Глава 1
– Ты ведь все понимаешь, не так ли? – задала вопрос сухопарая женщина лет сорока. – Твоя сестра слишком чувствительна. Она просто не выдержит. Если она умрет, это будет на твоей совести, Алэйна, – добавила она с нажимом, а потом, словно вспомнив о чем-то, душераздирающе всхлипнула.
Достав сероватый платок из кармашка платья, она промокнула совершенно сухие глаза и с осуждением посмотрела на девушку перед собой.
– Две тысячи золотых монет. – Эти слова были сказаны напевным голосом.
– Что? – женщина недоуменно моргнула и нахмурилась, не до конца понимая, что именно хотела падчерица. – О чем ты говоришь?
– Я говорю о том, дорогая матушка, – последние слова Вероника произнесла с легким сарказмом, ведь женщина не была родной матерью этого тела, лишь мачехой, но упорно просила Алэйну называть ее матерью, – что цена этого замужества – две тысячи золотых монет. Вы даете мне деньги – я соглашаюсь. Простая сделка. И Каталина может спать спокойно.
Жозелин, а именно так звали женщину, возмущенно захлебнулась глубоким вдохом и закашлялась.
– Вам плохо, дорогая матушка? – участливо спросила Ника. Никакой жалости она к мачехе этого тела не испытывала, ведь женщина была той еще змеей. – Принести воды?
Жозелин замахала платком, а спустя несколько секунд, справившись с приступом удивления, откинулась на спинку дивана и принялась тяжело дышать, обмахиваясь рукой.
– И все-таки вам дурно, я сейчас… – Вероника привстала, словно собралась куда-то идти. Ее немедленно задержали.
– Сидеть! – Жозелин еще раз глубоко вздохнула, возвращая пошатнувшееся душевное равновесие. – То есть я хотела сказать, милая, что ничего не нужно. Посиди спокойно пять минут. Я сейчас приду в себя. Просто твои слова оказались для меня немного… неожиданными.
Женщина укоризненно посмотрела на падчерицу, но та не обратила на это никакого внимания.
Жозелин незаметно поморщилась. Нрав девчонки никогда ей не нравился. Дурная кровь! Вся в свою благополучно почившую мать!
Вспомнив о скончавшейся сопернице, Жозелин ощутила, как плохое настроение улетучивается. Правда, благодушный настрой сохранялся ровно до того момента, пока она снова не подумала о недавних словах вздорной девчонки.
– Милая, – начала она вкрадчиво, решив бороться за деньги до конца, – зачем тебе такая сумма? Ты ведь понимаешь, как опасно красивой молодой девушке держать при себе целое состояние?
– Но, матушка! – возразила Ника, прекрасно осознавая, что женщина не захочет отдавать такую сумму. Для этого мира две тысячи золотых монет действительно были внушительным капиталом. – Я ведь буду замужем за королем! Кто посмеет забрать деньги у меня, жены короля?!
– Вот именно! – Жозелин взмахнула руками. – К чему тебе золотые монеты? – спросила она, подумав при этом, что воспользоваться ими падчерица все равно не успеет. Если учесть, какое проклятие нависло над королем, дни Алэйны были сочтены. Ах, если бы только можно было просто настоять! Увы, требовалось согласие невесты. Король, конечно, тиран и кровопийца, но брать в жену девушку, не согласную с этим браком, точно не станет.
«Может, пригрозить смертью?» – подумала Жозелин, окидывая падчерицу оценивающим взглядом. Стоило попробовать.
– Всегда есть вероятность споткнуться на лестнице, – вкрадчиво произнесла женщина, а потом приложила к губам платок, сделав вид, что это не из ее рта вырвалось предупреждение.
Ника с энтузиазмом кивнула.
– Да, я в курсе, – сказала она. – Камень еще может на голову упасть или лошадь понести, – яркая улыбка осветила милое симпатичное лицо. С ней такие фокусы не пройдут. Что ей угрозы мачехи, когда впереди ждал более серьезный противник?
На самом деле Вероника была в ужасе. Мало того что она оказалась в другом мире, так ей сразу не повезло попасть в очень затруднительную ситуацию. Единственное, что она могла сейчас сделать, это попытаться выйти из положения с наименьшими потерями.
