000
ОтложитьЧитал
Пугающая простота
Проклятый кран на кухне продолжал настойчиво капать. Его монотонный, навязчивый звук не давал Оле спокойно расслабиться после тяжёлого трудового дня. Она ещё раз попыталась закрутить его потуже, чтобы звонкие капли перестали впиваться ей в мозг, но ничего не получилось, звук капающей воды по-прежнему наполнял крошечное пространство её кухни.
«Надо сантехника вызвать», – тоскливо подумала Оля, укладывая в раковину губку для мытья посуды, чтобы она немного приглушила этот раздражающий звук.
Мысль о сантехнике заставила её окончательно загрустить. Либо, придётся выделять для этого мероприятия свой выходной день, либо, отпрашиваться с работы, чего бы ей делать крайне не хотелось, учитывая, что она только недавно получила повышение и теперь, в свои тридцать лет, занимала должность заместителя начальника кредитного отдела небольшого, но вполне преуспевающего банка.
«Без мужика в доме всё-таки хреново», – мелькнула в её голове предательская мысль, но она тут же постаралась задушить её на корню. Думать об одиночестве она себе запрещала, и, в соответствии с модным веянием, называла себя не одинокой, а свободной женщиной. Правда, эта свобода не приносила ей особой радости. Ежедневные трудовые будни сменялись для неё безрадостными выходными, когда она тупо сидела перед телевизором, просматривая однообразные развлекательные передачи, или проводила время в интернете, пытаясь найти для себя что-то более интересное. Иногда, правда, Ирка, её лучшая подруга ещё со школьных времён, пыталась вытащить её в свет.
– Хватит киснуть, – говорила она, безуспешно стремясь вселить в Олю оптимизм, – идём в бар, посидим немного, хоть на людей посмотрим. Жизнь проходит, свет клином на твоём Саше не сошёлся. Сидя дома нормального мужика себе не найдёшь.
Воспоминание о Саше снова резанули по сердцу болью. Прошёл уже целый год с тех пор, как он её бросил, и боль немного притупилась, но всё ещё давала о себе знать ноющими ощущениями где-то в подреберье каждый раз, когда она неосторожно, как сегодня, вспоминала о нём.
Когда-то Саша работал охранником в том самом банке, где и сегодня самозабвенно трудилась Оля. Они устроились почти одновременно, и Оля с самого первого дня не могла оторвать глаз от высокого, голубоглазого красавца, который встречал на входе многочисленных посетителей банка. Сначала она нерешительно поглядывала в его сторону, когда проходила мимо по какой-то служебной необходимости. Потом неожиданно для самой себя улыбнулась ему, и встретила ответную улыбку, от которой её сердце моментально заколотилось, словно маленький, пугливый воробышек, попавший в мощные и безжалостные руки. В скором времени они оказались вместе в небольшом кафе, расположенном напротив банка, где часто обедали его сотрудники. Саша подсел за её столик, и первый заговорил с нею, отчего Оля испытала сильное волнение, смешанное с огромным восторгом. Ещё бы, в её жизни не так часто с нею заговаривали молодые люди, тем более, такие привлекательные, как Саша. На удивление, болтать с ним Оле было легко и приятно. Она быстро поборола внутреннее смущение, которое было присуще ей с самого детства. Не слишком красивая девочка не могла похвастаться большой популярностью среди своих одноклассников, да и позже, когда Оля уже училась в институте, однокурсники предпочитали ей других, более привлекательных и раскрепощённых девчонок. Но всё это с лихвой компенсировалось тем фактом, что сейчас ею заинтересовался Саша, такой красивый и недосягаемый, как казалось ей до сегодняшнего момента. Они довольно быстро сблизились. Пару визитов в кинотеатр, где она в волнении от его близкого присутствия не могла сосредоточиться на происходящих на экране событиях, затем посиделки в кафе, после которых Саша вызвался проводить её до дома. Она сама удивилась, как смогла побороть своё смущение, и пригласила его зайти в гости. «На чашку кофе», – как робко проблеяла она, вспомнив, что именно так обычно говорят в фильмах. Он с радостью согласился, и, к удивлению и восторгу Оли, остался у неё до самого утра. Ей казалось, что это была лучшая ночь в её жизни. Его умелые губы и руки заставляли её взлетать, казалось, до самого неба, и резко падать в глубокую пропасть с широко раскрытыми от неожиданного наслаждения глазами. Утром, глядя на него затуманенным от счастья взглядом, она не могла поверить, что всё это действительно происходит с нею.
