000
ОтложитьЧитал
Глава 12
Экспресс-дежавю
В июле 2008-го исполнялся год моей стажировки в антимонопольной «банде». Меня все больше преследовало ощущение, что в этой локации я все «расшарил» и пора бы уже сниматься с якоря.
Последние несколько месяцев меня преследовали навязчивые мысли о работе в «Экспрессе». Он был бы идеальным пространством для моих нереализованных амбиций, с хорошей перспективой для роста и главное – отвечающим актуальным вызовам времени.
Я грезил о таком трудоустройстве все университетские годы, и отказаться от упоительного для моих желаний места оказалось нелегко. Но, к счастью, я уже умел говорить себе «нет», и сомнений в правильности такого выбора не возникало.
Однако ничто из вышеперечисленного не умаляло моего нежелания горбатиться на ФАС, к тому же во всю эту ситуацию печальным постскриптумом влетело августовское присвоение мне должности сторожа с минимальным окладом.
Но пока я, предвкушая коронацию, взвешивал богатырские перспективы подобно Илье Муромцу на распутье, абсолютно новый сценарий материализовался звонком на мобильный.
«Салам алейкум, Мурад! Это Камиль беспокоит, если помнишь такого…»
Камиль «экспрессовский», сам того не зная, уже был внесен в список контактов на моем телефоне. Мы побеседовали, и я получил координаты для следующего хода в партии. «Экспресс» решил выпускать беспроцентные карты для мусульман, толерантно назвав их «специальные», и мне предложили взяться за данное направление.
Для вчерашнего выпускника без опыта работы было неожиданно второй раз подряд получить приглашение в ведущий банк республики.
Я понимал, что нужно предварительно пройти собеседование, но прежде чем отправиться на него, дав положительный ответ Камилю, решил удостовериться, что это не уловка «лукавого», который посчитал, что я уже не так принципиален, как год назад.
И второе предложение отправилось туда же, куда и первое – в комнату ожиданий, до моего разговора с имамом. Уже на следующий день все в том же кабинете я рассказывал признанному ученому о новом приглашении в «Экспресс», не упуская ни одной детали.
Понимая, что банк не лучшее место работы для мусульманина, я не знал, каков будет ответ. Ни один человек, встречая меня то в мечети, то в заведении, занимающимся ростовщичеством, не станет выяснять, в чем заключается моя работа. Любителей осуждать ближнего своего во все времена хватает.
Имам задумался на некоторое время, а потом сказал:
«Если ты сможешь заниматься только ”мусульманскими” картами, не впутываясь в другие банковские операции, то я вижу благо в этом, и не только для тебя. Надо использовать любой шанс, чтобы избавить хоть небольшое количество людей от необходимости связываться с риба.
Пусть Аллах поможет тебе в этом. Если мы сами не начнем изменять ситуацию к лучшему, никто за нас это не сделает».
Заучив слова имама как кодекс «Бусидо», я сразу же позвонил Камилю и объявил о готовности к собеседованию. Через пару дней отутюженный, гладковыбритый ФАСовский «стражник» шагал по коридору одного из офисов банка в направлении заветного кабинета.
Вопреки прописным порядкам учреждения, беседовал со мной один из членов правления банка. Оказалось, что Камиль уже зарекомендовал меня как атипичный продукт ФЭФа со знаком «плюс» и щепетильным отношением к религии.
По пути на встречу я, в привычной себе манере, проговаривал реплики из предстоящей беседы. Несмотря на то, что речь должна была пойти о моем соответствии предлагаемой работе, у меня имелись и свои принципиальные условия для работодателей.
Собеседник многое обо мне уже знал, и это сэкономило уйму времени. Я был «на уровне» в течение всех пяти минут беседы, в конце которой мне, ожидаемо, предоставили возможность высказать свои пожелания:
– Я буду заниматься только «специальными картами», и мне бы хотелось посещать намаз в мечети, не отпрашиваясь для этого, – отрезал я, всем видом показывая принципиальность обоих вопросов.
– Обычно пожелания бывают связаны с размером зарплаты, – ответил собеседующий меня с улыбкой на лице, символизирующей, что мои условия выполнимы.
– Мы определили тебе место в отделе работы с частными клиентами, так что с завтрашнего дня можешь приступать к стажировке. Получать будешь семь тысяч рублей в месяц, это не много, но такой у нас стандарт для стажеров.