Жозелин задохнулась от возмущения. Эта девчонка ей угрожала? Возмутительно! Кем она себя считала?!
Если бы Ника слышала ее мысли, то непременно поспешила бы заверить впечатлительную женщину, что не имела ничего такого в виду, просто озвучила разные способы устранения нежелательных элементов.
– Да как ты смеешь? – выдохнула сквозь зубы женщина. – Я тебя растила, кормила, одевала…
– Полгода, – перебили ее. – Вы замужем за моим отцом всего полгода, дорогая матушка.
Жозелин запнулась, а потом вдохнула и выдохнула. Неужели с девчонкой всегда было так сложно разговаривать? Почему создавалось такое ощущение, что Алэйна над ней попросту издевалась?
– Сто золотых, – начала она торги, решив, что скоро ее желания исполнятся.
Падчерица все равно умрет. Так стоило ли переживать из-за пары ничего не стоящих и не имеющих никакого веса слов? Что ей могла сделать девчонка, у которой никого за спиной не было?
Две тысячи, конечно, большая сумма, но Боне были богаты.
Вспомнив о том, что скоро все это богатство окажется в ее руках, Жозелин едва не захлебнулась слюной. Ее фантазия немедленно взбунтовалась. Перед внутренним взором пронеслось счастливое будущее. Нужно просто немного потерпеть. Торопиться некуда.
Сейчас она отдаст падчерицу за кровавого короля. Потом, максимум через пару месяцев, очень правдоподобно поплачет над ее могилой, а после начнет постепенно воплощать в жизнь планы по избавлению от надоевшего мужчины, который не так давно стал ее мужем.
Жозелин до сих пор не верила, что ей все-таки удалось выйти замуж за графа Боне. Она столько лет была его любовницей, что уже и не чаяла когда-нибудь стать официальной спутницей. Не зря говорят, что за терпение воздается!
Хорошо, что она умудрилась двадцать лет назад забеременеть и родить Каталину. Тогда это событие казалось ей концом света. Легкий флирт после очередного бала закончился не так, как планировала Жозелин.
Женщина удрученно вздохнула. Ей столько пришлось пережить за эти годы. Разве она не была достойна капельки счастья? Тем более ее нынешний муж ей обязан! Если бы не его несдержанность тогда, двадцать лет назад, Жозелин не пришлось бы столько лет жить как изгою! Он разрушил ее жизнь! Украл молодость!
– Две тысячи, – вырвал ее из тяжелых воспоминаний голос Алэйны.
Неприязненно поглядев на хорошо знакомое лицо (девчонка была вылитой матерью!), Жозелин вернулась в нынешний момент.
– Пятьсот.
– Две тысячи, матушка, – Вероника улыбнулась. – Этого должно хватить на пару платьев и платков.
Женщина ощутила, что ее лицо краснеет от возмущения. Пара платьев и платки?! Да на эти деньги можно купить дом в столице!
Выдохнув, она потерла зачесавшиеся ладони. Подумав немного, Жозелин решила согласиться. Денег было жаль, зато проблема после перестанет быть таковой. А через пару месяцев об Алэйне и вовсе можно будет забыть. С проклятиями не шутят!
Тем более что деньги всегда можно вернуть.
Она саркастично скривила губы, со скрытым презрением поглядев на уверенную в себе девушку. Куда той тягаться с более опытной и преодолевшей столько жизненных препятствий женщиной?
Пустышка!
Кое-что Жозелин очень не нравилось.
В последние месяцы Алэйна выглядела так, будто почти находилась в могиле, а сейчас, ты посмотри, пышет здоровьем и свежестью! А где круги под глазами? Где серая кожа? Где взгляд умирающего животного?
Ничего этого не было!
Жозелин ощущала из-за этого смутную тревогу. Ей вдруг показалось, что с падчерицей что-то сильно не так. Как-то по-другому она держалась, смотрела, да даже говорила!
– Хорошо, – согласилась Жозелин, подумав, что нужно как можно скорее отправить девчонку во дворец. Она ощутила, что все ее планы внезапно оказались под невидимой угрозой. – Я немедленно поговорю с твоим отцом, – добавила Жозелин и поднялась. Почему-то ей казалось, что следует поторопиться.
