Распутин нервно курит…

Глава 1
«На заре ты меня не буди…»

Семь утра. Мне почему-то снится Тамбов, в котором я, к счастью, никогда не был… Я стою на привокзальной площади и торгую якобы шерстяными носками. Подходит какой-то тип с носком в руках, показывает, как пролезает его поганый палец через его вонючий носок и хватает меня за горло… А я пытаюсь крикнуть: типа, мол, как ты смеешь, хорек, я заслуженный артист, но горло сжато его сучьими руками, и звука нет…

Надеюсь, этот сон не сбудется…Интересно, плохие сны так же, блин, материальны, как плохие мысли?

Звонок телефона… Дзи-инь!

Тот, кто звонит, наверное, думает, что избавляет меня от кошмара.

Дзи-инь!

Он сильно рискует. Возможно, он не знает, что за звонок в такую рань, если он не по делу, я могу убить?

А может, знает, но он неизлечимо болен или в жутких долгах, хочет уйти из жизни, но не хватает духу сделать это самостоятельно, и вот он звонит мне в надежде, что я помогу. Да, перевелись, перевелись настоящие самураи… которые сами без посторонней помощи делали себе харакири. Ладно, мне не жалко – помогу. Обязательно… если звонок не прекратится…

Заткнулся?… Нет, он просто перевел дух и снова…

Дзи-инь!

Ну, хорошо, видит Бог, я был терпелив, я давал шанс…

– Господи! Ну возьми же трубку…

Это Марина. Удивительные существа эти женщины. Как они умеют в семь часов две минуты, продолжая спать, так высунуться из одеяла только одним ненакрашенным глазом? Древний инстинкт самосохранения подсказывает им, что все остальное – нечесаное и ненакрашенное – лучше не выставлять сейчас на обозрение…

Звонок продолжается.

– Да?

– Гаврилов?

Это Лия Арменовна, моя директриса. Надеюсь, она звонит не только для того, чтобы удостовериться, что я по-прежнему Гаврилов, за ночь ни за кого не вышел замуж и не сменил фамилию… Мне было бы искренне жаль убедиться в обратном. Это был бы приговор для нее, а хороших директоров сейчас в шоу-бизнесе немного, и потеря еще одного была бы трагедией…

– Гаврилов, – торжественно сказала она, – как дела?

Вот это я люблю, когда в 7 утра и так по-светски: «Как дела»…

– Прекрасно… Снился Тамбов…

– И были во сне тамбовские волки?

Это она так шутит и проявляет потрясающую осведомленность в русском фольклоре.

– Волков не было. Только волчица. И не во сне, а по телефону.

Это уже я так острю в 7 утра…

– Смотри, говорят, в ночь на пятницу сны сбываются…

– Лия, типун тебе на язык! Ты в семь утра позвонила, чтоб это сказать?!

– Гаврилов, есть работа…

И сразу перестают раздражать и ее резкий кавказский акцент, и хриплый прокуренный голос… Я ее уже любил в эту минуту. Ну, почти любил.

– Что за работа? – спросил я.

– Ресторан. Перед столиками. Оттамадить свадебку в ночнике.

– В каком?

– В «Черном Лебеде»…

«Черный лебедь» – это круто, значит, неплохие бабки… Да, прошли те времена, когда я, писатель-сатирик Сергей Гаврилов, лауреат, член и прочая, прочая… выбирал куда идти выступать… Неужели когда-то администратору, только подумавшему бы предложить мне выступить перед столиками, лучше было в целях безопасности сразу попросить убежище где-нибудь в Монголии?…

Свадьба… В ночнике… Господи, счастье-то какое привалило! На глазах выступили слезы благодарности…

Да, когда тебе уже полтинник, и ты осознаешь, что чуда не произошло, ты не стал вторым Чаплиным и даже третьим Вуди Алленом, иллюзий и амбиций становится все меньше и все четче понимаешь, что деньги – не главное в жизни. Не главное – а просто то единственное, что для этой жизни по-настоящему нужно…

Я смотрю на Маринку. В ее ненакрашенном глазу – вопрос.

