Частная коллекция

«Что значу я? – я ничего не значу.И всё же вязью слова обозначуМелькнувшей жизни призрачные дни…» (Б. Ефремов, «Биография в стихах»)Когда жизнь все больше превращается в нарратив и отходит в историю, даже незначительные факты начинают восприниматься как наполненные смыслом и ценностью, а потому становятся интересными вдвойне. А если к этому прибавить дар рассказчика, то и втройне. У меня были некие, не вполне отчетливые, ожидания к этой мемуаристике, но, как и любая книга, написанная потомком известного предка, она их не очень оправдала. Как ни крути, неистребимое переживание своей особости и желание ее подчеркнуть, доказать, оправдать, проскальзывали в каждом очерке, это бросалось в глаза и сильно охлаждало пыл моего любопытства к таким изданиям. К тому же при чтении не раз возникала сравнительная параллель с не так давно прочитанными книгами С. Пешкова (похоже) и М. Эпштейна и С. Юрьенена (было намного интереснее, интеллигентнее, познавательнее и лучше написано).В силу фактологической иллюстративности текста прочитала я его быстро, время от времени спотыкаясь о повторы (особенно навязчиво – о бесконечно-постоянном, но почему-то все равно неубедительном, присутствии Симонова-отца в жизни автора) и кажущиеся неточными цитаты. Интереснее других показалась первая – семейная – часть (первый «зал»), хотя у автора, как всегда бывает в подобных случаях, больше получилось о себе, чем о родственниках, да и манера обращаться к документам в виде писем или приказа об увольнении, как-то мешала прочувствовать прошлое автора и его близких в ностальгически-романтическом ключе.Во второй части для меня было многовато незнакомых имен, наверное, представлявших личную ценность для автора, но для меня не отличавшихся от воспоминаний обычных людей об их обычных родственниках, учителях, друзьях, которых любишь не за что-то, а просто так. Ну, что ж, эти люди живы в его памяти, что тоже важно.Третий зал был заполнен довольно краткими и смыслово фрагментарными (наверное, жанр такой) очерками о поэтах и других героях шестидесятых, что было бы интересно, если бы не утопало в пене ушедшей повседневности, личных комментариях и извиняющемся многословии. Поскольку я в свое время смотрела фильмы о Г. Улановой (он не понравился, хотя я полностью согласилась с впечатлением автора от нее) и Л. Утесове (тоже не понравился, хотя когда-то я даже купила диск с его песнями, чтобы погрузиться в атмосферу «Веселых ребят», но, видимо, гештальт того времени исчез безвозвратно), эти части показались знакомыми, да еще, наверное, очерк о Е. Евтушенко, передающий и авторское, и мое амбивалентное отношение к нему и его таланту.Уже не помню, какая мотивация была у меня на старте, но к концу чтения я жалела потраченного времени и задавалась вопросом, зачем я это прочитала. Я, конечно, люблю автобиографическую прозу, но не настолько.