Мегрэ в меблированных комнатах

«Maigret en meuble» © 1951, Georges Simenon Limited, all rights reserved.

«Мегрэ в меблированных комнатах» © 2022, Georges Simenon Limited, all rights reserved.

Translation of the novel © 2012 by Hemiro Limited, all rights reserved.

GEORGES SIMENON ® by CSimenon lm, all rights reserved.

MAIGRET ® by Georges Simenon Limited, all rights reserved

© ООО «Феникс», оформление, 2023

1
Как Мегрэ проводит холостяцкий вечер и как этот вечер заканчивается в госпитале Кошен

– Почему бы вам не поужинать у нас чем Бог послал? – предложил инспектор Люка и осторожно добавил: – Смею вас заверить, моя жена будет в восторге.

Бедный старина Люка! Он говорил неправду, потому что его жена, которая впадала в панику по любому поводу, а принимать кого-то к ужину и вовсе считала мукой, впоследствии осыпала бы мужа упреками.

Около семи вечера, когда солнце еще было высоко, они оба покинули здание на набережной Орфевр и направились к пивной «У Дофина», расположенной на ближайшем углу улицы. Первый стакан аперитива они осушили, глядя в пустоту, так смотрят люди, за спинами которых остался тяжелый трудовой день. Затем, не слишком церемонясь, Мегрэ постучал монетой по блюдцу, чтобы подозвать официанта и повторить заказ.

Конечно, все эти мелочи не имели никакого значения. Но часто подобным мелочам уделяешь особое внимание лишь потому, что в обычной жизни они почти незаметны. Тем не менее Мегрэ был убежден, что в ту самую секунду Люка подумал:

«Это из-за отсутствия жены патрон решил пропустить второй стаканчик, при ней он бы ограничился одним».

Два дня тому назад мадам Мегрэ вызвали в Эльзас к изголовью кровати сестры, которой предстояла серьезная операция.

Возможно, Люка полагал, что комиссар обескуражен. Или несчастен? Как бы то ни было, инспектор пригласил начальника на ужин; пригласил, проявив слишком уж горячую настойчивость. Вот и сейчас он смотрел на Мегрэ совершенно особым образом, как будто бы жалел его. А может быть, у комиссара просто разыгралось воображение?

По иронии судьбы вот уже целых два дня у Мегрэ не было ни единого срочного дела, которое бы задержало его в кабинете после семи часов. Он мог бы уйти даже в шесть вечера, хотя обычно считалось чудом, если полицейский успевал домой к ужину.

– Нет. Я намереваюсь воспользоваться случаем и сходить в кино, – ответил Мегрэ.

Сам того не желая, он сказал «воспользоваться случаем», хотя это совершенно не отражало его настроения.

Люка и Мегрэ расстались у Шатле, инспектор спустился по лестнице в метро, а комиссар так и остался стоять в нерешительности посреди тротуара. Небо озарилось закатным солнцем. Улицы казались розовыми. Это был один из первых вечеров, когда ощущалось дыхание весны, и парижане высыпали на террасы кафе.

Хотел ли он есть? Так как он был совершенно один, он мог пойти куда угодно, и потому подошел к этому вопросу весьма серьезно, перебирая в уме различные рестораны, способные его соблазнить. Словно собрался развлекаться. Сначала Мегрэ сделал несколько шагов в сторону площади Согласия, и это его смутило – ведь он, совершенно непонятно почему, удалялся от дома. В витрине колбасной лавки комиссар заметил фаршированных улиток, наполненных маслом, смешанным со свежей петрушкой. Раковины казались лакированными.

Его жена не любила улиток. И сам он ел их крайне редко. Этим вечером Мегрэ решил полакомиться улитками, дабы, как говорится, «воспользоваться случаем». Он развернулся и направился к ресторану у Бастилии, который специализировался как раз на этом блюде.

В ресторане его знали.

– Один прибор, месье Мегрэ?

Во взгляде официанта не было ни удивления, ни упрека. Мегрэ пришел один и потому не мог рассчитывать на хороший столик. Комиссара усадили в проходе, напротив колонны.

По правде говоря, он и не желал для себя ничего необычного. В действительности Мегрэ даже не знал, хочет ли он отправиться в кино. Он толком не представлял, куда ему «доставить» свое грузное тело. И комиссар ощущал смутное разочарование.

– Что вы выберете из вин?

Он не осмелился заказать слишком изысканный сорт, и всё по той же причине: он не желал «воспользоваться случаем».

И вот уже через три четверти часа, когда зажглись уличные фонари и вечер окрасился в синий цвет, Мегрэ снова стоял посреди площади Бастилии.

Было еще слишком рано, чтобы отправиться спать. Вечерние газеты комиссар просмотрел еще в кабинете. Он также не хотел начинать читать новую книгу, которая заставит его бодрствовать добрую часть ночи.

Он направился к Большим Бульварам, решив все-таки посетить кинотеатр. Два раза Мегрэ останавливался, чтобы посмотреть на афиши, но ни одна из них его не соблазнила. Какая-то женщина пристально посмотрела на полицейского, как будто бы она догадалась, что он временно холост, и комиссар почувствовал, что краснеет.

