Счастье старости
Глава 1
– Бабушка, доброе утро! – внук вышел из комнаты мальчиков, сонно потирая глаза. – Ты что, уже вернулась с прогулки? А я-то размечтался, что встал сегодня раньше всех! Хотя с тобой я бы не рискнул тягаться. Ты же просыпаешься еще затемно.
Рослый, сильный двадцатилетний парень, изображая неуклюжего, сонного медвежонка, прошагал через кухню, обнял бабушку и чмокнул ее в щеку. Этот обычай, казалось, был в семье всегда. Ведь Вера не только дочерям дарила ласку и учила проявлять ее, но и сыновьям тоже. Поэтому снохи были благодарны матери, воспитавшей ласковых, добрых и заботливых мужчин.
Вот теперь и внуки, с первых шагов спешили к бабушке, чтобы поцеловать ее в щечку и получить от нее много поцелуев в щеки, в нос и в лобик. Внуки выросли, а потребность в этих самых «обнимашках» и поцелуях, не изменилась.
«Жила была девочка, – вспомнилось почему-то Вере, – но почему-то внуки называли ее бабушкой…».
Хотя Вера не чувствовала себя девочкой, да и не хотела. Каждый прожитый ею год дарил свой опыт и частичку чего-то, что в конце концов складывалось в внутреннюю цельность и зрелость.
– Чай будешь? – Степа заправил для себя кофеварку, но он знал, что бабушка не пьёт кофе, и поэтому налил воды в чайник.
– Да, я позавтракаю с тобой, – светло улыбнулась Вера. Ей казалось, что утренняя свежесть океана, тепло солнечных лучей и нежность прикосновения Божьего присутствия к ее душе во время молитвы, все еще ласкают душу. – А то с этой суетной жизнью, я вас очень редко вижу.
– Ну да, учёба, работа… Ничего не поделаешь. Надо жить и все начинать почти «с нуля», – развел руками парень. – Представляю каково нашим родителям. Мы – то все равно начинали бы. А им второй раз приходится «стартовать».
– Да, наверное, в Америке в основном работают эмигранты. Это им много надо. Местные уже спокойны, не напрягаются. У них есть дом и все необходимое. А на питание и одежду здесь много не надо, – Вера взяла в холодильнике йогурт и достала из пачки несколько сухариков. С возрастом организму для жизни требовалось все меньше пищи.
В то время как Степан пожарил себе омлет из трёх яиц, приготовил пару тостов и достал их холодильника колбасу. Он был молод и силён. Кроме того, в суете дня он не знал, когда сможет пообедать и сейчас завтракал «про запас».
– Ага. А нам слишком много надо, – улыбнулся Степан, теперь уже ничего не изображая, он передвигался по кухне лёгкой, пружинистой походкой, радуясь сильному спортивному телу «без жиринки».
Посещения ближайшего GYM (тренажерный зал) три вечера в неделю позволяло парню держать себя в отличной форме, несмотря на то, что в течении дня приходилось много времени проводить за учебниками.
– Конечно. Вам еще семью заводить, – согласилась женщина.
– Ой, бабушка, не напоминай. Я пока с этим совсем не намерен спешить. Мне и дома хорошо, с тобой и папой с мамой.
– Ох вы, баловни, – ласково улыбнулась Вера, проведя ладонью по щеке внука. – Вам трудно будет угодить. Ведь ласковых и заботливых людей в нашем мире не так легко найти.
– Вот я и буду не торопясь искать, может годам к тридцати и встречу, – игриво рассмеялся Стёпа.
– Ну, это уже «перебор»! – смеясь поддержала Вера, – родители тебя раньше «вытолкнут из гнезда, как ленивого птенца». Ты уже сейчас можешь семью содержать. Так что, не «филонь».
Так, перешучиваясь и общаясь внук с бабушкой сели за стол. В это время стали просыпаться остальные члены большой семьи. Каждый сам наливал себе кофе, чай, молоко или какао, в зависимости от предпочтений, доставал из холодильника то, что хотел сейчас поесть и присаживался к столу.