– А ты одна живешь? – спросил Саша, поглощая только что приготовленную ею яичницу.
– Да, – ответила она, – квартира досталась мне от бабушки. Она умерла довольно рано, от инфаркта.
– Слушай, может, я к тебе перееду? – неожиданно спросил Саша, не дав ей возможности посвятить его в трагические подробности преждевременной бабушкиной кончины, – а то у меня сейчас с жильём засада.
Она даже всплеснула руками от радости.
– Конечно, переезжай, – сказала она, почувствовав, как дрогнул звук её собственного голоса, – отсюда и до работы совсем недалеко.
Внутри неё всё просто пело от счастья, и она внутренне сжалась, боясь вспугнуть свою удачу.
В тот же вечер Саша перевёз к ней свои вещи, уместившиеся в одну спортивную сумку. Оля была просто на седьмом небе. Ей казалось, что в жизни наконец-то наступила светлая полоса. Она просто потеряла голову от своего долгожданного счастья, с радостью таская из магазина огромные сумки с продуктами, чтобы побаловать вкусненьким своего любимого и ненаглядного Сашу.
– Скажи, а он сам-то на продукты тратится? – спросила у неё однажды Ирка, внимательно окидывая Олю изучающим взглядом.
– Ну, не знаю даже, – призадумалась Оля, не понимая, к чему это Ирка клонит, – в пятницу купил вино к ужину. Дорогое, испанское, – в её голосе звучала неподдельная гордость за необыкновенную щедрость своего первого в жизни мужчины.
– За коммуналку, наверняка, тоже ты одна платишь? – снова задала Ирка странный для Олиного слуха вопрос.
– И что такого? – даже не поняла она – Квитанции же на моё имя приходят.
– Ясно, – кивнула Ирака с явно саркастическими нотками в голосе, – повезло ему с тобой. Живёт на всём готовом, а ты стараешься, как последняя дурочка. Запомни, мужики этого не ценят.
Оля фыркнула от обиды. Что такое она говорит? Ей просто приятно баловать Сашу, ведь кухней и домом всегда должна заниматься женщина. Так было и в доме её родителей. Отец пропадал на работе, а мама старательно крутила котлеты, и доводила до блеска их небольшую, но уютную квартиру. Правда, папа ушёл от них с мамой, когда Оле исполнилось пятнадцать. Встретил другую женщину. Ну, ничего, так в жизни бывает, как сам он объяснил это растерянной, плачущей Оле. Мама полгода не могла выйти из жёсткой депрессии. Просто лежала на диване, бессмысленно глядя в стену, и на все вопросы отвечала тихо и немногословно. Из пропасти, в которую они вместе с мамой неуклонно катились, их вытащила бабушка. Именно её решительные действия заставили дочь, Олину маму, перестать страдать, и наконец-то вернуться к жизни. Она уговорила полную отчаянья женщину снова начать ухаживать за собой, а заодно и вспомнить, что у неё есть брошенная на произвол судьбы дочь, находящаяся в трудном, переходном возрасте. Именно благодаря решительности бабушки Олина мама нашла себе работу, а в скором времени, и нового мужа, целиком отдавшись вновь зародившемуся семейному счастью. К сожалению, сама бабушка довольно скоро после этого получила обширный инфаркт, пережить который ей так и не удалось. Олю уже на первом курсе переселили в бабушкину квартиру, чтобы она не мешала маме строить личную жизнь в новой семье. В скором времени у Оли появился маленькая сестричка, а её жизнь, вместе с её девичьими ежедневными проблемами, перешла для мамы на второй план. Деньги на жизнь и учёбу Оля получала от неё регулярно, но вся любовь и забота сосредоточились на недавно рождённой малышке. Правда, мама жёстко контролировала свою старшую дочь, не давая ей возможности покатиться по наклонной, регулярно делая неожиданные визиты в бабушкину квартиру. Не застав там ни шумных молодёжных вечеринок, ни неизвестных парней дочери, мама успокаивалась, и считала свою миссию выполненной.
