Вместо предисловия
– Я объясню вам правила игры, а вы постарайтесь угадать, как она называется. – Проживаясь вдоль специального стола для совещаний, – он был в двух поперечных местах узок, а в двух продольных вытянут, – установленного в кабинете для этих самых важных совещаний, и за котором свои представительные места занимали люди всё сплошь важные и влиятельной внешности, проговорил человек самой что ни на есть обычной наружности, отчего его даже можно было принять выходцем из любой среды, и даже его голос был самым обыкновенным. Из-за чего даже не сразу становится понятным, почему все эти представительные господа за столом, столь важное значение придают этому, столь обычно выглядящему человеку, и, не сводя с него своих взглядов, не пропускают мимо себя ни одного его слова. И даже складывается такое ощущение, конечно, только в отдельных головах, помешанных на фантастизме, что предложи этот самый обычный человек к исполнению любую самую что ни на есть глупость, то любой из этих важных господ, хотя бы тот, на кого укажет перст этого самого обычного человека, незамедлительно приступит к исполнению этой глупости.
А всё именно так и происходит, наверное, потому, что убедительности его словам придаёт, поглядывающая на этих господ из наплечной кобуры этого обычного человека, рукоятка пистолета. И стоило только одному, скорей всего, самому влиятельному господину из этого сообщества важных и влиятельных людей, выказать лёгкое непонимание поступков и действий этого самого обычного человека: «А ты кто такой?!», – как ему тут же, через лёгкий треск его головных нервов, рукояткой пистолета доводится понимание его настоящего места. Куда он без лишних слов со своей стороны, а стоны за слова не считаются, моментально и выносится из-за стола полежать на паркетном полу, и подумать над другим вопросом: А ты-то сам кто такой будешь?
– Как правило, в такого рода игры играют люди обездоленные и несчастные, – вслед за первым предложением сказал самый обычный человек, окинув господ за столом, с виду ничего не имеющих общего с этими людьми без счастья, а некоторые и вовсе, как казалось, и порядком не понимали, о чём это идёт речь. Но самый обыкновенный человек прекрасно знал, как обманчив внешний вид, и за всеми этими лоснящимися от жира и трескающимися от переедания устриц с лобстерами, физиономиями в дорогих костюмах, вполне может скрываться своя трагическая судьба и разбитое сердце. Вот они и подавляют мучение и боль своих сердец через переедание чёрной икры, которую они обязательно смешивают с красной и с помощью питьевых трубочек заглатывают внутрь. А когда через бокал другой шампанского им становится скучно, то они начинают через эти трубочки посылать свои наплевательские гостинцы субтильным дамочкам за соседними столиками. А те жеманницы только и рады, когда на них столь важные господа наплюют.
В общем, самый обыкновенный человек с пистолетом в кобуре, никого не списывает со своих счетов и всем даёт шанс поучаствовать в предлагаемой им игре. – И вы как нельзя лучше подходите под эту категорию. – Довершил свою фразу обычный человек. И судя по тому, как приуныли в лицах все эти важные господа, то они догадались, что под этими словами подразумевал этой самый обычный человек, а для них самый обычный негодяй и грабитель – сейчас он их начнёт приводить к выше озвученному общему знаменателю.
– А теперь правила игры. – Остановившись в центре кабинета, призывает к вниманию всех здесь находящихся людей самый обычный человек. – Берётся барабан, прокручивается и на кого выпал … Для лучшего понимания, будет лучше показать на примере. – Делает оговорку обыкновенный человек. После чего он достаёт из кобуры револьвер, для эффекту его в руке прокручивает, затем открывает барабан, вынимает из него патрон и ставит его на край стола. После чего возвращает револьвер обратно в кобуру и, посмотрев на это замечательное собрание людей столь представительных, которые о нём вдруг и позабыли думать, не сводя своего взгляда со стоящего патрона на столе, понимает, как всё-таки любознательны все эти люди. Так что самому обыкновенному человеку пришлось хлопнуть в свои ладони, чтобы вновь завоевать внимание этих господ.