Добродушно-шутливый тон разговора легко подхватили и стали перешучиваться, придумывая, кто, где и когда будет искать себе жениха или невесту, и какими они должны быть.
– А вот Анечке нужен настоящий ковбой, – смеясь встретил Степа сонную младшую сестренку.
Аня зашла на просторную кухню, слыша голоса и смех братьев и сестер и еще не успела умыться. Услышав шутку, она проворчала:
– Сам ты, ковбой! Не собираюсь я «коровам хвосты крутить». Я на медсестру или врача пойду учиться после школы. – И ушла в ванную, умываться.
– А вот Оксане нужен утонченный аристократ, чтобы никогда не мог грубого слова сказать, а то она сразу плакать будет, – не унимался Стёпа.
– Сам ты плакса! – Оксана была готова обидеться.
– Стёп, даже шутя не нужно обижать, – напомнила Вера. И парень привычно послушался.
Он не мог объяснить, что именно в словах и голосе бабушки не позволяло ослушаться? Ведь ее голос всегда был тихим и ласковым. Но было в ней что-то, какой-то внутренний большой вес. Возможно он назвал бы своё желание послушаться большим уважением, которое всегда испытывал к бабушке. Но возможно и сознание ее правоты, но без упрёка, подвигло парня обратить внимание на то, что он нечаянно «перешел границу» и обидел старшую сестру. Он подошел к Оксане, обнял ее за плечи и улыбнулся:
– Не обижайся сестренка, ты вовсе не плакса, просто очень тонкая натура. С тобой нельзя грубо обращаться. Поэтому я и хочу, чтобы твой жених был чутким и мягким. А вот Анечка, она как резиновый мячик, «отпружинит» и не обратит внимания на резкость.
– Не правда! – Аня вновь показалась в дверях, – если я не показываю, что мне обидно, это совсем не значит, что меня можно как мячик пинать! И вообще «отдача замучает»!
– Во! Во! Я ж говорю, что ты у нас всегда можешь за себя постоять, – подключился Женя, мальчик, был старше Ани на два года и был предпоследним в семье.
– Ладно, не переживай, брат, я не только за себя, но и за тебя могу постоять, – напомнила Аня и рассмеялась, изобразив, что показывает мощные бицепсы. На самом деле все знали, что не в силе рук здесь дело, а в умении применить удивительно мощный эмоциональный напор, которому мало кто мог противостоять.
Вера давно позавтракала. Она ела очень немного в последнее время, но уходить в тишину своей комнаты не хотелось. Эта шумная ватага подросших детей скоро «упорхнёт», каждый по своим делам, и в доме опять будет тихо. А сейчас ей просто хотелось посмотреть на внуков, порадоваться общению с ними. И ей не надо было, чтобы кто-то обращался к ней, достаточно было видеть как дети общаются между собой.
Когда все уйдут из дома, она будет собирать вещи в стирку, а затем разносить высушенное бельё по комнатам. Ей нравилось стирать в автоматической машинке и сушить также в машине, стоявшей сверху на «стиралке». Блага цивилизации невольно напоминали, как она стирала все в тазу, руками в таёжной деревушке в ссылке. А потом «крутила» горы белья на стиральной машине «Алма-Ата», после которой нужно было отжимать простыни и пододеяльники вручную, и также полоскать или под холодной водой водопровода, или даже в горной речке в проруби зимой, если вдруг перемерзал водопровод. А с современной техникой стирка превратилась для нее в удовольствие. С этой работой она могла справляться даже в свои «под восемьдесят» и радоваться тому, что может не только обслуживать себя, но и приносить пользу семье дочери.
Вера жила недалеко от океана. Почти с первых дней, когда семья заселилась в этот дом, она каждое утро на рассвете ходила на прогулку, проходя до берега, дышала влажным воздухом, слушала шепот, а иногда и рокот волн. Ветер с тонким привкусом морской соли, ласкал шею, лицо, легко перебирал седые волосы. Чуть позже начиналась жара, южное солнце штата Флорида не позволяло находиться на воздухе днем. Но для Веры, прожившей большую часть своей жизни в более северной климатической зоне, лето здесь казалось очень длинным. Да и зима в этих местах была какая-то «не зимняя».
