000
ОтложитьЧитал
Лорн наклонил голову набок и с интересом наблюдал, словно изучая экзотического зверька. Наверное, он думал, я буду смущена тем, что он подловил меня, но я ринулась в бой.
– Кто я такой, чтобы рассказывать вам о правилах этикета и учить морали? Скорее, наоборот, я – последний, кто мог бы это делать! – в его голосе мелькнули странные ноты затаенной грусти, которые, впрочем, были очень тщательно скрыты за ехидством.
Я же не могла этого не отметить и сделала шаг вперед, оказываясь чересчур близко.
– Последний? – я выгнула бровь, почти шипя ему в лицо. Смотрела с вызовом, играя при этом женщину оскорбленную, пойманную на горячем. Пусть думает, что это мой способ защиты, такое наглое и глупое нападение. – Почему же последний?
– Потому что я сам не безгрешен, – улыбка исчезла с лица детектива. От ехидства не осталось и следа. – Мне нравится, что вы не оправдываетесь, что завели любовника. Скорее, я рад этому. Ведь вы тоже имеет право быть по-своему счастливы. Я по-человечески за вас рад, баронесса.
Последнюю фразу детектив произнес слишком тихо, я едва расслышала ее, прежде чем Лорн отступил назад. Нет, не сдаваясь под моим напором, а просто показывая, что разговор окончен.
Признаться, своей неожиданной победе я была не рада – слишком легкой она мне показалась. И, наблюдая, как Лорн бежит по дорожке сада, завершая утреннюю зарядку, я истуканом стояла у дверей черного хода.
Запоздало до меня дошло, как же сильно я рисковала, и как мне в действительности повезло опоздать и попасть под свет солнца за пять минут до этой непредвиденной встречи. Ведь обычно я возвращалась заранее через окно на втором этаже, запрыгивала на подоконник, словно кошка, предварительно подтягиваясь на кованом карнизе. Меня бросило в дрожь, едва представила, что было бы, увидь меня Лорн в образе знойной брюнетки. И как бы я ему это объясняла? И объясняла ли вообще? Вдруг бы он поднял шум, решив, что кто-то грабит дом, и позвал полицейских?
Проглотив комок страха в горле, я вздохнула. Мне нельзя было думать об этом. Не случилось – и слава богу, впредь буду в сотню раз осторожнее и не попадусь так глупо.
Скользнув в дом, я сняла туфли и, стараясь не скрипеть половицами, двинулась на второй этаж. Успешно миновала лестницу, прошмыгнула мимо спальни матери, откуда доносился тихий храп. Очень долго ковырялась в замке собственной комнаты: сказывалось волнение и дрожь в руках. Но едва преграда была повержена и я оказалась в родных пенатах, силы покинули меня. Ноги подкосились, и я буквально рухнула на пол, прислоняясь спиной к стене.
Нервы все же сдали, и я тихо всхлипнула, впервые за долгие годы позволив себе подобную слабость.
Какие-то силы свыше явно берегли меня, иначе не объяснить сегодняшнее везение, ведь еще никогда я не была так близка к провалу.
Самое ужасное, что я понимала, завтра будет еще хуже. В сложившейся ситуации мне бы притихнуть, затаиться и не выходить на охоту как минимум месяца два-три. Но голод… Голод не позволит мне такой непозволительной роскоши.
Пальцы задрожали. Мелкий тремор отбивал чечетку на полу, где лежали руки, а я вспомнила, как пять лет назад впервые довела себя до изнеможения.
Своим первым убийством я справедливо считала смерть бывшего мужа. Пускай его тело и не было похоже на те высушенные трупы, что я оставляла после себя позже, но все равно считала тот миг началом, когда во мне пробудился монстр. Целый год после этого маленькая девочка Роззи считала себя сломанной куклой, которой попользовались и выбросили. Родственники мужа прибрали к рукам наследство, выделив мне лишь жалкие крохи пособия, заставили облачиться в черный наряд и отправили обратно к матери. И если вначале я скучала и плакала по ярким платьям, то вскоре поняла, что траур – это моя защита, моя крепость, где я нахожусь в безопасности.
