Трагедии

Царь Эдип

Действующие лица

Эдип.

Жрец.

Креонт.

Хор фиванских старейшин.

Тиресий.

Иокаста.

Вестник.

Пастух Лая.

Домочадец Эдипа.

Действие происходит перед царским дворцом в Фивах.

Пролог

Перед воротами дворца – группа юношей с молитвенными ветвями в руках. Во главе их – жрец Зевса.

Эдип

 
О деда Кадма юные потомки!
Зачем сидите здесь у алтарей,
Держа в руках молитвенные ветви,
В то время как весь город фимиамом
Наполнен, и моленьями, и стоном?
И потому, желая самолично
О всем узнать, я к вам сюда пришел, —
Я, названный у вас Эдипом славным.
Скажи мне, старец, – ибо речь вести
Тебе за этих юных подобает, —
Что привело вас? Просьба или страх?
С охотой все исполню: бессердечно
Не пожалеть явившихся с мольбой.
 

Жрец

 
Властитель края нашего, Эдип!
Ты видишь – мы сидим здесь, стар и млад:
Одни из нас еще не оперились,
Другие годами отягчены —
Жрецы, я – Зевсов жрец, и с нами вместе
Цвет молодежи. А народ, в венках,
На торге ждет, у двух святынь Паллады
И у пророческой золы Исмена.^[1]
Наш город, сам ты видишь, потрясен
Ужасной бурей и главы не в силах
Из бездны волн кровавых приподнять.
Зачахли в почве молодые всходы,
Зачах и скот; и дети умирают
В утробах матерей. Бог-огненосец —
Смертельный мор – постиг и мучит город.
Пустеет Кадмов дом, Аид же мрачный
Опять тоской и воплями богат.
С бессмертными тебя я не равняю, —
Как и они, прибегшие к тебе, —
Но первым человеком в бедах жизни
Считаю и в общении с богами.
Явившись в Фивы, ты избавил нас
От дани той безжалостной вещунье,^[2]
Хоть ничего о нас не знал и не был
Никем наставлен; но, ведомый богом,
Вернул нам жизнь, – таков всеобщий глас.
О наилучший из мужей, Эдип,
К тебе с мольбой мы ныне прибегаем:
Найди нам оборону, вняв глагол
Божественный иль вопросив людей.
Всем ведомо, что опытных советы
Благой исход способны указать.
О лучший между смертными! Воздвигни
Вновь город свой! И о себе подумай:
За прошлое «спасителем» ты назван.
Да не помянем впредь твое правленье
Тем, что, поднявшись, рухнули мы вновь.
Восстанови свой город, – да стоит он
Неколебим! По знаменью благому
Ты раньше дал нам счастье – дай и ныне!
Коль ты и впредь желаешь краем править,
Так лучше людным, не пустынным правь.
Ведь крепостная башня иль корабль —
Ничто, когда защитники бежали.
 

Эдип

 
Несчастные вы дети! Знаю, знаю,
Что надо вам. Я вижу ясно: все
Страдаете. Но ни один из вас
Все ж не страдает так, как я страдаю:
У вас печаль лишь о самих себе,
Не более, – а я душой болею
За город мой, за вас и за себя.
Меня будить не надо, я не сплю.
Но знайте: горьких слез я много пролил,
Дорог немало думой исходил.
Размыслив, я нашел одно лишь средство.
Так поступил я: сына Менекея,
Креонта, брата женина, отправил
Я к Фебу, у оракула узнать,
Какой мольбой и службой град спасти.
Пора ему вернуться. Я тревожусь:
Что приключилось? Срок давно истек,
Положенный ему, а он все медлит.
Когда ж вернется, впрямь я буду плох,
Коль не исполню, что велит нам бог.
 

Жрец

 
Ко времени сказал ты, царь: как раз
Мне знак дают, что к нам Креонт подходит.
 

Эдип

 
Царь Аполлон! О, если б воссияла
Нам весть его, как взор его сияет!
 

Жрец

 
Он радостен! Иначе б не украсил
Свое чело он плодоносным лавром.
 

Эдип

 
Сейчас узнаем. Он расслышит нас.
Властитель! Кровный мой, сын Менекея!
Какой глагол от бога нам несешь?
 