– Нужно ли так спешить, дорогая матушка? – чуть удивленно поинтересовалась Ника, едва заметно прищурив глаза.
От нее не укрылось, что собеседница стала очень тревожной.
– Нам не следует заставлять его величество ждать, – наставительно сказала Жозелин, со сладким предвкушением представив, что падчерицу ждет во дворце проклятого короля.
Она ненавидела Марель – мать Алэйны. И эта ненависть естественным образом нашла свое продолжение в отношении к девушке. Даже смерть Марель не могла унять обиду, которую долгие годы таила в душе Жозелин.
Ника не стала спорить, решив, что этим лишь вызовет еще больше подозрений. Она грациозно поднялась, оправила юбку и улыбнулась.
– Тогда я пойду к отцу с вами, дорогая матушка, – пропела она, глядя, как женщина перед ней едва сдерживается, чтобы не поморщиться.
– Я могу сама ему все рассказать.
– Ну что вы, – Ника отмахнулась. – Это ведь мое будущее. Я должна участвовать в его строительстве.
Жозелин немного подумала, а потом все-таки нехотя кивнула. Результат все равно будет прежним, так стоит ли переживать?
Граф Жедом Боне, отец прошлой хозяйки тела, в которое недавно попала Вероника, встретил их удивленно. И для этого имелись причины. Он хорошо знал, что Жозелин на самом деле не любила его дочь от первого брака. А сама Алэйна была слишком слаба после всего, что с ней произошло в последние месяцы.
Вспомнив о поступке первой жены, который стоил слишком дорого, граф нахмурился.
Женившись на Марель, он и подумать не мог, что много лет спустя найдет свою жену мертвой рядом с жертвенным алтарем, на котором будет привязана их дочь!
Это зрелище было настолько невозможным, что он едва мог поверить своим глазам.
После того дня оставшаяся каким-то образом в живых девушка постепенно угасала. Конечно, Жедом заволновался, пригласил мага. Вердикт оказался настолько невероятным, что в него сложно было поверить!
Марель, его милая и добрая Марель, которая всегда выглядела невинной и кроткой, оказалась черным магом, планировавшим отнять у дочери тело, в которое собиралась переселиться после обряда, запрещенного во всех королевствах еще пятьсот лет назад!
Он даже не знал, что Марель была магом!
Откуда? Кто? Когда? Десятки вопросов теснились в голове.
Он корил себя за то, что не увидел этого.
Поначалу был слишком влюблен (хотя это совсем не мешало ему время от времени встречаться с другими женщинами), потом образ тихой и покорной жены настолько укоренился в его голове, что Жедом и подумать не мог, что она могла скрывать в себе такую черную суть.
Родителей Марель к этому моменту уже не было в живых, поэтому спросить у них что-либо не представлялось возможным. Сама Марель не хранила при себе никаких дневников или записей.
Графу пришлось полагаться лишь на слова нанятого мага. И тот после проверки тела покойной жены Жедома заверил графа, что его супруга была сильно больна.
Ее духовное тело было повреждено. Вероятно, именно это и стало причиной, по которой она решилась на такой чудовищный шаг.
Граф не был хорошим человеком, но даже для него подобный поступок казался возмутительным. Но волновало его даже не это, а опасность, которая нависла над его головой.
Именно поэтому он как можно скорее после смерти первой жены женился повторно. Этим он словно пытался стереть позорное прошлое.
– Что вас привело ко мне? – спросил он, поднимаясь с кресла, в котором ранее сидел, просматривая финансовые документы.
Денег в этом году удалось собрать еще меньше, чем в прошлом. Проклятые холода плохо влияли на урожай.
– Ах, дорогой, – Жозелин подошла и ласково поцеловала супруга в щеку.
Граф не стал уклоняться, хотя ему не слишком нравилась такая публичная близость. Он в который раз подумал, что поспешил, взяв в жены Жозелин. В тот момент ему хотелось как можно скорее прикрыть преступление первой жены, а давняя любовница, имеющая от него ребенка, казалась подходящим вариантом.
Пусть лучше о нем болтают как о том, кто портит женщин, чем заподозрят в связи с черным магом, практикующим запрещенные ритуалы.