Никому не была интересна несчастная, носящая мрачные тряпки. А через год, когда я решилась наедине с собой надеть старое красное платье, произошло первое превращение. Стоя у зеркала, я сделалась иной. Мое лицо не было красивым в тот момент, я вообще плохо помню, кем была: брюнеткой или блондинкой. Меня направлял лишь Голод. Я сбежала и долго блуждала по улицам, пока не почувствовала запах хорошо прожаренного стейка. Волшебный аромат вел меня, будто путеводный компас, между улочек и подворотен, и я шла, влекомая им, пока не забрела в тупик.
Там стоял он. Выглядел прилично: дорогая одежда, шляпа-котелок, трость с серебряным набалдашником… Но лучше всего я запомнила его губы, которыми он впивался в почти бессознательную девушку, лежащую под ним с задранным платьем. А дальше провал, я лишь помнила, как после вытирала с рук его кровь о свое красное платье.
Очнувшись утром, я чувствовала себя наилучшим образом. Полной сил и энергии, счастливой, как никогда раньше, и, лишь увидев следы запекшейся крови под ногтями и испорченный наряд, смертельно испугалась. Долго отмывала с тела улики преступления, а после разрезала грязную одежду на лоскуты и сжигала клочок за клочком на заднем дворе с садовым мусором. В газетах так и не появилось ни слова об инциденте, словно и не было ничего той ночью, но я не забывала об этом никогда.
Примерно через полгода я вновь почувствовала приближение Жажды чужой жизни. Это пугало меня, я вновь боялась превращения в монстра и тех поступков, что делаю, будучи им. И я держалась до последнего. Заставляла себя сидеть в комнате, не поддаваться влечению и не сбегать.
Вначале мне было плохо только вечерами, а после состояние стало появляться днем. У меня начался жар, а следом тут же знобило, я не могла есть обычную еду и даже воду пила с трудом. Все, о чем могла думать, это о Голоде и запахах, которых вокруг стало превеликое множество.
Я даже рассказала матери о них, но она, испугавшись, что у меня начался бред, вызвала лекаря. Пожилой врач пах засохшими апельсиновыми корками, такими, что кладут в шкаф от моли. Абсолютно не аппетитно, но Голод звал. И той же ночью я сорвалась.
Новое неконтролируемое превращение – и вновь я сбежала. На этот раз крови на руках не было, но следующим днем я прочла в городской газете о страшном массовом убийстве – в одной из таверн обнаружили четыре мужских иссушенных трупа. Подробностей убийства не указывали, но я знала, чьих это рук дело. Тем более что уже с утра мое здоровье пошло на поправку.
Я сделала из того случая выводы. Полностью контролировать свой дар или проклятье я не могу, но судьба давала мне шанс разобраться с его особенностями и научиться с ним жить. За несколько лет я сумела понять, что означают запахи, о чем говорит их интенсивность, а еще осознать, что питаюсь я чужими жизнями, непрожитыми годами подонков, временем, которое выпиваю из них.
Если не изменять внешность и не использовать полученную энергию, то одного убийцы или насильника мне хватало на полгода тихой жизни. Если же я изволила шалить, то и месяца оказывалось мало.
Теперь же, понимая, что из-за слежки за Пикертом и позирования Мишелю я потратила слишком много драгоценного ресурса, я кляла себя за расточительность. Проживая по соседству с Лорном, я и так ходила по лезвию ножа. Завтра мне придется обязательно улизнуть из дома, найти новую жертву, оставить после себя очередной труп подонка и только потом затаиться. Быть может, полугода тишины хватит, чтобы расследование столичного детектива признали неудавшимся и свернули за нехваткой улик.
С этими мыслями я встала с пола, переоделась и легла в холодную постель. Мне следовало доспать оставшееся утреннее время, а днем заняться не менее важными делами, для чего отправиться в город.
Сегодня я собиралась избавиться от одной отягощающей вещи, которая грызла мою совесть – обручального кольца Бриттани, что всучил ее женишок, желая откупиться. Я планировала заложить украшение в ломбарде без права выкупа, а вырученные деньги пустить на оплату счетов. Хоть какой-то толк будет от Оливера Пикерта.