Креонт

 
Благой! Поверьте: коль указан выход,
Беда любая может благом стать.
 

Эдип

 
Какая ж весть? Пока от слов твоих
Не чувствую ни бодрости, ни страха.
 

Креонт

 
Ты выслушать меня при них желаешь?
Могу сказать… могу и в дом войти…
 

Эдип

 
Нет, говори при всех: о них печалюсь
Сильнее, чем о собственной душе.
 

Креонт

 
Изволь, открою, что от бога слышал.
Нам Аполлон повелевает ясно:
«Ту скверну, что в земле взросла фиванской,
Изгнать, чтоб ей не стать неисцелимой».
 

Эдип

 
Каким же очищеньем? Чем помочь?
 

Креонт

 
«Изгнанием иль кровь пролив за кровь, —
Затем, что град отягощен убийством».
 

Эдип

 
Но чью же участь разумеет бог?
 

Креонт

 
О царь, владел когда-то нашим краем
Лай, – перед тем, как ты стал править в Фивах.
 

Эдип

 
Слыхал, – но сам не видывал его.
 

Креонт

 
Он был убит, и бог повелевает,
Кто б ни были они, отмстить убийцам.
 

Эдип

 
Но где они? В каком краю? Где сыщешь
Неясный след давнишнего злодейства?
 

Креонт

 
В пределах наших, – он сказал: «Прилежный
Найдет его, но не найдет небрежный».
 

Эдип

 
Но дома у себя, или на поле,
Или в чужом краю убит был Лай?
 

Креонт

 
Он говорил, что бога вопросить
Отправился и больше не вернулся.
 

Эдип

 
А из тогдашних спутников царя
Никто не даст нам сведений полезных?
 

Креонт

 
Убиты. Лишь один, бежавший в страхе,
Пожалуй, нам открыл бы кое-что.
 

Эдип

 
Но что? Порой и мелочь много скажет.
Когда б лишь край надежды ухватить!
 

Креонт

 
Он говорил: разбойники убили
Царя. То было дело многих рук.
 

Эдип

 
Но как решились бы на то злодеи,
Когда бы здесь не подкупили их?
 

Креонт

 
Пусть так… Но не нашлось в годину бед
Отмстителя убитому царю.
 

Эдип

 
Но если царь погиб, какие ж беды
Могли мешать разыскивать убийц?
 

Креонт

 
Вещунья-сфинкс. Ближайшие заботы
Заставили о розыске забыть.
 

Эдип

 
Все дело вновь я разобрать хочу.
К законному о мертвом попеченью
Вернули нас и Аполлон и ты.
Союзника во мне вы обретете:
Я буду мстить за родину и бога.
Я не о ком-нибудь другом забочусь, —
Пятно снимаю с самого себя.
Кто б ни был тот убийца, он и мне
Рукою той же мстить, пожалуй, станет.
Чтя память Лая, сам себе служу.
Вставайте же, о дети, со ступеней,
Молитвенные ветви уносите, —
И пусть народ фиванский созовут.
Исполню все: иль счастливы мы будем
По воле божьей, иль вконец падем.
 

Жрец

 
О дети, встанем! Мы сошлись сюда
Спросить о том, что царь и сам поведал.
Пусть Аполлон, пославший нам вещанье,
Нас защитит и уничтожит мор.
 

Парод

Хор Строфа 1

 
Сладкий Зевса глагол! От златого Пифона^[3]
Что приносишь ты ныне
В знаменитые Фивы?
Трепещу, содрогаюсь смущенной душой.
Исцелитель-Делиец!^[4]
Вопрошаю почтительно:
Нового ль ждешь ты служения
Иль обновленного прежнего
По истечении лет?
О, поведай, бессмертный,
Порожденный златою Надеждой глагол!
 

Антистрофа 1

 
Ныне первой тебя призываю, дочь Зевса,
Афина бессмертная!
И сестру твою, деву
Артемиду, хранящую нашу страну,
Чей на площади главной
Трон стоит достославный,
И Феба, стрелка несравненного!
Три отразителя смерти!
Ныне явитесь! Когда-то
Отогнали вы жгучий
Мор, напавший на город! Явитесь же вновь!
 