Когда Вера с семьей дочери приехала в эти места, они ждали зиму, но та все никак не приходила. Только летние платья пришлось сменить на легкие курточки или кофточки, да вместо босоножек носить туфли. Да и то вся эта одежда нужна была только если была необходимость долго оставаться на улице. Но так как общественного транспорта в этих местах почти не было, то машина с первых дней стала необходимостью. Благо, что можно было приобрести средство передвижения недорого.
Но утренние прогулки Вера проводила каждый день и только во время сильного дождя она оставалась дома. Женщине нравилось медленно шагать по тротуару, вдыхать прохладный воздух и подставлять лицо первым лучам восходящего солнца, пока они были еще теплыми и ласковыми, и молиться. Она всегда перечисляла перед Богом имена всех детей. И тех, кто жил рядом, и кто остался на другой стороне земного шара. Молилась она также о тех, кто был родным не по крови, а по духу и о тех, кто находился в трудных обстоятельствах.
Глава 2
Вера вышла замуж в двадцать шесть, и осталась вдовой, в пятьдесят два года. Семейная жизнь не была долгой, но после смерти мужа, Вера тоже «собралась домой». Дети заметили, что их мать стала как-то тихо и спокойно угасать. Дети все были уверены, что их мама обычно получает просимое от Бога. Она почти никогда не просила чего-то для себя. Вера искренне и от всего сердца жила для тех, кого любила. И попасть в число «ее любимчиков» было очень просто. Достаточно было реально нуждаться в поддержке и помощи. Женщина не поддавалась на манипуляции, но от сердца откликалась на реальную нужду всех, кто ее окружал. И сейчас дети вполне обоснованно решили, что их мама помолилась от ом, чтобы Господь забрал ее к себе, вслед за их отцом. Все восемь детей, оставшихся после смерти Ирины, ушедшей в вечность молодой, собрались в дом матери.
– Мам, слушай, нам кажется, что ты как-то не правильно себя ведёшь, – начала старшая дочь. – Ты явно за папой собралась.
– Ну да, вы уже взрослые, самостоятельные. Раньше я была нужна папе. А сейчас и мне домой пора, – тихо ответила Вера.
– Мам, мы специально собрались все вместе, чтобы уговорить тебя остаться, – возразил второй сын. – Получается, что мы остались без папы, а теперь ты тоже хочешь уйти от нас! Но у папы не было выбора. А у тебя есть, и это нечестно! Ты очень нужна нам! Что нам всем сделать, чтобы ты больше не просила у Бога забрать тебя?
– Ничего не нужно, – улыбнулась Вера, – я уже все поняла. Если я нужна вам, значит не буду больше молиться, чтобы Господь меня забрал домой.
– Мам, пока здесь твой дом. Мы понимаем, что ты не привыкла жить в одиночестве, и спорим, с кем ты будешь жить! Все хотят, чтобы ты жила с ними. Поэтому тебе выбирать. – Сообщила младшая из дочерей.
После разговора с детьми, Вера, словно ожила. Это произошло не сразу, но она иначе стала смотреть на жизнь. Будто перевела взгляд с вида "за гранью смерти", на задачи сегодняшнего дня. Женщина поверила в то, что нужна детям здесь и сейчас, несмотря на то,что они все уже взрослые и самостоятельные.
– Мам, не только маленьким детям нужна мама, но и взрослым тоже, и не меньше. – сказала ей старшая дочь. – Даже если мы не всё говорим тебе о своей жизни, ты можешь молиться о нас. Ты же понимаешь силу и власть осознанной молитвы. Если мы по неопытности и самоуверенности лезем в какие-то рискованные дела, ты можешь просить у Бога защиты для нас и разума, чтоб мы вовремя остановились. Никто не знает, будет ли твоя молитва настолько же эффективной после твоего перехода в вечность? А вдруг, наши слова, как и все остальное, станут.... – дочь задумалась, – ну, как воздух на большой высоте, более разреженными, не настолько плотными, а соответственно и не такими действенными?
