Пролог
Мы сидели в кафе и вместе смеялись.
Я – парень четырнадцати лет и она – тринадцатилетняя девушка с красивым именем Катя.
Родом мы из разных городов, поэтому нам не повезло долго видеться вместе.
Только пока наши родители оказались в одно время на одной базе отдыха.
Мы были солидарны в том, что тут лучше лагеря: утренних и вечерних игр в волейбол/футбол со взрослыми на пляже хватает, а ближе к ночи нам удаётся насобирать компанию для того же лова.
Она обладала, помимо 70% моего внимания, ещё и светленькими серо-зелёными глазками; белыми, как цветок яблони, по плечи волосами (при мне она почти никогда не ходила с распущенными, и я не могу сказать, как мне больше нравится) и по-детски милым голоском.
Как только мы первый раз увиделись, я сказал себе:
Не влюбляться.
Только вот с каждой минутой, которую мы проводим вместе, я чувствую всё больше симпатии к ней.
Она ни разу не носила при мне платья; я не замечал когда-нибудь, чтобы она красилась (хотя и я – «специалист»). Мне казалось, что она не сильно старается выглядеть принцессой, оставляя себя той самой девушкой, которой она является.
И мне это нравилось даже больше. Возможно, в силу возраста, когда я ещё недавно был ребёнком – моя психика не была готова на серьёзные отношения, как у взрослых. Только на дружеские и эту лёгкую, но сладко-приятную тягу к ней.
Ещё пару лет назад я был мальчиком; тех, кто всегда пытался соревноваться с девушками и ни за что бы не стал с ними общаться.
Поэтому каждое слово, каждая эмоция в разговоре принимались за прорыв, который сопровождался впрыском эйфории.
– Меня так этот дедок раздражал в моей команде, – пожаловался я. – Из восемнадцати мячей он принял только два.
– Ахах, это тот герой СССР?
– Кто? Герой СССР?
Я уже смеялся. Это идеально описывало его, учитывая преклонный возраст.
– Кать, мне так нравится, как ты подаёшь… Прям как «звёздочка», – я повернулся в сторону, чтобы не сбить ничего со стола, и вытолкнул руку вперёд, пародируя её подачу.
– Не знаю, оно как-то так… само.
Я не всматривался в неё в поисках смущения или ещё чего-нибудь. Я тогда ещё не знал, как девушки реагируют на подобные фразы.
– Смотри, – она указала куда-то за мою спину.
Парень налил себе в стакан сок из графина, но перестарался – и шёл с переполненным стаканом муравьиными шагами.
– Выставь руку дальше, у тебя ж футболка белая…, – сказал я про себя.
И тут он всё же разлил немного на свою одежду.
Я услышал, как сзади меня Катя уже заливалась смехом.
Он был настолько тонким и милым, что девушка напоминала тихо мурлыкающего маленького котёнка.
Это был последний день, как мы виделись. На следующее утро я уехал с родителями домой, забыв обменяться с Катей номерами телефона…
Недели две мне казалось, что я не проживу без неё. Душа моя рвалась в другой город, готовая сломать любым способом границы «расстояние», «нехватка денег» и «не отпускающих родителей».
А потом она постепенно исчезла из моей памяти.
Глава 1
Прошло 15 лет.
Ту базу отдыха сделали заброшенной через два месяца после того, как я последний раз виделся там с Катей.
А всё из-за слухов о неведомой силе, которая уничтожала детей одного за другим.
«Слава Богу, что мы оттуда уехали» – до сих пор помню эту фразу моей мамы, которую она повторяла из дня в день.
Я, уже тогда начиная сомневаться в существовании божества, скептически воспринимал такие высказывания. Но в спор не вступал – победить аргументы типа «А вот ты слышал историю…» я неспособен даже сейчас.
За столь большое время я успел несколько раз бросить, быть брошенным и развестись.
Слёзы, тяжёлые воспоминания, много горя…
Я поправил рукой несуществующую длинную чёлку, смахнув эту мысль.
Теперь Лот, двадцатидевятилетний фотограф с высоким заработком (хватало на загородный дом), ехал в тот курортный городок, где не был полтора десятка лет.
Я не знал, умерла ли тогда Катя и что с ней вообще происходило; не слышал о ней в реальной жизни (хотя, если бы хотел, перелопатил бы весь справочник того города, где она жила когда-то); но я ехал за воспоминаниями.
