Гарем в наследство

Воительница Индира

Тетушка Лавсикая

Брюнет Хара

Рыжий Зор

Блондин Айдан

Мендес – смотритель гарема

Аридана – кухарка

Пролог

Костер весело трещал и пах солью. Ветер пустыни ослабевал здесь, на побережье, давая отдых усталым глазам и посеченной песком коже. Молодые воительницы веселились, передавая по кругу кувшин ячменного пива. Почему бы и нет? Они вернулись из длинного рейда к границе с соседним государством, утомленные, высушенные солнцем, и теперь отдыхали, пока десятники докладывали обстановку командиру отряда «Пустынных кошек». Все уже вымылись в огромной бочке с теплой водой, вытряхнули песок из доспехов, закутались в простыни и теперь наслаждались легким пьянящим напитком, ожидая, пока на огне запечется мясо.

– Как только жалованье выдадут, я сразу домой! – гибко потянулась Агилая – рослая воительница с пятью жутковатыми шрамами на плече.

– Молодой муж соскучился? – понятливо фыркнула Левея. Она никак не могла накопить денег на выкуп за мужа, потому что трепетно любила коней и предпочитала тратить жалованье на покупку жеребят.

– И муж, и дочь, – Агилая была в их отряде самой старшей по возрасту, хотя их называли «молодыми кошками».

– А меня сестра на смотрины пригласила, – расслабленно улыбнулась Динара, – у ее второго супруга братья подросли, родители хотят устроить праздник, мальчиков со всей улицы собрать, воительниц пригласить…

– О, я тоже на женихов поглазеть хочу! – оживилась бойкая Каримала, тряхнув высоко подобранными в хвост влажными волосами. Она вообще была самой любвеобильной в отряде и не теряла возможности зажать подавальщика в трактире.

– Кошка ты мартовская! – фыркнула Динара. – Там не подавальщики будут, а приличные мальчики из хороших семей! Тебе все бы руки распускать, но за этих женихов есть кому заступиться, гляди, бока намнут!

– Да ладно тебе, – Каримала сверкнула в полумраке белыми зубами, – что я, не понимаю? Может, я мечтаю о невинном цветочке, который поразит меня в самое сердце и убедит встать на путь исправления!

Остальные воительницы захохотали, не веря в такое превращение.

Индира слушала подруг и соратниц и медленно, сладко пьянела. Ей – четвертой дочери обычной десятницы – о замужестве мечтать рано. Сначала нужно подкопить серебра. Юные женихи не любят жить в палатках. Им хочется сразу въехать в новый дом, желательно с садом и колодцем. Кто-то мечтает о верблюде, кому-то больше по душе стадо овец или коз. Есть те, кто не ответит на ухаживания без украшений и подарков. В общем, пока стоит выпить пива, поболтать с подругами, а завтра заглянуть к папаше Корку, выбрать пару мальчиков поаппетитнее, чтобы отметить возвращение из рейда…

Додумать свою мысль Индира не успела – в круг света вошли десятницы. Три крепких, высоких воительницы в широких боевых браслетах, но без доспехов.

– Теплого вечера, сестры! – самая молчаливая из них поздоровалась, перехватила кувшин и сделала большой глоток.

«Кошки» напряглись. Тиана, хоть и была молчалива, всегда за своих стояла горой.

– Не напрягайтесь, девочки, – фыркнула более резкая Имелда, – нас похвалили. Будет небольшая премия и разрешение на брак для Дейрены и Симлы.

– Ура! – воительницы расслабились и тяжелыми хлопками ладоней поздравили будущих невест.

– А что тогда? – осмелилась спросить Агилая, кивком головы указывая на Тиану.

Третья десятница, самая дипломатичная и разговорчивая – Солара, присела к огню и улыбнулась:

– Ти расстроилась, потому что от нас уходит Индира…

– Что? – «кошка» вскинулась. – Я никуда не ухожу!

– Уходишь, – все еще улыбалась десятница, – твоя тетушка, старшая воительница Лавсикая, умерла, не оставив наследниц. Вчера вскрыли ее завещание. Она оставила тебе все – с условием позаботиться о мужчинах ее гарема…

Рев воительниц прибил пламя к земле.

