Скауты в лесах

Samuel Scoville Jr.

BOY SCOUTS IN THE WILDERNESS

Серия «Мировая книжка»

© П. А. Вязников. Перевод, 2017

© В. А. Денисова. Иллюстрации, 2017

* * *

Предисловие от издательства

Сэмюэль Сковилль-младший (1872–1950) родился в США, в небольшом городе Норидж, штат Нью-Йорк. В 1893 году окончил юридический факультет Йельского университета, но сфера его интересов оказалась гораздо шире одной юриспруденции.

В 1907 году он присоединился к Орнитологическому обществу, членом которого оставался до самой смерти. Он искренне любил природу и очень интересовался ею, часто и с удовольствием ходил в экспедиции для изучения птиц.

С 1915 по 1932 год Сэмюэль Сковилль-младший вел постоянную рубрику в газете The Evening Bulletin. Кроме того, он написал более дюжины книг, среди которых есть и биография американского президента Авраама Линкольна. Однако настоящую известность ему принесли серии приключенческих повестей для подростков. В данном издании представлена одна из самых известных его работ – «Скауты в лесах». Впервые она была опубликована в 1919 году в журнале Boy’s Life – The Boy Scouts Magazine («Жизнь мальчишки – бойскаутский журнал»).

Герои этой книги – юные исследователи природы, бойскауты Уилл и Джо. Они принимают условия пари, по которому должны отправиться в глухие леса без еды, оружия, инструментов и даже без одежды. Не обойдется, конечно, и без приключений. Мальчиков ждут холодные дождливые ночи, опасные дикие животные и даже встреча с бандитами! Ребята берутся за дело, чтобы доказать: в храбрости и смекалке скаутам нет равных!

Скаутское движение пользуется большой популярностью во всем мире. Идея этого движения принадлежит Эрнесту Сетон-Томпсону, описавшему первый в мире детский отряд «лесных индейцев». Она была интересна и Сковиллю-младшем у. Автор подробно рассказывает о природе, растениях и животных, о том, что может дать человеку лес и чего в лесу стоит опасаться.

Книга снабжена подробными комментариями переводчика, которые помогают читателю с головой окунуться в природу североамериканской глубинки, познакомиться с особенностями скаутского движения и индейскими легендами. В приложении приведена также американская система мер.

Глава I
«Соглашайтесь или заткнитесь»

– Нет, сэр, – рявкнул Джеймс Донеган, сопровождая свои слова ударом красного кулака размером с окорок по столу, – нет и нет! Я не позволю. Не желаю, чтобы ваша орава бездельников строила хижину в моих лесах. Этот ваш скаутизм – вообще чушь. Пользы от него никакой. Вот я в вашем возрасте уже сам зарабатывал – собственной головой, руками и ногами. Вот почему сейчас у меня есть сотня квадратных миль лучшего делового леса у канадской границы – сейчас ни у кого лучше нету!

Мистер Донеган, богатый лесопромышленник, которого называли также Большой Джим, замолчал и, сердито пыхтя и хмурясь, уставился на четверых бойскаутов. С минут у, пока магнат сдирал фольгу с дорогой сигары и аккуратно раскуривал ее, стояла тишина. Затем подал голос Дик Джонстон – помощник скаутмастера^[1].

– Ошибаетесь, мистер Донеган, – сказал он, слегка запинаясь, потому что не привык выступать на публике. – Скаутизм – никакая не чушь. И мы всего-то просим вас позволить нам выстроить хижину из валежника, который на вашей сотне квадратных миль просто валяется без дела. Но раз вы говорите, что нельзя, – пусть. А только бойскауты учатся использовать голову и руки с толком – вот как вы, и быть храбрыми, готовыми и полагаться на себя, и… и быть вежливыми… а не как вы, – и с этим выпадом Дик повернулся к двери. Трое вожаков патруля «Корнуоллских Скаутов» в новехонькой форме двинулись за ним, держась навытяжку и с большим достоинством.

– Эй, постойте-ка! – окликнул их Большой Джим. – Говорите, быть храбрыми, готовыми и полагаться на себя, а также использовать голову и руки, так?

– Так, – ответил Дик.