Если такое дойдет до короля, то графа не спасет даже то, что Марель мертва, а Жедом совсем не знал, кем она была! Ему снесут голову в тот же день!
И не только ему, но и всем его домочадцам и даже слугам! Малое ли дело – черный маг! Граф слышал, что король выжег целое поселение, в котором, по слухам, приютился некромант! Ни капли жалости и сожалений! А ведь там жило не меньше пятисот душ!
В обществе, конечно, не обошли вниманием поступок графа. Он много раз слышал, как над ним потешаются из-за того, что он женился на старой любовнице, вместо того чтобы взять в жены молодую девушку. Но в такие моменты граф только облегченно выдыхал. Пусть болтают, главное, что они не знают правды!
– Наша милая Алэйна изъявила желание заменить нашу дорогую Каталину, – грустно вздохнув, произнесла Жозелин. – Я пыталась отговорить ее! – горячо заверила мужа женщина. – Но она настаивает.
Жедом удивленно вздернул брови и посмотрел на тихую дочь. Алэйна выросла настоящей красавицей. Она была даже более привлекательной, чем ее покойная мать. Вот только граф с трудом смотрел на свою младшую дочь. Да, хотя Алэйна была рождена в законном браке, Жозелин удалось забеременеть первой. Глядя на Алэйну, он каждый раз вспоминал об угрозе, которую принесла в его дом Марель. И немного побаивался, что Алэйна могла унаследовать страшный дар матери.
– Это правда? – спросил он, втайне подумав, что подобное было бы лучшим выходом.
Где-то глубоко внутри его сердце екнуло, ведь так думать о вероятной смерти собственной дочери дурно, но граф торопливо затолкал все сомнения в самую темную часть своей души.
Жалость и любовь к дочери ему сейчас не помогут. Он обязан думать более глобально. Если станет известно, кем была ее мать и кем может стать Алэйна, то семью Боне сотрут с лица земли. Он не мог этого позволить!
Ему и так не везло. Он столько лет пытался зачать наследника, но ничего не получилось. Да, именно это и стало причиной столь частой смены любовниц.
И это не оправдание! Возможно, в самом начале он просто немного увлекся, но после ему приходилось думать исключительно о спасении фамилии!
Если он отправит к королю Каталину, то вскоре она погибнет из-за проклятия. Печально, но у него есть еще одна дочь. Вот только духовное тело Алэйны явно было повреждено при ритуале! А это означает, что и младшая дочь, рожденная от первой жены в законном браке, очень скоро покинет этот мир.
И что у него останется? Ничего! У него больше нет детей! А сам он давно уже не мальчик. Никакой надежды.
Поэтому мысль отправить к королю именно Алэйну мгновенно показалась Жедому стоящей. Конечно, дочь жаль, но она все равно вскоре умрет, так почему бы не совместить неизбежное с полезным?
А у него в итоге останется здоровая старшая дочь, над которой не будет висеть никакого проклятия.
Потом он отдаст ее за какого-нибудь мелкого барона и обязательным условием женитьбы обозначит то, что фамилия первого сына, родившегося в этом браке, будет Боне. Таким образом он обеспечит семье законного преемника.
Граф знал, что жена грезит отдать дочь за герцогского наследника. Наивная! Ни один герцог не отдаст старшего сына в другую семью. Поэтому им нужно найти кого-то, кто нуждается в деньгах. Такая семья пойдет на подобный шаг с радостью и отречется от первого внука.
Когда дочь решительно кивнула, граф отвернулся. Он не хотел, чтобы кто-то заметил сдержанную радость на его лице. А еще он немного стыдился этого чувства.
Возможно, Жедом руководствовался холодной логикой, но сердце подсказывало, что он обязан был подумать еще и найти иной выход, при котором никому не придется жертвовать собой.
Но это был самый простой и логичный путь, поэтому граф пусть и с угрызениями совести, но все-таки принял его. Он осознавал, что в ином случае придется задействовать слишком много душевных и финансовых ресурсов, а для него это было не слишком привлекательным. Путь наименьшего сопротивления полностью его устраивал.