И посмотреть, как сила природы делает своё дело с чем-либо, сделанным человеком.
А фотографии заброшенных зданий могут даже принести неплохую прибыль.
Одним словом, я ехал. Взрослый ехал за той частичкой ребёнка, которая осталась навсегда на маленькой территории – в песчинках пляжа, в волнах на пляже, в массивных стенах и высоких потолочных сводах.
Глава 2
К вечеру я поселился в базе отдыха, расположенной рядом – и первым делом вник в расписание.
Итак, в 8 утра завтрак; в 12:30 обед и в 18:30 ужин.
В 19 дискотека. Но я не пошёл на неё; поужинав в столовой картофельным пюре и парой отбивных, взял свой фотоаппарат и отправился на соседнюю базу.
После трёх минут пешего хода я оказался у входа на старую базу.
Воспоминания облепили меня, как журналисты налетают на президента после избрания на пост.
Калитка была закрыла на старый ржавый замок. Уверен, что, имея ключ, я бы не помог себе в этой ситуации.
Поэтому, перекинув камеру за ремень через плечо, я перелез и оказался внутри.
Сова испуганно спрыгнула с ветки разросшегося дуба. Не успел поймать кадр…
В голове маячили картинки местности – такой, какой она была когда-то.
Плитка без пробившийся между травы…
Аккуратно стриженные кустики, превратившиеся сейчас в кусты–гиганты выше меня.
Слева от меня находилось здание. Окна были выбиты – в траве виднелись осколки стекла. Старые деревянные двери с трудом держались на петлях.
Вход на первый этаж был закрыт, но я могу залезть через окно, если захочу найти там что-нибудь интересное.
На второй этаж вела полуразрушенная лестница из бетонных ступенек; во многих местах его кусков не хватало, и взору открылась торчащая арматура.
Я напряг память, но не вспомнил, как выглядел этот корпус. Я не в нём проживал, Катя тоже.
Вокруг царила тишина захолустья. Где-то чирикали воробьи, гуляющий ветер раскачивал листья и ветки…
Ни души.
Я полез на старую лестницу, достав фотоаппарат. Левая рука пыталась нащупать несуществующие перила; правой я пытался хоть как-то удержаться за стену.
Но ступеньки меня выдержали. Моему взору открылся длинный сквозной коридор; по обе стороны просветами в стенах выделялись проходы в комнаты.
Я сделал несколько фотографий и, убедившись, что они получились чёткими и не слишком тёмными, пошёл вдоль по коридору.
Синяя краска лущилась на потрескавшихся стенах; торчала черная обмотка от проводов – саму проводку выдолбили из-под слоя штукатурки; у стены стоял старый запачканный стул; вокруг под ногами лежали обломки стен, измельчённые чьими-то ногами…
Значит, здесь был не только я. Возможно, тут появлялись и другие авантюристы с рядом лежащих баз отдыха.
Я прошёл мимо туалета – вряд ли кому-то будет интересно фотография такого.
Мне послышалось, что в комнате впереди что-то стукнуло.
– Здесь есть кто-нибудь?
В ответ мне послышалось лишь эхо, доносящее «кто-нибудь, кто-нибудь, кто-нибудь».
И снова стихло.
Я заглянул в комнату, откуда издавался шум.
Тихо и пусто. Лишь поломанный диван, который не смогли унести – да и зачем он нужен был…
Я зашёл внутрь, и, став возле окна так, чтобы не загораживать свет, запечатлел диван под разными ракурсами.
Белые стены оставались целыми, только трещины кое-где выдавали возраст.
А пятнадцать лет назад здесь были восторженные разговоры по ночам, люди отдыхали от суеты повседневной жизни; дети засыпали для того, чтобы раньше встать и побежать купаться; старики засыпали и ранним утром выходили гулять на территорию и на пляж, когда все остальные оставались досыпать.
Я выглянул в окно. На улице по-прежнему тихо. Да и с чего там чему-то произойти?
В коридоре послышался такой же стук.
Покинув комнату, я вгляделся в него.
Ничего, что могло бы издать звук.
Меня это стало немного раздражать, и я готов был обшарить все комнаты, чтобы прогнать шумящую птицу или ещё что-нибудь подобное.