– Ну-ну, – пробурчал мистер Донеган. – Я, пожалуй, дам вам, нахалам, доказать это на деле. Вот что: выберите пару лучших своих скаутов и приведите их сюда в понедельник. Я отвезу их на двадцать пять миль к северу – там самая чащоба. Там они снимут всю одежду и на месяц останутся в лесу одни. Я слышал, вы якобы умеете добывать огонь трением, и строить шалаши, и мастерить ловушки и силки, и все такое. Вот и докажете, на что способны. Если пара ваших парней действительно сумеет прожить месяц в лесу, добыть себе одежду, пищу, огонь, и все это без посторонней помощи, – то я построю для «Корнуоллских Скаутов» не хижину, а отличный дом из бревен, самый лучший, и вдобавок отдам десять акров своего строевого леса. И вот что еще, – Большой Джим хмыкнул, – коли они так чертовски готовы и самостоятельны, то за целый месяц небось сумеют что-то заработать даже и в лесу. И я заплачу им двойную цену за все, что они принесут из леса. Соглашайтесь – или заткнитесь. Утром понедельника, это у нас будет двадцатое августа, они должны быть тут, а если нет – больше ко мне никогда и ни с чем не приставайте.

– Мы дадим вам ответ, мистер Донеган, – только и сказал Дик. Мальчики вышли и в затылок друг другу промаршировали по подъездной дороге длиной в полмили к каменным воротам поместья лесного короля.

Вечером в Грэндж-холле у «Корнуоллских Скаутов» было собрание. Они собирались каждую неделю, но в этот раз собрание было чрезвычайным.

За полчаса до начала собрания из рощи возле Грэндж-холла раздался крик совки. Птица трижды простонала в зарослях. Потом, после паузы, еще трижды. Снова пауза – и вновь заунывные дрожащие звуки разорвали вечерний воздух. Это был сигнал патруля «Совы» Корнуоллского скаутского отряда – и по нему каждый член «Сов» был обязан (и поклялся в том) бросить все, чем бы он ни занимался, и мчаться к Тотемному Дереву. И вот теперь Билли Дарби, жевавший кусок пирога, к удивлению семейства, бросил кусок недоеденным и вылетел из комнаты. В анналах семьи Дарби не было еще случая, чтобы юный Билли позволил какому бы то ни было делу встать между собою и пирогом. Еще удивительнее для близких был исход Джонни Моргана: когда прозвучал сигнал «Сов», он сидел намыленным в корыте (и надо сказать, купание ему было действительно необходимо). Но он в фонтане брызг выскочил из корыта, схватил свою фланелевую рубашку и форменные шорты, скрылся во тьме, облаченный лишь в мыльную пену, и на бегу пытался одеться.

А за ручьем прозвучал вой красного волка^[2] – Фред Перкинс, вожак патруля «Волки», много вечеров учился этому вою у старого траппера^[3] Джуда Адамса, а тот умел подражать любому зверю и любой птице, каких когда-либо слышал. А за Грэндж-роуд слышалось громкое тявканье лисы. Тявканье было мастерским: оно не успело прозвучать положенные девять раз, а все корнуоллские псы уже заливались яростным лаем. Впрочем, семеро запыхавшихся мальчиков, спешивших к месту сбора со всех концов городка, отлично знали, что это всего лишь Бак Уиттлси созывает патруль «Рыжие лисы».

Первыми собрались «Совы». Лишившийся пирога Билли обошел своих товарищей на несколько секунд, сразу за ним явился все еще роняющий капли мыльной воды Джонни – короче, и пяти минут не прошло, как патруль в полном составе собрался возле дуба с вырезанной на нем фигуркой; мальчики считали, что это сова.

Когда, тяжело дыша, прибежал последний из «Сов», Тед Бэкон – вожак патруля, он коротко рассказал о предложении лесоторговца.

– Ребята, – сказал Тед, – я думаю, и так понятно, что мы решим сегодня. У нас есть шанс получить эту хижину – и мы от него не откажемся. Я только хотел бы, чтобы одним из этих двоих стал бы кто-то из наших, из «Сов». Так что давайте выберем кандидата и будем проталкивать его на собрании.