Но какое вообще это может иметь отношение к их с Сашей счастью? У них всё только начинается, и впереди ещё огромная и счастливая жизнь. Оля летала на крыльях любви почти полгода, ровно столько, сколько длился их с Сашей роман. Беда грянула неожиданно, сметая холодной ледяной волной счастливый мир, с любовью выстроенный Олиными руками.
В здании, где находился банк, располагался магазин элитной парфюмерии. Олиному счастью пришёл конец в тот самый день, как в него устроилась работать красивая, длинноногая девица с длинными, белокурыми волосами и царственным взглядом огромных, зелёных глаз.
Девушку звали Лена, и её появление не прошло незамеченным, как для женской половины сотрудников банка, так и для немногочисленной мужской. Как выяснила Оля гораздо позже того, Саша просто потерял от неё голову. Вернее, его голова оставалась на месте, поскольку он так и не съехал из Олиной квартиры, продолжая купаться в её любви и пользоваться всеми теми благами, которые она дарила ему всё также самозабвенно, словно это было её единственное и прямое предназначение. Она по своей глупости и наивности не предала значения тому факту, что Саша стал часто наведываться в парфюмерный магазин и болтать с новенькой продавщицей. Мало ли! Он такой общительный парень, просто хотел поддержать новенькую. Или же, о чём Оля даже стеснялась подумать, хотел подобрать для неё самой хороший подарок, ведь в скором времени будет её день рождения, о чём Саша прекрасно знал.
Известие о том, что у Саши роман с продавщицей Леной поразило её, как гром среди ясного неба.
– Ты что, ничего не замечаешь? – спросила у неё однажды Валентина Степановна, старший кассир банка, когда они оказались как-то вместе во время обеденного перерыва, – Саша твой давно уже крутит шашни с этой девицей. Не знаю, далеко ли у них зашло, но я видела, как они зажимались в магазине, пока не было посетителей. Через их витрину всё прекрасно видно.
Оля была настолько поражена, что даже не нашла, что ответить. Просто почувствовала, словно внутри у неё что-то оборвалось, и упало на пол с тихим печальным звоном. Позже она поняла, что это были её разбитые мечты на долгую, счастливую жизнь с Сашей.
Она решила промолчать, поскольку до конца не могла поверить в такое циничное предательство.
Молчала она и тогда, когда Саша первый раз не пришёл домой ночевать, сославшись на то, что переночует у друга. И немного позже, когда своими глазами увидела, как Саша вместе с Леной подъехали утром к зданию банка на его стареньком автомобиле. Возможно, в душе у неё теплилась надежда, что это всё ещё как-то объяснится простым стечением обстоятельств. Хотя, увидев, каким счастливыми, влюблёнными глазами Саша смотрел на Лену, пока открывал ей дверцу автомобиля и протягивал руку, пока она плавно перекидывала на асфальт свои длинные, стройные ноги, она сразу поняла, что недоразумений быть не может. Ей самой он никогда не открывал автомобильную дверь. Оля всегда выбиралась самостоятельно, нередко держа в руках тяжёлые пакеты с продуктами. Да и такого взгляда у него она не замечала на себе ни разу за все те полгода, которые они были вместе.
