000
ОтложитьЧитал
III
Белая птица с черным хвостом и полосой на боку, пробежав по бетону посадочной полосы, подрулила к терминалу аэропорта Гонолулу.
Слегка пошатываясь, Иван Аполлинарьевич одной рукой подхватывает выспавшуюся и посвежевшую жену, а другой две сумки с ручной кладью и направляется в зал прибытия, где, согласно проспекту должна состояться церемония встречи новообращенных и введение в Рай.
Всё, собственно, так и было. Дюжина студенток-аборигенок, украшенных ожерельями из свежих цветов и одетых в купальники, стилизованные под набедренные повязки, сплясали танец сами, потом пригласили всех в круг и, взявшись за руки, повели хоровод. Продолжалось это не менее получаса.
Иван Аполлинарьевич крепко держался за свою слабую половинку, иначе его ноги подкосились бы, и сам он не добрался бы до желанных кущ.
IV
Дорогу до отеля и процедуру заселения в него Иван Аполлинарьевич не запомнил. Точнее, от них остались в памяти какие-то нечёткие мазки, вроде как на полотнах Матисса.
Номер Мокрицыным достался с видом на море. Море было синим и ласковым, видимо, художник, рисовавший его на стене соседнего отеля, знал своё дело хорошо.
Настоящее море находилось с другой стороны корпуса. До берега было мили полторы, но с террасы отеля видно было хорошо, как маленькие, словно бусинки, серфингисты несутся, увлекаемые черточками волн. Видны были и игрушечные яхты, и пароходики, похожие на один, сделанный когда-то маленьким Ваней.
Хорошо бы поесть, – решил Иван Аполлинарьевич и с надеждой приоткрыл дверцу урчащего в углу холодильника. Всё та же неизменная кока, консервированные соки, йогурт, кукурузные хлопья, чипсы. И, наконец – О, счастье! Несколько банок холодного пива. Пенная влага оросила его истосковавшийся желудок, унося с собой горсть проперченных чипсов и ломтик сыра Чеддер, обнаруженный в углу за чипсами.
О, Рай земной! Ты, все-таки, есть! – подумал Иван Аполлинарьевич проваливаясь в небытие скрипучего трёхзвездочного матраса…
V
Проснулся он от все более громких вздохов и скрежета джаз-оркестра внизу, под окном. Темнело. Закатное солнце быстро скатывалось за горизонт. Неоновые огни один за другим вспыхивали на фасадах окрест.
– Милый, пойдем вниз, в ресторан, потанцуем, – проворковала жена, уже переодевшаяся в вечерний наряд и наложившая макияж.
Идея спустится в ресторан в целом Ивану Аполлинарьевичу понравилась. А о деталях он раздумывать не стал. Плеснув в лицо пару горстей холодной воды и растеревшись, он надел лёгкие светлые брюки и широкую рубашку навыпуск, украшенную пальмами и обезьянками, купленную как раз по случаю этой поездки. Сандалии на босу ногу дополнили костюм.
Осмотрев себя в зеркале, и хмыкнув удовлетворённо, он протянул руку жене:
– Пошли, дорогая, я готов к ночным приключениям.
Если бы он знал, насколько пророческими окажутся его слова!
В ресторане все столики были заняты, но оставалось еще несколько мест на улице, под грибками-навесами. Это было даже неплохо, поскольку дневной зной уже спал, и легкий ветерок с океана приносил запах романтики дальних странствий. Возможно конечно, это был просто запах креветок из соседнего китайского буфета, но верить хотелось в высокое, как звёзды сливающиеся с гирляндами на крышах отелей.
Заказав курицу по-гавайски себе, рыбное ассорти жене и бутылку белого вина, Иван Аполлинарьевич уже начал настраиваться на отдых, потягивая пьяняшую влагу. А тут жена снова: потанцуем да потанцуем!
– И что ей на месте не сидится, – расстроился Иван Аполлинарьевич, но вслух ничего не сказал, отставил бокал и вслед за суженой своей вышел в освещенный круг танцплощадки, где уже кружились и прыгали пары и отдельные обитатели Рая.