Наступила тишина. Каждый из мальчиков нерешительно посматривал на соседей. Джонни Морган (все еще мокрый и в мыле) слегка поежился под порывом ветра и подумал, что «месяц в лесу без одежды» уже звучит достаточно прохладно.

– Понятно, что «Волки» выдвинут Уилла Брайта; он ведь игл-скаут^[4], – сказал наконец Билли Дарби. – Я думаю, он и должен пойти, потому что про лес и всякую природу он знает больше любого из нас. А вот кто будет вторым… Тед, может, ты?

– Точно, – с облегчением согласился Джонни Морган. Голосование было единогласным.

– Ну, – ответил Тед, – раз вы так считаете и раз вы меня выбрали, я сделаю что смогу.

У «Волков» и «Лисов» совещания прошли почти так же; на собрание каждый из патрулей пришел со своим кандидатом на подвиг. Вел собрание мистер Сэнфорд – скаутмастер и создатель корнуоллского отряда. Кроме того, он был директором средней школы^[5], хотя ему шел только третий десяток, и мальчики уважали и любили его. Когда собравшиеся затихли, Дик Джонстон, как глава комитета, избранного для переговоров с мистером Донеганом, доложил о том, как эти переговоры прошли.

– И наш комитет считает, – заключил он, – что мы должны не заткнуться, а принять эти условия.

Заявление было встречено аплодисментами.

– Предлагаю голосовать за принятие предложения Большого Джима! – выкрикнул Билли Дарби громко, как мог.

Со всех сторон зазвучали крики «Поддерживаю!». Но мистер Сэнфорд помедлил с объявлением голосования.

– Мальчики, – сказал он, – это серьезное дело. Да, мы хотим эту хижину, однако цена, которую запросил мистер Донеган, высоковата. Не уверен, что мы можем ее заплатить. Тем двоим, кто пошел бы на это задание, придется провести долгое время в холоде и голоде. Может быть, разумнее будет отказаться, чем попробовать – и не справиться.

Эти слова осторожной мудрости, однако, действия не возымели, и предложение было принято единогласно. Теперь предстояло выбрать тех двоих, кто целый месяц будет держать в своих руках честь корнуоллских скаутов.

– Господин председатель, – сказал, вставая, Бак Уиттлси, – я предлагаю кандидатуру Уилла Брайта как одного из двоих представителей «Корнуоллских скаутов» в назначенном мистером Донеганом испытании. Уилл – единственный среди нас игл-скаут. Он заслужил двадцать один значок – в том числе за умение обращаться с удочкой, стрельбу из лука, устройство бивуака, знание леса, следопытское дело, знание птиц, ориентирование, знание узлов и пиониринг^[6]. Все это ему пригодится. Он хорошо закален и сможет долго выносить холод и голод, прежде чем согласится сдаться. И наконец – он «Волк», член лучшего в штате патруля!

Речь Бака была встречена громкими аплодисментами «Волков» и не менее громким шипением «Сов» и «Лисов». Впрочем, несмотря на это шипение, кандидатура Уилла была поддержана единогласно.

Затем посыпались кандидатуры спутника Уилла. «Волки» сразу же выдвинули Фреда Перкинса. «Совы» – Тэда Бэкона, а «Лисы» – Бака Уиттлси. Начались бурные дебаты.

– Так вы скольких хотите от «Волков» выставить, а? – спросил Билли Дарби.

– А что, двое – уже много? – ответил ему Бутс Локвуд. – И ведь надо выбрать лучших!

– Так Бак Уиттлси – всего лишь скаут первого класса, – ядовито возразил Билли. – Все, что он умеет в походе, – готовить еду. А что-то не похоже, чтобы этим двоим пришлось много стряпать!

Мистер Сэнфорд с некоторым трудом утихомирил собрание, и началось новое голосование. Увы, оно завело в тупик: каждый из патрулей голосовал за собственного кандидата, голоса разделились натрое. Решающий голос оставался за мистером Сэнфордом. Он поднялся; мальчики смотрели на него с большим волнением.

– Скауты, – сказал он, – я обязан проголосовать, приняв таким образом решение. Однако до этого я бы хотел внести свое предложение. Может быть, мы предоставим Уиллу самому назвать своего напарника? Так он сможет выбрать того, на кого может положиться.