– Вот это да! Вот это удача! Поздравляем! Старшая воительница, наверняка дом хороший! – раздавались со всех сторон радостные и чуть завистливые восклицания.

Индира же застыла, глядя в огонь. Тетушка Лавсикая. Сестра отца. Рослая, крепкая старуха с тонкой сеточкой морщин на лице. Она получила серьезное ранение в одной из вылазок к границе и с той поры всегда ходила, опираясь на палку. Но палка та была порой пострашнее копья в ее руках! Именно эта тетушка вначале нещадно гоняла племянницу, заставляя бегать, прыгать, уворачиваться от мешков с песком, метать дротики и стрелять из лука, а потом привела к своей соратнице и попросила пристроить девочку в ученицы к воительнице. Так Индира пришла в казарму «Пустынных кошек», да так и осталась в ней.

Матушка к тому времени завершила службу и занялась разведением скота. Отцы постарели и предпочитали сидеть дома и прясть шерсть. Старшая сестра помогала матери, собираясь унаследовать стада. Средняя взялась за ткачество и неплохо в том преуспела. Еще одна – торговала в лавке готовыми шерстяными бурнусами да занималась мелким ремонтом для тех, кто спешит. Индире – самой младшей и шустрой – все эти занятия казались слишком скучными. Ей не хватало усидчивости, чтобы сплетать шерстяные нити в узор, не хотелось возиться с овцами, и даже торговля в лавке не привлекала. Хотя и мать, и старшие сестры пытались ее научить своему ремеслу и приобрести помощницу.

Только тетка Лавсикая разглядела в ней храбрость и силу. Хотя что там можно было разглядеть в шустрой, как блоха, малявке? И вот теперь, оказывается, оставила ей свой дом и гарем…

– О, гарем! – подвыпившая Каримала хлопнула Индиру по плечу. – Ох, и сладкие там, наверное, мальчики! Будешь все ночи проводить в гареме, выбирая себе конфетку на ночь!

Воительницу покоробили такие намеки.

– Кари, подумай головой! Моя тетушка была на десять лет старше моего отца! Ее мужья мне в дедушки годятся!

Остальные кошки грохнули хохотом и дружно стукнули кружками над огнем.

– И все же гарем – штука полезная и приятная! – сделав глоток, вернулась к теме Агилая. – Даже старики могут хлопотать по хозяйству и выполнять несложные работы. Во всяком случае, в твоем котле всегда будет каша, а одежду приведут в порядок.

– Я и сама умею готовить и штопать, – буркнула Индира, старательно не замечая смешки соседок.

Да, она умела шить и готовить, но все старалась делать максимально быстро. Поэтому поначалу, когда ее только приняли в отряд и поставили к котлу, «кошкам» пришлось жевать сырую крупу, ведь ждать, пока каша «дозреет», у юной Индиры не хватало терпения. А уж ее штопка вошла в легенды. Она получалась на диво прочной, но очень заметной.

Между тем огонь догорал, десятницы вынули из-под слоя золы свертки с мясом и быстро их раздали отдыхающим «кошкам». В дозоре приходилось обходиться сухофруктами и полосками вяленой баранины, теперь же от аромата запеченного в углях барашка голова шла кругом! Воительницы радостно загалдели и взялись за ножи. Индира задумчиво глянула на свою порцию, припомнила тетушку и позволила себе съесть все.

Раньше она бы непременно оставила половину мяса на завтрак, чтобы сохранить силы на длинный день, полный забот. А вот теперь решила плотнее набить живот и уснуть, завернувшись в овчину. Раз уж ей достался дом, да еще с садом и гаремом, держать на службе не станут. Отправят заниматься хозяйством и рожать детей. Вздохнув, воительница запила ужин простой водой и завернулась в походное одеяло. Нужно отдохнуть, уже завтра ее жизнь круто изменится.

Глава 1

Индира мрачно смотрела на глухую калитку и крепко сжимала кулаки, чтобы не выдать своего волнения. Как? Ну как она могла предположить, что ее ждет это? Еще три дня назад она пила пиво с подругами у костра, а уже сегодня стоит на улице Белого города, не решаясь постучать красивым медным молотом в медную же пластину.