Жена немедленно обхватила его за шею и поплыла кругом, покачивая всем, чем положено, и глядя на соседей. Иван Аполлинарьевич старался не отставать. Потом темп музыки изменился, и все окрест, включая жену, запрыгали, словно у них пружины в том самом месте. Иван Аполлинарьевич попробовал, но в такт попасть не удавалось. Тогда он стал прыгать через раз. Получилось не так эффектно, но приемлемо.
В это время он увидел, что принесли заказанную курицу и рыбу.
– Остынет ведь всё, ей богу, остынет, – подумал он. Возможно, даже немного вслух, потому, что жена и появившийся откуда-то из темноты гибкий молодой человек гавайской наружности в блестящем зеленовантом блейзере посмотрели на него несколько удивлённо.
– Ты иди, милый, а я сейчас, вот только дотанцую и приду.
Это – жена ему. Спасибо, что разрешила, а то он так вот её оставлять не привык. Мало ли что.
Он вернулся к столу и с удовольствием принялся за курицу с белым вином. Курица кончилась, рыба остыла, а жена всё так же кружилась и прыгала на площадке. Гибкий зеленовато-блестящий гаваец время от времени наклонялся к ней, а она в ответ смеялась и всплескивала руками. Это было красиво, и, почему-то, не вызывало у Ивана Аполлинарьевича никаких опасений. Наверное, сказывалась атмосфера земного Рая. И, немного, бутылка выпитого в одиночестве вина. Потом он заказал коньяка, так, чтобы не скучать, потом ещё. Потом они шли куда-то по улице, и за забором висели яблоки, и жена уговаривала его съесть вот это, с оранжево-красным бочком, а он махал руками и говорил, что «Не велено». Хотя, почему так, объяснить не мог. Потом яблоко он съел, вкус его напоминал апельсин, но это не имело никакого значения. Потом приехала полиция, вызванная хозяином сада, и два неторопливых ангела, чёрный и белый, для симметрии и консенсуса, вежливо отвезли их с женой в участок. Жену вскоре отпустили, а Ивана Аполлинарьевича оставили досыпать в углу, за решеткой.
VI
Наутро всё разрешилось, и, в общем-то, никаких видимых последствий не имело, кроме символического штрафа. Но в душе у Ивана Аполлинарьевича осталась какая-то неясная заноза.
Добравшись до номера и переодевшись, Мокрицыны отправились на пляж, к океану. Прогулка заняла у них минут 40, а уже на берегу они увидели бесплатный автобус, курсирующий как раз от их отеля до берега.
День прошёл в блаженном ничего-не-деланьи. Поели в кафешке неподалеку, еще искупались, понаблюдали за выступлением очередного гавайского народно-студенческого ансамбля песни и пляски.
А потом их внимание привлёк ярко раскрашенный автобус. «Ночное Гонолулу» – гласила надпись поперек борта.
У жены глаза загорелись, поедем, посмотрим. Это – не наша провинция, тут, как в Европе, почти. Или – как в Азии. Всё равно – интересно.
Купили билеты, сели. Автобус еще немного вдоль берега поездил, но больше никто уже не захотел. Где-то пол салона набралось. Всё, в основном, японцы пожилые, да наша парочка. И еще стайка хиповатой молодёжи. Те сразу на заднее сиденье залезли и обнимаются, будто им на берегу негде.
Наконец, автобус поехал к городу. Водитель – немолодой мулат в сомбреро –включил музыку. Возле каждого кресла – розетка для наушников и наушники одноразовые. Иван Аполлинарьевич наушники надел, а там та же музыка. Наверное, не доехали ещё.
Впереди показались несколько красных фонарей. Потом еще несколько. Автобус остановился. – Вот оно, – с замиранием сердца подумал Иван Аполлинарьевич, – Сейчас начнётся.
Что начнётся, он даже и не пытался себе представить, но, на всякий случай, покосился в сторону жены. Та с любопытством читала брошюру, выданную водителем при посадке, и, на красный свет не реагировала.