Строфа 2

 
Горе! Меры нет напастям!
Наш народ истерзан мором,
А оружья для защиты
Мысль не в силах обрести.
Не взрастают плоды нашей матери Геи,
И не в силах родильницы вытерпеть мук.
Посмотри на людей, – как один за другим
Быстрокрылыми птицами мчатся они
Огненосного мора быстрей
На прибрежья закатного бога.
 

Антистрофа 2

 
Жертв по граду не исчислить.
Несхороненные трупы,
Смерти смрад распространяя,
Неоплаканы лежат.
Жены меж тем с матерями седыми
Молят, припав к алтарям и стеная,
Об избавленье от тягостных бед.
Смешаны вопли с пеанами светлыми.
О златая дочь Зевса, явись
Ясноликой защитой молящим!
 

Строфа 3

 
Смерти пламенного бога,^[5]
Что без медного щита
Нас разит под крики бранные, —
Молим: в бегство обрати
Из земли родной и ввергни
В бездну Амфитриты!^[6]
Иль умчи к берегам без пристанищ,
Где бушует фракийский прибой
Ибо мочи не стало:
Что ночь закончить не успеет,
То, встав, заканчивает день.
Ты, держащий в руке мощь пылающих молний,
Зевс-отец, порази его громом своим!
 

Антистрофа 3

 
Ты мечи, о царь Ликейский,^[7]
С тетивы, из злата скрученной,
Стрелы тучей на врага!
Да метнет и Артемида
Пламена, что в дланях держит,
Мчась в горах Ликийских!^[8]
И его призываем мы – Вакха,
Соименного с нашей землей,
Со златою повязкой,
С хмельным румянцем, окруженного
Толпой восторженных Менад, —
Чтоб приблизил и он свой сияющий факел,
С нами бога разя, всех презренней богов!
Входит Эдип.
 

Эписодий Первый

Эдип

 
Вы молите? Отвечу вам: надейтесь,
Себе на пользу речь мою уважив,
Защиту получить и облегченье.
Речь поведу, как человек сторонний
И слухам и событью. Недалеко
Уйду один – нет нитей у меня.
Я стал у вас всех позже гражданином.
К вам ныне обращаюсь, дети Кадма:
Кто знает человека, чьей рукой
Был умерщвлен когда-то Лай, тому
Мне обо всем сказать повелеваю.
А если кто боится указать
Сам на себя, да знает: не случится
Худого с ним, лишь родину покинет.
А ежели убийца чужестранец
И вам знаком, – скажите. Награжу
Казною вас и окажу вам милость.
Но если даже вы и умолчите,
За друга ли страшась иль за себя, —
Дальнейшую мою узнайте волю:
Приказываю, кто бы ни был он,
Убийца тот, в стране, где я у власти,
Под кров свой не вводить его и с ним
Не говорить. К молениям и жертвам
Не допускать его, ни к омовеньям, —
Но гнать его из дома, ибо он —
Виновник скверны, поразившей город.
Так Аполлон нам ныне провещал.
И вот теперь я – и поборник бога,
И мститель за умершего царя.
Я проклинаю тайного убийцу, —
Один ли скрылся, много ль было их, —
Презренной жизнью пусть живет презренный!
Клянусь, что если с моего согласья
Как гость он принят в доме у меня,
Пусть первый я подвергнусь наказанью.
Вам надлежит исполнить мой приказ,
Мне угождая, богу и стране,
Бесплодью обреченной гневным небом.
Но если б даже не было вещанья,
Вам очищенье все же подобало б,
Затем, что славный муж и царь погиб.
Итак, начните розыски! Поскольку
Я принял Лая царственную власть,
Наследовал и ложе и супругу,
То и детей его – не будь потомством
Он обделен – я мог бы воспитать…
Бездетного его беда настигла.
Так вместо них я за него вступлюсь,
Как за отца, и приложу все силы,
Чтоб отыскать и захватить убийцу
Лабдака сына, внука Полидора,
Чей дед был Агенор и Кадм – отец.^[9]
Молю богов: ослушнику земля
Да не вернет посева урожаем,
Жена не даст потомства… Да погибнет
В напасти нашей иль в иной и злейшей!
А вам, потомкам Кадма, мой приказ
Одобрившим, поборниками вечно
Да будут боги все и Справедливость.
 