– Я не знаю, – пожала плечами Вера.
– Ну вот и я тоже, – подхватила дочь. – Поэтому я верю, что каждый миг физической жизни стоит ценить, и держаться за него. Ведь получается, что дух, все более удаляясь от первоисточника (Творца), и все более уплотняясь, становится материей. И, выходит, что каждое действие и каждый наш шаг в материальном мире, если посмотреть в обратном направлении, отзывается как будто рупором в духовном мире. Из-за нашей неопытности и иногда глупости, мы делаем много ошибок. Ты больше прожила, и намного более осторожна в поступках и словах. И, если кто-то и может заступиться за весь наш род, то это ты.
Вера помолчала, слушая своего взрослого ребенка, и улыбнулась.
– Меня не нужно агитировать, я и так готова делать все, чтобы помочь вам, мои дети.
– Ты нужна не только нам, но и всем, кто тебя не напрасно называет своей мамой. Ты ведь – старейший духовный воин нашей семьи. Бог забрал папу. Он так решил. Но тебе пока "указаний свыше" не было. Так что мы очень надеемся, что ты не станешь проситься домой, а употребишь свое право на ответы от Бога на твои молитвы, в других направлениях. – Продолжала дочь. Затем она улыбнулась и закончила. – Ладно, мам, я это так, на всякий случай, на будущее, чтобы ты больше нас не пугала.
– Хорошо, не буду – снова улыбнулась Вера.
С тех пор много воды утекло. В том же году, когда ушел в вечность Саша, один из мужчин-соседей попробовал свататься к Вере, ведь она была совсем еще не старой, и очень интересной женщиной. Но Вера лишь рассмеялась в ответ:
– Прости, но я никогда не планирую об этом думать. У меня есть муж, и другого мне не нужно. У меня есть дети и внуки. Я не желаю другой жизни. Поищи себе достойную женщину. Не стоит тратить на меня свое время, – ответила она ухажёру.
Через несколько лет одна из старших дочерей с мужем собрались эмигрировать в Америку и средний сын попросил маму поехать с ними. Ведь тогда остальные дети тоже смогут выехать за рубеж. Вера не планировала переезжать. Но она привыкла жить не для себя, и всегда старалась делать все, чтобы ее детям жилось как можно лучше. Поэтому она ни слова не возразила, только спросив у дочери:
– Вы возьмете меня с собой?
– Мам! Конечно! С огромным удовольствием! – ответили супруги хором. – Ты с нами живёшь и будет правильно, если переедешь тоже с нами.
– Ура! Бабушка поедет с нами! – обрадовались внуки, услышав о намерениях Веры.
Так Вера, неожиданно для себя самой собралась эмигрировать в Америку. И Господь, видя желание женщины, жить для блага и радости близких, подарил ей тихую старость, в удивительно красивом месте. А создавать дружную атмосферу любви и дружбы в семье она умела сама, научив этому детей и внуков. Поэтому бывали дни, когда Вера забывала, в какой стране живет. Ведь атмосфера в доме благополучно перекочевала на новое место жительства, вместе с семьей.
Шли годы. Возраст и болезни все чаще напоминали о себе, и все же Вера отчетливо осознавала, что не только от детей и внуков, но также от многих, с кем в своей жизни ей приходилось беседовать по-душам, к ее сердцу, и к ее жизни тянется прочная нить. И Вера чувствовала желание и ответственность приносить их нужды в молитве к Богу. Она не только поверила, но и не раз видела, когда близкие молились о чем-то, очень ждали ответа от Бога на свою нужду, но небо почему-то молчало. Затем родные и друзья звонили ей с просьбой поддержать их в молитве. И, словно ее слова оказывались той самой "последней каплей", после которой люди получали просимое. Они звонили в скором времени и удивленно сообщали:
–Мама Вера, удивительно получилось, мы молились, ждали, и – ничего. А после вашей молитвы все произошло, спасибо вам!