Ждала ли она, что Мегрэ «воспользуется случаем»? Женщина обогнала комиссара, обернулась и, увидев, как он смутился, утвердилась в мысли, что ей попался робкий клиент. Она загородила мужчине дорогу и прошептала несколько слов; чтобы избавиться от нее, Мегрэ пришлось перейти на другую сторону улицы.

Что касается кинотеатра, то комиссару казалось почти преступным идти туда в одиночестве. Право, глупо и смешно. Мегрэ зашел в бар и выпил кальвадос. И тут снова какая-то женщина наградила одинокого мужчину призывной улыбкой.

Мегрэ посещал эти бары тысячи и тысячи раз, но никогда не испытывал подобного чувства.

В конечном итоге, чтобы обрести душевный покой, он выбрал маленький кинотеатр в полуподвале, где показывали только новостные программы.

В половине одиннадцатого Мегрэ вновь очутился на улице. Он зашел еще в один бар, выпил еще кальвадос, словно вырабатывал в себе новую привычку, а затем, набив трубку, медленно направился к бульвару Ришар-Ленуар.

В общем, весь вечер комиссар не мог избавиться от ощущения, что находится не в своей тарелке, и, хотя он не делал ничего предосудительного, он испытывал смутные угрызения совести.

Поднимаясь по лестнице, Мегрэ достал из кармана ключ; ни полоски света под дверью, ни ароматов еды, доносящихся с кухни… Он был вынужден сам щелкнуть выключателями. Пройдя мимо буфета, полицейский все же решил «воспользоваться случаем» и налить себе рюмочку сливовицы, ведь сегодня он мог себе это позволить, не ловя на себе взгляды жены.

Направившись к окну и не закрыв шторы, комиссар начал раздеваться. Он как раз стягивал подтяжки, когда раздался телефонный звонок.

В тот момент Мегрэ уже не сомневался, что причиной его вечернего дискомфорта стало некое неприятное событие.

– Алло!..

– Это вы, патрон?

Из уголовной полиции. Мегрэ узнал раскатистый голос Торренса, который звучал в телефонной трубке, словно басовая труба.

– Хорошо, что вы вернулись. Я звоню вам уже четвертый раз. Я набрал Люка, и он мне сказал, что вы в кино. Но я не знал, в каком…

Казалось, потрясенный Торренс не знает, с чего начать…

– Это касается Жанвье…

И какова же была реакция? Мегрэ, ни на секунду не задумываясь, угрюмым тоном поинтересовался:

– И чего хочет Жанвье?

– Его только что доставили в госпиталь Кошен. Он схлопотал пулю в грудь.

– О чем ты?

– Должно быть, в данную минуту он на операционном столе.

– Ты сейчас где?

– На набережной. Ведь должен был кто-нибудь остаться и здесь. Все необходимое на улице Ломон я закончил. Люка прыгнул в такси и помчался в Кошен. Я также предупредил мадам Жанвье, она уже должна была прибыть в госпиталь.

– Я выхожу.

Мегрэ вновь натягивал подтяжки и уже собирался положить трубку, когда решил на всякий случай спросить:

– Это Паулюс?

– Неизвестно… Жанвье был на улице совсем один. Он заступил на дежурство в семь часов вечера. Малыш Лапуэнт должен был сменить его в семь часов утра.

– Ты послал людей осмотреть дом?

– Они всё еще там. Мы поддерживаем с ними связь по телефону. Пока они ничего не нашли.

Мегрэ пришлось дойти до бульвара Вольтера, и только там он смог поймать такси. Улица Сен-Жак оказалась почти пустынной, свет горел лишь в некоторых витринах бистро. Комиссар устремился под своды госпиталя Кошен и тут же окунулся в унылую атмосферу, которой могли «похвастаться» все больницы, где Мегрэ доводилось бывать.

Зачем окружать больных, раненых – людей, которые пытаются выжить, и людей, приблизившихся к последней черте, – столь мрачной, давящей атмосферой? К чему этот скудный и одновременно режущий глаза свет, который можно встретить только в госпиталях и в административных зданиях? И почему уже у дверей посетителей встречают типы с такими неприятными минами?

Плюс ко всему Мегрэ пришлось предъявить служебное удостоверение. Интерн, дежуривший у входа, выглядел совсем мальчишкой, он сдвинул свою белую шапочку набок, словно бросая вызов окружающим.

– Строение «C». Вас проведут…

Мегрэ сгорал от нетерпения. Обозленный на весь мир, в данный момент комиссар особенно злился на медицинскую сестру, которая указывала ему дорогу, его раздражали ее яркая губная помада и завитые волосы.

Плохо освещенные дворы, лестницы, длинный коридор, а в конце этого коридора три смутных силуэта. Путь до этих троих показался Мегрэ бесконечным, а линолеум, выстилавший коридор, особенно гладким и скользким.