– Так вот господа, – обратился к этому замечательному собранию самый обычный человек с пистолетом в наплечной кобуре, – прежде чем мы с вами начнём нашу игру, а все эти предварительные действия и ласки, как вы понимаете, есть часть игры, – кивнув в сторону завалившегося в пол представительного господина, сказал этот удивительный своей обычностью человек, – я бы хотел, чтобы вы мне ответили на один вопрос. – На этом месте делает кульминационную паузу обычный человек, и после неё задаёт свой вопрос:
– Так вот, скажите мне, в нашу игру лучше играть в чётном или бессчётном количественном составе?
После чего обычный человек подходит к наиболее ближе сидящему к нему господину в парике вместо шляпы и волос, и уперевшись в него взглядом, вопрошает его: Твоё слово, мурло.
Глава 1
От времён начал. Человек убеждённый и умеющий убеждать.
Почти что всегда странно видеть странных людей. Хотя нет, и здесь, в этом выражении, определённо закралась тавтологическая ошибка – как это мы вот так сразу можем узнать и понять, что представший перед нами человек странен (да и что это, собственно, значит). Вот опасен или что ещё похуже, – он хочет денег у нас безвозвратно одолжить, – то это сразу видно, а вот то, что он странен, то для того чтобы причислить человека к этой категории людей, нужно для начала его как следует узнать. А то, что он разговаривает сам с собой, то может быть у него в ухе запрятан наушник-блютуз, и тогда, кто из вас более странен или отстал от научно-технического прогресса, что тоже есть одна из разновидностей странностей, ещё надо разобраться.
В общем, чтобы быть более точней что ли, скажем следующим образом. Почти что всегда удивительно оказываться в мало на данный момент объяснимой ситуации, когда к вам, до этого момента с зевающим видом стоящему и никого не трогающему, – а это скорей всего, одно из важнейших условий реализуемости этой ситуации, – неожиданно подходит, и становится чуть с боку от вас, недалеко и не близко, а в самый раз, чтобы можно было поговорить без особых сложностей, в первый раз вижу, что за тип, – впрочем, на первый взгляд ничем таким не выдающимся и не опасной наружности, – и как бы сам с собой заводит разговор. И первое, что вам хочется сделать, – и вы делаете, – это посмотреть по сторонам, чтобы понять, а не розыгрыш ли всё это.
Но вокруг никого похожего со скрытой камерой незаметно, или они умело скрываются, и тогда вы возвращаетесь к этому, без спросу подошедшему собеседнику, внимательно, изучающим взглядом на него смотрите и, сопоставив несколько нездоровый вид этого разговорчивого человека и место своего нахождения, – вы находитесь в аэропорту, в зале ожидания посадки на самолёт, – делаете для себя успокаивающий, а для этого человека с нездоровым, а как сейчас понимаете, крайне волнующимся за себя и свой перелёт видом, всё объясняющий вывод – этот гражданин от страха и волнения перед полётом, себе места не находит, вот он таким словесным способом и решил себя успокоить.
Ну а когда всё так разрешилось и встало на свои места, то вы успокаиваетесь, или будет точнее сказать, вон тот пассажир приличного вида и с кожаным кейсом в руках, что говорит о его солидности и деловитости, – а если к этому ещё и привлекательную внешность и имя Владислав прибавить, то сразу становится понятно, почему именно к этому гражданину, всем собой внушающему уверенность, подошёл за поддержкой тот волнующийся за свой полёт гражданин не столь основательной наружности и соответственно всему этому происходящему с ним сам себя убеждающе выглядящий, хотя не без претензии на строгость своего несколько скрытного вида.
