000
ОтложитьЧитал
У этих представлений множество аналогов в кельтской мифологии. Например, по легенде, церковь в Корсторфине, недалеко от Эдинбурга, построили пикты или, возможно, фейри. Они же принесли камни с копей Рэвелстон на близлежащий холм Корсторфина, расставив их рядами и нагромоздив друг на друга. По крайней мере, именно такую историю рассказывают местные жители. Похожие легенды существуют в кельтском или даже индусском фольклоре. Такова история горцев о Кеннеди и фейри, которую он поймал и заставил за одну ночь построить дом. В легенде говорится, что сказочное существо мгновенно собрало своих собратьев, тотчас же приступивших к строительству:
И они несли флаги и камни
С берегов водопада Клиамиг,
Передавая их из рук в руки.
Круглая башня в Ардморе (Ирландия) также была построена из камней, которые были принесены со Слив-Гриан – горы, расположенной на расстоянии четыре или пять миль, «без помощи лошадей и колес». Камни на всем протяжении от рудников до места строительства передавались из рук в руки. Ту же легенду рассказывают и о Круглой башне в Абернети, в Пертшире, хотя камни для ее постройки, согласно рассказу, были взяты из обычных каменоломен, причем геологам удалось даже отыскать место, где их добывали. Таким же образом, по свидетельствам Махабхараты и Рамаяны, царь обезьян в одном из индусских мифов построил мост Рамы.
В отличие от поверий сказок о каменных сооружениях почти нет. Действительно, Себийо после тщательного исследования удалось обнаружить не более дюжины подобных историй. Они, как правило, очень короткие и рассказывают в основном о фейри, запертых при помощи волшебных сил в дольменах. Нередко встречаются и истории о духах, заключенных в деревьях и даже в колоннах, а недавно я слышал страшный бельгийский рассказ о призраках, согласно которому некие духи были заключены в колонну древнего аббатства, что доставляло заметное неудобство его праведным обитателям. Мистер Джордж Хендерсон в своем исследовании по кельтской мифологии, самом массивном и обстоятельном из всех когда-либо написанных, утверждает, что в древности считалось, будто в камнях шотландских гор обитают души, и именно поэтому они настолько тяжелые, что их невозможно передвинуть, – иначе камни просто потеряли бы связь с душами. Горцы никогда не встраивали стоящие камни в свои жилища, так как думали, будто, если использовать таким образом что-либо, связанное с традициями друидов, можно навлечь на себя беду.
Путешествующие камни
Мистер Саломон Рейнах пересказывает бретонскую легенду о том, что некоторые священные камни один раз в год или в столетие путешествуют, чтобы «помыться» в море или в реке, и возвращаются после омовения на свое исконное место. По легенде, камни дольмена в Эссе, как и в Каллернише и Льюисе, регулярно передвигаются. Подобно римским пенатам, они возвращаются обратно, если кто-то перенесет их в другое место.
Бретонские мегалиты, несомненно, самое яркое свидетельство деятельности доисторических людей, которые в настоящее время считаются непосредственными предками создателей первых цивилизаций. Возможно ли то, что они были построены в самом начале этой эпохи, или же их соорудили уже в конце доисторического периода? Дать ответ на этот вопрос довольно сложно. Вероятно, в обоих предположениях есть доля правды. Каким бы ни было происхождение мегалитов Бретани, эта местность всегда будет считаться одним из крупнейших «хранилищ» доисторических памятников, звеном, соединяющим нас с седой древностью.
Фейри Бретани
Каким бы ни было происхождение людей, создавших бретонскую мифологию (судя по которой можно предположить, что население этой местности все же не было полностью кельтским), представления о фейри, несомненно принесенные в Бретань кельтами, стали ее неотъемлемой частью. Различные существа, обитающие в ней, ведут себя так же, как и их сородичи из кельтских легенд, действуют согласно кельтским представлениям и ведут себя настолько беспокойно, что многие антропологи были вынуждены описывать кельтов как «убежденных сангвиников». Как правило, этим существам незнакомы дружелюбие и гуманность. Если в той или иной истории нам встречаются добрые эльфы, обитающие в лесу герцогства, то у нас не возникает ни малейшего сомнения в том, что они переселились сюда из французских легенд и поэтому намного более дружелюбные, чем беспокойные местные духи.