Устраивать разборки Оля так и не решилась, и молчала до самого вечера, пока Саша, закончивший работу немного позже, не явился домой, с порога заявив, что съезжает.
– Извини, так бывает. Ничего не могу с собой поделать. Ты же понимаешь, у нас всё было так, несерьёзно. Пожили немного, и разбежались. А теперь я встретил ту самую, единственную. Не переживай, ты тоже обязательно кого-нибудь встретишь.
Говоря всё это, Саша засовывал свои вещи в большую спортивную сумку, а его глаза сияли каким-то лихорадочным, счастливым блеском. Его слова отдавались холодным эхом в Олиной душе, поскольку в ту самую минуту она почувствовала, что там наступила звенящая пустота. Когда хлопнула входная дверь, навсегда поставив точку в их недолгом романе, Оля почувствовала, как её бьёт дрожь. На слабеющих, полусогнутых ногах она подошла к окну, и несколько секунд наблюдала, как Саша открыл машину, бросил сумку на заднее сиденье, и в скором времени навсегда умчался в свою новую, счастливую жизнь.
Она видела его ещё несколько раз в банке, когда при встрече с нею он просто кивал головой, словно какой-то старой, но не слишком близкой приятельнице. Оля же еле сдерживала себя, глядя на него каким-то жалким, щенячьим взглядом, ощущая, как внутри её сдавливает огромный, нарастающий ком.
В скором времени Саша уволился. Оля узнала об этом одной из последних, когда случайно услышала разговор сотрудниц о том, что он подался в какой-то достаточно сомнительный и опасный бизнес.
– Ещё бы, – говорила одна из женщин, вовсе не обращая внимания на Олино присутствие, – содержать такую королеву зарплаты охранника не хватит. Видела, как вокруг неё богатые мужики вьются. Того и гляди, бросит Сашку, соблазнившись на чей-нибудь толстый кошелёк.
Оля чувствовала, как от этих слов начинали гореть её щёки, а сердце наоборот, захлёстывал ледяной холод какого-то Вселенского, всепоглощающего горя.
«Чёрт дёрнул меня пуститься сегодня в эти воспоминания», – думала Оля, выжимая в кухонную раковину насквозь промокшую губку. Капли, падающие из крана, тут же продолжили своё монотонный стук, который заглушил неожиданный звонок в дверь.
«Соседка, что ли»? – подумала она, торопливо отправляясь в прихожую. Вредная старушка, живущая напротив, частенько наведывалась к ней с какими-то мелкими придирками. То телевизор громко орёт, то вода в ванной льётся, мешая ей спать. Оля терпеливо выслушивала пожилую женщину, обещая учесть высказанные ей претензии. Она повернула дверной замок, мысленно готовясь к очередному потоку брани, да так и застыла на месте, не в силах сдержать удивление. На пороге её квартиры стоял Саша, приветливо ей улыбаясь.
– Привет, – сказал он так, словно они расстались только вчера. – Разрешишь войти?
Оля сделала шаг назад, не в силах ни на секунду оторвать от Саши взгляда. На мгновение ей показалось, будто бы это мираж, вызванный её недавними тяжёлыми воспоминаниями. Но, нет. Это действительно был Саша, слегка похудевший, с модной, небрежно зачёсанной набок чёлкой и теми же бездонными, голубыми глазами, которые покорили Олю ещё при первой их встрече.
– У тебя всё по-старому, – произнёс он, оглядывая Олину прихожую, и не давая ей опомниться. – Просто я был недалеко, решил заскочить.
С этими словами он достал руку из-за спины, и протянул Оле букет из пушистых, белых хризантем. Её сердце громко стукнуло, моментально рассылая по венам мощный поток крови. Цветы? Ей? Даже во времена их совместного проживания он ни разу не дарил ей букетов. Ей вообще редко дарили цветы, только на день рождения или женский праздник. И то, чаще всего преподносили их вовсе не мужчины, а мама, или Ирка, вручая скромный букет вместе с новым флаконом любимой туалетной воды.