А ведь Владислав, как он сам считал, был не совсем простой пассажир, и не только потому, что он летит бизнес классом, а хотя бы потому, что в его визитной карточке, – а наличие визитной карточки уже о чём-то значительном да говорит, – прописано не какой-то там менеджер по продажам, а если на ней попытаться разместить все его регалии, заслуги и занимаемые должности, то они, пожалуй, и не поместятся. И чтобы даже не перечислить, а хотя бы вспомнить, какие ответственные посты ему были доверены и до сих пор доверяли, понадобилась бы очень и очень хорошая память, и достаточно немало времени. А так как времени ожидания посадки на самолёт было предостаточно, то Владислав, как человек, не любивший за зря простаивать и тратить своё время, в качестве зарядки для ума и перечислял в уме все эти свои занимаемые посты и должности.
И вот когда Владислав зашёл на очередной памятливый круг по перечислению своих важных и ценных во всех смыслах этого слова постов: «Генеральный директор и сопродюсер компании по оказанию услуг в сфере девел…», – к нему и подошёл этот разговорчивый незнакомец, своим бормотавшим вмешательством перебив Владислава на умственном полуслове. А Владислав, как человек генеральской важности, не любит когда его даже мысленно перебивают и он всегда придерживается строгого порядка во всём, – что собственно и позволило ему добиться столь высоких постов, – и поэтому он, наверное, сейчас бы нахмурился и строго-настрого предупредил этого человека о его недопустимом поведении, но Владислав ещё не закостенел в своей важности и зрелости, он был относительно молод – чуть под сорок – и он поступил так, как поступил бы самый обычный человек при таких необычных обстоятельствах.
Так он для начала осмотрелся по сторонам и только после того, как убеждается в своей безопасности и ещё в чём-то для себя важном, – например, в том, что за всем этим вмешательством не стоят его конкуренты, акулы бизнеса на рынке различных услуг, – возвращается к этому типу и сообразно своему разумению приходит к пониманию поведения и самого этого волнующегося за себя типа.
Ну а как только у ожидающего своего вылета пассажира Владислава вновь всё внутри успокоилось и заняло свои места, – он, если быть предельно честным, не любил беспокойство, – то он, как человек по своей сути ничего не имеющий против того, чтобы оказать поддержку ближнему своему в плане информационной поддержки – типа советом или как сейчас, стать для него психологической подушкой – то он так уж и быть, даёт ему возможность выговориться. Тем более ему надо чем-то себя занять (перечисление своих постов и должностей, честно сказать, усыпляют бдительность и буквально), когда до посадки ещё полным полно времени.
– Что ж, послушаем, о чём таком сокровенном ты решил поделиться с первым встречным. – Про себя улыбнулся основательный гражданин Владислав и с умным видом, а другого он и не умел демонстрировать на людях, со всем вниманием вновь посмотрел на этого разговорчивого человека. Который до этого момента о чём то там говорил, а Владислав только его видел и пока ничего из сказанного им не воспринимал, а тут этот тип вдруг обратил внимание на то, что на него так внимательно смотрят и, замерев на ответном внимании к Владиславу, чуть было не смутил его своим, как оказывается, не таким уж простым выражением лица и взглядом.
Но так как всё это длилось одно лишь мгновение, то Владислав не успел оказаться для себя в неловкой ситуации, когда вот так внезапно сталкиваешься с думающим о тебе взглядом незнакомца и тебе вдруг самому начинает думаться об этом незнакомом типе, который как вам понимается, откуда-то и главное, заранее, сумел понять этот ваш ход мыслей. В общем, этот разговорчивый тип вовремя отворачивает своё лицо от Владислава и как понимается Владиславом по интонации голоса незнакомца, то он приступил к изложению нового блока информации. И на этот раз Владислав уже не пропускает мимо себя то, что он говорит, а начинает слушать. И как часто бывает в некоторых подобных случаях, когда рассказчик обладает несомненным талантом рассказывать, а не просто излагать прискорбные факты из своей жизни (о таких фактах, как правило, и распространяются люди при такого рода разговорах по душам с незнакомыми людьми), то по мере своего завлечения в рассказ, начинаешь забывать о многом и главное, о времени.