Высокая стена из белого камня тянулась вдаль. За ней виднелись макушки деревьев и крыши нескольких строений. А калитка на этой стороне улицы была всего одна! Так это и есть «скромный домик», который тетя оставила ей в наследство? Или она неверно прочитала в свитке адрес?

Воительница подавила желание вынуть бумагу из подсумка и еще раз прочитать завещание. Вместо этого решительно протянула руку и постучала. Дверь тотчас распахнулась ей навстречу.

Почтенный пожилой мужчина выглянул на улицу и тут же вежливо поклонился, прикрывая лицо:

– Прохладного дня вам, госпожа Индира! Я не ошибся? Нас предупредили, что вы появитесь сегодня!

Индира смерила старика пристальным взглядом, оценила добротную синюю абайю, тонкие золотые браслеты на руках и печальный взгляд.

– Вы… муж тети Лавсикаи? – не удержалась от вопроса «кошка».

– Верно, госпожа, я старший супруг покойной госпожи. Меня зовут Мендес.

Девушка присмотрелась к мужчине. А не так уж он стар. Просто грустен, устал… Когда-то он точно был красавцем и кружил женщинам головы. Видимо, тетушка выбирала мужей, уже заслужив определенное состояние, как, впрочем, и многие воительницы. Это дочери пастухов и ремесленников стремятся побыстрее привести в дом мужа, умеющего стирать, готовить и присматривать за детьми, – чтобы не отрываться от ремесла. А воительницам часто некуда привести супруга, ведь они живут в казармах, спят на кошме и лет до тридцати пытаются заработать серебра на свой шатер и пару коз.

– Прошу вас, госпожа, входите! Гарем готов к встрече с вами. К сожалению, у нас немного юношей, достойных встречи с такой прекрасной госпожой, но мы будем счастливы служить вам!

Выслушав вежливые слова Мендеса, Индира не очень им поверила. Конечно, судьба всех мужчин тетушки сейчас в ее руках, и каждый старается произвести на нее впечатление, чтобы получить работу полегче и подушку помягче. Так что не стоит спешить!

Старший супруг тетушки не сразу повел новую хозяйку в дом. Сначала он провел ее по саду.

– Взгляните, госпожа, у нас очень хороший сад. Прежняя хозяйка наняла дорогого специалиста, чтобы подвести сюда воду, зато теперь мы можем выращивать здесь финики, смоквы и даже гранаты и урюк! Вот грядки с пряными травами, они сделаны так, чтобы их можно было накрыть старыми кошмами на время заморозков или песчаных бурь…

Слушая его объяснения, Индира словно зависла в воздухе. Сад? С собственным колодцем? Да еще множество фруктовых деревьев! Для нее это все было признаком роскоши куда большим, чем просторные комнаты или дорогая одежда.

Семья Индиры жила в торговом квартале. Жилые комнаты над лавкой, слева прядильня, справа ткацкие станы. Мужья матери и сестер, правда, устроили гарем в отдельном здании, замыкающем внутренний двор в квадрат. Но комнатки были крохотными, а детская и вовсе была общей. Даже девочкам находили отдельную каморку не раньше семи лет. Зато работы в прядильне или у стада всегда хватало.

Тетушка Лавсикая всегда одевалась очень просто – сказывалась воинская привычка. Питаться предпочитала сухими фруктами, лепешками и вяленым мясом. Даже обзаведясь домом в Белом городе и гаремом, воительница предпочитала навещать родню в безрукавке и штанах, презрительно относясь к вошедшим в моду распашным юбкам. К тому же тетушка была скуповата и не любила тратить деньги зря. Мать тетку недолюбливала, наверное, потому, что сама служила только обязательные два года, да и то в городской страже. Тетка платила невестке той же монетой. Однако продолжала наведываться к родне даже после смерти отца Индиры. Приносила учебные мечи, научила племянницу точить клинки, плести ремни и стрелять из лука. При этом продолжала на всем экономить и беречь даже крохотные обломки металла. Поэтому Индира считала, что ее наследством станет мазанка на окраине – где-нибудь в квартале горшечников или кузнецов.

