боли в затекших ногах и руках. Тысячи острых иголок пронзали их изнутри, не давая шанса думать о чем-либо, кроме этих мучительных ощущений.
Они лежали, растирая непослушные конечности. Пережитые страхи ночи, заглушенные ненадолго болью, возвращались, и, вспомнив все же, где они находятся и почему, мужчины замерли каждый на своем месте, дико оглядываясь вокруг и прислушиваясь к раздававшимся за стенами часовни звукам.
Лучи утреннего солнца, проникая сквозь пустые окна, ярко освещали казавшееся ужасным еще несколько часов назад убежище и рассеивали ночные страхи и волнения.
Веселое щебетание птиц и шелест качаемых теплым ветром деревьев успокоили их. Кошмар дьявольской ночи закончился.
– Карр! – вновь прокричал кладбищенский сторож, и Смит и Эдвард вздрогнули.
Поднявшись с холодного пола, они несколько минут простояли молча, напряженно оглядываясь и не веря еще в чудесное спасение. Удостоверившись в том, что жизни их ничего уже не угрожает, они радостно посмотрели друг на друга. Да, они были живы!
Облегченно выдохнув, Эдвард закрыл лицо руками и нервно засмеялся. Мистер Смит стоял неподвижно, опустив плечи, и по каменному лицу его текли слезы. Увидев беззвучный плач старика, Эдвард подошел к нему и обнял. Смит затрясся в рыданиях, а юноша, пытаясь его успокоить, принялся гладить старика по косматой голове, ласково шепча:
– Ну что вы, что вы, мистер Смит. Все уже позади. Мы живы.
Он вдруг остро почувствовал, как тяжело пришлось несчастному старику, и ему стало невыносимо жалко беднягу. Эдвард вспомнил, как некоторое время назад все вокруг судачили о том, что Смит потерял рассудок, обезумев от горя после исчезновения дочери. Эдвард и сам поверил этим сплетням, но теперь все изменилось. Теперь он безоговорочно верил старику Смиту и готов был поддерживать и помогать ему во всем.
– Я буду с вами, мистер Смит, можете на меня положиться, – продолжил он, похлопывая его по плечу. – Я буду с вами до самого конца, каким бы он не оказался.
Мистер Смит, вытирая слезы и стыдясь такого не мужского, как ему виделось, поведения, отстранился от успокаивающего его Эдварда и, гордо расправив плечи, уверенно посмотрел ему в глаза.
– Я обещаю вам, мистер Эдвард, что больше вы не увидите ни одной моей слезы. Я заплачу лишь тогда, когда увижу свою дочь живой и здоровой, стоящей у алтаря рядом с вами. Я благодарю вас за то, что поверили мне, и за вашу любовь к моей девочке. Вы достойный и прекрасный человек, мистер Эдвард, и я буду горд отдать свою дочь за такого джентльмена, как вы.
Слова эти, произнесенные искренне и с таким достоинством, тронули Эдварда, и он, переполненный радостью и уважением, протянул руку, которую мистер Смит пожал уверенно и дружелюбно.
– Благодарю вас, мистер Смит, – улыбаясь, произнес Эдвард. – Как я понимаю, у нас с вами не так много времени, так что давайте не будем его терять. Думаю, вам есть что рассказать мне. Я хочу узнать все, что вам известно, и мы попробуем придумать, как нам спасти Элизу. И да, вот еще что, – Эдвард сделал паузу, – зовите меня по имени, мистер Смит, мне это будет приятно.
– О, мистер!.. Ах, простите, Эдвард. Это большая честь для меня. Я рад и горд вашим расположением. Спасибо! – старик заулыбался по-детски радостно. – Пойдемте же ко мне домой, я расскажу вам обо всем. Мы одолеем эту нечисть, будь она не ладна!
В зябкой рассветной тишине мужчины, оглядываясь по сторонам и все еще боясь увидеть хоть что-то, что могло бы вернуть их к пережитым страхам ночи, поспешили прочь с кладбища. К счастью, никто не встретился им по пути, и они спокойно добрались до дома Смита, никем не замеченные. Дома же, умывшись и приведя себя в порядок, они сели за скромной трапезой и, выпив вина и отогревшись у камина, вернулись к разговору.
—
Глядя на юного собеседника, Смит испытывал смешанные чувства. За ночь, пережитую ими вместе, молодой человек стал для старика гораздо ближе и понятнее. Он уже не воспринимал его как манерного, холодного джентльмена, выдрессированного правилами приличия и воспитания.
Щеголь, привыкший к роскошной жизни, никогда не знавший нужду и болезни – именно таким Смит узнал его во время их первой встречи. Теперь же Эдвард раскрылся для него совсем с другой стороны. Смит увидел в нем то, что видела, как сейчас он понимал, Элиза – его доброе сердце, искренность и преданность любимым людям.
Все эти черты были и у его дочери. Именно поэтому Смит чувствовал вину перед этим мальчиком, ведь, доверившись ему и пообещав помогать во всем, Эдвард подвергал себя смертельной опасности. А если он погибнет? Сможет ли Смит оправдать себя за эту принесенную чутким сердцем жертву?
Они сидели за столом друг напротив друга: старик, проживший долгую жизнь, и юноша, только начинающий свой путь. Каким-то непостижимым образом эти разные и далекие друг от друга мужчины теперь были связаны одной целью. Каждый из них полон решимости и готов на любое преступление и безрассудство, жертвуя всем во имя их общей, но единственной для каждого любви.
– Эдвард, мальчик мой, перед тем как я расскажу тебе свою историю, я хочу поблагодарить тебя, – волнуясь, начал мистер Смит. – Я понимаю, почему Элиза выбрала именно тебя, и я совершенно одобряю ее выбор. Но так же я хочу сказать, что в любой момент, когда ты решишь, что не сможешь больше помогать мне, ты можешь уйти, и я ни в чем не обвиню тебя.
– Но, мистер Смит!
– Прошу, не перебивай, мне нужно сказать тебе это.
Смит смотрел на Эдварда, как любящий отец смотрит на сына, и Эдвард, подчиняясь этому взгляду, замолчал в знак уважения.
– Я подвергаю тебя смертельному риску, и только теперь я так ясно начал осознавать это. Я не хочу, чтобы ты погиб. Подумай еще, мой дорогой, может…
Смит замолчал. Эдвард гордо выпрямил спину и в упор посмотрел на старика.
– Мистер Смит, ваши слова очень тронули меня, но в то же время и оскорбили! – Эдвард стал холоден.
– О, мистер Эдвард! – извинительно залепетал Смит, но Эдвард взглядом остановил его.
– Я выслушал вас, и теперь, смею надеяться, вы сделаете то же самое.
Смело глядя в глаза смущенного старика, он продолжил:
– Если вы забыли, мистер Смит, я дал вам слово, что буду с вами до конца, – мужчина говорил четко и уверенно. – Для меня, как для человека чести, сама мысль о том, что я не сдержу данного обещания, звучит как оскорбление, которого я, как мне кажется, не заслужил.
Я еще раз заявляю, что не намерен сдаваться и буду вам верным помощником, как бы тяжело нам не пришлось. Я готов, – Эдвард смотрел на своего собеседника не мигая, – пожертвовать своей жизнью ради спасения Элизы! Надеюсь, никогда больше не услышу от вас подобных предложений и призываю вас не терять даром времени, перейдя непосредственно к делу.