* * *
Ювелир недовольно покрутил перстень вправо-влево, придирчиво вглядываясь через увеличительное стекло в грани камня, а после недовольно цокнул:
– Пятнадцать медяков!
– Сколько?! – я сама не узнала свой голос от потрясения.
Сумма, названная мужчиной, была просто смехотворной, кофе в забегаловках стоил дороже. – Но ведь камень…
– Стекло, – одернул меня ростовщик, не давая закончить фразу. – Сам материал кольца – латунь, покрытая золотой краской. Ваше кольцо – подделка, хотя и выполнена весьма аккуратно! Собственно, поэтому я и предлагаю вам хоть какие-то деньги, будь украшение еще и безобразным, лично бы выбросил эту пошлость в помойное ведро.
Говорил ювелир четко, уверенно, правдиво. Но я отчего-то решила, что меня пытаются надуть. Выхватила из рук у мужчины кольцо и с гордостью вышла из его лавки, правда, тут же направившись в конкурирующую с ним контору.
А затем в еще одну, и еще…
Везде я слышала одно – стекло, латунь, подделка. Радовало хотя бы то, что надо мной никто не смеялся. Наоборот, все ростовщики на меня смотрели с сочувствием. Наверное, глядя на мое потерянное выражение лица, они сразу представляли грустную историю, как бедняжка по глупости приобрела эту финтифлюшку за огромные деньги и теперь узнает истинную правду о цене изделия.
Я рычала и бесилась. Нет, мне не было жаль денег, которых я не получила. Было жаль Бри, которую оценили кольцом за пятнадцать медяков. Проклиная Пикерта, я уже пожалела, что отпустила его так просто из города. Нужно было переломать ему предварительно все пальцы и начать с безымянного. И то, этого было бы недостаточно за унижение, которое он приготовил для моей сестры.
Даже скряга и мерзавец Вивальд подарил мне на свадьбу тонкий золотой ободок с розовым камушком. Ему, аристократу, было стыдно оставлять меня без достойного кольца. И неважно, что этот подарок я потом зарыла в его же могилу, факт оставался фактом.
Пикерт собирался вручить Бриттани на помолвку кусок стекла и металла. Неслыханное оскорбление!
Интересно, что бы он придумал, когда у Бри проявились бы симптомы аллергии на латунь, вряд ли поспешил бы сознаться.
Я почти бежала по мостовой, гневно стуча каблуками и продолжая сжимать в руках дурацкое украшение, а едва дошла до городского моста, не выдержала и, замахнувшись изо всех сил, отправила этот кусок семейного позора в реку.
Колечко описало красивую дугу и кануло в темные воды Темзы. На душе сразу стало капельку легче.
– Потрясающий бросок, – раздалось позади. – Удивительная сила и техника метания, метров пятьдесят пролетело.
Я резко обернулась, встретившись взглядом с детективом Лорном. Его голос я узнала сразу, но вот что полицейский тут делает?
– Вы следили за мной? – плохо сдерживая эмоции, взвизгнула я, в уме прикидывая, как давно он мог за мной идти и что видел.
– Бросьте, – следователь небрежно отмахнулся и подошел к кованым перилам моста, чтобы опереться на парапет, широко расставляя руки и глядя вдаль.
Я невольно скользнула оценивающим взглядом по его мощной фигуре, которую так выгодно подчеркивал черный костюм, выглаженный по идеальным стрелкам, и мгновенно отвела взгляд. Лорн для меня враг, нашла на кого любоваться.
– Я всего лишь выходил из участка, когда вы пронеслись мимо, словно фурия, едва не сбив меня, и даже не удосужились узнать. После такого я просто не мог не пойти за вами и не узнать о причинах столь бурного настроения. Быть может, вам требуется помощь?
Слово «фурия» больно резануло мой слух.
– Ничего не требуется, – огрызнулась я, с облегчением понимая, что участок миновала от силы минуты две назад и действительно зацепила там чью-то фигуру. Но состояние было настолько взвинченным, что я даже не заметила это. – Спасибо за заботу, детектив Лорн, но я, пожалуй, пойду по своим делам.
