000
ОтложитьЧитал
Ну, или почти так. А вечером мы бы вместе могли дойти до метро. Или вместе пойти на обед. Хотя он же не обедает.
На кухню ворвалась Лариска из бухгалтерии.
– У, Кир, как удачно! Зайди потом к нам. Ты же не полный месяц работаешь? Нужно кое-что уточнить, чтобы премию начислить.
Бабе четвертый десяток, а она все стрижется под мальчика и таскает джинсы. Не пробовала юбки носить?
– О, премия! – оживился Михаил. – А я? Мне когда зайти?
– А ты зачем нужен? Ты тут почти год. С тобой и так все понятно.
Ну почему все так?
Кир налил себе кофе, пошел к двери и наконец увидел меня.
– Доброе утро, – сказал он.
– О, Мила! – это уже Мишка. – Чего стоишь в дверях, как не родная. Проходи, кофе готов! Или тебе чаю? Зеленого? Чайник только вскипел.
Почему чай? Если все с утра пьют кофе, почему мне предлагают чай? Зеленый. Хорошо, не кефир.
Папа всегда говорил, что мужчина должен первый показать свою заинтересованность в отношениях. Но что делать, если Кир такой нерешительный и… старомодный? Придется все делать самой.
И, может быть, мне нужна юбка покороче?
***
Премия? Черт возьми, премия? Может быть, хватит на теплые перчатки и на эклеры для Ленки.
Субботин вызвал его в конце рабочего дня, когда уже все собирались домой.
– Ты верхом ездить умеешь? – сухо спросил он.
– На лошади? – на всякий случай уточнил Кир.
– На лошади! – насмешливо согласился Субботин.
– Немного.
– Хорошо. Тогда будь завтра в девять утра у метро «Коммунарка». Я тебя там подберу.
На метро это полтора часа. Если на автобусе и метро, скорее всего, столько же. Завтра суббота. Кир надеялся спать до полудня, а то и дольше.
С другой стороны, ему же светит премия – да хоть лишняя тысяча, уже хорошо. Ладно, прокатится он верхом. В конце концов пирожные для Ленки важнее.
***
Кир проснулся от мерзкого пиликанья будильника. Шесть утра. Темень.
В доме напротив светилось только одно окно. У кого-то бессонница или приходится вставать на работу даже в субботу?
Полчаса хватило на то, чтобы умыться, одеться и выпить пустой чай. В итоге на «Коммунарке» он был за десять минут до назначенного времени. Небо розовело, окутанное легким туманом, на западе гасли последние запоздавшие звезды.
Было удивительно тихо. Даже проезжающие мимо машины, казалось, тонули в мягком слое ваты. Нежный рассвет как будто целовал чьи-то замерзшие пальцы, согревая их робким дыханием.
– Тебя долго ждать?
Светло-серый мерседес притормозил у обочины. Кир аккуратно обошел его, сел на заднее сидение. Почти четверть часа ехали молча.
– Светлана, – наконец произнес шеф, – знакомься. Это мой сотрудник Кир. Ты о нем говорила.
С переднего пассажирского сидения показалась рыжая головка.
– Очень приятно, – произнес знакомый, слегка хрипловатый голос, – кажется, это вы спасли меня в тех дворах, когда на меня напали.
– Правда? – удивленно ответил Кир. – Я даже не успел рассмотреть вас. Если это были вы, Светлана.
– Светлана, – с напором продолжал Субботин, – настаивала, чтобы ты сопровождал нас сегодня на конной прогулке. Не знаю зачем.
– На всякий случай, – мягко заметила девушка, чуть коснувшись руки, сжимавшей руль, – раз спас однажды, спасет и в другой раз.
– Ты чего-то боишься?
– Нет. Вовсе нет. Ты же не против?
– Я не против.
– Пожалуйста!
– Я не против! Надеюсь, он хотя бы удержится в седле какое-то время.
Ехали еще довольно долго в полной тишине. Киру хотелось закурить, но он не решился даже спросить.
Показалась конюшня. Явно частная – светлые домики под декоративной красной черепицей.
В загоне у самого въезда неспешно прогуливалась соловая кобыла с жеребенком. Жеребенок был тонконогий, неуклюжий, с высоким крупом. Со временем, возможно, из него бы получился неплохой скакун.
У конюшни их уже дожидались две оседланные лошади. Ярко-рыжий буденовский мерин и молодая вороная кобыла с примесью арабских кровей.