– Мне-то за что? – удивлялась пожилая женщина, – что с моей старости да слабости возьмешь?
– А вот Господь, почему-то иначе думает, – отвечали близкие и друзья. – Он будто ждал, пока мы вас подключим к нашей просьбе.
– Вы не представляете, как меня это радует! – улыбалась Вера. – Неужели в своей немощи, я все еще нужна вам, сильным и взрослым?
– Мам Вера, очень нужна! – признавались люди.
– Удивительно! Раньше так не было… – Господь будто стал чаще давать мне то, что я у Него прошу, после того, как забрал мои силы и здоровье.
– Я думаю, Он делает это потому, что ты все свои немощи без ропота принимаешь, – заметила однажды дочь.
Однажды в гости к семье приехала женщина. Они с родителями эмигрировали много лет назад. Отец гостьи также был в возрасте, а мать умерла несколько лет назад. Видя живость ума Веры, гостья спросила:
– Как это у вас получается? Ваш разум будто не стареет, хотя я знаю, что у вас нет высшего образования. Мой отец в прошлом академик, но сейчас его разум угасает поразительно быстро. Врач сказала, что если он не освоит компьютер или не станет учиться чему-то новому, то в скором времени го ожидает деменция. А вы освоили компьютер?
– Ну, настолько, насколько он мне нужен, чтобы общаться по скайпу с детьми, оставшимися на родине, и чтобы слушать проповеди, да и вообще слушать служение в церкви. Я же теперь не могу выходить из дома, голова кружится. – ответила Вера.
– Да наша мама и нам не дает остановиться в развитии. Если мы несколько дней не говорим, что нового прочитали в Библии, что нового узнали о Боге, то она сразу тревожится, что наш духовный рост затормозится, – рассмеялся зять. – И то, что я уже много лет являюсь пастором нашей общины, ее лишь сильнее тревожит. Ведь если я не узнаю новое о Боге, как и чем я буду духовно кормить свою церковь. Наша мама категорически против "духовной жвачки", когда знакомые истины лишь пересказывают новыми словами. Так что она не только сама постоянно развивается, но и нам "застрять" не дает. Хорошо еще, что мы сами много лет назад стали читать вечерами Библию всей семьей. Поэтому все как-то естественно получается. Так что нашей маме деменция точно не грозит. Скорее это может случиться с кем-нибудь из нас. -
Зять с самой свадьбы называл мать жены "мамой" и не разделял между своей матерью и тещей, одинаково заботился об обеих.
С годами, когда сил становилось все меньше, Вера чаще нуждалась в заботе и помощи от семьи. И теперь становилось очень важным то, что она в свое время научила детей этой самой заботе. Пока дети росли и мужали, Вера учила их проявлять заботу к пожилым, маленьким и слабым, не задумываясь о себе. Ведь сама она была достаточно сильной, чтобы помогать многим. Но теперь пришло время пожинать плоды того, что женщина посеяла в жизни. И эти плоды радовали ее.
Ведь не зря говорят, что у нас есть возможность выбрать, что мы сеем в жизни. Но пожинать придется не то, что хотим, а то, что посеяли.
Вере было приятно встречать любовь, нежность и поддержку от всех, кто ее окружал. С одной стороны можно было грустить о том, что время жизни на земле подходит к концу и сил становится все меньше. Но с другой стороны – это было время жатвы, и подготовки к вечности. Плоды всего, что она посеяла в жизни, радовали женщину, и перед ней открывалась бесконечная перспектива счастья, гармонии, покоя и жизни в свете. Она вполне доверяла Небесному Отцу, что Он способен наполнить увлекательными событиями не только ее земную жизнь, но и целую вечность. Ведь в земной жизни Он ее не разочаровал.
Глава 3
Бог не часто баловал Свою дочь в земной школе. Бывало совсем не просто. Но ведь любящий Отец понимает важность обучения для будущего, и потому всего давал в меру. В трудностях поддерживал, давал передышки в испытаниях, радовал отдыхом и посылал время наслаждения покоем.