Изобразив легкий реверанс, я невозмутимо развернулась и двинулась дальше по улице.
Меня тут же догнали. Отпускать мою скромную персону Лорн явно не собирался.
– Баронесса, могу я пригласить вас на чашку кофе? – спросил он, а я от шока столбом встала, ноги отказались двигаться, а идущий за мной незнакомый мужчина едва не врезался в меня.
– Что? – ошарашенно выдохнула я, не веря своим ушам. – Кофе?
– А что в этом удивительно? – Лорн смотрел на меня вполне приветливо, даже улыбался. – Нет ничего плохого, если мужчина пригласит женщину выпить чашечку ароматного напитка в людном кафетерии днем.
– Не женщину, а вдову, – уточнила я, все еще приходя в себя.
– Насколько помню, вдовы тоже пьют кофе, – все так же улыбаясь, пошутил он. – А заодно, быть может, сумеют рассказать, кто же их так обидел, что они носятся по городу и выбрасывают в реку кольца.
Воздух в моей груди застыл и перестал циркулировать. Как дышать, я тоже забыла. Вот за какие заслуги судьба послала мне такого глазастого недруга, что он даже летящую в воду побрякушку сумел разглядеть?
Я шумно и с усилием выдохнула. Медленно, считая в голове числа и пытаясь взять себя в руки, чтобы успокоиться.
– Ну, право, миссис Клайвшот, – продолжал уговоры полицейский. – Сегодня утром я стал свидетелем вашего возвращения домой не в самом идеальном расположении духа, а сейчас вы выбросили кольцо. Налицо явные признаки расстройства из-за мужчины. Так позвольте же хоть немного поднять вам настроение и угостить если не кофе, то хотя бы пирожным!
Я закатила глаза. Со стороны, наверное, это смотрелось крайне неприлично, но сдержаться, увы, я не смогла. Во-первых, поняла, что проще согласиться, во-вторых, пирожное – это запрещенный прием.
– Хорошо, – сдалась я. – Но только одну чашечку! У меня сегодня еще много дел в городе, как, наверняка, и у вас, детектив Лорн!
Рядом с мужчиной я чувствовала себя неловко, а уж когда мы зашли в тихую уютную кофейню, и вовсе растерялась.
До меня вдруг неожиданно дошло, что впервые в жизни я буду сидеть наедине с симпатичным мужчиной, почти как нормальная девушка на свидании. О чем принято говорить в таких ситуациях, я тоже не представляла. Поэтому неудивительно, что, усаживаясь на заботливо отодвинутый Ричардом стул, сделала это с абсолютно прямой спиной, словно механическая кукла с плохо гнущимся телом.
– Вы слишком напряжены…
Лорн присел напротив и с интересом изучал, как я комкаю верх сумочки и плотно сжимаю губы, едва ли не закусывая их зубами с обратной стороны.
Мне и самой было неловко за подобную реакцию, она была абсолютно не характерна для всегда собранной меня. Так откуда же взялись эти стыд и стеснение?
– Непривычное место и непривычная компания, – ответила я сама себе и заодно ему. – Как вы могли догадаться, я не часто общаюсь с мужчинами в кафетериях!
– Тем ценнее, что вы пошли на этот поступок ради меня.
Он подозвал официанта и, указав в меню несколько позиций, тут же его отпустил.
Я удивленно проследила за его действиями. А как же предложить даме самой выбрать? Разумеется, я бы ничего не заказывала, но правила приличия никто не отменял.
– У вас удивительное лицо, Розалинда, – мужчина расслабленно откинулся на спинку стула. – Иногда вас легко прочесть, как сейчас, например. Вы задаетесь вопросом, почему вам не предложили меню, но ответ на него прост: я знаю, что вы откажетесь и закажете лишь воду. Поэтому сделал заказ за вас.
Мое лицо вспыхнуло от возмущения. Да, я бы так и поступила, но ведь это не значит, что он имеет право решать за меня.
– Весьма невежливо с вашей стороны, – как можно тише проговорила я, стараясь не шипеть.