– Знаете, есть у меня такая привычка, – заговорил незнакомец, глядя вперёд, в зал, на блуждающих в ожидании своего рейса пассажиров, – я перед посадкой на свой рейс, – а летаю я гораздо чаще, чем мне этого хотелось бы и чем вам думается, – с особым вниманием изучаю тех пассажиров, с кем мне придётся совершить этот свой очередной и пока не ясно, удачный ли перелёт. – Как это понимать? – не мог не удивиться Владислав, услышав такой выпад в свой адрес, и в результате чего, его внимание к рассказчику возросло до тех пределов, когда начинаешь себя чувствовать вовлечённым во всё то, что перед тобой разворачивается рассказчиком в повествовании.
– Кто знает, а кто-то там определённо знает, – на этих словах незнакомец кивнул куда-то вверх, да так призывно, что Владислав не удержался и посмотрел вслед за незнакомцем (когда люди себя ведут вот так, то есть несколько возбуждённо и необычно, то за ними нужен глаз да глаз, так что Владислав всего лишь подчинился своим рефлексам). А там сверху находились пролёты ведущей вверх лестницы, по которой спускались и поднимались люди, и при этом в это летнее время в летней одежде. Так что можно себе представить, что мог ли и увидели бы Владислав и этот незнакомец, если бы в тот момент по лестнице поднималась девушка по-летнему, в короткой юбке одетая. И тут не заподозрить этого незнакомца в чём-то ещё существенном, чем в волнении, будет крайне сложно. Но на этот раз всё для этого незнакомца обошлось и перед Владиславом не предстало ничего такого внушающего грешные мысли.
Между тем незнакомец продолжает свой рассказ. – Я, конечно, имею в виду статистику авиакатастроф. – Сделал важное уточнение незнакомец, как будто Владислав похож на того человека, кто в этом вопросе мог бы о чём-то или о ком-то другом подумать (о том же боге). – А она при всех своих ничтожных, доли процентов, цифрах, всё-таки до конца не убирает возможность не быть записанным в число тех счастливчиков, кто будет выбран и попадёт в свой поимённый список избранных на тот свет. Здесь я, конечно, имею в виду не службу статистики, а того, кто повыше и информированней всех статистических служб вместе взятых. Ну, вы понимаете, о ком это я. – Здесь незнакомец позволил себе по отношению к Владиславу некое панибратство, с которым он чуть пододвинулся к Владиславу и с претензией на взаимопонимание, таким задушевным образом обратился к нему. Ну а Владиславу ничего другого не остаётся делать, как держать марку всё основательно знающего и понимающего человека – он в ответ многозначительно кивнул.