Жизнь Веры была полной, и она верила, что и с дальнейшим путём ее души Творец как всегда справится. Поэтому сейчас она не жалела ни о чем, принимая каждый день зрелости своей души с благодарностью.
Ей были понятны слова, которые не раз встречаются в Библии о различных людях, заканчивающих свой земной путь: "насыщенный днями".
Женщина не спешила в вечность, не ждала перехода, научившись ценить каждый шаг на земле. Ведь короткий миг, называемый "земной жизнью" неповторим, и стоит ценить каждую его минуту, понимая важность любого дела, совершенного на земле.
Теперь ее жизнь протекала медленно, обычно день был тихим и медленным, и лишь вечера выходных дней обычно всегда оглашались голосами гостей и пением молодых голосов. Внуки знали, что бабушка очень любила петь. А сейчас любит слушать молодое пение христианских гимнов.
Вере казалось, что она смотрит на свою жизнь из окна скорого поезда. Годы пролетают, словно придорожные столбы, отсчитывая километры пути. Не успев до конца насладиться радостью, она встречала боль. Но потом и боль проходила, оставив на губах привкус горькой морской соли. И, если бы она не знала с полной уверенностью, что поезд движется в сторону вечности, возможно ей стало бы страшно от того, что и без того быстро несущийся поезд, со временем лишь набирает скорость…
В течении дня не много происходило событий, но все же день, казалось, пролетал, словно одна минута.
Вечерами, когда семья садилась за стол и все брали в руки Библию, собираясь читать по паре стихов очередной ее книги, Вера смотрела на лица родных и думала: «Любопытно, почему, мы можем увидеть только глаза, и узнать человека, Тогда как видя все лицо, но с закрытыми глазами, не узнаем его? Может быть через глаза физического тела на мир смотрит наша душа?»
Недавно она услышала, мысль о том, что вечная душа, которую Творец посылает на землю, не просто опускается в тело, но одевается в него, словно в одежду. Постепенно характер, развивающийся в этой душе, проявляется через черты лица, поэтому с возрастом легче увидеть характер людей, ведь он пишется на лице. А потом материальная оболочка, как одежда стареет и изнашивается. И тогда душа уходит к своему Творцу и ждёт до времени, когда получит новое тело-одежду.
Глядя на детей и внуков, полностью увлеченных процессом проживания своего короткого времени на земле, Вера улыбалась. Она не жалела ни о чём в своей жизни. Ведь каждое событие имело смысл и продолжение. И даже те события, смысла которых она пока не понимала, все же нужны были. Вера верила в это. Ведь Бог не ошибается.
Сейчас женщина проходила время особенного счастья – она будто перед важной поездкой собирала все, что может пригодиться и «паковала чемоданы», предвкушая встречу с одной из своих дочерей, ушедшей так рано, с любимым мужем, с друзьями и близкими, кто закончил свой земной путь раньше.
Но даже сейчас, Вера не спешила вперед, не мечтала о том, что будет, вполне доверяя мудрости Творца. Она оглядывалась на сегодняшний день, стараясь понять, все ли добрые слова успела сказать сегодня? Всегда ли поддержала уставшие руки тех, кто оказался рядом, позволила ли сегодня своим близким также ощутить себя нужными на земле, помогая своей маме и бабушке?
Теперь время мерилось не годами или месяцами, а минутами и часами. Самой большой единицей измерения теперь был день. Когда дети, проживающие по всему миру, звонили, спрашивая, как она сегодня себя чувствует, Вера обычно отвечала коротко:
– Жива. Слава Богу!
Прошел еще один день. Минула еще одна вечность, состоящая из множества секунд, и за каждое мгновение жизни Вера была благодарна Творцу.
В моменты сильной физической слабости, когда сознание на несколько минут покидало пожилую женщину, ей казалось, что это уже конец. Но душа, словно вспомнив еще что-то, что не успела доделать в земной жизни, возвращалась вновь. Понимая, что когда-то она уже не сможет вернуться в тело, Вера сделала последнее наставление детям и внукам. На что старшая дочь напомнила:
– Мам, Иаков, после того, как оставил завещание всем своим двенадцати наследникам, прожил еще двадцать один год. Надеюсь, что и ты проживешь столько же.