Настала тишина. Потом вскочил Бак Уиттлси.

– Господин председатель, – сказал он, – это будет справедливо! Я снимаю свою кандидатуру.

Другие два кандидата последовали его примеру, и все проголосовали за предложение дать Уиллу самому выбрать спутника. Уилл не колебался ни минуты.

– Мне, – сказал он, поднимаясь с места, – по душе все ребята, каких вы называли. Однако если вы предоставляете выбор мне – я бы взял Джо Куто́.

С минуту все молчали. Потом посыпались возражения, которые Джо Куто, крепко сложенный пятнадцатилетний парнишка, выслушал, не меняясь в лице.

– Да он ведь почти что совсем еще новичок, – проворчал Джонни Морган.

– Он у нас едва месяц живет, – присоединился Фред Перкинс.

– Ребята, – обратился к товарищам Уилл, выслушав возражения, – я объясню вам, почему я хотел бы, чтобы Джо стал моим напарником в лесу. Да, он с нами недавно, но я его уже неплохо знаю. Джо знает про лес больше нас всех, вместе взятых. Понимаете, Джо по матери – атабасканский индеец^[7], а его отец был французским траппером. Они оба умерли, так что никто не станет возражать, если Джо куда-то пойдет… Так, Джо?

Мальчик кивнул, по-прежнему не произнося ни слова.

Когда собрание закончилось, скауты столпились вокруг юного индейца. На их лицах явно читалось новое уважение. Фред Перкинс пригласил Джо в гости с ночевкой. Билли Дарби – он увлекался индейцами, умел издавать боевой клич и хотел было носить ирокез^[8], правда, мама уговорила сына расстаться с этим украшением, – сейчас с открытым ртом почтительно взирал на Джо. Вожак «Сов» Тед Бэкон чувствовал себя так, словно под видом деревенского мальчишки в его патруль записался сам Ункас^[9]. Но Джо, несмотря на все внимание товарищей, по-прежнему сохранял молчание. Поэтому Уилл сам поведал скаутам о полной приключений жизни Джо на Севере, где великая река Маккензи^[10]вливается в Северный Ледовитый океан: о том, как Джо зацепил когтями медведь, как за ним гнались волки, как он наблюдал растянувшиеся на многие мили стада мигрирующих карибу^[11], охотился на лесного бизона, рысь, ягуара, мускусного быка^[12]и на других редких – и восхитительно опасных – зверей. Слушая рассказы Уилла, Тед с грустью думал об упущенных возможностях новой славы для «Сов» – с таким-то скаутом!..

Собрание закончилось, но за три дня, остававшихся до двадцатого августа, предстояло сделать еще немало. Для начала – получить согласие родителей Уилла и дядюшки Джо. Миссис Брайт поначалу пришла в ужас от мысли, что ее мальчик отправится в леса без пищи, одежды или снаряжения.

– Я не думаю, мистер Брайт, что ваш сын будет в опасности, – заверил мистер Сэнфорд. – И он, и Джо знают о лесе вполне достаточно, чтобы согреться и прокормиться. Ну, а если у них что-то пойдет не так, они всегда могут вернуться.

Решающий голос остался именно за мистером Брайтом. Он выслушал возражения супруги, просьбы Уилла и аргументы мистера Сэнфорда в молчании.

– Пусть идет, – сказал он наконец. – Это испытание пойдет ему на пользу. И у парня хватит ума вернуться, если он не справится. Думаю, дорогая, денька через три он будет дома и вряд ли станет впредь привередничать за столом.

Согласие дяди Джо Куто получить было гораздо легче. Это был маленький высохший француз, владелец небольшой фермы в Холлоу – так называли глубокую лощину между двух крутых холмов милях в трех от городка.

– Конечно, я его отпущу, – сказал он. – Мне придется его отпустить, потому что он все равно уйдет.

Глава II
Начали!

Двадцатого августа солнце встало как обычно, словно этот день не отличался от любого другого, хотя на самом деле это был самый важный день в истории скаутов Корнуолла. В девять утра они с самым решительным видом промаршировали по подъездной дороге имения Донеганов. Каждый вожак патруля нес вымпел с тотемом на своем скаутском посохе, что весьма позабавило мистера Донегана; тот стоял на веранде, наблюдая за прибытием гостей.