– Ты хорошо подумала? – чуть прокашлявшись, спросил граф и скользящим взглядом посмотрел на дочь.
– Мы можем поговорить наедине? – вопросом на вопрос ответила Ника. От нее ничего не укрылось. Чем больше она видела, тем сильнее презирала все это семейство.
– Милая, о чем тут еще говорить? – вмешалась Жозелин. Она вдруг испугалась, что падчерица начнет плести свои интриги. – Ты ведь еще совсем недавно слезно умоляла меня отправить именно тебя.
– Не волнуйтесь, – Вероника тихо хмыкнула, – дорогая матушка, мои дальнейшие слова не будут касаться моего замужества.
– О, правда? Тогда о чем?..
– Выйди, Жозелин, – приказал граф, перебив слишком любопытную супругу. Ему не хотелось говорить с дочерью с глазу на глаз, но жена проявляла излишний энтузиазм. Необходимо было поставить ее на место!
Жозелин обожгла мужа недовольным взглядом, поджала губы и все-таки вышла, напоследок посмотрев на падчерицу предупреждающе.
– О чем ты хотела поговорить? – спросил граф и отошел к окну, рассматривая через мутное толстое стекло унылый пейзаж.
На самом деле ему было слегка неуютно. Легкий страх заставлял его держаться подальше от дочери, ведь кто знает, какие силы в ней таились! А вдруг она уже стала черным магом?!
– Ах, отец, – Ника тихо всхлипнула и села в кресло. Достав из кармашка платок, она принялась утирать слезы.
Она была удивлена тем, как просто смогла выдавить из себя слезы. Раньше у нее не получалось плакать по заказу.
– Мне так страшно, – жалобно добавила она, краем глаза наблюдая, как напряглись плечи графа. – Говорят, король проклят. А еще говорят, что он страшен и суров.
– Не повторяй за глупцами, – проворчал Жедом. Можно подумать, он сам не слышал все эти слухи, которые давно уже стали правдой.
Король действительно был проклят, страшен (не внешне, конечно) и суров. Он никогда не колебался. Если что-то было ему не по нраву, он расправлялся с этим взмахом руки! Только подумав об этом, граф ощутил, как у него свело живот. Его величество ни в коем случае не должен узнать, кем была Марель! Никогда! Ни при каких обстоятельствах!
Повернувшись к дочери, граф поспешно стер с лица любой намек на страх.
– Раз ты решила стать ему женой, то должна отзываться о нем лишь почтительно, – сказал он. – И в любом случае тебе не стоит повторять эти нелепые слухи. Если его величество узнает, тебя будет ждать суровое наказание.
– Да, конечно, – прошептала Ника, содрогаясь. Она наслушалась о короле достаточно, чтобы твердо решить: нужно бежать при первой возможности. – Это такая честь – стать его женой, но, отец, я вынуждена просить тебя о небольшой услуге.
– Говори, – милостиво разрешил граф, расслабляясь, и с легким сомнением оглядел дочь.
Кажется, Алэйна изменилась. После того что случилось с Марель, Жедом старался не слишком часто контактировать с дочерью. Он видел, как она с каждым днем становилась слабее. Нетрудно было понять, что черный ритуал нанес Алэйне непоправимый вред.
Возможно, ее можно было спасти, но граф не собирался нанимать целителей. Чем меньше людей будет в курсе этой страшной тайны, тем лучше для него. Он и так сглупил, когда поначалу пригласил мага. За это пришлось позже расстаться с внушительной суммой. Жедом надеялся, что деньги закроют магу рот.
Он с некоторым нетерпением ждал, когда дочь умрет, ведь она представляла угрозу, но несколько дней назад Алэйна начала оживать. Граф был в отчаянии, а тут такая прекрасная возможность!
– Мой гардероб, – словно стесняясь, Ника замялась. – Он совсем не подходит жене короля. Я боюсь, что меня, а значит, и вас, дорогой отец, высмеют в столице.
Граф облегченно выдохнул. Он думал, что дочь хотела поговорить о чем-нибудь серьезном, а дело лишь в простых тряпках! Он хмыкнул. Женщины. Над ее головой нависла угроза смерти, а она думала только о платьях! Эта мысль отдалась в его сердце презрением. Он ощутил себя спокойнее, ведь сам он думал о более возвышенных вещах!