– А иногда вы непроницаемы, – словно не услышав предыдущей реплики, продолжил Ричард. – Обычно я легко разгадываю людей, но в вашем случае чувствую какую-то неправильность, которую еще не могу объяснить. Но обязательно пойму, в чем дело…
Я сощурила глаза. Было впору испугаться, ведь он почти открыто угрожал присмотреться ко мне, но вместо этого я решила испортить игру Лорну.
– Быть может, разгадка гораздо банальнее? – усмехнулась я. – И дело в том, что я вам попросту нравлюсь?
– Мне нравятся многие женщины, – он был невозмутим, и все же я почувствовала в нем слабину.
Вряд ли связанную со мной, но что-то иное давало мне возможность зацепиться за эту тему.
– Других женщин вы понимаете. У вас наверняка огромный опыт в общении со слабым полом. Уверена, многие влюблялись в вашу идеальную внешность, а вы с успехом разбивали им сердце. Вы ведь привыкли, что с женщинами легко, а мои поступки если и способны понять, то не до конца.
В этот момент принесли заказ. Официант поставил передо мной шоколадно-бисквитное пирожное и чашку ароматного кофе. Перед детективом возник классический черный чай и тарелка с тостами.
Вполне ожидаемый выбор для мужчины, и все же сладкое меня обрадовало. Я с удовольствием вонзила ложечку в десерт и, лишь попробовав лакомство, продолжила:
– Безусловно, с выбором пирожного вы угадали. Существует очень мало девушек и женщин, равнодушных к шоколаду.
– А равнодушных к мужчинам? – собеседник поднес ко рту чашку, пряча за ней выражение губ.
– Если вы намекаете на меня, то к мужчинам я не равнодушна. Как раз наоборот.
– Но вы не замужем.
– Я там была, мне не понравилось.
Еще одна ложечка десерта растаяла на моем языке.
– Предположим, ваш брак действительно не самый приятный факт биографии, – согласился Лорн. – Но ведь вам предлагали руку и сердце другие мужчины. Констебль Буллет рассказывал о сватовстве к вам многих достойных аристократов.
Мне пришлось состроить самое скорбное выражение лица из всех возможных.
– Быть может, Сэм забыл упомянуть, чем закончились все эти попытки? Я больна, мистер Лорн. Первый брак нанес мне тяжелейшую душевную травму, теперь я и помыслить не могу об отношениях с мужчиной.
Выражение лица детектива явственно говорило, что мне ни на йоту не поверили.
– Бросьте, – он стал серьезным и наклонился вперед, чтобы как можно тише прошептать: – Вначале я поверил этим рассказам, но ваш сегодняшний ночной поход заставил меня усомниться. Да и все ваше поведение говорит об обратном. Мужчин вы не боитесь, иначе не пошли бы бог весть куда, после заката, в одиночку. Да и ваш цветной наряд говорил сам за себя.
– И что же он говорил? – усмехнулась я, наклоняясь так же близко и с вызовом глядя в его зеленые глаза.
Мне вдруг стало любопытно, что детектив надумал и каких гипотез понастроил. Да и сама ситуация неожиданно начала меня развлекать. Здесь не я жертва, и не Лорн – охотник. А если начнет рыть слишком глубоко, то в один день мне придется поступиться принципами и свернуть чью-то весьма красивую и мужественную шею.
– Так о чем вам рассказало мое платье? – выдохнула я вопрос ему в губы.
– Вам было для кого наряжаться, – моя выходка Лорна ничуть не смутила, он скорее воспринял ее за забавное проявление флирта.
Я усмехнулась, не желая разубеждать Лорна в его неправоте.
– Вы так говорите, детектив, будто завидуете этому счастливчику, – незаметно я втягивала в себя его аромат.
Мужской парфюм, смешанный с чем-то неуловимо пикантным, пряным, похожим на гвоздику в сочетании с имбирем.
– Завидую? – Лорн не спешил отстраняться, наоборот, на его губах играла заинтересованная усмешка. – Зачем завидовать тому, чье кольцо выбрасывают в реку?
Не знаю, как я не расхохоталась ему в лицо, но выводы Лорна меня смешили. Особенно эти «гениальные логические цепочки». Если это лучший столичный детектив, то расследование убийств рискует зайти в тупик гораздо раньше, чем я рассчитывала. Что, в принципе, неплохо!