Знал бы он о моем годовом жаловании на федеральной службе, мог бы сэкономить почти две трети оплаты, не лишив меня при этом ни радости, ни мотивации.
По итогам собеседования ФАС потеряло в моем лице образованного, энергичного и, главное, копеечного сторожа. А я приобрел работу своей студенческой мечты, и буквально на крыльях несся домой, чтобы обрадовать родителей.
Следующий день предвещал мне судьбоносный трансфер между казенными домами в пользу моего дипломного профиля, и это приятно щекотало мне нервы.
Я мечтал о месте, где мои знания будут полезны и по достоинству оценены. Где, не я буду подгонять, а меня, и не останется времени для поединков в «Контр Страйк» между отделами. Что-бы не выискивать себе дела с утра, бродя по «зевающим» кабинетам, а гнуться под ними, как ослик под хурджинами среди таких же стремяг.
Отказываясь от работы в «Экспрессе», я был искренне намерен не связываться с греховным, хотя понимал, что это наплевательство на всю университетскую учебу. Какого ротшильда я пять лет «грыз» банковское дело, чтобы отфутболить лучший банк в регионе, который буквально пришел за мной на экзамен? Тот же самый банк второй раз обращается к студенту с новым предложением, учитывающим его религиозные интересы. Какие после этого могут остаться сомнения?
ПРАВИЛО 12. Помни слова священного хадиса: «Кто оставит что-либо ради Господа, тому Он воздаст лучшим». Всевышний — гарант своих обещаний.
Глава 13
Первый пот, или метод Ахбердиевича
Начало трудодней в «Экспрессе» выдалось отрезвляющим. Меня пристроили в обособленный отдел, где пятнадцать человек разного профиля и специализации, заточенные на частного клиента, раскидывали мозгами на ворк-площадке в сорок квадратных метров. Работа кипела как в шашлычной на колесах.
Как единственный сотрудник сектора по развитию исламского банкинга, я был вынужден опираться лишь на собственные силы. Мне предстояла серьезная работа по поиску желающих открыть специальные карты, произведенные на свет еще до моего трудоустройства в банк, в количестве 4900 штук.
«Не так уж и много», – сказал я себе, и решил начать с производства рекламных флаеров, из которых желающие смогли бы понять в общих чертах, что такое специальная карта и что в ней особенного.
По этим картам мало кто «ориентировался» даже в самом банке, не говоря уже о клиентах, поэтому каждый пунктик приходилось тщательно выводить самому, а потом еще конвертировать в удобоваримый для обывателя текст на рекламной листовке.
Все бы ничего, но была одна загвоздка. Система активности сотрудников строилась таким образом, что даже для получения дополнительного карандаша необходимо было писать служебную записку, которая потом проходила несколько этапов согласования.
Первую записку я настрочил куратору нашего отдела Тимуру Ахбердиевичу по поводу необходимости создать рекламные флаеры.
Спустя некоторое время она вернулась ко мне с припиской «исправить». Я пользовался шаблоном при написании, поэтому был удивлен такому повороту событий. Поколдовав над ней еще часок, я снова отправил ее на рассмотрение начальнику. Не прошло и минуты, как она вновь оказалась у меня с новой пометкой «доработать».
Я не совсем понял, чем не устроил первый вариант, а после возврата второго был раздражен как зубной нерв, в который тычут инструментом. В этот раз, взявшись за текст с пристрастием, я буквально выкручивал руки каждой букве. Мне, отличнику с претензией на незаурядную грамотность, было неприятно начинать с такого комообразующего блина.
По третьему варианту жалоб не поступило и я, успокоившись, поинтересовался у коллеги, с какой радости написанная по шаблону, грамотная «служебка» может дважды возвращаться к автору? Причем во второй раз так стремительно, будто Ахбердиевич ждал, как цербер, чтобы наброситься на нее в поисках оплошностей.
«Не принимай близко к сердцу, первые две он просто не читал…» – ответил сосед по столу.
Оказалось, я стал адептом оригинального метода повышения качества написания служебных записок, с которым ранее знакомились все новички отдела. Я тогда еще не знал историю Лорда Уинстона, чей доклад трижды возвращался от госсекретаря США Генри Киссинджера с замечанием: «Это лучшее, на что вы способны?»
И когда Уинстон после третьего возврата, возмутившись, вспылил: «Да, черт возьми, это лучшее, на что я способен!», – Киссинджер ответил: «Отлично, пожалуй, на этот раз я его прочту».