– Конечно, о чем ты говоришь, – благодушно сказал он. – Ты могла и не спрашивать меня. Я уверен, Жозелин дала бы тебе пару сотен золотых.
– Но этого мало! – возразила Ника. – В столице все так дорого! Ткани стоят слишком много. На пару сотен я смогу заказать лишь пару платьев! Пожалуйста, отец, мы не можем посрамить нашу семью. Моя покойная матушка… – она многозначительно замолчала, посмотрев на отца из-под ресниц.
Сердце графа испуганно екнуло при упоминании первой жены.
– Хорошо, – торопливо произнес он, чувствуя, как тело покрылось холодным потом. – Скажи, сколько тебе нужно? Только, прошу, не стоит говорить о своей матери в столице. Это… – он запнулся, не зная, как обосновать свою просьбу, а потом неловко выдохнул, – будет неуместно.
Еще бы!
Ника внутренне поморщилась. Она даже в каком-то смысле понимала графа. У нее остались воспоминания этого тела, поэтому она хорошо помнила, что случилось с Алэйной.
Наверное, самым болезненным для девушки было даже не ощущение насильно вытягиваемой из тела души, а чувство глубокого предательства. Она не ожидала такого поступка от собственной матери, ведь та всегда вела себя ласково и нежно.
Ритуал нанес девушке неизгладимую душевную травму. И это не красивые слова! Духовная составляющая Алэйны действительно оказалась повреждена. Связь между душой и телом была нарушена. Магия стремительно покидала тело. И это привело Алэйну к смерти. Да, она пережила ритуал, как подозревала Ника, из-за сильного магического всплеска во время него, а вот справиться с последствиями так и не смогла.
Вместо того чтобы умереть на алтаре, Алэйна боролась за жизнь еще несколько месяцев. Она была крайне слаба, поэтому едва понимала, что происходит вокруг.
Однако если Алэйна не понимала, то пришедшая после ее смерти Ника очень быстро осознала, что дорогие родственники даже пальцем не пошевелили, чтобы помочь умирающей девушке!
Да, услуги мага здесь стоили довольно дорого, но состояние графа позволяло нанять лекаря! Нет гарантий, что тот смог бы помочь, но важно ведь не это, а сам факт заботы! Уже тогда Ника поняла, что жить в этом замке она не останется.
– Три тысячи, – бесстыдно выдала Ника.
Граф поперхнулся воздухом. Посмотрев на дочь, он моргнул и нахмурился.
– Прости?
– Я понимаю, что это много, – всплеснула руками Ника. – Но мне ведь нужны не только платья, но и украшения!
– Дорогая, мне кажется, что… – граф замялся.
Сумма, названная дочерью, была большой. Если собрать все его состояние, то он едва наберет тысяч пятьдесят. И это если продать замок и прилегающие к нему земли! Да и доход в последние годы совсем упал. Постоянные холода и дожди летом убивали урожай на корню. Казалось, будто само небо восстало против его семьи!
– Платья, ленты, украшения, чулки, нижнее белье, – начала методично перечислять Ника. – И это я молчу о зимней одежде. И мне нужен не один набор, а как минимум семь.
– И все-таки такие деньги… – граф был не совсем уверен, что простые тряпки стоили столь дорого.
Он никогда не интересовался ценами на подобные вещи. А женщинам своим просто давал каждый месяц определенную сумму, не особо заботясь, на что они тратили эти деньги.
– Хорошо, – грустно вздохнула Ника. – Я понимаю, что это много. Тогда позволь мне забрать гардероб моей матери. У нее столько украшений…
Граф вздрогнул и поднял руку, безмолвно требуя, чтобы дочь замолчала. Ника послушно затихла, с любопытством глядя на отца этого тела.
– Хорошо, – сквозь зубы пробормотал граф. – Три тысячи – много, но наша семья вполне может себе это позволить. Тебе не стоит позорить нас, являясь к королю в поношенных вещах.
– Правда? – с восторгом спросила Ника. А потом подскочила на ноги и сделала пару шагов вперед, словно намеревалась обнять или даже поцеловать отца в благодарность.