Однако ее ждал роскошный каменный особняк на самой аристократической улице Белого города – улице Битв. Здесь селились старые аристократические фамилии, заслужившие эту честь в сражениях. Если бы Индира не была «кошкой», имеющей боевые награды, наследство было бы продано более достойной женщине, а ей вручили бы кошель серебра и пару коней. Однако тетка сделала все, чтобы ее жилище унаследовала любимая племянница.

– Здесь у нас гарем, госпожа, – старик указал на длинное здание с плоской крышей, увитое виноградной лозой. – Ваши подопечные будут рады встрече, или вы сначала желаете посмотреть свой дом?

Искушение скрыться от мужчин в женском доме было велико, но Индира отлично знала, что отложенные проблемы очень быстро возвращаются и лупят из-за угла, так что она не стала откладывать церемонию знакомства.

– Гарем, – коротко сказала она Мендесу и двинулась за ним к простой, но крепкой двери.

Внутри здание было устроено традиционно – обширный общий зал с небольшим фонтанчиком в центре и много дверей, ведущих в индивидуальные комнаты мужей и наложников. Еще в гареме жили мальчики, отнятые от материнской груди, но для них обычно устраивали общую комнату с тюфяками на полу – никто ведь не знает, повезет ли малышу с супругой. Может, его «отдельной комнатой» будет лишь отделенная занавеской часть палатки.

Едва Индира вошла в приятную прохладу общего зала, как Мендес звякнул в колокольчик, висящий у двери, и громко объявил:

– Мужчины дома Индиры! Собирайтесь! Ваша госпожа пришла и желает вас видеть!

Глава 2

Из дверей и арок начали выходить мужчины в разноцветных одеяниях. Воительница была почему-то уверена, что ей достанется парочка престарелых мужей тетушки, облаченных в синие абайи. Ну, может, пара наложников в неокрашенных одеждах. На деле же перед ней очутились и мужчины, и юноши, и мальчики, и совсем дети в абсолютно разных одеяниях. Стало понятно, что разобраться с гаремом быстро – не получится. Снова сжав кулаки, Индира под пристальными взглядами мужчин прошла к диванчику у фонтана, села на него и скомандовала:

– Представьтесь все по одному. От старших к младшим. Сразу говорите, чем занимались при тетушке, что умеете и чем бы хотели заниматься. Мендес, у вас есть полный список гарема?

Супруг тети закивал и вынул из сумки на поясе свиток.

– Замечательно, – Индира не заметила, как невольно переняла тон своей десятницы, – садитесь рядом, будете мне объяснять и делать пометки! Начнем тоже с вас!

– Меня зовут Мендес, госпожа! Я был любимым мужем госпожи Лавсикаи, что подтверждает золотое кольцо.

Индира невольно перевела взгляд на точку ниже пояса. Она слышала, что обладательницы гаремов выделяют особенно угодившего им мужчину, вдевая золотое либо серебряное украшение им в мошонку. Что ж, значит, тетушка придерживалась традиций. Пока непонятно, хорошо это или плохо.

– Я так же выполнял обязанности управляющего делами госпожи и делил эту ношу с Азвуром и Имлехом.

Двое мужчин в синих абайях приблизились к дивану и слегка поклонились. Лицо одного было открыто – это означало, что он готов стать супругом или наложником новой госпожи, второй же закрылся полностью, так что даже глаза было плохо видно, и тем давал понять, что предпочитает вдоветь.

– Я Азвур, госпожа, – представился мужчина с открытым лицом, – в моем ведении были кухня и гарем. А мой брат, Имлех, занимался садом. Он не может говорить, и я очень прошу вас оставить его на прежней должности. Если вы обратили внимание, сад под его рукой благоденствует.

Индира задумалась. Значит, тетушка, эта жесткая воительница, взяла в свой дом не только представительного и разговорчивого мужа, но и его менее благословенного богами брата? И тот так благодарен ей, что желает остаться вдовцом? А как же они разговаривали? И тут «кошка» догадалась и спросила у закутанного боевыми знаками: «Ты уверен?».