И все же, кое на какие мысли поведение Лорна меня натолкнуло. Чтобы быть в курсе продвижения дел в участке, мне нужно с детективом сблизиться. Тем более что сам Ричард явно не против.
«Держи друзей близко, а врагов еще ближе», – вспомнилась старая пословица, весьма подходящая к случаю. Мне нужно очаровать Лорна, втереться к нему в доверие. Это станет неплохим решением проблемы. Все же убивать мужчину мне не хотелось, а обман не казался чем-то ужасающим.
– А я смотрю, детектив Лорн, вы любите играть, – пользуясь близостью его лица, я, чуть царапая ногтем, провела пальцем по гладко выбритой щеке. Зрачки в зеленых глазах мужчины расширились, а дыхание стало шумным. – Что же, давайте поиграем! Разгадайте меня, Ричард!
Я резко отстранилась и, все так же сохраняя на лице уверенную улыбку, встала из-за стола. Если перед детективом уже не было смысла играть несчастную вдову, то этим нужно пользоваться. Пусть видит перед собой женщину уверенную, опытную, не стесняющуюся своих желаний, бросающую ему вызов и задевающую самолюбие.
Бри была права, я ему нравилась. Мой чуткий нос не мог не уловить запаха мужского желания, а значит, брошенные зерна падали на благодатную почву. Мое поведение обязательно зацепит Лорна, а дальше дело техники. Правда, еще незнакомой для меня техники поддерживать отношения с мужчиной, а не убивать его.
И все же я была уверена, что справлюсь.
– Спасибо за отличную компанию и десерт, господин Лорн, – глядя на детектива сверху вниз, проворковала я. – Было приятно провести с вами время.
Пока мужчина не опомнился, я грациозно развернулась на каблуках и с видом, полным достоинства, вышла из кафе. На этот раз Ричард за мной не пошел, я видела, как он смотрит мне вслед, сидя у столика за окном. И это меня несказанно радовало.
Поймав извозчика, я отправилась в банк. Там долго возилась с бумагами, совершая анонимный денежный перевод на имя Бриттани. Банковский работник смотрел на меня со странным выражением лица, пока проводил столь необычную операцию. Пришлось очаровательно улыбнуться и соврать:
– У сестры скоро праздник, я хочу, чтобы деньги оказались для нее сюрпризом.
Я не боялась, что он кому-то может рассказать. Все же мы находились в отдельной кабинке, и посторонние увидеть нас не могли, а банковские операции представляли коммерческую тайну для третьих лиц. Даже полиции без специального ордера не узнать, что именно я делала в банке.
Вернувшись домой, остаток вечера я провела в тишине и покое. Бри и Эмили занимались чем-то в саду, а матушка решила посетить одну из своих многочисленных подруг, я же воспользовалась редким моментом одиночества и отдыхала с книгой в библиотеке.
Когда до заката оставался час, я захлопнула том и вышла из читальни. Теперь покидать ночами дом для меня будет сложнее, а значит, следовало сменить тактику. Сегодня бежать через окно я не собиралась.
Вместо этого я вышла в сад и обратилась к собирающей мольберт и краски Эмили:
– Я, пожалуй, пройдусь по городу, дойду до ночной аптеки на набережной. Пока сидела в библиотеке, у меня разболелась голова.
Младшая сестра с сомнением глянула на меня, морщащуюся от мифической боли.
– Роуз, а не слишком ли поздно? Разве дома нет микстуры?
Я недовольно покачала головой. Микстуры, разумеется, не было, ее остатки я вылила в раковину перед тем, как пойти в библиотеку.
Сестру поддержала Бриттани.
– Матушка будет недовольна, если вернется, а тебя нет дома. Да и ночь на дворе, не лучшее время для прогулки.
Я лишь отмахнулась от сестрицы.
– Бри, с каких пор ты стала такой занудой? – я устало потерла якобы болящие виски. – Ты прекрасно знаешь, что матушка от миссис Клаудии никогда не возвращается раньше полуночи. Я же прогуляюсь, куплю лекарство и сразу вернусь.