Вера рассмеялась на пожелание дочери, ведь ее тело, словно изношенная одежда, все чаще давало сбои. И все же ей было приятно слышать, что дети не устали от нее, что желают ей долгой жизни. И пусть сейчас ей уже восемьдесят семь, не многие доживают до такого возраста. Долгие дни – все же особое благословение, пусть и не простое. Ведь в этом случае, человек достаточно долго ощущает себя старым. В своё время Саша, ее муж, не хотел долгой старости и Творец учёл его желание. И все же Вере, да и детям казалось, что он ушел слишком рано. Но кто есть человек, чтобы судить о действиях Бога?
«И все же я смогла получить особое счастье и благословение – сознательную зрелость» – думала Вера, ранним утром, глядя на кормушку для птиц за своим окном.
Внуки специально установили ее там, чтобы бабушка могла наблюдать за пташками, даже если слабость или болезнь заставят ее оставаться в постели. Рядом висела поилка для колибри со сладкой водичкой, и крошечные пташки, размером с бабочку, каждый день прилетали, радуя глаз.
Благодарное сердце всегда найдет причину для молитвы благодарности Творцу, для счастья и радости. Вера не думала о том, что ее счастье – это ее личный выбор. Она просто радовалась каждому дню, отмечая и запоминая лучшее в годах, месяцах, неделях, днях, минутах и секундах которые оставались ей на земле. Ее память, словно сосуд была наполнена добрыми воспоминаниями, которыми женщина ее наполнила.
А впереди ее ждала вечность с Тем, Кого она любила больше всех и всего в своей жизни, и Кому она посвятила все свои дни. К Творцу, который есть начало всего живого, и его продолжение. По Его Заповедям женщина старалась жить, Его любила как только умела и могла, к Нему навстречу поднимала глаза каждое утро, глядя в окно на небо. Ее жизнь была стремлением к любви, и впереди ее ожидал Источник этой бесконечной Любви!
Тайный папа
Предисловие.
– Как ты могла опозорить нашу семью?! – гневно кричал заведующий крупным оптовым складом, меряя свой кабинет быстрыми шагами, обращаясь к дочери, испуганно прижавшейся в углу мягкого дорогого дивана. – Да ты не только семью опозорила, но и весь наш род! У нас четыре поколения: раввины, праведники и большие люди в нашем народе, и вдруг такое! За что страдали наши отцы и мы, сохраняя Заповеди Торы?! Чтобы вот такая неразумная девчонка одним глупым поступком выбросила все это на помойку?! Незаконнорожденный ребенок, да еще и от гоя1! А ты куда смотрела? – обратился мужчина к жене, сидящей на диване рядом с дочерью с опущенной головой. – Это ты распустила детей, и они делают все, что захотят! И вот, полюбуйся! – он указал пальцем на старшую дочь, – принесла «в подоле». И что прикажете с этим делать? Если хоть кто-то узнает, мы лишимся всего, что у нас есть! Весь наш бизнес держится на кошерности2 и чистоте во всем. Кто поверит, что у нас кошерная продукция, если в доме творится такое! Все, что мы сейчас имеем, как материальное, так и уважение в обществе – все исчезнет! Лопнет как мыльный пузырь! Разве кто-то поверит мне, что я тщательно слежу за чистотой того, что мы поставляем нашей общине, если собственную дочь не научил правильному поведению? Да и твои родственники будут опозорены! Дочь раввина в четвертом поколении и вдруг не смогла научить своего ребенка Заповедям. Какой позор! – гневно взглянул он на жену. Затем перевел взгляд на дочь. – Ты можешь сказать, какой у тебя срок?
– Я не знаю. Но обычных… – поперхнулась девушка, – у меня давно не было.
– Я то думаю, почему это тебя вдруг «разнесло»! Но разве я мог предположить, что это не лишний вес, а позор всего нашего рода! – продолжал кричать мужчина. Затем он вдруг осёкся и вспомнил, что младшие дети могут услышать его крик через закрытую дверь кабинета приглушенным голосом закончил. – Я найду врача и мы прервём твою беременность!