Руки мужчины взлетели и с некоторым изумлением показали: «Да, госпожа».

– Хорошо, ты останешься работать в саду, но если пожелаешь иного – просто скажи мне или напиши! – просемафорила Индира и получила в ответ глубокий поклон от Имлеха и его брата.

– Вы пока остаетесь на своих местах, – решила девушка, – у меня нет женихов, да и разрешение на брак только одно. Не уверена, что воспользуюсь им в ближайшее время. Кто у вас следующий по старшинству?

Дальше вперед вышли еще двое мужчин лет тридцати с виду. Одеты опрятно, чисто, но ткань их одежд окрашена в коричневый цвет. Это не мужья и не наложники – это наемные работники, проживающие в доме женщины. Иногда они же дальние родственники.

– Мастер Зарван, – поклонился один, – я заведовал мастерской у госпожи Лавсикаи.

– Моя тетушка занималась ремеслом? – удивилась Индира.

– Она была известным лучным мастером, – почтительно склонил голову мужчина, – она учила нас, передавая свои секреты, а перед смертью взяла с нас клятву верно служить преемнице.

– Я хотела бы увидеть мастерскую и ваши работы завтра, – сказала воительница, делая пометку в списке. Похоже, она совсем ничего не знала о своей тетушке и ее жизни!

– Мастер Дилан, – второй мужчина выглядел наглее и резче. Он не прятал волосы и лицо – напротив, выставлял напоказ мелкие светлые косицы с вплетенными в них бусинками. Он, похоже, из приморских племен и тоже вольный. Его выдает одежда: просторные кожаные штаны и две рубахи – нижняя полотняная, верхняя из тонкого войлока. А еще у него явно слишком вольные манеры для сына пустыни.

– Чем занимались вы, мастер? – Индира блюла вежливость и не спешила с выводами. Кто знает, чем занимался этот мужчина у Лавсикаи? Судя по всему, старая воительница умела набирать и воспитывать нужных людей. Ну надо же – луки!

– Я резчик по кости, – отвечал помор, – режу ушки и пятки для стрел, иногда особые наконечники, накладки на плечи лука и колчаны.

– Это интересно, – Индира одобрительно покивала головой, – мне бы хотелось увидеть вашу работу.

В этот момент ей показалось, что все под контролем. Ну, мастера, мужья, приставленные к хозяйству – это, в общем-то, обычное дело, но тут вперед выступили наложники в одеждах из неокрашенной ткани. Их было четверо. Молодые, стройные, с темными, как сливы, глазами. Двигаются гибко и плавно, поглядывают из-под ресниц, точно женихи. Индира невольно загляделась – хороши! И знают об этом.

Вот один немного выставил бедро, второй повторил его движение, а третий повел в противофазу под неслышимую музыку, увлекая за собой четвертого. Красиво! Будоражит, но…

– Стоп! – Индира ощутила плеснувшее удивление наложников и неодобрительный взгляд откуда-то из толпы. – Как зовут и чем занимались при госпоже Лавсикае? – строгим тоном спросила «кошка».

– Итил…

– Рантил…

– Суантил…

– Ритмил…

– Мы танцевали, пели, играли на музыкальных инструментах для развлечения госпожи и ее гостей, – сказал тот парень, что был чуть повыше и, вероятно, постарше.

– Госпожа нас ценила, – чуть не шепотом добавил следующий.

– Мы умеем дарить госпоже удовольствие… – третий опустился на колени и начал тихонько поглаживать уставшие ноги Индиры.

Ей пришлось немало побегать, чтобы собрать все бумаги и получить адрес. А еще завтра поминки тетушки. В пустыне не ждут – хоронят до заката, но поминают долго. Жительницы улицы Битв не пропустят поминки одной из достойнейших, а массаж – это так приятно! И, наверное, у парней все бы получилось – она отослала бы все понимающих мужчин и заперлась с наложниками в свободной комнате, чтобы скинуть усталость, как боевой доспех, но… Четвертый, Ритмил, бросил опасливый взгляд на… Дилана.

Ой, нехороший взгляд. Мальчик как бы спрашивал у мастера – все правильно делаем? И чутье «кошки» тотчас выбросило ее из томной неги.