Бри насупилась: она бы хотела напроситься вместе со мной, но боялась гнева матушки. Я же, будучи вдовой, могла себе позволить подобные вольности.
– Обещаю, что буду идти только по людной набережной, – соврала я сестрам, чтобы не беспокоились. – И постараюсь побыстрее.
– До ночной аптеки и обратно полтора часа ходу, – буркнула Эми. – Тебе проще и безопаснее нанять экипаж.
– Не хочу трястись в карете, и так голова будто в тумане, еще укачает ненароком, – вздохнула я и вернулась в дом.
Мне нужно было взять с собой плащ и сумочку. На самом деле, ни в какую аптеку я не собиралась, а вот слегка не дойти до набережной и забрести в портовый городок, где обретались матросы и шлюхи, где царили хаос и беспорядок, – в мои планы входило. Там было проще всего найти подходящего мужчину, который утолит мой Голод.
Правда, на этот раз спать со своей жертвой я не собиралась, времени и так в обрез. Сегодня придется питаться по ускоренному сценарию.
Я вышла за пределы поместья, прикрыв за собой створки ворот, и двинулась вперед по улице, но вскоре свернула в узкий проулок, чтобы сократить путь. Затем долго петляла меж домов, пока не вышла на один из центральных проспектов городка. Недолгое время шла по нему, любуясь витринами еще не закрывшихся кофеен и ресторанов. С каждой минутой я ощущала приближение ночи, которой уступали свои позиции сумерки. Все явственнее чувствовались запахи, и я спешила туда, откуда тянулись самые соблазнительные из них.
Я поплотнее укуталась в плащ и скрыла лицо капюшоном – менять внешность сейчас не хотела, под капюшоном всегда успею это сделать, а вот энергию беречь было нужно.
Впереди уже маячили первые здания портового городка, когда кто-то с силой дернул меня за локоть и потянул в ближайшую подворотню. Я пискнула больше от неожиданности, чем от истинного испуга, но мне тут же заткнули рот дурно пахнущей мозолистой рукой. Подумать только, меня поймал какой-то мерзавец и теперь тащил творить свои мерзкие дела. Хохоча в душе от столь смешной для себя ситуации, я, ради соответствия обстановке, даже побрыкалась и попыталась отбиться. Мне, правда, тут же больно ткнули кулаком в бок.
– Не дергайся, сучка, иначе подправлю личико, – и даже ножом перед лицом помахали.
Зато я разглядела своего обидчика. Типичный бандит. От него разило алкоголем, виноградом и перцем – запахи грабителей и любителей развлекаться с доступными девицами.
Дергаться я и в самом деле перестала, мне было даже любопытно, что произойдет дальше. Раньше на меня столь открыто нападать никто не решался. В то же время, это было даже хорошо. Жертва сама нашла своего убийцу.
Бандит швырнул меня к стене, прижимая к холодной кладке, и, приставив к горлу нож, потребовал:
– Хочешь жить?
Я испуганно кивнула. Жить очень хотелось, а кушать – еще больше.
– Умница, – гоготнул он, щекоча лезвием мою шею. – Значит, сейчас отдашь мне кошелек и поднимешь юбку. Расставишь ножки пошире, и мы с тобой развлечемся.
«Да-да! Развлечемся!» – почти пели мысли в моей голове.
На деле же я всхлипнула и дрожащими руками отдала бандюге ридикюль.
– Какая покладистая сучка.
Кончик лезвия коснулся моей брови и стал медленно спускаться вниз по щеке. Сильно дергаться сейчас я все же побоялась, этот идиот мог ненароком меня порезать, но вот натурально всхлипывать не забывала.
– А теперь молча задирай юбку и только попробуй пискнуть. Прикончу.
Он блефовал. Передо мной стоял не убийца. Ранить мог, избить тоже, но убивать бы не стал. Я послушно начала поднимать полы платья, пальцы дрожали, правда, не от волнения, а от жажды, что бесновалась внутри. Единственное, что беспокоило, – это то, что я не успела изменить лицо до того, как была поймана. А значит, из этой подворотни подонок живым не выйдет точно, ему я не оставлю даже нескольких часов до рассвета.
За этими сладостными мыслями я даже глаза поплотнее зажмурила, уж слишком предвкушающий у меня был взгляд.
Однако грабитель воспринял это за очередное проявление испуга и лишь шумно сопел мне в лицо, издавая невнятные, но довольные звуки, пока извлекал свое орудие из штанов.
Внезапный грохот заставил меня распахнуть глаза. Ощущение близости чужого тела пропало, так же как и кончик лезвия. Кто-то забрал у меня добычу и теперь пинал ее ногами в метре от стены. Я видела лишь фигуру своего «спасителя» и с ужасом узнала в ней детектива Лорна.
Всхлипнула. Громко.
Еще раз всхлипнула. Но не от радости, что меня благородно спасли от насильника, а от досады, что забрали еду буквально изо рта.
Вопросами, как этот полицейский тут оказался, я пока не задавалась. Голоду было не до этого, а вот рыдала я уже естественно, натурально, не притворяясь!
Закончив избивать гада, Лорн защелкнул наручники за его спиной и бросился ко мне.
– Ну, тише-тише, – принялся он утешать меня, справедливо полагая, что началась истерика. – Все хорошо, я успел. Вас больше никто не тронет.
Кажется, он гладил меня по волосам и, прижимая к груди, пытался убаюкать. Я же могла только смотреть сквозь слезы на скрученного грабителя и мысленно облизываться. В довершение всего, сам Лорн стал пахнуть чересчур, просто одуряюще вкусно. Какими бы грехами ни были незнакомые для меня гвоздика и имбирь, но уж очень захотелось их вкусить.
Неимоверных усилий стоило удержать себя в узде и не приняться раздевать Ричарда прямо здесь и сейчас. Во-первых, после моих желаний он рисковал не выжить, во-вторых, убивать его по-прежнему не хотелось. Вряд ли его грехи были достойны смерти.
– Ваша сестра Бри правильно поступила, обратившись ко мне и попросив проследить за тем, как вы ночью пошли в аптеку. Юная баронесса как чувствовала, что вы не дойдете до набережной! – продолжал он «радовать» меня, думая, что его глупый лепет мог меня успокоить.
Теперь проклинать я начала не только Лорна, но и чересчур заботливую сестрицу. Зато плакать прекратила. С трудом, но все же.
Вытерев подолом слезы, я подобралась и попыталась встать. Ричард принялся мне помогать, а заодно оправлять складки сбившегося платья.
– Я хочу домой, – как можно увереннее заявила я.
– Боюсь, не получится, – мужчина покачал головой. – Сейчас нужно доставить преступника в участок, а вас опросить и составить протокол. Вы же не хотите, чтобы он избежал наказания?
От этого заявления я дернулась, как от электрического тока. Меня ни в коем разе нельзя было вести в участок. Сколько там могло быть преступников в камерах, таких вкусных и притягательных? Пять-десять? Да я же с ума сойду от этого изобилия!
– Я хочу домой, – повторила я и для надежности еще раз всхлипнула. – Нужно вернуться до прихода матери. Да и Бри сойдет с ума, если узнает, что здесь произошло.
Детектив нахмурился. Он смотрел на меня изумительными зелеными глазами и явно не понимал, почему я не хочу наказать гада-насильника за почти содеянное им.
– В участок я приду завтра днем. Обещаю, – почти взмолилась я, прикладывая ладони к мощной груди следователя и проникновенно глядя ему в лицо. – Так, чтобы никто в семье не узнал. Прошу вас, я не хочу заставлять их волноваться.
Кажется, моя прочувствованная речь заставила его выдержку дрогнуть.
– Хорошо, – недовольно буркнул он. – Сейчас я выведу этого подонка на центральную улицу и передам в руки патрульным. А потом сразу вернусь за вами и провожу домой.
Мне оставалось лишь согласиться, а после ждать, когда Лорн вначале уведет мою «еду», а затем придет обратно.
Нужно отдать ему должное, заняло это не более десяти минут, но за это время я дважды порывалась сбежать, не дожидаясь его, и каждый раз одергивала себя, понимая, что тогда проблем и вопросов точно не миновать.