– Совы, волки и лисы, – прокомментировал он. – Что ж, ребятам, которые уйдут сегодня в леса, понадобятся качества каждого из них!

У входа стояла его большая машина для путешествий.

– А сейчас, – сказал он, – я отвезу этих двоих и ваших скаутмастеров – так ведь вы их зовете, да? – на двадцать пять миль к северу. В конце просеки будет сторожка; в нее проведен телефон. Когда ваши парни решат, что достаточно намерзлись и наголодались, они смогут вернуться к сторожке и позвонить мне оттуда. А я вышлю им машину с какой-никакой одеждой и едой… Жду звонка с завтрашнего рассвета, – добавил он, когда все грузились в машину.

Казалось, по пути сарказм лесопромышленника продолжал расти.

– Жалко, мистер учитель, – заметил он, обращаясь к мистеру Сэнфорду, – что вы не придумали ничего лучше, чем вбивать мальчишкам в голову эту чушь. Эти двое, похоже, ребята неглупые, и если бы они не тратили время на то, чтоб таскаться с флажочками и подражать вою волков да сов, из них мог бы выйти толк.

– Не хочу с вами ссориться, мистер Донеган, – спокойно ответил мистер Сэнфорд. – Мы намерены заполучить эту хижину и десять акров ваших угодий, так что вы меня не разозлите.

Старый делец не привык к тому, чтобы ему так отвечали, и мрачно покосился на мистера Сэнфорда и ухмыляющихся скаутов.

– Вы слишком-то не рассчитывайте на хижину. И не думайте о продаже земли, пока ее не заполучите, – сухо отвечал он.

Машина мчалась на север, а на небе сгущались тучи, и когда они добрались до лесной дороги, пошел дождь. Это был тот северо-западный дождь, который может идти много дней. Большой Джим был явно в восторге.

– Думаю, вы позвоните мне не завтра, а уже сегодня, – хмыкнул он.

– Мистер Донеган, – ответил Уилл, – у вас три предположения, но, думаю, вы не угадаете ни разу.

– Тихо, Уилл, – перебил его мистер Сэнфорд.

– Да пусть себе болтает, – отмахнулся мистер Донеган. – Дождь смоет с него спесь до заката.

Несмотря на храбрую реплику Уилла, все скауты были встревожены. Сильно похолодало – так, что провести ночь под дождем нагишом казалось весьма мрачной перспективой.

Только Джо, казалось, это не беспокоило.

– Думаешь, продержимся под дождем? – прошептал наконец ему Уилл.

Джо только фыркнул. Но от этого презрительного звука его напарнику сразу стало легче на душе.

Вскоре авто оказалось в очень густом лесу и, переваливаясь, по заросшей мхом дороге направилось на север. Час с лишним ехали в тени огромных деревьев. Внезапно дорога закончилась на небольшой поляне. В середине ее стояла сложенная из бревен и крытая корой хижина с каменной трубой на скате крыши. Внутри обнаружились нары, каменный очаг и грубо сколоченный стол, но с телефоном на нем. Мистер Донеган первым делом проверил его – телефон работал. Его шофер меж тем втащил в хижину большую корзину для пикников.

– Вот, решил угостить вас напоследок, – сказал Большой Джим, пока шофер выставлял на стол пакеты со снедью. – Если вы действительно месяц проведете в лесу, это ваш последний нормальный завтрак… Но вы не справитесь.

От долгой поездки все проголодались – и то, с какой яростью скауты накинулись на беззащитный завтрак, позабавило промышленника.

– Сынок, – саркастически сказал он Джо (после того, как тот умял девять сандвичей), – может, наконец съешь что-нибудь питательное, чтобы не идти в лес на пустой живот?

Вместо ответа Джо запихнул в себя еще три.

– Не перетрудись, – предостерег мистер Донеган, когда Джо накинулся на шоколадные пирожные. – В конце концов, ты идешь в лес всего на какие-то тридцать дней…

Джо, не затрудняясь ответом, выдул пару чашек горячего какао из термоса, закинул в себя еще бутерброд и пару печенюшек и наконец поднялся. Пока мальчики снимали одежд у, все молчали. Они встали на середину сторожки, показывая, что ничего с собой не берут. Уилл был выше и отлично сложен, но жилистый Джо, загорелый и мускулистый, казался крепче.

