I
Литературные критики разных лагерей признали г. Чехова типичным представителем эпохи «восьмидесятых годов».
«Подобно большинству беллетристов, появлявшихся в течение восьмидесятых годов (Новодворскому, Гаршину, Мамину, Альбову, Баранцевичу), Чехов отражает в своих произведениях то пессимистическое настроение, которое присуще этому мрачному десятилетию». (А. Скабичевский: «История новейшей русской литературы»).
«Он (Чехов) очень яркий продукт своего времени и своей эпохи (эпохи восьмидесятых годов), для выражения которой он нашел свое сильное слово… В передаче неопределенного и колеблющегося настроения своей эпохи, ее тоски искания, ее отвращения к готовым фразам и формулам и заключается заслуга г. Чехова. Это-то и делает его художником-историком…» (Андреевич: «Книга о Максиме Горьком и А.П. Чехове»).
И, действительно, по общему характеру своего миросозерцания, по общему направлению своей литературной деятельности, по тем художественным приемам, которыми он пользуется при передаче «жизненных фактов» – Чехов является кровным сыном восьмидесятых годов.
Эти года для передовой русской интеллигенции были эпохой резкого «перелома». «Перелом» был вызван, с одной стороны, тем, что народился новый тип интеллигенции, а с другой стороны, тем, что новонародившаяся интеллигенция столкнулась лицом к лицу с новой общественной группой, вращавшей колесо истории.
«Новонародившаяся» интеллигенция – была интеллигенция, воспитанная в лоне исключительно «городской» культуры, была интеллигенция, не связанная никакими органическими узами с «народом», незнакомая, благодаря условиям своего воспитания, с крестьянской жизнью и, в то же время, не подозревавшая об исторической миссии других «народных» слоев.
Новое «общество», с которым пришлось столкнуться передовой интеллигенции, было общество, вызванное к жизни экономическими и социальными реформами 60–70 годов: общество, поклонявшееся «мещанским» идеалам, служившее «золотому тельцу» и «наживе», общество «буржуев» всевозможных оттенков и разновидностей.
Сферой этого общества ограничился социальный горизонт прогрессистов-восьмидесятников. Весь «мир» на долгое время замкнулся для них пределами «мещанского» общежития. Все «человечество» было представлено, в их глазах, обитателями буржуазных салонов и контор, бюрократических канцелярий.
Обитателей салонов, контор, канцелярий они нашли до монотонности похожими один на другого. Жизнь человечества начала казаться им обреченной на вечную неподвижность. Они отказались от веры в прогрессивное развитие человечества, верой, завещанной им людьми шестидесятых и семидесятых годов. Они признали, что не существует никаких социальных факторов истории. Учению о закономерности исторической эволюции они противопоставили доктрину агностицизма; согласно этой доктрине, жизнь как общества, так и отдельного человека управляется неведомыми силами, действующим не по законам неумолимой логики, действующими иррационально. Случай, слепой случай – вот что является могучим двигателем действительности.
1. Новодворский Андрей Осипович (1853–1882) – беллетрист-народник, печатавшийся в «Отечественных записках». Псевдоним – Осипович Н. – из дворянской семьи, которую содержал своим заработком с 13-летнего возраста. Был отправлен в Ниццу на средства «Литературного фонда». Умер от туберкулёза. Наиболее известное произведение – роман «Эпизод из жизни ни павы ни вороны» (1877).
2. Гаршин Всеволод Михайлович (1855–1888) – известный русский писатель, был связан с народническим журналом «Русское богатство». Для многих рассказов («Четыре дня» (1877), «Трус» (1879), «Художники» (1879), «Красный цветок» (1883), «Сигнал» (1887) и др. характерны обострённое восприятие социальной несправедливости.
3. Мамин Дмитрий Наркисович (1852–1912) – русский писатель. Псевдоним – Сибиряк. Ещё будучи студентом, печатает рассказы в газетах и журналах, рассчитанных на массового читателя («Русский мир», «Сын отечества», «Кругозор»). В 80-е годы Мамин фактически заново вступил в литературу, составив себе имя романами и очерками из жизни Урала. Первый роман этого цикла – «Приваловские миллионы» – был напечатан в журнале «Дело» (1883), затем последовали «Горное гнездо» («Отечественные записки», 1884), «Жилка», «Дикое счастье»(«Вестник Европы», 1884), «Три конца» («Русская мысль», 1890), «Золото» (Северный вестник», 1892), «Хлеб» (Русская мысль», 1895). Основная тема «уральских» романов – власть денег над душами отдельных людей и над судьбами целых социальных слоев.
4. Альбов Михаил Нилович (1851–1911) – русский писатель-беллетрист. В тринадцатилетнем возрасте он послал свои «Записки подвального жильца» в «Петербургский Листок» И. Арсеньева, где рассказ и вышел в свет. Печатался в «Петербургской газете», «Сыне Отечества», «Воскресном Досуге». Первая серьезная вещь – роман «Пшеницыны» – помещен в «Деле» (1873). Большой литературный успех имела повесть «День итога» («Слово», 1879). За этим в свет вышли повести «До пристани», «Неведомая улица», «Конец Неведомой улицы». Известность писателя возросла после напечатания его романа «Ряса» (1883).
5. Баранцевич Станислав Казимирович (1851–1927) – плодовитый прозаик. Его повести и рассказы печатались в «Деле», «Вестнике Европы», «Отечественных Записках», «Русской Мысли», «Северном Вестнике», «Труде», «Живописном Обозрении», «Устоях», «Всемирной Иллюстрации», «Новостях», «Русских Ведомостях» и др. Он много писал и для детей
6. Скабичевский Александр Михайлович (1838–1910) – известный русский критик. С 1868 года был приглашён в ближайшие сотрудники обновлённых Некрасовым «Отечественных Записок». Вошёл в историю русской критики такими работами, как «Сорок лет русской критики, от 1820–1860 гг.», «История русской цензуры» и «История русской новейшей литературы, от 1848–1890 гг.». Им написаны критические статьи о Писареве, Гончарове, Л. Толстом. Отдельным изданием вышли «Беллетристы-народники» и «Собрание сочинений» (в 2-х томах).