Сам метод конечно, достоин внимания, но не в моем положении со сжатыми сроками и тысячами новехоньких бесхозных карт.
У меня горели задачи по флаерам, и этот бадминтон со служебной запиской был некстати.
Подождав немного, я заглянул к начальнику узнать о судьбе «служебки». Оказалось, что она отправилась дальше в свой долгий путь по кабинетам в конечную, «дозволяющую» инстанцию.
По стандартной системе для организаций с большим штатом сотрудников, этот путь состоял не меньше, чем из трех ступеней: курирующий начальник – общий отдел – стол профильного зама. Затем, с подписью или без нее, снова в общий отдел и назад к отправителю. На каждом этапе сообщение могло задержаться на неопределенный срок, по обстоятельствам, порой не имеющим ничего общего с рабочими вопросами.
Учитывая новизну подотчетного мне направления, писать записки предполагалось часто и, встраивая их в эту черепашью эстафету, я рисковал затянуть продвижение карт так, что последние четыре оформлял бы уже на всадников апокалипсиса.
Об этой специфике я узнал от коллег и, пользуясь опытом «подталкивания системы», который я применял еще в ФАС, решил на авось проверить и банковскую механику процессов на «сейсмоустойчивость». Пришлось пешком сопровождать свои электронные послания, продвигая их по инстанциям.
В таком режиме всю первую неделю я носился по кабинетам, как агент почтовой услуги «лично в руки». Зато со следующей недели мне уже не приходилось никого подгонять, и «служебки» по моим вопросам ходили экспресс-доставкой, без моей помощи. Никто уже не хотел слушать ропот Мурада, бегающего по кабинетам и продвигающего свои записки. В итоге, спустя совсем ничего по банковским меркам, на мой стол легли 15 тысяч флаеров.
Емко и красноречиво обращенные к благоразумию исповедующих мусульман и причесанные по текущему писку дизайна, они одновременно радовали мой глаз и напрягали мозг.
Последнее происходило потому, что их финальная локация находилась далеко за пределами моего стола, в тысячах рук потенциальных приобретателей карт, и логистика этого путешествия пока плохо складывалась в голове.
В моем положении рассчитывать на серьезные аппаратные ресурсы в помощь было рано. Потому стратегию распространения карт обмозговывал сам на сам.
Первыми на мушке моего таргетинга были имамы городских мечетей, чьи координаты я любезно попросил в Духовном управлении мусульман республики. Обзванивая каждого из них, я объяснял, как важно дать верующим возможность приобретать карты без начисления процентов, защищая их от риба.
С имамами проблем не возникло, многие сами решили оформить «специальную» карту, чтобы на практике убедиться в дозволенности этого продукта и его удобстве. Так я почувствовал, что справлюсь с задачей за пару месяцев. Надо только дать людям «ключи от квартиры, где карты лежат». Именно имамы, как никто другой, ясно понимали тяжесть греха, к которому были вынуждены время от времени прибегать верующие, и именно этим было обусловлено их большое желание активно помочь в развитии такого направления.
Теперь дело было за флаерами. Приятное соседство нашего офиса с центральной городской мечетью натолкнуло на мысль раздавать их прихожанам после пятничной молитвы. Учитывая, что рузман в джума-мечети посещали около 20 тысяч мусульман, я уже строил планы на заказ следующей партии рекламно-раздаточного материала. Когда в первый пятничный день я раздал всего пару сотен флаеров, мои светлые представления о рабочих перспективах потекли как грим по лицу клоуна в сорокоградусную жару.
Я понял, что, если продолжу таким образом сбывать рекламную продукцию, этих 15 тысяч хватит еще моим внукам, и раздачу флаеров придется внести в завещание.
В следующую пятницу несколько друзей по моей личной просьбе включились вместе со мной в раздачу. Эффективность возросла, но до желаемых цифр было еще далеко. Я не мог понять, почему так…
ПРАВИЛО 13. Наши представления о том, как будут развиваться дела, – это салат, основной ингредиент которого – «ощущение», в лучшем случае слегка приправленное логикой.
У этого блюда с реальностью мало общего. Полагаясь на свои впечатления, мы склонны рисовать картину событий в более приятных для нас тонах. Чтобы избежать этого, полагайтесь на анализ фактов и аргументированную аналитику.