– Папа! Как ты можешь! Ты же соблюдаешь Тору! За что убивать маленького ребенка? Что он тебе сделал? – побледнев, Софочка обняла живот, словно пытаясь защитить своего крошку от обезумевшего деда.
– Это не ребенок, а выродок! – поморщился мужчина.
«А все наши считают его праведником! Да какой же он праведник после этого! – поразилась девушка. – Он – убийца!» Но ничего произнести не решилась, глядя на своего отца расширенными от ужаса глазами. Она продолжала прикрывать свой чуть округлившийся живот руками, будто ее отец собирался ударить по нему. Но девушка знала, что он никогда не поднимет руку на нее. Но то, что она услышала в адрес ее ребенка поразило её. Теперь Софья поняла, почему некоторые знакомые очень осторожно относились к «праведности» ее отца. Некоторые считали, что для Мойши только видимость важна, что он не настолько искренен в своём желании жить праведно, каким хотел казаться.
София давно поняла, что носит под сердцем малыша, но дома молчала об этом, боясь родительского гнева. И все же, она и подумать не могла, что отец потребует сделать аборт! Девушка думала, что родители покричат, но потом все же согласятся на ее брак с Васей – бывшим одноклассником, в которого она влюбилась без памяти.
Узнав о будущем ребенке, Вася сначала испугался, но потом сказал, что не бросит любимую, и будет заботиться о малыше. Но его мать заявила, что не примет еврейскую сноху в дом, и если сын собирается жениться в свои неполные восемнадцать лет, то должен уходить из дома и жить самостоятельно. Понимая, что они с любимым сами еще дети, и испугавшись, что не справятся с воспитанием ребенка, Софья решилась сообщить своим родителям, надеясь, что они, пусть и поругают, но помогут вырастить малыша. Раньше она планировала просто сбежать из дома, чтобы родители не помешали их планам. Но когда узнала, что бежать им некуда, решилась сообщить своим о будущем ребенке. Но то, что она услышала, сильно испугало молоденькую будущую маму.
София уже сейчас очень любила своего крошку, и не могла согласиться потерять его. Она не знала, кто у нее будет, мальчик или девочка, но все равно любила крошечную жизнь внутри себя, как плод своей первой большой любви. Говорят, что чистота души женщины переживает ее первое падение. В жизни Софьи так и было. Несмотря на нарушение Заповеди, она не ощущала вины за это, потому что очень сильно любила.
Отец заставил ее пойти на приём к его знакомому доктору, и дочь не смогла противиться власти отца. Гинеколог очень обрадовала будущую мамочку, но вызвала сильный гнев ее отца.
– Беременность прерывать нельзя. Срок уже большой, – сказала она.
– Сколько? – уточнил бизнесмен.
– Семь месяцев. При таком сроке нередко рождаются жизнеспособные младенцы, – доктор была сдержана и строга.
– Как семь месяцев?! Поразился мужчина, – но у нее живота нет! Она только немного поправилась!
– Я и сама удивлена, – пожала плечами женщина. – Но такое бывает, особенно при первой беременности. Живота не видно почти до самых родов. У нас иногда молодые мамочки в джинсах на роды приезжают. Но, бывает, что живот вырастает быстро в последние пару месяцев. Поэтому нужно просто ждать и наблюдаться. Я поставлю ее на учёт.
Мойша попросил Софию выйти из кабинета, а сам остался побеседовать с врачом. Девушка не знала, о чем они говорили, но он вышел рассерженным, с решительным огнём в глазах.
Для девушки начался период кошмара. Месяц она оставалась под домашним арестом. Ей запрещали видеться не только с Васей, она вообще ни с кем не могла общаться. Даже младших братьев и сестер не впускали в ее комнату, потому что отец боялся, что дети узнают о беременности и кому-нибудь расскажут. Отец узнал, что София до сих пор никому не говорила о будущем малыше, и потребовал, чтобы все так и оставалось.