– Готов спорить, что этот, что пониже, сможет продержаться дольше, – сказал мистер Донеган своему шоферу, пока мальчики обменивались на прощание рукопожатиями.

– Еще бы, – отвечал тот. – Я, бывало, столько и за месяц не съедал…

Прощальна я речь лесного короля была довольно короткой.

– Отсюда ступайте на север, парни, – предложил он. – Там – самые густые леса в этой части света. Там водятся медведи, рыси, дикие кошки и, думаю, несколько ягуаров. Можете охотиться – убейте кого и сколько захотите, – любезно добавил он, – я особо жалеть не стану. Если вы собираетесь оставаться в лесу, я хочу, чтобы вы дали мне слово чести, что ни от кого не примете помощь и не станете ни с кем разговаривать. Но в любое время, когда вы захотите, сможете получить одежду, хороший обед и машину до дома – только позвоните мне отсюда.

Скауты столпились вокруг Уилла и Джо и попрощались с ними своим боевым кличем^[13] – и двое мальчиков, с блестящей от дождя голой кожей, двинулись в лес. Уходя все глубже в чащ у, они слышали прощальные гудки машины мистера Донегана, а потом – все удаляющийся гул мотора, и наконец вокруг остались только шуршание листвы под дождем да треск сухих веток под их босыми ногами.

Около мили они шагали в полном молчании. Хотя мальчики шли под дождем, они не особо замерзли, поскольку постоянно двигались. Уилл, несмотря на свои звание игл-скаута, двадцать один значок и преимущество в росте и возрасте, осознал, что подспудно ждет указаний от младшего товарища. Ведь бо́льшая часть его знаний была почерпнута из книг. А Джо по-настоящему жил в лесах, летом и зимой, скитался со своим родом по пустынным землям далекого Севера и научился справляться с холодом, голодом и страхом. В нем чувствовалась уверенность, которая все больше заставляла Уилла радоваться, что с ним идет именно Джо, а не кто-то другой.

Довольно скоро оленья тропа, по которой шли мальчики, повернула вверх, и они поняли, что поднимаются по длинному каменистому склону Блэкхилл, Черной горы – одной из самых мрачных и диких низких гор протянувшейся к северу гряды. Стало темнеть, и заметно похолодало. Уилл заколебался, потому что тропа вела прямо к вершине, но Джо шагал так уверенно, будто знал, куда идет.

– Где заночуем, Джо? – спросил наконец Уилл. – Может, поищем пещеру?

– Нет, – ответил Джо. – Пещеры холодные летом^[14]. Надо искать белую сосну^[15].

– Думаешь, мы сумеем разжечь костер? – спросил Уилл. Он-то хорошо помнил, как ему самому удалось сделать это с величайшим трудом, да и то с заранее приготовленными специальными палочками, ремешками из оленьей шкуры и сухим деревом.

– Сегодня огня нет, – коротко отвечал Джо. – Нет сухого дерева. Не найдем.

– Так на что тебе эта белая сосна? – осведомился Уилл, слегка раздражаясь.

– Идем, увидишь, – только и ответил юный индеец. Прошел час; мальчики миновали лесную полосу, состоявшую из тсуг^[16], елей и бальзамических пихт^[17], которыми заросла вся нижняя часть склона. Теперь вокруг были буки, клены и время от времени молодые белые сосны. Проходя мимо гладкого бука с низко свисающими ветвями, Джо остановился, ухватился за нижние ветви и взлетел на дерево. Он поднимался по ветвям, растущим почти на равном расстоянии друг от друга, с такой легкостью, словно шагал по лестнице, и остановился только на самой вершине. Здесь он огляделся, пока не заметил в угасающем свете дня то, что искал. Затем он ловко слетел вниз, где Уилл бегал вокруг дерева, пытаясь сохранить тепло.

– Ну, скаут, – пропыхтел последний, когда Джо спрыгнул на землю, – я рад, что ты спустился. А то я думал, ты решил свить себе на ветвях гнездышко на ночь…

– Нет, – коротко ответил Джо, – не гнездо ночью, логово. К утру будет холод.