Хор

 
На клятву клятвенно отвечу, царь:
Не убивал я Лая и убийцу
Бессилен указать; но в помощь делу
Виновного объявит Аполлон.
 

Эдип

 
Ты судишь верно. Но богов принудить
Никто не в силах против воли их.
 

Хор

 
Скажу другое, лучшее, быть может.
 

Эдип

 
Хотя б и третье, – только говори.
 

Хор

 
Тиресий-старец столь же прозорлив,
Как Аполлон державный, – от него
Всего ясней, о царь, узнаешь правду.
 

Эдип

 
Не медлил я. Совету вняв Креонта,
Я двух гонцов подряд послал за старцем
И удивлен, что долго нет его.
 

Хор

 
Но есть еще давнишняя молва…
 

Эдип

 
Скажи, какая? Все я должен знать.
 

Хор

 
Царя, толкуют, путники убили.
 

Эдип

 
Слыхал я; хоть свидетеля не видел.
 

Хор

 
Но если чувствовать он может страх,
Твоих проклятий грозных он не стерпит.
 

Эдип

 
Кто в деле смел, тот не боится слов.
 

Хор

 
Но вон и тот, кто властен уличить:
Ведут богам любезного-провидца,
Который дружен с правдой, как никто.
Входит Тиресий.
 

Эдип

 
О зрящий все Тиресий, что доступно
И сокровенно на земле и в небе!
Хоть темен ты, но знаешь про недуг
Столицы нашей. Мы в тебе одном
Заступника в своей напасти чаем.
Ты мог еще от вестников не слышать, —
Нам Аполлон вещал, что лишь тогда
Избавимся от пагубного мора,
Когда отыщем мы цареубийцу
И умертвим иль вышлем вон из Фив.
И ныне, вопросив у вещих птиц
Или к иным гаданиям прибегнув,
Спаси себя, меня спаси и Фивы!
Очисти нас, убийством оскверненных.
В твоей мы власти. Помощь подавать
Посильную – прекрасней нет труда.
 

Тиресий

 
Увы! Как страшно знать, когда от знанья
Нет пользы нам! О том я крепко помнил,
Да вот – забыл… Иначе не пришел бы.
 

Эдип

 
Но что случилось? Чем ты так смущен?
 

Тиресий

 
Уйти дозволь. Отпустишь, – и нести
Нам будет легче каждому свой груз.
 

Эдип

 
Неясные слова… Не любишь, видно,
Родимых Фив, когда с ответом медлишь.
 

Тиресий

 
Ты говоришь, да все себе не впрок.
И чтоб со мной того же не случилось…
 

Хор

 
Бессмертных ради, – зная, не таись,
К твоим ногам с мольбою припадаем.
 

Тиресий

 
Безумные! Вовек я не открою,
Что у меня в душе… твоей беды…
 

Эдип

 
Как? Знаешь – и не скажешь? Нас предать
Замыслил ты и погубить свой город?
 

Тиресий

 
Себя терзать не стану, ни тебя.
К чему попрек? Я не скажу ни слова.
 

Эдип

 
Негодный из негодных! Ты и камень
Разгневаешь! Заговоришь иль нет?
Иль будешь вновь упорствовать бездушно?
 

Тиресий

 
Меня коришь, а нрава своего
Не примечаешь – все меня поносишь…
 

Эдип

 
Но кто бы не разгневался, услышав,
Как ты сейчас наш город оскорбил!
 

Тиресий

 
Все сбудется, хотя бы я молчал.
 

Эдип

 
Тем более ты мне сказать обязан.
 

Тиресий

 
Ни звука не прибавлю. Волен ты
Пылать теперь хоть самым ярым гневом.
 

Эдип

 
Я гневаюсь – и выскажу открыто,
Что думаю. Узнай: я полагаю,
Что ты замешан в деле, ты – участник,
Хоть рук не приложил, а будь ты зряч,
Сказал бы я, что ты и есть убийца.
 

Тиресий

 
Вот как? А я тебе повелеваю
Твой приговор исполнить – над собой,
И ни меня, ни их не трогать, ибо
Страны безбожный осквернитель – ты!
 