Броселианд
Броселианд – самое известное из всех мест в Бретани, где, по легенде, обитают фейри. Здесь в сумерках часто слышат отдаленный звук их колоколов. В самом названии Броселианд будто объединились нежные чары, тревожащая умы людей загадочность, древняя бретонская магия и верования. Воистину так могла бы называться редчайшая книга библиотеки поэтического и традиционного романа.
«Я пришел, чтобы увидеть чудеса, – написал давным-давно Вас, – лес, что я увидел, землю, что я увидел. Я искал чудеса, но не увидел ни одного. Дураком я вернулся, дураком пришел, дураком пришел, дураком и вернулся. Я увидел лишь глупость. Я считаю себя настоящим дураком».
В наше время люди стали значительно менее скептически настроенными, чем тогда, когда жил он. Мы не находим ничего глупого в том, чтобы путешествовать в поисках красоты, и если не ожидаем увидеть чудеса или самих фейри, то все равно в глубине души мечтаем об этом. Мы, не задумываясь, углубимся в зачарованный лес и в его волшебном полумраке станем думать о том, что в любой момент нас могут схватить, окутать своими чарами дриады, или мы вдруг окажемся в тонких сетях фантазии, развешанных среди этих теней для неосмотрительных смертных.
Стоя в окруженном сказочным волшебством Броселианде, упоминающемся во множестве легенд, тени которого отражаются в темных озерах, в которых не видно звезд, дух Бретани чувствуешь намного более отчетливо, чем бродя по ее неприветливому изрезанному побережью, тревожимому серыми беспощадными северными морями, или по вересковым пустошам, где до сих пор в беспорядке стоят памятники, сохранившиеся со времен далекого языческого прошлого. Дело в том, что именно в этом лесу происходит действие большинства легенд о короле Артуре, которому посвящены тысячи историй, рассказываемых в этой стране. Подобно Васу, он верил в то, что нашел если не чудеса эльфов, то, по крайней мере, почву для фантазий, породивших многие легенды о Броселианде.
Но мы должны очень осторожно вести себя в этой сумеречной глуши, потому что бретонские фейри вовсе не похожи на своих «коллег» из других стран. В поверьях об обитателях лесов говорится, что они довольно злокозненны. Письменные источники в Бретани – большая редкость, но каждый из них – лишний повод для радости. Они горько-сладкие, подобно грустной мелодии, которую музыкант выводит на древней арфе.
Бретонских фейри нельзя назвать друзьями людей. Они не «добрый народ» и не «крошечный народец». Их имена не внушают любовь, которую могли бы испытывать по отношению к ним благодарные крестьяне. Холодные и недружелюбные, они стараются держаться подальше от людей и, если им удается встретить человека, самым жестоким образом выражают свое недовольство тем, что он прервал их занятия.
Мы точно не знаем, как появились бретонские фейри. Они могли быть «преемниками» более древних богов или простыми анимистическими духами, посещавшими эти поляны с того момента, как люди впервые поселились на них. С уверенностью можно сказать лишь то, что на этом странном изолированном полуострове на все, связанное с фейри, был наложен строжайший запрет церкви. Более благоприятное отношение к ним религиозных властей могло бы способствовать их первым робким попыткам подружиться с людьми, но все начинания были отвергнуты, и сейчас легендарные существа считаются злобными и деятельными противниками смертных, готовыми в любой момент испортить жизнь благочестивому крестьянину из-за того, что он, во-первых, набожен, а во-вторых, занимается земледелием.