Тот икнул и шагнул назад, поспешно скрыв промелькнувший на лице страх.
– Ну, ну, – сказал он. – Ты ведь знаешь, я не люблю этих нежностей. А теперь ступай. Деньги будут готовы к твоему отъезду.
– Тогда я пойду. Спасибо, отец, – пропела Ника и выскользнула из кабинета.
Она не боялась, что граф расскажет обо всем Жозелин. Мужчины обычно из-за болезненной гордости стараются не распространяться о подобных тратах женам. Он банально побоится вызвать своим признанием многодневные упреки и обвинения. Скорее граф сделает вид, что дела между ним и дочерью Жозелин никак не касаются. А Нике подобное было только на руку!
За пределами кабинета было темно. Из-за слишком дорогого топлива для факелов коридоры замка освещались крайне скудно. Было не только темно, но и очень холодно, ведь отапливались обычно только жилые помещения.
– Госпожа, – позвали ее тихо.
Ника повернулась в сторону голоса и прищурилась. Она едва различила, что угол гобелена на стене немного приподнят.
– Сюда, – добавил голос.
– Эльза? – спросила Ника, узнав свою служанку. Вернее, служанка была, конечно, Алэйны, но после смерти девушки перешла в ее полное услужение.
– Это я, госпожа, – тихо подтвердила Эльза. – Идемте, пока нас никто не увидел.
Приблизившись к стене, Ника скользнула в тайный проход следом за служанкой.
– Все готово, – произнесла Эльза шепотом, когда они отошли от кабинета на достаточное расстояние. – Сундуки Михай спрятал в старом сарае на заднем дворе. Он прикопал их, так что никто не должен найти.
– Пусть присматривает, – приказала Ника. – Мало ли кто случайно наткнется. Вас никто не видел?
– Никто, госпожа, – с нотками гордости сказала девушка. – Господин граф, видать, очень уж любил вашу матушку, раз так и не стал трогать ее вещи. Правильно ли мы поступили, что забрали их?
– Это мое наследство, – уверенно произнесла Ника. – Когда в доме появляется мачеха, то отец становится отчимом.
– Вот уж истину говорите, госпожа, – горячо поддержала ее Эльза, у которой имелся крайне болезненный опыт по этому поводу.
Когда она была маленькой, ее отец женился повторно. Скоро любимая дочь перестала быть таковой, превратившись внезапно в нахлебницу. Мачехе очень быстро удалось убедить главу семейства, что его дочь от первой жены уже взрослая и ей давно пора работать. А ведь девочке тогда было всего пять лет! Хорошо, что она попала в слуги к графской дочери – Алэйне, иначе все могло закончиться не столь прекрасно!
Вероника хмыкнула.
Вряд ли в том, что граф не стал трогать вещи первой жены, виновата его неземная любовь. Он просто панически боялся силы Марель и поэтому всячески старался сделать вид, что никакой жены у него до Жозелин не было.
Сразу после осмотра, когда он в самом начале пытался найти какие-нибудь записи или дневники, граф закрыл комнату Марель и запретил кому-либо к ней приближаться.
Вещи внутри остались лежать на своих местах. Граф явно боялся, что жена наложила на них какие-нибудь проклятия. Ника не стала переубеждать его. Зачем? Это ведь так удобно!
К тому же она знала, что никаких проклятий на вещах Марель не было. Еще Алэйна в свое время перетрогала их, и с ней ничего не случилось. Так что Ника спокойно вошла в комнату матери этого тела и собрала все, что представляло хоть какую-то ценность, после чего приказала Эльзе с Михаем спрятать сундуки где-нибудь, где их никто не найдет.
Можно было, конечно, оставить все в комнате, но она волновалась за сохранность вещей, ведь Жозелин в отличие от своего мужа о силе Марель не знала и вполне могла соблазниться оставшимися от первой жены украшениями.
Почему не забрала до сих пор? Жедом не позволял. Но это ведь могло и измениться!
По ее подсчетам, оставшиеся от матери драгоценности тянули не меньше чем на тысячу золотых. Много, но недостаточно! За двадцать лет совместной жизни должно было скопиться гораздо больше ценностей. Но их не было в ее комнате.
Раз нет там, тогда где они?