Дела пошли чуть лучше, когда наши листовки были размещены во всех офисах банка, и менеджеры активно предлагали их клиентам после моего обещания ходатайствовать о премировании при хороших показателях оформления «специальных» карт.
Спустя месяц активной работы я уже был на хорошем счету у начальства, и в конце сентября меня назначили куратором своего направления во всех офисах. Я уже мог требовать отчеты по продвижению новых карт у сотрудников и рекомендовать те или иные активности, направленные на улучшение показателей.
Глава 14
Чужой среди своих
Продвижение карт шло медленнее, чем я предполагал, однако мне казалось, что это всего лишь вопрос времени, и скоро наступит период, когда множество людей, узнав о возможности «безгрешно» пользоваться банковскими услугами, начнут массово оформлять «специальные» карты.
Нулевыми пациентами прогнозируемой мною «эпидемии» я по-прежнему считал людей, сведущих в религии, которым важно не замарать себя связью с процентами, даже в виде начислений на остаточные суммы банковской карты.
Работая в этом направлении, я пришел на встречу с одним известным в религиозных кругах республики человеком. Были определенные надежды, что через него мои пластиковые подопечные смогут приобрести популярность. Не прошло и пяти минут, как он прервал мои разъяснения, попросив рассказать и о других имеющихся в банке картах. Я стал их перечислять, останавливаясь на процентном содержании как неприемлемой для мусульман части, обозначая конкурентное преимущество «исламской» карты, как вдруг он снова остановил меня следующими словами:
«Я хочу, чтобы мне оформили карту с максимально возможными процентными начислениями».
Ку-клукс-клановец, забежавший в кабинет, удивил бы меня меньше, чем эта фраза из уст такого собеседника. Самый высокий процент? Жаль тогда не было мема «Да что ты, черт побери, такое несешь?!»
Пока мои мысли, заикаясь, формировали правильную реакцию на происходящее, он разглагольствовал, поясняя, почему не видит в этом ничего предосудительного.
Когда я говорил с имамами по поводу новых карт, наименьшая заинтересованность обуславливалась нехваткой времени или необходимостью согласования через ДУМД. А этот религиозно образованный человек бесцеремонно выдал мне «фрейзеровский» хук слева, отправив на настил мои иллюзии о потенциале «специальных» карт.
Я вышел от него обескураженным, и дело было не в человеческом разочаровании. До меня вдруг отчетливо дошло, что я торгую не эксклюзивным «товаром» c перспективой на массовый спрос, а странным продуктом, который, подобно неологизмам Маяковского, возможно, так и не приживется в народе.
Вспоминались недоумевающие взгляды некоторых людей в ответ на предложение открыть беспроцентную карту. Они, наверное, видели в нас аферистов, пытающихся «залечить» их, экономящих для банка положенные им начисления.
Я несколько дней ходил в прострации. Обнаружение процентофила в системе, где у каждого на это обязан быть антидот, обесточило меня, как Редухорку после ветра.
К счастью, в это же время состоялась рабочая встреча представителей нашего банка с муфтием Дагестана Ахмад-хаджи Абдулаевым. Я был включен в делегацию как куратор своего направления. Муфтий тепло встретил нас. Его слова вернули мне оптимизм и веру в пользу развития нового направления.
«Как хорошо, что кто-то взялся за эту работу. Очень полезное дело, как раз на злобу дня».
Слушая его, я будто грелся в лучах понимания, проникаясь заново осознанием ценности своих стараний. Беседа получилась очень содержательной, и под занавес муфтий поделился историей о женщине, попавшей в управление мусульман со злободневным для своей семьи вопросом.
Ей срочно был нужен новый холодильник, так как старый полностью себя изжил. Это была малоимущая семья, с грудным малышом, чьи смеси быстро портились на жаре, как, впрочем, и все остальные продукты. Женщина спрашивала, можно ли приобрести технику в кредит, потому что в долг взять было просто не у кого. Муфтий поделился, что ее вопрос был улажен, но хорошо бы было дать таким людям возможность решать бытовые проблемы, не прибегая к кредитам.
Трогательная была история, но на тот момент я не осознавал, насколько важный посыл в ней заложен.
Сосредоточившись на «специальных» картах, я не задумывался о том, что это только начало пути, а муфтий смотрел гораздо дальше. Только спустя годы, вспомнив эти слова, я понял, что он еще тогда указал мне направление, в котором следует двигаться.