Корриганы
Самыми жестокими лесными духами, о которых говорится в бретонских легендах, заслуженно стали корриганы, способные опутать своими чарами сердце даже самого верного деревенского парня и обречь его на гибель, заставив полюбить себя. Берегитесь ключей и колодцев леса Броселианд – именно там можно чаще всего встретить этих существ. Их можно узнать по светлым волосам, «похожим на золотую проволоку» (так Спенсер описывает свою даму), красным сверкающим глазам и постоянно улыбающимся губам. Но если вы хотите быть обманутыми одной из корриган, вам лучше всего прийти ночью к источнику, в котором она обитает, потому что эти существа боятся даже полумрака, царящего в Броселианде днем. Крестьяне, рассказывающие о них, говорят, будто корриганы – это бретонские языческие принцессы, не принявшие христианство, когда святые апостолы принесли его в Арморику. За это они, изгнанные и отверженные, вынуждены жить здесь вечно.
Правитель Нанна
Правитель Нанна был очень счастлив, потому что однажды его супруга подарила ему двоих прекрасных детей – мальчика и девочку. Оба они были белы, как майский цветок. Охваченный радостью, счастливый отец обещал своей жене выполнить ее самое заветное желание. Она, не зная, что выбрать, под влиянием какой-то странной фантазии, попросила его принести ей блюдо вальдшнепов с расположенного в долине озера или оленину из леса. Правитель Нанна схватил копье и, вскочив на своего вороного коня, направился к лесу, где он остановился, чтобы прочитать след благородного оленя. Внезапно перед ним появилась серебристая самка и, подобно серебряной тени, убежала в лес.
Увидев добычу, правитель последовал за ней в глубь леса. Его жертва маячила далеко впереди среди листвы, и, захваченный погоней, он попал в самую глухую чащу. Он оказался на небольшой поляне, на которую через переплетающиеся листья попадал солнечный свет, образуя яркие пятна, и увидел странную девушку, сидящую на краю заброшенного колодца. Она расчесывала золотистые волосы и укладывала их при помощи золотых заколок.
Правитель низко поклонился, попросив разрешения напиться. Он уже стал нагибаться, чтобы погрузить губы в воду, когда она на него взглянула. Глаза ее были странные – не голубые, как у его жены, и даже не серые, не карие и не черные, как у других женщин, а красные, подобно крови, пульсирующей в сердце голубя, – и грубо заговорила с ним.
– Кто ты такой, чтобы тревожить воды моего источника? – спросила она. – Знаешь ли ты, что твое поведение заслуживает смерти? Этот колодец заколдован, и, выпив из него, ты умрешь, если не выполнишь одно условие.
– Какое? – спросил правитель.
– Ты должен за час жениться на мне, – ответила девушка.
– Юная леди, – ответил он. Я не могу выполнить твое желание, потому что у меня уже есть честная жена, родившая мне сегодня сына и дочь. Я не умру до тех пор, пока Благой Бог не решит, что пришла моя пора. Тем не менее я прекрасно знаю, кто ты. Лучше я умру на месте, чем женюсь на корригане.
Вскочив на своего коня, правитель развернул его и помчался вон из леса. Приехав домой, он почувствовал, что болен. В воротах замка стояла его мать, решившая, что должна лично рассказать ему о том, какое радостное событие произошло с его женой. Но, не поднимая глаз, он обратился к ней со словами, которые так часто встречаются в фольклорных историях всех народов:
– Милая мама, если ты любишь меня, постели мне постель. Я смертельно болен. Не говори ни слова моей жене, потому что через три дня меня положат в могилу. Я встретил корригану, и она наказала меня.
Через три дня молодая супруга спросила свекровь:
– Скажите, мама, почему звонят колокола? Почему священники так громко молятся?
– Ничего не случилось, дочь моя, – ответила пожилая женщина. – Этой ночью умер бедный незнакомец, который жил здесь.
– А где правитель Нанна? Мама, где он?
– Он уехал в город, дитя мое, и скоро он вернется к тебе.