Джо, резко повернув, двинулся вдоль склона, Уилл трусцой следовал за товарищем. Вскоре они добрались до соснового бора, который Джо углядел с дерева. Некоторые из сосен были настоящими старыми великанами, но в основном бор состоял из молодых сосен, чьи ветви спускались к земле. Джо, согнувшись, полез под нависающими ветвями, в самую чащобу. Здесь деревья были ниже; земля под ними была усеяна толстым слоем высохших сосновых иголок. Джо принялся обламывать нижние сухие ветки, пока не расчистил участок футов пяти в диаметре. Многочисленные нависавшие ветви с длинными иглами хорошо защищали от дождя – здесь до мальчиков капли практически не долетали. Джо прислонил две самые большие сломанные ветви к стволу сосны и уложил поперек слой веток поменьше. Потом мальчики наломали небольших сосновых побегов с ароматной хвоей и соорудили из них что-то вроде крыши, а толстый сосновый ствол стал задней стеной шалаша. С обеих сторон они также воткнули в землю ветки и переплели их более гибкими молодыми. Наконец вышел пусть не слишком прочный, но довольно теплый шалаш, открытый лишь с одной стороны – по крайней мере, внутри было куда теплее и суше, чем снаружи. К концу работы оба мальчика неплохо согрелись, трудясь усердно и энергично. После этого под руководством Джо они выбрались наружу и насобирали сухой бурой хвои, заполнив шалаш наполовину. Хмыкнув, юный индеец зарылся в нее так, что снаружи осталась только его черноволосая макушка; его белый спутник последовал за ним, мигом зарывшись в хвою не хуже сурка. В верхушках деревьев свистел и стонал ветер, который гнал струи дождя, барабанящие по ветвям. Но под бурым одеялом из старой хвои, плотной крышей и нависающими ветвями сосен мальчикам было тепло и сухо.

Сворачиваясь калачиком под покровом сухих игл, Джо пробормотал:

– Белая сосна – великое дерево. Оно всегда дает индейцам одеяло. Мы тут спим до завтра. Потом, может, дождь кончается и мы делаем костер. Дождь не кончается – мы остаемся тут. Ничего, кожа закаляется, не мерзнем.

– А как насчет пожевать? – осведомился Уилл.

– Пожевать есть много повсюду, – отвечал Джо. – Ягоды, коренья, кора. Дождь кончается – делаем огонь, ловим рыбу, куропатку, готовим их – вкусно…

– Знаешь, Джо, – перебил Уилл, – пожалуй, хватит на сегодня. Я проголодался и без твоих рассказов о разной еде. Обед довольно давно был.

– Голодный? – презрительно отозвался Джо. – Как насчет ходить два, три, четыре дня зимой совсем без еды?

– А тебе так приходилось? – ахнул весьма впечатленный Уилл.

– Да, – отвечал Джо, – много раз. Иногда все кролики умирают, потом волки, лисы, рыси, ласки, потом индейцы, и всем тяжело. Индейцы, они едят вяленую рыбу. Когда кончается, едят собак, потом мокасины, потом кору, что придется.

К этому времени почти совсем стемнело, ветер выл над горой, как дикий зверь, а дождь еще сильнее сыпал на деревья.

– Джо, а расскажи еще, – попросил Уилл. – Только про еду не надо. Ничего про пиршества и горы пищи. Давай про голод, про то, как замерзают насмерть… Так мне станет тут уютнее.

Джо задумался.

– Зимой индейские дети всегда голодны, всегда мерзнут, – произнес он наконец. – Когда я маленький, я часто очень голодный был – иногда и два, и три дня подряд совсем не ел. Мама, она тоже голодная, но отдавала мне всю еду, какую находила. Я слишком слабый, чтобы ходить, она слишком слабая, чтобы меня носить, племя ушло, нас оставили в маленьком типи^[18]у замерзшего озера… У нее были только старый топор, нож, один крючок с лесой из коры, а для наживки – ничего. Я плакал и плакал, вот какой был голодный. Но я был только маленький мальчик, – оправдывающимся тоном сказал Джо. – Она везде искала, наживки нет. Не нашла. Она взяла топор. Сделала прорубь во льду. Слабая, надо часто отдыхать. Потом села у проруби. Отрезала кусок мяса от ноги, для наживки. Кровь пустила в прорубь, подманить рыбу. Насадила свое мясо – поймала большую щуку… Отрезала большой кусок для меня, другой кусок для себя, перевязала ногу, остальное для наживки. Наловила еще, смогли дожить до встречи со своими.