– Проходи, – прошептала она, тихо прижимая цветы к своему лицу, пытаясь поймать их едва уловимый аромат.
Саша в ответ улыбнулся, затем окинул Олю с ног до головы оценивающим взглядом.
– Хорошо выглядишь, – произнёс он, слегка кивнув головой.
– Спасибо, – пискнула Оля, одёргивая свободной рукой свой коротенький розовый халатик из мягкого плюша, и косясь на свои ноги, обутые с мягкие тапочки в виде пушистых зайчиков. Так себе внешний вид для встречи с мужчиной, о котором так и не смогла забыть весь прошедший год.
Он повесил на крючок в прихожей свою модную, кожаную куртку.
– Чаю выпьешь? – спросила она, проводя неожиданного гостя на кухню.
– Можно, – ответил он, задумчиво оглядывая её нехитрое хозяйство.
Она быстро поставила цветы в вазу, которая долго без дела пылилась на подоконнике, и начала наполнять водой чайник, чувствуя, как трясутся её руки. В этот момент Саша подошёл к ней ближе, и тихо прикоснулся щекой к её волосам.
– Я соскучился, – шепнул он, и она чуть не выронила чайник из нервно дрожащих рук.
Саша тихо рассмеялся, затем помог ей расставить на стол чашки, сахарницу и вазочку с её любимым печеньем.
– Как дела? – как бы между делом спросила она, всё ещё недоумевая, чем вызван его неожиданный визит.
– Нормально, – слегка пожал он плечами, – дела делаю, кручусь понемногу.
– Не женился? – спросила она, почувствовав, как дрогнул её голос.
– Нет, – улыбнулся он, слегка разведя руками, – до настоящего времени остаюсь завидным холостяком.
«Ну что ты усложняешь»? – обратилась Оля к самой себе, когда чай уже закипел, и они уселись напротив друг друга за небольшим столом в её тесной кухоньке. – «Ведь, на самом деле, всё просто. Он соскучился, и пришёл, потому что понял, что никто не будет любить его так, как я. А Лена эта, наверное, давно уже нашла себе богатого мужика. Ему, скорее всего, также плохо и одиноко, как и мне».
– У тебя как? – спросил он, делая большой глоток из её любимой чашки, которую она когда-то покупала специально для него.
– Нормально, работаю, – ответила она, не в силах оторвать взгляд от его красивого лица, которое помнила до мельчайшей чёрточки, до тоненького шрама над его левой бровью, результата детской травмы. – Тамара Павловна на повышение пошла, я теперь на её месте.
– Молодец, – уважительно покивал он головой, – большой карьерный рост.
– Ну да, всё идет своим чередом, – философски заметила она, снова украдкой поднимая не него слегка затуманенные глаза.
– А я помню эту кружку, – сказал он, попивая последний глоток чая, – ты же мне её покупала.
– Ну, да. А ты оставил её, когда уходил, – сказала она, и тут же осеклась. Ещё подумает, что она его упрекает.
– Уходил, потому что был дурак, – нахмурившись, произнёс Саша.
Затем поднялся, и направился к раковине с кружкой в руках, намереваясь, видимо, её вымыть.
– Ну, что ты, я сама, – бросилась наперерез ему Оля.
Он резко развернулся, и она воткнулась прямо в его мощную, упругую грудь, моментально почувствовал давно позабытое волнение. Чашка упала на пол, но не разбилась, а только со стуком покатилась куда-то к окну.
– Иди ко мне, – шепнул Саша, крепко сжимая её плечи, и наклоняя лицо ближе к её приоткрытому от изумления рту.
Через мгновение она почувствовала его нежный и требовательный поцелуй, и для неё перестала существовать всё, кроме этой пронзающей близости. Всё потеряло всякое значение. И боль от пережитого предательства, и год беспросветного одиночества, когда каждый прожитый день становился бессмысленным, теряясь в этом сером, ничем не примечательном потоке. Просто существовали он и она, мужчина и женщина, страстно желающие друг друга, бесконечно уставшие от жестокости этого мира.