– А так как никто, кроме этой всевышней информированности не может заранее знать, каким будет этот рейс для меня и всех остальных, – очередным или крайне последним, – то я таким подготовительным образом готовлю себя к непредусмотренному мною будущему. – Обратно заняв своё прежнее место рядом с Владиславом, заговорил незнакомец. – Ведь по лицам и внешнему виду своих будущих попутчиков, косвенным способом можно догадаться, какие насчёт тебя планы у того, кто за всем этим произведением искусства стоит. – Незнакомец фигурально рукой обрисовал окружающий мир. Затем окинув взглядом находящихся в зале людей и, выделив среди них пожилую, скорей всего супружескую пару, указал на неё Владиславу. – Вот, к примеру, обратите своё внимание вон на ту пожилую супружескую пару, занявшую места на креслах поближе к стойке регистрационного выхода. Владислав следует своим взглядом за взглядом незнакомца и, обнаружив искомую пару, вопросительно посмотрел на незнакомца. Тот же в ответ спрашивает его:
– И что вам говорит их присутствие на самолёте? – На что следует вполне логичный ответ Владислава – он недоумённо пожал плечами. Что видимо вполне устраивает незнакомца, – это он завёл разговор, и загадки и отгадки на них он будет сам озвучивать, как и полагается всякому увлечённому рассказчику, – и он сам даёт ответ на свой же вопрос. – На первый взгляд ничего необычного, мало ли кто летает на самолётах. И эта пожилая пара, как и многие такие пары, может быть всего лишь собралась слетать напоследок, пока ещё есть силы, к своим сто лет не видели родственникам. И такая вероятность событий более чем вероятна. Правда при всём при этом существует и своя счастливая статистическая вероятность того осуществления, которое для них предусмотрел тот, кто всё и всегда предусматривает за всех. И эту пару, как и других людей в списке пассажиров этого самолёта, на этот фигуральный ковчег записал в свой последний путь всё тот же предусмотритель всего и вся. Вон, посмотри, как они крепко, как в последний раз держаться за руки. Чем не косвенное доказательство моего предположения. – Указующе и несколько дёргано сказал незнакомец. На этот раз Владислав уже не так участливо смотрит вначале на эту пару, а затем на нервного незнакомца (ему покоробило слух обращение незнакомца к нему на ты), после чего внушающе, то есть твёрдо, ему говорит:
– Это в вас волнение и страх перед полётом говорит и заставляет видеть то, чего на самом деле нет.
Но незнакомец, несмотря на такие убедительные заверения Владислава, не успокаивается, а продолжает гнуть свою линию. – Да, в чём-то вы, конечно, правы и одного примера явно не достаточно, чтобы сделать такого рода итоговый вывод. Но если вы не поверхностным, как это обычно делают находящиеся в предполётном трансе пассажиры, а вооружённым хотя бы вниманием, а ещё лучше, психологическими знаниями взглядом посмотрите на тех, с кем вам вскоре предстоит не просто лететь в одном самолёте, а несколько кряду часов придётся находиться в одном замкнутом помещении, дышать одним воздухом и мыслями о сущем, и главное, подвергаться общей для всех судьбе – что довольно-таки странно, при всей вашей непохожести и разности, где вы, как минимум считаете, что вы не заслужили такой участи, разделять свою судьбу вон хотя бы с тем бездельником и никчёмным по сравнению с вами человеком, – то поймёте, что в этом есть некий смысл, со своим лежащим в неизвестных материях и реалиях объяснением. – Тут незнакомец кивает в сторону какого-то типа, и в правду не презентабельной наружности и вида, который явно не просто так прикладывается к бутылочке с газированной водой – в ней, судя по его уже мало вменяемому виду, уж точно находится не вода.
И потому, как Владислав посмотрел на этого малоприятного и совсем ему не понравившегося типа, было понятно, что незнакомец нашёл верные слова для убеждения Владислава в пока ещё не совсем понятно в чём. Пока же Владислав со своим предубеждением разглядывает этого типа с бутылкой в руках, о котором надо обязательно сообщить службе контроля, а то он в самолёте обязательно устроит дебош, незнакомец продолжает говорить.