7. Одна из известнейших работ А.М. Скабичевского. СПб., 1891.
8. Данная книга, построенная на полемике с высказываниями Михайловского, стала первой большой работой Е.А. Соловьёва о современной ему литературе.
9. Из письма С. Я. Надсона 1885 г., Подольская губерния.
10. Речь идёт о так называемых «буржуазных» реформах, проведенных в России в период с 1860 по 1870 гг. при Александре II в условиях обострения кризиса крепостничества: крестьянская (1861), земская (1864), судебная (1864), цензурная (1865), городская (1870), военные и финансовые (1860–70), университетская (1863). Были проведены непоследовательно, что и явилось одной из причин контрреформ Александра III в кон. 80 – нач. 90-х гг.
11. См.также об этом в статье Н. Бердяева «Апофеоз русской лени» (Биржевые ведомости. 1916. 28 июля. № 15690), где автор, полемизируя с В.В.Розановым, пишет: «Русский народ, на вершинах своих, в глубине своей, хочет не бытовой, не мещанской, а божественной, абсолютной жизни. И Розанов клевещет на русский народ, приписывая ему мещанские идеалы жизни». Цит. по: Бердяев Н. Мутные лики. М., Канон, 2004. С. 98.
12. Золотой телец – в ветхозаветных преданиях – золотой идол быка, которому поклонялись как воплощению Бога. В переносном смысле – олицетворение денег, прибыли, богатства.
13. В Словаре ХI – ХVII веков нажив – это то, что нажито, приобретено, нажитое имущество. Здесь же и нажито в областных диалектах. По записям середины ХIХ века, слово нажив, нажива означало заработок и только. Семантика глагола – нажиться «собрать, накопить, обогатиться» – с развитием языка интересно преобразуется в производном нажива. Если в глаголе и сейчас не всегда есть отрицательная коннотация (например: Всё было нажито своим трудом), то в значении слова нажива эта коннотация стала к настоящему моменту постоянной, отсюда современное нажива – это «нечестно полученная прибыль». Возможно, в настоящей статье автор употребляет это слово лишь в значении «заработок».
14. Слово «буржуазия» в русском языке есть уже в словаре Даля. Употребление слова с отрицательной оценкой характерно для Маркса, Ленина и их последователей. Длинное и сложное для использования в качестве оценочного ярлыка, оно постепенно заменяется укороченным вариантом «буржуй», которое в свою очередь отличается по смыслу от «буржуа». Если «буржуа» – представитель социальной группы, то «буржуй» необязательно непосредственно относится к определенному классу. Буржуй – это, в первую очередь, «не наш» человек, человек богатый, вызывающий подозрение.
15. Агностицизм – (от греч. Аgnóstos – недоступный познанию) – философское учение, отрицающее возможность познания мира и достижения истины; роль науки – в познании явлений. Теория агностицизма представлена в работах Дж. Беркли и Д. Юма. Тенденции этого учения прослеживаются у И. Канта.
16. Агностицизм восьмидесятников ярко выражен, напр., в известном стихотворении Надсона «Жизнь»; в этом стихотворении поэт приходит к выводу, что жизнь есть сфинкс, что закон ее – мгновенье, что нет среди людей такого мудреца, кто бы мог сказать толпе – куда ее движение, кто мог бы уловить черты ее лица. – Прим. В.Шулятикова. Надсон Семён Яковлевич (1862–1887) – русский поэт. С 1878 начал печататься в журналах «Свет», «Мысль», «Слово», «Устои», «Дело», «Русская речь». Лирика Надсона, через увлечение которой прошло большинство поэтов Серебряного века, связана с традициями Лермонтова и Некрасова. Кумир публики 1880-х годов, он явил пример идентичности автора и лирического героя, сумел в своих стихах выразить и развить целую линию в духовной жизни России своего времени, получившую название «надсоновщины». Стихотворение «Жизнь», о котором пишет В. Шулятиков:
Меняя каждый миг свой образ прихотливый,Капризна, как дитя, и призрачна, как дым,Кипит повсюду жизнь в тревоге суетливой,Великое смешав с ничтожным и смешным.Какой нестройный гул и как пестра картина!Здесь – поцелуй любви, а там – удар ножом;Здесь нагло прозвенел бубенчик арлекина,А там идет пророк, согбенный под крестом.Где солнце – там и тень! Где слезы и молитвы —Там и голодный стон мятежной нищеты;Вчера здесь был разгар кровопролитной битвы,А завтра – расцветут душистые цветы.Вот чудный перл в грязи, растоптанный толпою,А вот душистый плод, подточенный червем;Сейчас ты был герой, гордящийся собою,Теперь ты – бледный трус, подавленный стыдом!Вот жизнь, вот этот сфинкс! Закон ее – мгновенье,И нет среди людей такого мудреца,Кто б мог сказать толпе – куда ее движенье,Кто мог бы уловить черты ее лица.То вся она – печаль, то вся она – приманка,То всё в ней – блеск и свет, то всё – позор и тьма;Жизнь – это серафим и пьяная вакханка,Жизнь – это океан и тесная тюрьма! Сравните также стихотворение Ф.И. Тютчева «Природа – сфинкс. И тем верней…»:
Природа – сфинкс. И тем вернейСвоим искусом губит человека,Что, может статься, никакой от векаЗагадки нет и не было у ней.(Август, 1869).
