Реалити-2. Герои остаются в сердце
1
Лето подходило к концу, а фильм оставался так и не снят. Заказчик настаивал, чтобы в нем обязательно было три истории – не больше и не меньше. Требовалось вписаться в формат патриотического сериала, что оказалось совсем непросто. Военные, которых я просила поучаствовать в нашем кинопроекте, наотрез отказывались заниматься ерундой:
– Кому это нужно? – сразу спрашивали они. – Все равно ваш фильм не покажут по центральным каналам, а если и покажут, то пенсии инвалидам не прибавят.
В глубине души я была абсолютно согласна с нашими несостоявшимися героями и нисколько не обижалась на них. В самом деле, звонит какая-то тетка и предлагает сыграть самого себя. А если человеку не хочется играть? Если ему даже к зеркалу подходить не хочется лишний раз? Война сильно покалечила всех, кому я звонила. Я бы на их месте тоже отказалась позировать перед телекамерой.
Но нашему продюсеру это было невдомек:
– Уговаривай! – отрезал Ренат. – Что хочешь, говори, только денег никому не предлагай. Мой принцип – никому из героев не платить.
Это меня несколько насторожило: а как насчет творческой группы?
– Как только сдадим фильм, сразу со всеми рассчитаюсь, – заверил он меня. – Главное, надо успеть в срок.
Жесткие слова «успеть в срок» тревожили меня с каждым днем все больше и больше.
– Не волнуйся, отснимем! – сказал режиссер Георгий и уехал в отпуск. – Герои – они люди капризные.
И вот, в последний день лета продюсер дал отмашку:
– Звони Бондареву! Нам разрешили его снимать.
Кто разрешил, уточнять я не стала. Кандидатуру Героя России В.А. Бондарева (назовем его так) я сама предложила ему еще месяц назад. Но, видимо, инвалидность В.А. была не столь очевидна, а продюсеру непременно хотелось, чтобы третий герой был без руки, а лучше – сразу без двух.
Герой России был другом Героя Советского Союза – нашего второго участника, которого я назову здесь «Богданов». Два товарища были в одинаковом звании, и к тому же у них были очень похожие фамилии, имена и отчества. Говоря о них продюсеру, я постоянно путала: то чье-то имя, то отчество, то фамилию. Вот например, у древних все было просто – Ахилл, Геракл, Персей, Прометей… У меня в переговорах с коллегами не поворачивался язык назвать наших героев только по имени. Все-таки, создатель легенды должен прежде всего сам испытывать восхищение от подвигов. Иначе все коту под хвост – ни легенды, ни гонорара.
Работа сценариста требует определенного полета фантазии. От меня же в данном случае требовалось всего лишь взять одно интервью и написать три страницы текста. А еще нам с младшей дочерью требовалось дожить до зарплаты, которую мне пока никто не обещал. Раньше, лет эдак двадцать пять назад, я бы стала плести продюсеру всякую чушь о высокой миссии журналистики, проникновении в характер героя… Но в конце августа я уже смирилась с ролью подставки для микрофона. В извечном противостояние между вдохновением от творчества и Золотым тельцом воображаемый телец уверенно перевешивал.
Пытаясь выбраться из своего творческо-финансового кризиса, я начала бегать трусцой по своей улице. Все лето на ней шла «добыча труб», однако к концу августа тротуар стал вполне пешеходным и даже бегопригодным. Единственными препятствиями, которые все время приходилось перепрыгивать, были желтые рифленые плиты, которые на нашей улице, также как и по всей Москве, вмуровали в асфальт. Говорят, это сделали для инвалидов по зрению. Наверное, и для меня в том числе – я бегаю без очков и на каждом желтом квадрате еще и прыгаю в длину.
Одновременно со первым подвигом пришлось совершила и второй – в сто первый раз выбросить недокуренную пачку сигарет, чтобы не портить цвет лица.
Да уж, когда до зарплаты еще целых два месяца, а цвет лица оставляет желать лучшего, то ничего не остается, как побежать трусцой. Совсем другое дело, когда деньги сами догоняют тебя – хоть трусцой, хоть галопом, хоть аллюром. Тогда нет никакой нужды снашивать и без того рваные кроссовки. Надо всего лишь сходить в магазин (тот самый, который рекламирует известная француженка), купить там контрафактный крем от морщин и не надрывать здоровье в борьбе с вредной привычкой.
Обо всем этом я написала в письме Саше Б. – своему однокласснику, который уже двадцать лет живет в Австралии. В середине лета он вдруг объявился в Москве и собрал остатки нашего 10 «Б» в «Эль Пасте».
Встреча с одноклассниками пробудила во мне ностальгические воспоминания по беззаботному детству. В нашей английской спецшколе запрещали крутить западную попсу на дискотеках и рассказывали тинейджерам о нравственных идеалах. Официальный английский мы учили на уроках по газете «Москоу ньюс», а язык американских блокбастеров – на конспиративных вечеринках под дешевый портвейн.
– А ты чем занимаешься? – поинтересовались одноклассники.
Я призналась честно:
– В основном, дауншифтингом. Иногда преподаю, чуть– чуть снимаю кино и под настроение пишу рассказы. А еще я развожу хомяков.
Серьезные дамы и мужчины посмотрели на меня с интересом.
– А-а…– протянул герой застолья. – Раньше ты была журналистом, еще статью обо мне написала.
Статью я сочинила об утечке мозгов, потому что тринадцать лет назад эта тема казалась мне весьма актуальной. Летом минувшим меня больше волновала проблема утечки жизни и здоровья.
– А еще ты, вроде, в университете работаешь?
Пришлось признаться, что и это вилами по воде писано. В нашем образовательном учреждении надо каждый год заключать новый контракт.
Встреча была теплой – вспоминали смешные истории из школьного детства, рассказывали, кто куда ездил на отдых. Трое одноклассников еще в начале 90-х уехали на ПМЖ в Америку. Счастливых владельцев грин-карт вспоминали особо и даже послали им через Фейсбук наши слегка захмелевшие фото-лица.
Об этом приятном событии я написала маленький рассказ и отослала его Саше как главному герою на рецензию. Так завязалась наша переписка. В ответ австралийский одноклассник прислал эссе про то, как он выкармливал из пипетки пятнадцать новорожденных мышат, а я, в свою очередь, – про трех новорожденных хомячат.
Электронное письмо идет в Австралию ровно столько же, сколько на соседнюю улицу. Чувствительна только разница в часовых поясах, да еще в менталитете. За двадцать лет Саша стал говорить по-русски с приятным акцентом, а в письмах использовал устаревшие речевые обороты.
Я писала Б., а думала о К. Так бывает – пишешь одному, а думаешь о другом. А.В. я написала только один раз, когда закончила первую часть этой повести и тоже отослала ему на рецензию. Герой прогнал файл через программу-читалку и разрешил мне работать над сюжетом и дальше. У него, как всегда, было множество дел, и он совершенно не скучал без меня.