– Вижу, что вы хорошие наложники, – Индира выпрямилась и убрала ноги из рук Суантила, – я подумаю и решу, как с вами быть.

Мальчики потупились и отошли, а вот скрип зубов мастера порадовал слух воительницы. Похоже, ее намеренно пытались отвлечь смазливыми мордашками… от чего?

Девушка поднялась, делая вид, что разминает ноги, и еще раз обошла зал, впечатывая в память всех, кто тут стоял. Чтобы потом не пропала часть ее имущества. Или не появились новенькие, не учтенные в списках!

– Что ж, с наложниками все ясно. Сыновья есть?

Вперед вытолкали двух мальчиков. Странно. Индира была уверена, что тетушка не могла родить. В той битве ей не просто сухожилие прокололи, но еще и в живот угодили. И целитель правительницы предупредил, что детей у «дикой кошки» не будет. Так откуда сыновья? Впрочем, все сразу стало понятно, когда мальчики подошли ближе. «Дети отряда». Иногда воительницы гибли, оставляя детей без матери и без отца. Либо отцы были так мало приспособлены к жизни, что не могли выжить самостоятельно. И тогда отряд приходил на помощь. Если отцы могли бороться за место под солнцем – скидывались для них серебром или скотом. Если же нет – забирали детей и мужчин в свои гаремы.

Приемыши смотрели на новую госпожу спокойно. Не пуганные, не битые, одеты аккуратно, щечки круглые и румяные.

– Чему вас учила госпожа Лавсикая? – мягким тоном спросила Индира.

– Мама-кошка учила нас быть хорошими мужьями! – выпалил один мальчик.

– И вышивать! – добавил второй.

Индира озадачилась – госпожа Лавсикая и вышивка? Мало кто из женщин увлекался этим искусством. Такую монотонную и тонкую работу предпочитали мужчины.

– Вышивать детей учил я, – вперед вышел очень тощий парень в бледно-синих одеждах. – Госпожа подобрала меня десять лет назад и оплатила обучение в мастерской принцессы. Теперь я учу детей.

Воительница выпрямилась и обвела взглядом зал. А ведь здесь слишком много подростков и детей! Учитывая неспособность тетушки родить и всего двух приемных, кто же остальные?

– Как тебя зовут? – девушка ткнула пальцем в тощего.

– Арлас, госпожа. Воительница Лавсикая подобрала меня на улице. Моя мать давно умерла, а отец начал пить…

Индира поморщилась, все понимая. Как ни старались женщины следить за порядком на улицах, все же в Белом городе были беспризорники и нищие. Постаревшие танцовщики из трактиров и борделей, списанные со службы воительницы, не скопившие серебра, потерявшие семью или заполучившие увечье – в общем, были в пустынном городе те, кого сторонились.

Несколько раз в год правительница призывала нищих изменить свои судьбы. Им предлагали общественные работы с оплатой, возможность наняться уборщиками в казармы или прачками и банщиками в мыльнях. Соглашались единицы. Большая часть предпочитала пить дешевое ячменное пиво, валяться в тени на грязных тряпках и проклинать судьбу.

– А остальные? – воительница обвела рукой детей и подростков.

– Их тоже собрали на улицах. Кое-кого из младших даже из помойки вытащили. Мастера учат их ремеслу, а госпожа учила читать и писать, вести дела и не зависеть от капризов женщин. Нам всем страшно, госпожа, и мы будем счастливы, если вы оставите нас жить и работать как прежде.

– Покажите свои комнаты! – потребовала Индира. Ей показалось важным увидеть, как жили все эти дети.

Оказалось, отдельные комнаты были только у старших, все же гарем не такой большой. У остальных мальчишек были сундучки для приданого и плотные валики из матраса, одеяла и подушки.

– Мы спим прямо тут, госпожа, – пояснил Арлас, – мужей госпожа Лавсикая принимала в своей спальне.

– Понятно, – Индира действительно оценила условия жизни детей и потребовала: – А теперь проводите меня в мастерскую! Хочу увидеть, над чем вы работаете!

И снова в ее спину уперся ненавидящий взгляд.