– Мама, давайте поговорим о чем-нибудь хорошем. Какое платье: красное или голубое – мне лучше надеть в церковь?
– Ни то ни другое, дочь моя. Мода изменилась. Теперь все носят черное.
Влекомые повествованием, мы попадаем в церковь, куда молодая жена отправилась, чтобы поблагодарить Господа за то, что Он подарил ей детей. Она увидела, что семейная усыпальница открыта, и в ее сердце поселился ужас. Она еще раз спросила свою свекровь, кто все-таки умер, и пожилая женщина в конце концов вынуждена была признаться: совсем недавно похоронили правителя Нанна.
Той же ночью молодую супругу погребли рядом с ее возлюбленным мужем. Местные крестьяне рассказывают, будто над могилой выросли два деревца, ветви которых тесно переплелись между собой.
Богиня Эльда
В глубине озера Тегид, в Уэльсе, жила Керидвен, богиня плодородия, у которой был волшебный котел – неотъемлемый признак божества изобилия. Подобно Деметре, ее связывают с безвредной свиньей, символом многих богинь-матерей, которая сама по себе олицетворяет плодородие. Как и корриганы, Керидвен ассоциировалась с водой, благодаря которой растет все живое. Конечно, христианская религия превратила эту потерявшую доверие своих приверженцев богиню в злобное существо, единственной целью которого было уничтожить душу человека. Возможно, с корриганами и Керидвен связана Тридван, или святая Тридвана, почитаемая в Ресталриге, недалеко от Эдинбурга. Там верили, будто она владеет одним из колодцев, к которому неустанные пилигримы на протяжении многих веков приносили подношения.
Существует множество историй, в которых говорится о том, как корриганы похищают детей, оставляя вместо украденного ребенка уродца. Но корригана была больше волшебницей, чем ужасным существом. Мановением своей волшебной палочки она могла превратить укрытие из листьев, где жила, в подобие зала замка, который несчастный странник, соблазненный ею, после скитаний по чаще принимал за рай. Этот воображаемый замок или дворец она наполняла всем, что могло порадовать глаз, и, когда обреченный странник садился, пораженный ее красотой и красотой девяти ее служанок, в его сердце селилась неутолимая страсть к ней. То, что он ценил и любил прежде, – честь, свою жену, даму сердца или невесту – переставало что-либо значить для него, и он с неистовым жаром бросался к ногам своей лесной Цирцеи. Но с первым лучом солнца чары рассеивались, и корригана превращалась в отвратительную ведьму, настолько же уродливую, насколько прекрасной она была до этого. Стены замка и все великолепие, находившееся в нем, снова превращались в деревья и заросли, ковры – в мох, гобелены – в листья, серебряные чаши – в дикие розы, а ослепляющие зеркала – в лужи с застоявшейся водой.
Ненарушенная клятва
Сэр Роланд Бретонский едет через мрачный Броселианд, на одно лье опережая свое войско. С ним нет ни сопровождающего, ни пажа. Изображение красного креста на его плече свидетельствует о том, что он дал клятву отправиться в Палестину, и, проезжая по покрытой листьями дороге, он боится, что опоздает и не успеет вовремя прибыть на место собрания, став самым медлительным рыцарем из всех, обещавших освободить Святую землю от мусульман. Опасаясь, как бы это действительно не произошло, он пришпоривает своего измученного коня и несется через призрачный лес. С тревогой рыцарь наблюдает, как садится солнце и яркая луна поднимается над верхушками деревьев, бросая голубоватый свет, просачивающийся через листву, на мшистую землю.
Возвращаясь из Крестового похода, Роланд дал торжественную клятву, что никогда не будет общаться с девушками, перед которыми никто так не преклонялся, как он. Больше никогда не будет он танцевать с ними и не сможет поцеловать их губы. Он стал служителем Креста. Он не имеет права взять девушку за руку, если его рука не будет в перчатке, ему запрещено сидеть рядом с нею. Также, если ночь застанет его в дороге, он не должен останавливаться, пока не рассветет. «Я ничем не рискую, – с небольшой долей грусти смеется он, еще сильнее пришпоривая коня. – Вряд ли мне удастся до рассвета нарушить здесь клятву».