Субботин недовольно скривился и сообщил конюху, что им нужна еще какая-нибудь кляча поспокойнее. Для, э-э-э… ну, вон того.
Пока Светлана ворковала с вороной красавицей, пока шеф прохаживался туда-сюда по песчаной дорожке, привели ту самую клячу.
Это оказался конь светло-гнедой масти лет семнадцати, с коротко постриженной гривой.
– Это Гришка, – сообщила девочка в резиновых сапогах и безразмерном пуховике, водружая на спину коню седло, – Гришка тихий и спокойный. Сильно не пинайте его, он все равно не поскачет. Он уже старенький.
Киру это не понравилось.
– Как на самом деле его зовут?
– Гришка, я же сказала.
– Не могут породистую лошадь так звать. Он же не в деревне дрова возит. Я спрашиваю, как на самом деле его зовут.
– Это по документам, что ли? Гримион, Гамильтон или Грилазон, что-то типа того, какая разница. А вам зачем?
– Незачем. Все, стремена я сам подтяну. Спасибо.
Ему казалось yебищнoй привычка называть лошадей человеческими именами. Стасик, Гоша, Игорек. Совершенное неуважение к сильным красивым созданиям. Конь всегда и везде равноправный партнер. Может спасти, а может и погубить.
– Давай сегодня ты будешь Стрелкой, – Кир погладил тонкую белую проточину на морде, в самом деле чем-то напоминающую стрелу. Скормил коню пару кусков сахара, которые предусмотрительно захватил из офиса. Конь ткнулся носом в его плечо, шумно вздохнул – видимо, согласился.
– Ты скоро там? – рявкнул Субботин.
Вороная красотка даже вздрогнула от этого рыка. Молодая, нервная. Плохо.
– Да. Сейчас.
Кир проверил подпругу, подтянул стремена и сел в седло.
Про Рина, коменданта Холодной Башни, рассказывает Максимилиан, сын герцога Лавиньельского.
Помню, как появился у меня братик этот названный. Отец притащил из одной поездки полудохлого детеныша. Тощий, бледный, волосы кое-как обрезаны и торчат в разные стороны. Мне тогда пять лет было. А ему восемь.
Зато сейчас посмотрите на него. Красавцем не стал, зато патлы отрастил чуть ли не до задницы, не у каждой девки такие.
Матерится, как портовый грузчик – правда, не при отце. Пьет, как наемник, дорвавшийся до бесплатного. Путается со всякой швалью, набрал себе висельников в охрану. Те за него хоть в огонь, хоть в воду, хоть обратно на эшафот. Хорошо он их запугал.
Серьезного впечатления не производит, до тех пор, пока не станет поздно. С силушкой тоже так себе, но его хорошо выучили обращаться с мечом и ножом. Единственная возможность победить – навязать ему затяжной бой. Долго мечом махать он не сможет, поэтому сразу постарается убить.
Еще у этой сволочи длинноволосой красавица-жена, трое детей и денег до черта. Подозреваю, что даже больше, чем у моего папаши.
Верен он только моему отцу. Ну и мне, отчасти. Поскольку когда-нибудь я тоже стану герцогом Лавиньельским. Вот тогда я на нем отыграюсь!
– Автор! О чем твоё бессмертное творение про Холодную Башню? В чем тайный смысл и каков посыл грядущему?
Автор нервно пьёт кофе с коньяком и отмалчивается. Потому что сказать-то нечего. Писал как писалось, и серебристо-белая шкура белеска там ничего не символизировала. Но отвечать что-то же надо.
Глубоко вздохнув, автор изрек:
– Когда у тебя есть деньги, тебе везде будут рады. Может, не сразу. Может, не все. Но рады.
Но мы-то знаем, что смысл произведения совсем в другом. В чем же?
– Автор, что ты не договариваешь?
Послесловие
К сожалению, много, очень много Юля так и не договорила. Жизнь ее оборвалась, а вместе с ней и жизнь Рина, который пришел в этот мир, еще когда Юля была подростком.
Последнее, что я слышала о нем от Юли: «Ринчик пусть в своей Башне сидит и под руку не попадается». Очень ей не понравилось, что ее любимец изменил жене с леди Агнесс :-D
У Юли была традиция – начиная историю с новым персонажем, она заказывала себе кольцо с его именем и носила его, пока писала историю. А, закончив, снимала. Мне показалось символичным закончить этот сборник именно так.
Счастливой дороги, Юля!
Пусть Вселенная будет к тебе благосклонна.