– И тут как не задаться вполне логичным при данных обстоятельствах вопросом. Но почему я, именно такой-то, на других людей совсем не похожий и в чём-то исключительный человек, должен разделить свою судьбу именно с этими, столь разными и непохожими друг на друга и на меня людьми, где среди них могут быть, как заслужившие для себя более строгого наказания, так и те, кто жил свою жизнь чуть ли не праведником? И какая всё-таки есть между всеми нами связь и чем руководствовался создатель в своём подборе пассажиров в этот для себя судьбоносный рейс?– Незнакомец сделал значимую паузу и уже с большим убеждением заговорил. – А насчёт случайности выбора, то в мире, где ничего не делается безотчётно и всё подчинено своим знаковым законам, это тоже есть некий, существующий по своим законам случайности выбор. Да хотя бы тот же выбор вашего места в салоне самолёта, который как всеми нами думается на основании написанного объявления на сайте компании по продаже авиабилетов, вроде как делается системой методом случайного подбора. И спрашивается, а на основании какого алгоритма действий, эта случайность осуществляется, и не стоит ли за ним и за всем этим действием кто-то совсем не случайный, которому было крайне важно посадить на этот рейс именно вас и обязательно рядом с вами, не какого-нибудь мало разговорчивого типа, который весь полёт проспал, а разговорчивую и очень пугливую во время воздушных ям и турбулентности привлекательную молодую особу, с которой вы впоследствии так вляпаетесь в далеко идущую и крайне неприятную для вас историю, что лучше бы самолёт упал прямо при взлёте и разбился. – Задаётся вопросом незнакомец, переведя внимание Владислава на себя.
– Но у меня место в бизнес-классе, и я, если хотите знать, лично сам выбирал для себя это место. – Немало удивлённый и определённо сбитый с толку, проговорил Владислав, а тут ещё как будто специально, никого не замечая, мимо проходит такая вся из себя элегантная и представительная молодая особа в брючном костюме, катя за собой изящный чемоданчик на колёсиках, что у Владислава предчувственно внутри всё заволновалось и вспотело. А когда эта явно бизнес-леди всё же уделила Владиславу короткое внимание, – она окинула его быстрым, но запоминающимся взглядом, – то у Владислава мало оставалось разумных отговорок и желания не верить всему сказанному незнакомцем.
Но Владислав всё же основательный человек, для которого уверений в своей платёжеспособности недостаточно, ему нужно видеть поступление средств на свой счёт (это он и мы вслед за ним, согласно своему близкому к генеральским должностям и бизнес структурам мышлению, так рассуждаем), и к тому же он крепкий хозяйственник, а из этого вытекает как минимум то, что он никогда виду не показывает, что его в чём-то убедили, и если так уж получилось, то максимум, что он демонстрирует, так это то, что рассматриваемый вопрос не столь прост и он явно требует дополнительного обсуждения.
– Это, как я понимаю, ваша гипотеза. – После небольшого раздумья, потребовавшееся ему для того чтобы проводить взглядом эту бизнес-леди, утверждающе сказал Владислав, в некоторых вопросах старающийся придерживаться скромности (имеется в виду упоминание им номера своего места). – И всё-таки этого мало и недостаточно, чтобы делать такие ответственные за чужую судьбу выводы. – Со всей ответственностью за свои слова, проговорил Владислав.
– Что ж, ваше право верить или не верить всему мною, для вас незнакомому человеку, сказанному. Тем более перед полётом лучше придерживаться несколько важных правил: не знать ничего об авиа-статистике, не слушать рассказы о любого рода катастрофах и крушениях, и само собой не обращаться к гадалке за советом, каким рейсом лететь, утренним более дорогим, который почему-то вам кажется безопасней, или вечерним гораздо дешевле, но при этом более опасным – на нём летят с футбольного матча не трезвые фанаты. Вы, я надеюсь, последовали этому совету своих знакомых? – И незнакомец ещё спрашивает о таких, само собой подразумевающихся вещах – Владислав и без совета своих знакомых ни за что бы не пошёл на счёт себя гадать к гадалке, а вот насчёт некоторых своих зловредных знакомых, был бы не прочь сходить. И его отрицательно кивающий ответ всё расставляет по своим местам.
Между тем незнакомец собрался было продолжить рассуждать и сбивать Владислава с мысли, но тут Владислав, явно в уме сопоставивший некоторые знаковые моменты из всего этого разговора, и главное ему не давала покоя эта бизнес-леди, вдруг повернулся к незнакомцу и, уставившись в упор на него, многозначительно спросил:
– Почему именно я?
Ну а незнакомец ожидаемо ведёт себя непонимающе, переспрашивая Владислава. – Вы это о чём?