Но, увидев, что луна садится, он решает отдохнуть в лесу, пока не рассветет, потому что без ее света не видно дороги. Он спешивается, привязывает лошадь к дереву и осматривается в поисках зарослей мха, которые мог бы использовать в качестве постели. Оглянувшись, он видит свет, исходящий из глубины леса. Хорошо зная традиции своей страны, сначала он решает, что перед ним блуждающий огонек или факел, который несет в руках странствующий эльф. Но, подойдя ближе, видит, что перед ним здание, окна которого ярко освещены, будто для праздника. «Клянусь, – говорит он. – Я прекрасно знаю каждый замок в этой местности Бретани, но еще ни один сеньор не строил свое жилище в лесу Броселианд».
Он решает рассмотреть замок и подходит к нему ближе. У ворот нет ни стражника, ни лакея, а за дверями виден великолепный зал. Он входит внутрь и тотчас же слышит прекрасную музыку, которая распространяется по комнате, подобно дуновению ветерка. Шепот виол и нежный призыв флейт, подобные птичьему пению вдалеке, наполняют его душу. Роланда, как змей, проводник грешных мыслей, обвивающийся вокруг цветка, охватывает экстаз. Сжав свои четки, он уже собирается уйти, когда в конце зала внезапно открываются двери, и ему является воплощение красоты. На кушетке, обитой бархатом, сидит девушка настолько прекрасная, что все остальные женщины по сравнению с ней кажутся простыми судомойками. Волна золотистых волос растекается по ее спине, глаза сверкают, подобно звездам, ее улыбка кажется неземной. Вокруг нее стоят девять девушек, немного менее красивых, чем она сама.
Девушка поднимается и вместе со своими служанками подходит к Роланду. Она приветствует его и собирается снять перчатку с его руки, но он говорит, что дал клятву и ему нельзя снимать перчатки в присутствии женщины. Она ничего не отвечает. Затем просит его сесть рядом с ней на кушетку, но он снова отказывается. Слегка смутившись, красавица приказывает принести ужин. На столе появляются изысканные кушанья, но рыцарь даже не смотрит на них. Тогда одна из девушек берет лютню и начинает умело играть на ней. Роланд слушает неподвижно, пока она, отложив инструмент, не начинает танцевать перед ним, кружа и порхая вокруг его стула, как бабочка. В конце концов она опускается рядом с ним и кладет голову на его одетую в броню грудь, поднимает к нему лицо, исполненное страсти, и смотрит на него влюбленными глазами. Сэр Роланд колеблется. Пораженный ее неземной красотой, он уже собирается нагнуться и поцеловать ее, но, как только наклоняет голову, она выскальзывает, увидев, что верхушки деревьев озарились первыми лучами солнца. Звезды бледнеют и пропадают, и ухо начинает различать звуки, сопровождающие восход солнца. Замок медленно преображается. Сверкающая крыша превращается в небесный свод, покрытые гобеленами стены становятся сросшимися друг с другом деревьями, превосходная мебель превращается в поросшие мхом насыпи и холмы, а ковры под заключенными в броню ногами Роланда теперь не отличить от обычной лесной земли.
А что же произошло с девушкой? Посмотрев вниз, сэр Роланд видит старуху, ужасную, как смертный грех. Ее лицо перекошено от злобы. Услышав звук рога, она с громким воплем убегает. Когда на поляну въезжают люди Роланда, они видят его коленопреклоненным и перебирающим четки. Его уста шепчут благодарственную молитву за освобождение от зла, едва не сгубившего его. Роланд был спасен и не нарушил свою клятву!