Эдип

 
Такое слово ты изверг бесстыдно?
И думаешь возмездья избежать?
 

Тиресий

 
Уже избег: я правдою силен.
 

Эдип

 
За эту речь не ожидаешь кары?
 

Тиресий

 
Нет, – если в мире есть хоть доля правды.
 

Эдип

 
Да, в мире, не в тебе-ты правде чужд:
В тебе угас и слух, и взор, и разум.
 

Тиресий

 
Несчастный, чем меня ты попрекаешь,
Тем скоро всякий попрекнет тебя.
 

Эдип

 
Питомец вечной ночи, никому,
Кто видит день, – и мне, – не повредишь!
 

Тиресий

 
Да, рок твой – пасть не от моей руки:
И без меня все Аполлон исполнит.
 

Эдип

 
То умысел Креонта или твой?
 

Тиресий

 
Нет, не Креонт, а сам себе ты враг.
 

Эдип

 
О деньги! Власть! О мощное орудье,
Сильней всех прочих в жизненной борьбе!
О, сколько же заманчивости в вас,
Что ради этой власти, нашим градом
Мне данной не по просьбе, добровольно,
Креонт, в минувшем преданный мне друг,
Подполз тайком, меня желая свергнуть,
И подослал лукавого пророка,
Обманщика и плута, что в одной лишь
Корысти зряч, в гаданьях же – слепец!
Когда, скажи, ты верным был пророком?
Скажи мне, ты от хищной той певуньи^[10]
Избавил ли сограждан вещим словом?
Загадок не решил бы первый встречный, —
К гаданиям прибегнуть надлежало.
Но ты не вразумился птиц полетом,
Внушением, богов. А я пришел,
Эдип-невежда, – и смирил вещунью,
Решив загадку, – не гадал по птицам!
И ты меня желаешь выгнать вон,
Чтоб ближе стать к Креонтову престолу?
Раскаетесь вы оба – ты и он,
Ревнитель очищенья!.. Я бы вырвал
Признанье у тебя, не будь ты стар!
 

Хор

 
Мне думается – произнес он в гневе
Свои слова, а также ты, Эдип.
Нет, как исполнить божье повеленье —
Вот мы о чем заботиться должны.
 

Тиресий

 
Хоть ты и царь, – равно имею право
Ответствовать. И я властитель тоже.
Я не тебе, а Локсию слуга
И в милости Креонта не нуждаюсь.
Мою ты слепоту коришь, но сам
Хоть зорок ты, а бед своих не видишь —
Где обитаешь ты и с кем живешь.
Ты род свой знаешь? Невдомек тебе,
Что здесь и под землей родным ты недруг
И что вдвойне – за мать и за отца —
Наказан будешь горьким ты изгнаньем.
Зришь ныне свет – но будешь видеть мрак.
Найдется ли на Кифероне место,
Которое не огласишь ты воплем,
Свой брак постигнув – роковую пристань
В конце благополучного пути?
Не чуешь и других ты бедствий многих:
Что ты – и сын, и муж, и детям брат!..
Теперь слова Креонта и мои
В грязь втаптывай. Другой найдется смертный,
Кого бы гибель злейшая ждала?
 

Эдип

 
Угрозы эти от него исходят?
О, будь ты проклят! Вон ступай отсюда!
Прочь уходи от дома моего!
 

Тиресий

 
Я не пришел бы, если б ты не звал.
 

Эдип

 
Не знал я, что услышу речь безумца, —
Иначе не послал бы за тобой.
 

Тиресий

 
По-твоему, безумец я? Меж тем
Родителям твоим казался мудрым.
 

Эдип

 
Кому? Постой… Кто породил меня?
 

Тиресий

 
Сей день родит и умертвит тебя.
 

Эдип

 
Опять слова неясны, как загадки.
 

Тиресий

 
В отгадыванье ты ли не искусник?
 

Эдип

 
Глумись над тем, чем возвеличен я.
 

Тиресий

 
Но твой успех тебе же на погибель.
 

Эдип

 
Я город спас, о прочем не забочусь.
 

Тиресий

 
Иду… Ты, мальчик, уведи меня.
 

Эдип

 
И пусть уводит… Мне невмоготу
Терпеть тебя. Уйдешь – мне станет легче.
 

Уходят.