– Граф Орлов, – сказал я…

Когда-то мы с ней мечтали, что вот так же когда-нибудь раздастся звонок и мне предложат за выступление такой гонорар, что я куплю на него знаменитый алмаз и брошу к ее ногам… Мечта ушла, а привычка любое денежное предложение называть «графом Орловым» осталась…

– Спи, сегодня один работаю, там только тамада нужен.

Ненакрашенный глаз засветился другим вопросом и, чувствуя себя телепатом, говорю:

– Да ты че, Марина, какой секс? Не-не, сейчас же Лия прискачет…

И Марина, вздохнув, бухается обратно в подушку…

Самое печальное, что всем своим видом успела показать: ничего другого от тебя, мол, и не ожидала…

Да… Что-то часто я в последнее время стал придумывать отговорки… Даже не вспомню, когда последний раз… не отговаривался. Да, не вспомню, и это, похоже, проблема не памяти, а…

Я шаркаю на кухню, варю кофе и думаю. Сколько мы вместе? Почти два года… Конечно, все имеет начало и конец. Тем более, что мы и по работе все время на глазах друг у друга. Приедается… Но что-то я и на тех, кого просто первый раз вижу, кто уж никак не мог приесться, как-то… М-да, оборотная сторона полтинника. Неприятная… Можно подумать, другая сторона у него чем-то лучше. Полтинник он и есть полтинник. Думать обо всем этом не хочется. Пробую переключиться на другое…

Жду Лию. Интересно, какую инфу она добудет по этой свадьбе. Это ведь только кажется, что провести свадьбу – ерунда. Дело даже не в том, что все пьяные, и это ужасно противно… Это как раз… Ко всему привыкаешь. Я тоже раньше не думал, что мое чувство собственного достоинства атрофируется уже к третьей свадьбе.

Нет, конечно, провести свадьбу так, чтоб тебя больше никуда никогда не позвали – не вопрос… А так, чтобы потом говорили: «Там тамада был – не представляешь! Супер! Гаврилов, кажется… Надо его рекомендовать…»

Да, провести качественно – это запомнить всех по имени-отчеству, а то и по кличкам, и не перепутать, и узнавать в лицо людей, которых ты еще вчера знать не знал, а сегодня ты видишь в гардеробе человека и вот ты с ними уже как лучший друг:

– Кого я вижу! Абрам Соломонович! Вы один? Без Доры Михайловны?

И он смотрит ошалело, он же не знает, что ты просто за несколько часов до этого всматривался в фотки гостей и запоминал, запоминал… Вот эту инфу – кто да что – и должна притырить Лия. Жду ее, сам себе напоминая Штирлица, в нетерпении ждущего донесений от агента.

Вообще, мне кажется, что работа хорошего тамады подобна работе чекиста, запоминающего легенду, имена, явки…

Нет, наша работа сложней. Чекисту ведь не надо писать поздравления, рифмуя все эти «Борис Петровичи» с «Аннами Владимировнами» и «Газпромы» с «Гастрономами» да еще кладя их на мотив «Гренады». Почему именно «Гренады»? Ну, не знаю я, набил на ней руку…

И вообще напрасно это я вспомнил чекистов. Говорят, мысль материальна и вот теперь они в чем-то как-то, но наверняка возникнут в моей жизни…

Впрочем, это такой народец… Вспоминай их, не вспоминай – они все равно возникнут, без всякого приглашения…

Входит Лия. У нее свой ключ, чтоб не будить звонками Маринку. Работа начинается…

Она кладет на стол папку. Фотки, фотки… Оффенбах, Курдюков, Мамед-оглы… Боже, ну что за уроды эти родственники со стороны жениха… М-да, со стороны невесты тоже не победители конкурсов красоты…

Лия удаляется, еще чашка кофе и начинаю рифмовать под «Гренаду»:

 
Мы ехали шагом, мы мчались в боях
Вдруг видим мы к Загсу идет Оффенбах
Жениться он сына Илюшу ведет
Все, хватит, набегался, мартовский кот…
 

Насчет того, что работа тамады похожа на работу чекиста, это я, пожалуй, погорячился: моя – опаснее…Чем рискует чекист? Ну разоблачат, ну посидит немножко, потом обменяют на такого же ихнего недотепу. А тамада – он как сапер, ошибается один раз: пошутил неловко, и могут так отметелить – без всякого обмена…