Упоминание о девяти служанках корриганах заставляет вспомнить фрагмент труда Помпония Мелы: «Остров Сена (Иль-де-Сейн, недалеко от Бреста), в Британском море, недалеко от офисмийского побережья, славится своим оракулом галльского божества. Говорят, что ему служат девять жриц, давших обет девственности. Их называют галликеи и наделяют исключительной силой. При помощи своей магии они могут поднимать ветра и моря, превращаться в любое животное, лечить ранения и болезни, которые другие не в состоянии исцелить, предсказывать будущее. Но все это они делают только для мореплавателей, которые отправляются туда специально, чтобы проконсультироваться с ними».
Подобно сильфам и саламандрам, с юмором описанным Монфоконом де Вилларом в его книге «Граф де Габалис», корриганы стремились соединиться с людьми, чтобы получить вечную жизнь. По крайней мере, именно так считают современные бретонские крестьяне. «Именно поэтому они нарушают все существующие законы благопристойности». Подобные представления распространены во многих странах. Именно они отражены в рассказах о феях, о Лорелее, о несчетных колодцах и водяных эльфах. Такова и королева фей, уехавшая с Томасом Рифмачом:
Если ты рискнешь поцеловать мои губы,
Твое тело будет в моей власти.
В отличие от более благоразумного сэра Роланда Честный Томас рискнул и был унесен в королевство, прекрасно описанное автором средневековой баллады, в которой отражена вся поэтичность рассказа.
Мерлин и Вивиен
Это произошло все в том же зеленом Броселианде. Вивиен, еще одна фейри, хитрая хозяйка заколдованного озера, наставница Ланселота, сделала так, чтобы Мерлин никогда больше не вернулся в Камелот и не помогал своими пророчествами королю Артуру.
Но что об этом рассказывают сами жители Броселианда? Давайте послушаем их версию легенды, которая в последнее время подверглась такой острой критике и которая встречается по крайней мере в половине многочисленных интерпретаций этой истории, как прозаических, так и стихотворных. Предлагаю узнать броселиандскую версию событий, произошедших в Броселианде. Несомненно, в местных легендах должно говориться намного больше о волшебстве Мерлина, чем в историях, рассказываемых в Британии. Ведь он уехал оттуда, чтобы обрести рай именно здесь, в Бретани, – согласно местной версии повествования, он остался не из-за сковавшей его магии, а из-за любви к лесной нимфе-фейри.
Мерлин, одетый учеником, однажды майским утром путешествовал по полянам Броселианда. Вдруг, подобно правителю Нанна, он вышел к прекрасному источнику, расположенному в самом сердце леса. Волшебник решил остановиться возле него и отдохнуть. Когда он сел и задумался, на краю воды появилась Вивиен, дочь правителя Броселианда. В ее отца влюбилась фейри долины, предсказавшая их дочери, что ее полюбит мудрейший человек в мире, что он будет готов выполнить любое ее желание, но никогда не сможет заставить ее ответить взаимностью.
Вивиен присела по другую сторону от источника, и взгляды мудреца и девушки встретились. Тогда Мерлин встал, решив, что ему пора уходить, и вежливо поклонился даме. Но она, разозлившись и подумав, что обычного вежливого прощания для нее маловато, пожелала ему счастья и уважения. Ее голос был настолько прекрасным, а взгляд – выразительным, что Мерлин, позабыв обо всем, спросил, как ее зовут. Она представилась ему дочерью хозяина этой местности и также поинтересовалась, кто стоит перед ней.
– Ученик, возвращающийся к своему учителю, – ответил он.
– Вашему учителю? И чему же он учит вас, молодой господин?
– Он обучает меня магии, милая девушка, – ответил озадаченный Мерлин. – Благодаря его науке я могу мгновенно построить замок и расположить в нем отряд могучих воинов. Я могу сделать так, чтобы из того места, где вы сидите, потекла река. Я могу вызвать духов из глубин, на которых зиждется этот мир, и вижу далекое будущее, вплоть до конца света.