ПРАВИЛО 14. В словах умудренных жизненным опытом людей бывают заложены смыслы, важность которых в привычном течении нашего развития мы можем осознать лишь со временем. Их мысли как телескопы, направленные за пределы галактики, видят скрытое от глаз большинства. Прислушивайтесь к их советам, и, возможно, они помогут вам в достижении ваших целей.
Глава 15
Плюс пять тысяч от мужчины в черном
Несмотря на труды, мне не удалось до конца года обзавестись пятью тысячами картовладельцев. Очевидно, я переоценил желание земляков не связываться с процентами или их понимание тяжести такой связи. Так или иначе предстояла большая просветительская работа и сопутствующая ей «пахота». В новом году я был настроен взобраться на этот снежношапковый пятитысячник.
В январе наступившего 2009 года состоялось традиционное совещание управленцев банка со стандартной темой «По итогам… и о планах…». Все проходило согласно регламенту за исключением поведения одного «элемента», расположившегося в сторонке от президиума собрания. Это был абсолютно не вписывающийся в место, будто с прогулки заглянувший на чаек к другу, андрескодэбл мэн, лет 45-ти. Он действовал мне на нервы, панибратски задавая вопросы и прерывая руководителей отделов посреди доклада.
Дошла очередь и до меня. Я изрядно потрудился над отчетом и был готов блеснуть речью, даже не заглядывая в лежащую перед собой папку, напичканную текстами, графиками и аналитикой действий моего отдела за прошедшее полугодие. Но панибратство моего «раздражителя» никуда не делось, и он прервал меня, как и остальных:
– Удалось выполнить план? – вклинился незнакомец.
– К сожалению, нет, но в этом году, думаю, справимся, – парировал я.
– Я верю. Это перспективное направление, и, думаю, цифру надо удвоить. Вижу, что для этого есть потенциал…
В ответ я разродился натянутой улыбкой, ожидая, что это будет наименьшей реакцией на шутку среди собравшихся. Однако ни коллективного смеха, ни даже улыбок после его слов не последовало. Не знаю, на чем было основано его видение, что можно оформить 10 тысяч карт, но, если бы у моей папки был рот, она бы также не согласилась с ним.
Первая мысль была спросить его об этом, но что-то мне подсказывало, подобно Джарвису в костюме Айронмэна, что лучший вариант ответа – мы постараемся. Так мой ответ и прозвучал, после чего слово передали следующему руководителю.
Я просидел все мероприятие с неприятным осадком и думал о том, чтобы оно поскорее закончилось. По завершении, при выходе из зала Ахбердиевич попросил меня заглянуть к нему в кабинет, потолковать. Я и сам намеревался уточнить у него, насколько серьезно стоит отнестись к новым цифрам плана, и кто этот мужик, дружелюбно накинувший мне пять тонн клиентов, которых я должен материализовать из небытия.
– Это шеф, и он всегда такой. Твой план на год теперь десять тысяч карт, так что настройся на эту цифру.
Обсуждение указаний шефа было наказуемым. Оказалось, я мог и утроить себе задачу, если бы стал интересоваться логикой удвоения. Так что чудом избежав третьего наряда вне очереди, мне стоило на радостях саксофонить в мажоре, параллельно прикидывая новую схему работы с поправкой на дупликацию цифр.
Ахбердиевич поделился, что справиться с задачами шефа можно только прыгнув выше головы, потому как они всегда опережают твои показатели на несколько позиций.
«…Так он их ставит, чутко определяя ориентировочный максимум своих сотрудников…»
Эти слова заставили меня задуматься, и я увидел поведение шефа на совещании в новом свете. Он останавливал докладчиков, уловив суть, и вопросами бил в слабые зоны, а затем поднимал планку выше и делал это лаконично и четко. А самое главное – он улавливал потенциал сотрудников и ставил досягаемые задачи, близкие к пределу их возможностей, чтобы сотрудник был устремлен к цели и не терял мотивацию. Это было круто.
ПРАВИЛО 15. Задавать цель нужно так, чтобы работник мог приблизиться к ее выполнению, но не достичь и тем более переплюнуть. Она должна всегда быть как искусственный кролик для борзых на бегах, которые, преследуя движущуюся мишень, соревнуются в скорости, не замедляясь даже тогда, когда преодолена финишная черта. Следовательно, это будет не установленная на заданной высоте планка, а некий подвижный ориентир, отстраняющийся от преследователей соразмерно их устремлениям.