Настало долгое молчание.

– Хорошо иметь такую мать, – сказал Уилл наконец. – Ты знаешь, как она умерла?

– Нет, – ответил Джо. – Она заболела, когда меня не было дома. Я вернулся и увидел, что племя оставило ее и ушло. Она умерла. Отец, он умер сильно раньше. Медведь задрал. Я тогда тоже ушел от племени. Потом шел, шел, шел на восток, пришел в Корнуолл. У меня там дядя. Брат отца.

Джо умолк, и Уиллу как-то расхотелось расспрашивать дальше. Шел час за часом; мерное дыхание юного индейца показывало, что он крепко спит. Стояла полная темнота, какая только и может быть в безлунную дождливую ночь в густом лес у. Хотя мальчики лежали на расстоянии чуть больше фута друг от друга, Уилл не мог различить во тьме лицо Джо или рассмотреть стволы деревьев у самого входа в их шалаш. Он, кажется, начинал понимать, что имела в виду Библия, говоря об ужасе тьмы кромешной. Впервые в жизни у него не было возможности оказаться при свете, как только захочется. Что бы ни происходило этой ночью во тьме, клубящейся перед его напряженными глазами, придется ждать до утра, чтобы что-нибудь увидеть. Потом он вспомнил о диких свирепых зверях, которые беззвучно рыскали в поисках добычи во мраке за деревьями. Уилл невольно начал представлять, как страшно, когда во тьме тебя вдруг хватает когтистыми лапами неведомая тварь – может быть, ягуар, о котором так легкомысленно упомянул мистер Донеган. Неожиданно мальчик вздрогнул и почувствовал, как волосы на его голове встали дыбом, а по позвоночнику пробежала ледяная волна – он услыхал звук, который заставил его вскочить, взметнув фонтан сосновых иголок. Да, сомнений не было: звук послышался вновь, и Уилл резко втянул воздух, словно упал в ледяную воду. Это был звук тихих, крадущихся шагов в подлеске, среди плотного занавеса из сухих сосновых ветвей. Кто-то кружил рядом с их шалашом и подходил все ближе! Уилл больше не мог терпеть. Он потряс товарища за плечо. Глубокое сонное дыхание Джо прервалось – индеец проснулся мгновенно.

– Джо, – прошептал Уилл, – там кто-то ходит…

Джо приподнялся и с минуту внимательно прислушивался к шагам снаружи. Потом хмыкнул и снова улегся.

– Оно… оно опасное? – чуть заикаясь, спросил наконец Уилл. Хотя реакция Джо его порядком успокоила, он все же хотел бы иметь представление о ночном госте.

– Кого ты можешь услышать, тот не опасный, – ответил Джо. – Опасный зверь, он ходит тихо. А это только старина дикобраз.

– Откуда ты знаешь?

– Просто ни один другой зверь не смеет делать такой шум, – объяснил индеец. – Только старина Колючка. Он знает: его никто не тронет. И шумит, не боится, – и с этими словами Джо вновь уснул.

Уилл попытался последовать его примеру, но не смог. На конец шаги затихли; теперь не было слышно ничего, кроме завывания ветра и шороха дождя. Но только он начал засыпать, как откуда-то сверху послышался звук, напоминающий звон колокольчика. «Динь-динь-динь», – потом пауза и снова: «Динь-динь-динь» в каком-то неземном, жутковатом ритме.

– Ну и ночка, – пробормотал Уилл. – И что у нас теперь в программе? – и он повернулся, чтобы разбудить товарища, но тот уже сидел, так же озадаченный звуком колокольчика.

– Что это, Джо? – во второй раз за ночь Уилл задавал этот вопрос.

– Не знаю. Думаю, индейский демон.

– Ты что, боишься?

– Да, – честно признался Джо.

Этот ответ почему-то вернул Уиллу часть утраченного мужества.