– Как бы я хотела быть такой же мудрой! – вскричала Вивиен, и в ее голосе послышались нотки, унаследованные ею от матери. – Научи меня всему этому, благородный ученик, умоляю тебя. Прими от меня в качестве платы за обучение самую нежную дружбу.
Мерлин, которому захотелось доставить ей удовольствие, поднялся и нарисовал на земле несколько магических символов. Тотчас же на поляне, где они сидели, появилось множество рыцарей и дам, девушек и господ. Они танцевали и развлекались. На краю леса возник замок. В саду появились вызванные Мерлином духи, праздновавшие что-то, подобно рыцарям и дамам. Счастливая Вивиен спросила, как он достиг такого мастерства в магии, и он ответил, что со временем научит ее всему, что знает сам. Затем он отпустил духов и развеял замок по ветру, но оставил, по просьбе Вивиен, сад, назвав его Садом радости.
После этого он договорился с Вивиен, что они снова встретятся накануне Дня святого Иоанна.
Мерлин отправился на свадьбу Артура, своего короля, с Гвиневрой, которой он должен был руководить вместе с архиепископом Дубриком. Когда празднество завершилось, он вспомнил о своем обещании Вивиен, в назначенный день снова принял облик странствующего ученика и отправился на встречу с девушкой в лес Броселианд. Она терпеливо ждала его в Саду радости, где они устроили торжественный пир. Но еда и вина ничего не значили для Мерлина – ведь он был с Вивиен, и одна лишь она царила в его мыслях. Она была прекрасна и свежа, подобно самому лесу, и ее карие глаза разожгли настоящий костер в его душе. Волшебник страстно влюбился в нее, и вся его мудрость не смогла остановить его.
Но сама Вивиен была спокойна, подобно озеру, окруженному деревьями, и ни один страстный вздох не вырвался из ее груди. Снова и снова она просила его поделиться с ней секретами, которые она так хотела узнать. Больше всего ее интересовали три вещи, благодаря которым она могла управлять стихиями. Она спросила волшебника, как можно сделать так, чтобы в сухом месте потекла вода. Каким образом можно принять любую желаемую форму? И наконец, как заставить другого уснуть?
– Зачем ты задала последний вопрос, милая девушка? – поинтересовался Мерлин, который, несмотря на свою страсть, все еще сомневался.
– Чтобы я могла усыпить своих родителей и прийти к тебе, Мерлин, – ответила она, вызывающе взглянув на него. – Потому что если они узнают, что я полюбила тебя, то убьют меня.
Мерлин замешкался и упустил шанс спастись. Он передал ей все тайное знание, которым владел сам. Восемь дней они жили вместе в Саду радости. За это время мудрец, к великому удивлению и удовольствию Вивиен, рассказал ей об удивительных обстоятельствах своего рождения.
На следующий день он уехал, но вновь вернулся в Броселианд, когда на краю леса зацвели розы эглантерии. Опять он надел костюм ученика. И обернулся молодым человеком, светлые локоны которого ниспадали на плечи, настолько красивым, что в сердце Вивиен расцвел нежный цветок любви. Она решила, что должна навсегда удержать его рядом с собой, но, прекрасно зная, что на самом деле ее возлюбленный уже немолод, сильно переживала из-за этого. Однако она не отчаялась.
– Возлюбленный мой, – прошептала она. – Поделишься ли ты со мной еще одним даром? Есть еще одна тайна, которую я хочу открыть.
Еще до того, как Вивиен произнесла эти слова, Мерлин знал, что она задумала, вздохнул и покачал головой.
– Почему ты вздыхаешь? – с невинным видом спросила она.
– Я вздыхаю потому, что судьба оказалась сильнее меня, – ответил мудрец. – Давным-давно мне предсказали – меня поймает в свои сети женщина, пленником которой я останусь навеки. Я не могу отказать тебе в просьбе. Вивиен восторженно обняла его.
– Ах, Мерлин, возлюбленный. Разве ты не должен вечно оставаться со мной? – страстно спросила она. – Ради тебя я отреклась от отца и матери. Разве не тобою наполнены все мои мысли и надежды?