Утром, пока он ещё спал, Оля вышла на кухню, где звенящие капли из сломанного крана весело стучали в металлическое дно раковины.
«Пусть себе барабанят», – подумала она, тихо напевая себе под нос, и начиная готовить завтрак. Наконец-то ей было для кого стараться, ведь сама она чаще всего обходилась чашкой кофе и бутербродом. Достав небольшую сковородку, Оля обернулась. В дверном проёме стоял Саша, и улыбался ей так, что она непроизвольно откинула назад волосы, и сладко потянулась.
– Привет, – сказал он, и это простое слово прозвучало для неё дуновение свежего ветерка в жаркий, летний день.
– Привет, – ответила она, улыбнувшись ему счастливой, слегка загадочной улыбкой, – иди в душ. Завтрак скоро будет готов.
Он поцеловал её в щёку, отчего она радостно пискнула, почувствовав прикосновение жёсткой щетины на своей нежной щеке.
Когда он вышел к столу, весь такой сияющий, с влажными, головокружительно пахнущими волосами, Оля просто замерла, не в силах оторвать от него глаз.
– Я хотел поговорить с тобой, – начал Саша, поддевая на вилку кусок омлета, – хотя, не знаю, как-то неудобно.
Она уставилась на него широко открытыми, как у ребёнка, глазами.
– Ну, что ты, говори, конечно.
– Тут такое дело. Думаю, что только ты сможешь мне помочь.
Она придвинулась чуть ближе, оперевшись подбородком на свою розовую ладошку.
– Я тебя слушаю.
– Мне необходимо взять кредит.
Она посмотрела слегка удивлённо.
– В нашем банке, что ли? Так, конечно, заполняй документы по форме, приноси справку с места работы. Мы обязательно рассмотрим в кротчайшие сроки, – с готовностью ответила она.
– Тут такое дело, – начал он, ковыряя вилкой в почти опустевшей тарелке, – у меня не очень хорошая кредитная история. Короче, уже брал кредиты, отдать не смог, и теперь исполпроизводство на мне висит. Да и официальной работы у меня нет. Я же так, сам по себе, кручусь понемногу.
У Оли внутри что-то неприятно шевельнулось.
– Ты хочешь, чтобы я выдала тебе кредит по подложным документам? – спросила она, чувствуя, как эйфория проведённой ночи быстро растворяется в жёстких лучах бьющего в окно утреннего солнца.
Саша откинулся на спинку стула, посмотрев ей прямо в лицо.
– Тебе ничего не стоит сделать это. С твоей должностью ты сможешь всё незаметно провернуть.
Она смотрела на него, всё ещё не веря, что он ей это предлагает.
– Ты же понимаешь, что я подставлюсь? – спросила она, слыша, как нервно задрожал её голос. – У нас сейчас с этим очень строго. Можно лишиться работы, и это ещё в лучшем случае.
Саша перегнулся через стол, и его лицо оказалось прямо напротив Олиного.
– Думаю, ты справишься, – сказал он, погладив своей рукой её сжатую ладошку. – Никто ничего не заметит.
Оле показалось, что в кухне, наполненной солнечным светом, резко потемнело.
«Действительно, всё просто», – подумала она.
Сердце неожиданно застучало так, что его звук отдавался в её собственных висках.
– Скажи, ты только за этим приходил? – сдавленно произнесла она, чувствуя, насколько трудно даётся ей каждое слово.
Саша фыркнул.
– Конечно, нет. Я же сказал, что соскучился. Ну, так что, сделаешь? – в его голосе появилось внезапное раздражение.
Оля покрутила в руках аккуратно сложенную салфетку, затем произнесла с несвойственным ей металлом в голосе.
– Извини. Боюсь, я не смогу тебе помочь.