– Остановка один час. Выходим! Все выходим на пешеходную экскурсию.
Это водитель по радио. Дрессированные японцы парами потянулись к выходу и выстроились на площадке возле автобуса. Хиппи сделали вид, что всё это их не касается, но после повторной просьбы водителя вывалились наружу и тут же исчезли в ближайших кустах.
Иван Аполлинарьевич вышел вслед за женой, продолжающей читать брошюру в неверном свете соседнего фонаря и встал в очередь после крайнего японца.
И тут он почувствовал, что что-то странное происходит с его глазами. Будто кто-то отодвигает розовую пелену, висевшую перед ними, и мир вокруг открывается совсем иным, не таким, как раньше, но…
…Додумать последнюю мысль о том, каким открывается мир вокруг, Иван Аполлинарьевич не успел. По команде похожего на пирата мужика в соломенной шляпе банда японских ниньзя резко повернулась и наш герой с супругой оказались в голове колонны.
– Быстренько, пошевеливайтесь, ребятки! Тут совсем недалеко, – обнажив в улыбке-гримасе два острых золотых клыка, подбодрил их смуглый пират, и колонна потянулась в едва освещенную редкими красными лампами-плошками аллею.
– Всё, конец, заведут и… А то и похуже… Бедная моя…
Что похуже, он снова не успел додумать, но сжал руку своей благоверной, которая неслась впереди представителей страны Восходящего Солнца едва не наступая на пятки вызывающему всё больше нехороших подозрений поводырю.
Аллея резко закончилась и за раступившимися кустами открылся вид на окруженный пальмами и освещенный переливающимися кроваво красными огнями всех оттенков фонтан-водопад и зловеще тёмное круглое озерцо у его подножия. Небольшая площадка висела прямо над падающей водой и, казалось, держалась в воздухе исключительно силой бьющх по ней брызг.
Иван Аполлинарьевич похолодел. Вот оно! Это же наверняка такой культ местный. Это ведь тут колдуны-шаманы да черепа-амулеты. А духи, духи-то тут один ужаснее другого. Зубастые, злые. И народ наверняка такой же. И как он этого раньше не видел. Рай! Да в таком раю Кука съели! А они с женой – как раз выше средней упитанности…
На всякий случай Иван Аполлинарьевич втянул живот и прижался к жене.
Тут до его ушей донеслись негромкие слова пирата, столь гармонично подходящие к окружающему зловещему пейзажу:
– И бросилась она в водопад с криком «Ауауау науоунуху», что переводится примерно так: «Всё равно не достанусь тебе, коварный насильник». Желающие могут лучше представить себе, как это было, пройдя на смотровую площадку…
С этими словами пират повернулся к Ивану Аполлинарьевичу и жестом пригласил его с супругой проследовать к месту жертвоприношения.
Ужас объял нашего героя. Но ничего не мог он поделать – воля его была словно парализована таинственными силами, и голос падающей воды, отдалённо напоминающий голос его жены, словно звал его к себе. Как во сне проделал он несколько последних шагов до площадки и замер, прижимаясь к своей последней опоре в этой жизни и готовясь с ней проститься навсегда.
– Ауауау науоунуху алоха! – услышал он теперь уже настоящий голос жены, – Тут должна быть где-то кнопка… А, вот она…
Довольная женщина опустила брошюру и нажала красную кнопку в середине площадки.
Сразу всё вокруг осветилось скрытыми в кустах и пальмах прожекторами. Удивлённые ниньзя, чуть замешкавшись, вместо катан и сюрикенов выхватили из сумок фотоаппараты и защелкали так, как будто именно их свели с ума злые духи.
И в это время из аллеи напротив показалась цепочка девушек-студенток в цветочных бусах и смуглых юношей с гитарами.
…Слава богу, хоть танцевать не заставили, – думал Иван Аполлинарьевич, следуя за супругой обратно к автобусу. Руки его оттягивали два тяжелых мешка с видами на пляж, наполненные непонятно зачем купленными у водопада чучелами неизвестных страшных уродцев, масками и прочими продуктами местных мастеров кокосовой резьбы.