Мерлин, увлеченный ее красноречивым признанием, смог ответить только:
– Проси то, чего ты хочешь.
Вивиен открыла ему свое желание. Он должен рассказать ей, какое заклинание нужно произнести, чтобы он навеки остался с ней, был связан с ней узами любви, чтобы ничто в мире не могло разлучить их. Повиновавшись, он передал ей заклинание, которое могло сделать его вечным пленником любви.
В лесу наступил вечер, и Мерлин прилег отдохнуть. Вивиен, услышав его спокойное глубокое дыхание и поняв, что он спит, девять раз обошла вокруг, помахав своим плащом над его головой и произнеся тайные слова, которым он научил ее. Проснувшись, мудрец увидел, что находится в Саду радости, а рядом с ним сидит Вивиен.
– Теперь ты мой навеки, – прошептала она. – Ты никогда не покинешь меня.
– Я буду счастлив вечно быть с тобой, – восхищенно ответил он. – И ты, возлюбленная моя, никогда не покидай меня. Умоляю. Ведь я обречен вечно любить тебя.
– Я никогда не покину тебя, – ответила она.
Так Мерлин покинул мир людей и навеки поселился вместе с Вивиан в Саду радости. Любовь победила мудрость.
В канонической версии этого рассказа Вивиен изображена иначе. В труде Гальфрида Монмутского и в «Смерти Артура» она злая колдунья, решившая повергнуть Мерлина. В некоторых романах она отождествляется с Нимуэй, а в других говорится о том, что она дочь Диона, известного, вероятно, также под именем Дилана, бретонского морского божества. В образе хозяйки озера она становится кормилицей Ланселота. Следовательно, ее с легкостью можно отнести к категории духов воды, похожих на корриган.
Мерлин
Но Мерлин – совершенно другой персонаж. Вероятно, история о его любви к Вивиен появилась довольно поздно и была предназначена для того, чтобы рассказать, какая судьба ждала его после событий, описываемых в легенде о короле Артуре. Недавно было сделано предположение, что, «если он относится к языческому периоду [кельтских верований], его, вероятно, считали идеалом волшебника или богом-покровителем волшебников».
Кэнона Мак-Каллоха рассмешил один из поздних выводов сэра Джона Риса о том, что Мерлин был «кельтским Зевсом». Более поздние его выводы кажутся не менее спорными. Не стоит забывать о том, что представление о Мерлине как архимаге Артура появляется в основном в поздних франко-нормандских источниках и кельтской традиции. Вероятно, в бретонском фольклоре существовал похожий на Мерлина персонаж. В частности, история его жизни повторяется в рассказе о Лайлокене из Жития святого Кентигерна. Исследование данной темы привело ученых к выводу о том, что легенда о Мерлине имеет композитный характер, она возникла в результате слияния различных традиций независимого происхождения, большинство из которых рассказывали бретонские барды и прорицатели. По сути, Мерлин – типичный кельтский друид или мудрец, и у нас нет ни малейших оснований для того, чтобы считать, будто его почитали как божество. Будучи легендарным предсказателем, он, очевидно, жил в период господства язычества, однако своей популярностью в романтической традиции он обязан в первую очередь Гальфриду Монмутскому.
Фонтан Барантон
Недалеко от Броселианда находится волшебный фонтан Барантон, укрытый холмами и окруженный непроходимыми лесами. Вот что пишет о нем автор XIII века: «О, как удивительны чудеса фонтана Броселианда! Если взять оттуда одну каплю и вылить ее на камень у потока, вода тотчас же превратится в пар, став большими облаками с градом. Воздух наполняется тенями, и в нем слышатся раскаты грома. Те, кому хватило мужества увидеть это чудесное знамение, сожалели об этом, потому что их сердца наполнялись ужасом, а страх парализовал их члены. Это чудо может показаться невероятным, но доказательств его существования слишком много для того, чтобы их отвергать».