– Почему вы подошли со всем этим именно ко мне? И только не говорите мне, что всё это случайность. – Достаточно жёстко проговорил Владислав. И на этот раз незнакомец не стал юлить и уходить в сторону от ответа. А он, проявив на лице еле заметную улыбку, что на его строгом лице выглядело несколько странно и угрожающе, осветился в глазах, вспыхнувшим огоньком возбуждения и, чётко отбивая слова, заговорил:
– Я же вам говорил, что та же случайность, это есть тот же природный закон, разве что подчинённый иным, не столь логически следуемым правилам. И то, что я подошёл к вам, то этому, скорей всего, есть свои объяснения. При этом решение что-либо объяснять вам, либо же ограничиться частичным объяснением или же игнорировать вас, в итоге зависит оттого, в каком предметном качестве – объекта или субъекта – вы видитесь и можете быть представлены для реализации подчинённых этим правилам планов. – Здесь незнакомец так цепко и отчасти жёстко посмотрел на Владислава, что тот не посмел возмутиться, хотя всё в нём для этого было готово и подрывалось, после того как незнакомец так возмутительно для него обрисовал сложившуюся ситуацию с ним.
– Должен заметить, а вы приметливы и умеете делать выводы. – Проговорил незнакомец. И теперь уже Владислав задался вопросом. – Вы это о чём?
– Конечно о вас. Разве не ясно. – Сказал незнакомец.
– Я не понимаю. – Искренне сказал Владислав. Но незнакомец видимо решил следовать в своём разговоре своим путём и он не реагирует на это непонимание Владислава, а ведёт свой разговор дальше. – Интересуешься, почему именно ты. – Глядя на Владислава, задумчиво сказал незнакомец. – А не кажется ли тебе, что если такой вопрос возник, то прежде всего его нужно задать себе, а не во вне. – Незнакомец, продолжая смотреть на Владислава, замолкает, как бы ожидая от него неких, неизвестных для него действий. Владислав же ничего не предпринимает, и тогда незнакомец даёт ему подсказку на эти действия. – Так задайся им, время для этого ещё есть. – Твёрдо говорит незнакомец, и Владислав хотя бы делает задумчивый вид.
О чём думал и мог ли думать вообще на тот момент Владислав, до точности и самому ему неизвестно, хотя вид у него был многообещающий. Но незнакомец явно знал, насколько обманчивы все эти многообещающие виды, да и отталкивался он в своём подходе к Владиславу на другие основания, в общем, он не стал интересоваться у него, что он там себе ответил и сам предложил свою версию ответа.
– Скажу так, ты нам подходишь. – Многозначительно и по смысловой нагрузке достаточно страшно сказал незнакомец, отчего напуганному Владиславу захотелось немедленно закричать «караул» или как-нибудь по-другому обратиться за помощью. К чему бы он тотчас прибегнул, не находись в такой опасной близости от него этой страшный тип, с такой крепкой цепкостью смотрящего на него. Ну а незнакомец явно всё это по Владиславу может прочитать и он, усмехнувшись, смягчённым голосом спрашивает его. – Надеюсь, я вас не напугал этим своим заявлением. Как мне казалось, когда я вас там, у входа в зону паспортного контроля видел, то вы человек достаточно смелый, чтобы пренебречь публичными опасностями, которые несут большие скопления людей.
А вот эта отсылка незнакомца к тому, что происходило в общем зале аэропорта, где Владислава достаточно провокационно своей любвеобильностью, – а он ведь её предупреждал, что не надо так к нему сильно прижиматься и крепко целовать на дорожку, – провожала одна его настолько хорошая знакомая, что у него с некоторых пор начались рождаться свои сомнения насчёт продолжения этого знакового и достаточно продолжительного знакомства, и уже в следствии этих сомнений, свои знаковые вопросы: «А не пора ли уже завязывать это затянувшееся знакомство, пока о нём всё не стало известно моей ревнивой супруге, или может быть, уже саму супругу перевести в разряд хороших знакомых, а свою хорошую знакомую поставить на место супруги?», – вновь вернула ему самообладание и уверенность в себе.
Ведь когда приходишь к пониманию и знанию того, что от тебя на самом деле хотят, – а этот тип явно шантажист, который решил опередить его и первым ответить на эти вставшие перед ним вопросы, если он, конечно, чем-то в материальном плане не поспособствует его молчанию, – и в результате убираются все загадки и не договорённости, то видимость пути выхода их сложившейся ситуации, так сказать, в своей степени облегчает положение того, кого хотели через все эти загадки и головоломки загнать в тупик непонимания.
– Ах, вот вы о чём. – Уже тоном человека более чем уверенного в собственных силах и презирающего такого рода ничтожных людей, которые перебиваются такими подлыми и честно сказать, мало способствующими благосостоянию заработками, сказал Владислав, более чем дерзко посмотрев на незнакомца, ожидая от него вначале грозных требований о выкупе, а после того как он его осадит своей непоколебимостью и знаниями многих влиятельных людей, среди которых есть и прокурор, то и слезливых просьб о вознаграждении за его молчание и сделанные им фото. Но незнакомец в ответ ведёт себя крайне непредсказуемо, и он вместо того, чтобы всё это от Владислава пакетно потребовать: «Вот моё клятвенное заверение, зуб даю, что никому об этом вашем междусобойчике с этой симпатичной особой не сообщу, и плюс карта памяти с вашими фото, а вы мне баш на баш, сделаете перевод на этот счёт», – с такой настолько язвительной и наглой ухмылкой ответно спрашивает, что Владислав начинает опять заблуждаться на счёт своей самоуверенности.
– И к чему это я по вашему, веду этот разговор? – спрашивает незнакомец. И Владислав даже на мгновение теряется, не зная, что ответить этому опять начавшему его пугать, столь загадочному типу. При этом и отмалчиваться у него не получится – почему он так решил, то это другой вопрос, – и Владислав, сбиваясь на мысли и слова, начинает выговаривать то, что он надумал про этого типа и в чём с минуту назад был более чем уверен, а сейчас вообще неуверен.
– Вы упомянули о том, что видели некие мои провокационного характера действия у паспортного контроля, которые могли бы вызвать нежелательные последствия для меня, вот я и сделал из всего этого соответствующие выводы. – Сказал Владислав.
– А иначе я послужу катализатором ваших дальнейших решений насчёт этой молодой особы. Так что ли? – задался вопросом незнакомец, искренне недоумевая, что ещё больше указывало на нелепость прежних логических выводов Владислава насчёт скрытых намерений незнакомца.
– Вроде того. – Совсем неуверенно и таким не свойственным для себя языком просторечья, до которого он никогда не опускался и вроде до сегодняшнего разговора и знать не знал, чуть ли не проблеял Владислав. На что незнакомец чуть ли не оскаливается в ухмылке, затем выбивает из себя пару хриплых смешков, после чего вновь становится серьёзным и говорит. – Вот видите, насколько вероятностно и предсказуемо мыслит наш мозг. И всё оттого, что он выбирает для себя наиболее по его разумению рациональные пути к своей итоговой цели. А эта рациональность, как правило, опирается на одно и тоже качество, на простоту и лёгкость достижения цели. Вот ваш мозг и выбрал для себя наиболее лёгкое и логичное объяснение случившемуся, тогда как настоящая причина всему происходящему, совсем другая, так сказать, не укладывающаяся в обычные схемы объяснения вашего мозга. А если к этому ещё и прибавляется ваше желание, то тут уж и не какими разумными доводами не разубедить ваш мозг, которым отныне и до момента катастрофы будет руководить это желание. – Незнакомец выразительно посмотрел на Владислава и продолжил свои разъяснения: