Жажда рабства и чудо свободы
Глава 1
Нет рабства безнадёжнее, чем рабство тех рабов,
кто полагает себя свободным от оков»
И.В. Гёте
Лёня Столевский вырос в верующей семье, с детства ходил на служения и слышал о Боге. Он прекрасно знал почти все библейские истории, а позже, когда подрос, нередко в группах изучения Библии затевал почти что богословские рассуждения и дебаты. Но нередко присутствующие отмечали, что все его рассуждения касались отвлеченных от практической жизни тем. Вопросы были, или чисто теоретические, типа «а что было бы, если бы Адам и Ева не вкусили от дерева Познания добра и зла»? Или «далеко воздушно-духовные» нечто похожее на «сколько ангелов поместились бы на кончике иглы»?
И все разговоры о Библии были скорее для того, чтобы показать свои знания в этом вопросе, или желание «отвлечься» и порассуждать на темы, далекие от практики жизни. И все же он очень обижался, когда кто-то из присутствующих, или руководитель группы менял тему беседы.
– Вы считаете, что ваши вопросы важнее? – сердился он.
Вернувшись домой, Лёня фыркал:
– Сборище лицемеров! Да, конечно, проще всего «заткнуть неугодных» спросив: «А как твой вопрос связан с реальной жизнью? Какой урок мы могли бы извлечь из ответа на него. Да и сможем ли мы на него ответить?» Да у них просто «тяму не хватает», и лень почитать нужные книги!
Лёне очень нравилось заниматься «гимнастикой для ума», как он сам это называл. Он брал какое-то событие из Библии и представлял:
«А что было бы, если бы?»
– Давайте представим себе, что если бы, Адам и Ева не согласились бы вкусить от дерева познания добра и зла? – предлагал он в группе. В другой раз он предлагал, – А давайте представим, что бы произошло, если бы Иуда не предал Иисуса? – В третий раз, не успела группа начать разбор запланированного текста, как Лёня спросил: – Как вы думаете, Пётр стал бы «столпом церкви», если бы не прошёл через отречение от Христа и через покаяние?
Много раз таким образом Лёня срывал запланированный разбор Писания. Молодёжь увлекалась спорами и забывали о том, что до этого момента планировали читать. Затем руководитель группы сообразил, зачем парень предлагает все эти вопросы? Лёня получал максимум внимания, ведь все спорили с ним, и все обращались именно к нему. А во-вторых, никто не получал для себя никакой практически применимой информации и парень злорадствовал.
Лёня не был злым, но терпеть не мог, когда кто-то вёл его к цели, которую он сам не запланировал, а ещё хуже, когда он не понимал, что это за цель? Поэтому он решил сам тренироваться ставить цели, вести к ним других, и сделать это так, чтобы люди не поняли, как они оказались там, куда не планировали прийти. А так как юноша был еще слишком молод и неразумен, то его цели не отличались продуманностью.
– Лёня мог бы быть прекрасным лидером, если бы использовал свой дар разумно, – вздыхал пресвитер церкви, глядя на подростка. – Как жаль, что он использует его только для того, чтобы все ломать!
Родители пытались урезонить сына, но только сами попали в разряд «подпевал лицемеров» в его мысленном определении. Паренек не спорил с родителями, просто молча уходил, мечтая поскорее уехать из дома и начать самостоятельную жизнь. Но такой возможности пока не предоставлялось. Семья жила в большом городе и нереально было уехать в другой город, чтобы поступить учиться. Напротив, все будущие студенты съезжались из маленьких городков к ним, чтобы поступить в средние и высшие учебные заведения.
Парень поступил в техникум, но ему пришлось продолжать жить дома. Ведь городским студентам не предоставляли общежития.
Когда однажды отец ощутил от Лёни запах табака, он наказал сына, и на его возмущение, строго предупредил:
– Пока ты живёшь в нашем доме и находишься на нашем содержании, ты будешь соблюдать те правила, которые установили мы с мамой.
– Но мне уже есть восемнадцать! Я уже взрослый! – повысил голос сын.
– Ты живёшь в нашем доме и все, что имеешь, получаешь от нас. О какой «взрослости» ты рассуждаешь? Ты даже по дому помогаешь «через раз» и с постоянными спорами. О чём ты сейчас говоришь? Взрослый человек полностью заботится о себе сам, и содержит себя. – Строго напомнил отец.
– Но ведь ты сам не готовишь еду, так что, ты – недостаточно взрослый? – съязвил сын.
– Я зарабатываю для всей семьи и для мамы, она готовит пищу и заботится о доме. Дети также должны помогать. Знаешь, хочу напомнить тебе одно слово, которое в детстве ты знал очень хорошо, а сейчас мечтаешь забыть. Оно звучит как «взаимопомощь» и тоже относится к взрослому миру, – поддержал его тон Михаил Игнатьевич.
– Ну вот и съехали к обычной меркантильности, – гордо вскинул голову Лёня.
– Хорошо, пусть даже на этой грубой и скучной основе ты будешь делать то, что не захотел исполнить на нормальной, человеческой. Нормальная основа называется «уважение к родителям», но, вижу, что для тебя эти слова стали пустым звуком. Так что не я начал скатываться «в низшие слои». – Отец не поддавался на манипуляции сына, настаивая на исполнении правил дома.
Михаил Игнатьевич прекрасно понимал, что если старшему сыну позволить делать все, что он пожелает, то дальше, с младшими все покатится, «набирая обороты» как снежный ком. Поэтому он не позволил Лёне сломать установленные в доме рамки. И в общении со старшим сыном, он уже понял, что тот будет ломать и оспаривать любые запреты. Ведь те, что были менее важными, отец уже уступил, надеясь, что это остановит сына. Но теперь они с супругой оба увидели, что жажда разрушения у Лёни намного больше, чем попытка осознать свои границы. Ему никогда не будет достаточно. Сколько бы ни уступили родители, тот будет требовать ещё.
– Я не знаю, сын, что с тобой происходит? Ты просто семимильными шагами стремишься в пропасть греха, и рушишь свою жизнь. То, что ты делаешь, называется не «взрослостью», а «безрассудством». И подобное я никогда не позволю в нашем доме! – твёрдо закончил отец.
Родители видели, что происходит с сыном, и постоянно молились о нём со слезами.
В церкви же Лёня становился полной своей противоположностью. Прекрасно зная христианскую терминологию, он изображал «глубоко духовного брата», демонстрировал свои немалые познания в Библии, любил рассуждать о Писании. Родные только поражались. Иногда им казалось, что Лёня дома, и он же – в церкви – это совершенно разные люди. Но все попытки урезонить сына и брата встречали агрессивную защиту с его стороны.
Как только Лёня закончил учёбу в колледже, он попросился по распределению как можно дальше от родного города, мечтая получить свободу.
Летнее солнышко уже заставило потемнеть свежую листву, птицы вывели птенцов, когда Лёня собрался в дорогу. Перед ним проносились прекрасные перспективы успешной карьеры, уважения, прекрасных заработков и почёта. А самое главное – свободы от напоминаний о Боге, грехе и праведности. Он мечтал жить без Бога.
Во время учебы в техникуме парень имел множество бесед с родителями. Видя стремление парня к миру, его пытались предупредить о том, что бывает с человеком, если тот не сопротивляется своему грешному, разрушительному началу. Лёня спорил по поводу и без него. На все аргументы взрослых, у парня всегда находилось множество «контр аргументов». И не важно, были ли обоснованы его доводы? Лёне намного важнее было отстоять своё право на свободу, чем вести себя разумно. В его сознании постепенно сформировался какой-то «сборный» образ верующего взрослого, которому он доказывал, что сможет построить счастливую жизнь без Бога.
– Я прекрасно знаю, что десять Заповедей даны людям для того, чтобы им хорошо жилось на земле, – не раз говорил он. – И я не собираюсь их нарушать. Но в Заповедях не сказано «не пей, не кури». Это церковники уже сами добавили.
Поэтому первое, что сделал Лёня, перед тем, как сесть в поезд, чтобы ехать в город, куда сам попросился по распределению, это нашел минутку одиночества, когда провожающих не было рядом, купил сигареты и спички. Закурить при родителях, провожающих его на вокзал, он не решился, но как только поезд тронулся, закурил.
– Парень, ты что обалдел? – услышал он возмущенный возглас.
– Чего еще?! – недовольно повернул он лицо к говорящей.
– Кто в вагоне курит?! Ты правила хоть раз читал? – продолжала возмущаться женщина.
– Достали! И здесь! – проворчал Лёня, – я же в окно курю.
– Нам всем все равно воняет! Мужики курят в тамбуре, а ты что, особенный?! – продолжала возмущаться женщина, повышая голос с каждым словом. Сейчас она уже кричала.
– Ладно, замяли, – буркнул Лёня и ушел в тамбур.
– Кто тебя воспитывал?! – услышал он в спину.
– Уж точно не ты, – парень не желал оставаться проигравшим, но не рискнул говорить последние слова в купе. Соседка по купе не слышала его последнюю фразу.
В тамбуре спокойно стояли мужчины и курили. Они слышали часть перепалки, и последние слова Лёни тоже. Один из них попытался пристыдить парня, напомнив об уважении к старшим.
– И тут покоя не дают! – буркнул Лёня и ушел в соседний тамбур.
Он – то надеялся, что вне церкви никто не станет учить его жизни, но сейчас столкнулся с реальностью. Парень не задумывался о том, что пока жил в родительском доме, то и среди чужих людей поступал так, как был научен дома, но мечтал забыть всё, чему его учили дома. И сейчас ему предстояло проверять все свои установки.
Довольно скоро Лёня выяснил, что почти всё, чему его научили родители, придется соблюдать в самостоятельной жизни, и был разочарован. Но он также понял, что все окружающие относятся к нему хорошо и даже уважают его, когда он применяет правила, в которых вырос. Но почему-то это огорчило его. Ведь тогда приходилось признавать правоту родителей.
И все же, привычка заботиться о тех, кто жил рядом с ним, воспитанная с раннего детства, проявлялась везде. Лёня также любил преподносить сюрпризы, всегда заранее планировал их и предвкушал произведённый эффект. И обычно у него это хорошо получалось. Парень замечал кому и что нравится, и ему всегда удавалось получить тот самый эффект, которого он добивался – сияющие радостью глаза людей, получивших его сюрприз. И для неожиданных подарков ему нередко совсем не нужны были деньги. Он умел радовать людей простыми вещами. Но только тогда, когда хотел этого сам, не перенося слово «должен».
В дороге Лёня не рискнул пить алкоголь, помня о том, что у каждого человека на него своя реакция. Он никогда не употреблял его раньше, и не знал, как будет себя чувствовать, поэтому этот эксперимент решил отложить до лучших времен.
Парень знал, что нередко с людьми происходят серьезные беды, если они пьют в дороге. Он слышал немало случаев, когда мужчины теряли деньги, здоровье и даже жизнь, расслабившись в пути и перебрав алкоголя.
Ему сначала нужно было нормально начать работу, показать себя с лучшей стороны.
Когда парень появился на заводе, технолог, в подчинение которого он поступил, мужчина в возрасте, внимательно посмотрел на новичка.
– Надеюсь, ты к нам надолго, и что мужикам не удастся тебя споить. Судя по лицу, ты не злоупотребляешь алкоголем.
– А что с моим лицом? – не понял Лёня.
– Нормальное, чистое. Лицо здорового человека, – объяснил новый руководитель, – надеюсь, что таким оно и останется.
– Я уверен! – спокойно ответил Леонид.
– Если будет нужен совет, обращайся, я всегда готов помочь адаптироваться, – предложил Иван Иванович.
– Спасибо… – Лёня хотел добавить «сам справлюсь», но на всякий случай не сказал, понимая, что от этого человека здесь многое зависит.
Сказав: «Я уверен», он имел ввиду совсем не то же самое, о чем говорил технолог. Он считал, что сумеет сохранить меру во всем, и ничто не повлияет на его крепкое здоровье.
Понимая, что ступает «на зыбкую почву», Лёня купил пару банок пива в первую пятницу, после рабочего дня, и выпил одну в своей комнате в общежитии, которую ему выделил завод. Комната была на двоих, но Лёня жил в ней один. Ему, как помощнику технолога литейного цеха, и будущему важному специалисту, предоставили особые условия.
Парень решил не пить при людях, пока не выяснит, что это такое. Ведь дома он никогда не прикасался к спиртному и не знал, как оно повлияет.
Парню уже сообщили, что на заводе принято «обмывать» поступление на работу. Но пока ему удалось «отсрочить» это, объяснив, что до зарплаты нужно еще дожить.
Теперь, выпив пива в одиночку, он долго сидел, прислушиваясь к собственным ощущениям. Это позже Лёня выяснил, как презрительно относятся его товарищи по работе к тем, кто пьёт в одиночку. Но пока он не знал общепринятых рамок и понятий общества, в которое сбежал от своих, из церкви. Лёня наивно полагал, что в этом обществе не будет условностей.
Парень обнаружил, что довольно быстро пьянеет и запомнил, но это чувство ему понравилось.
Лёне казалось, что он – исследователь, познающий новый мир, и он наслаждался этим чувством, не подвергая ни малейшему сомнению то, что в любой момент может остановиться и прекратить любой свой эксперимент.
После первой зарплаты Лёня выяснил, что вряд ли его зарплаты хватит, если он напоит своих товарищей так, как они этого хотели. Но взрослые мужчины сами понимали, что новичок не сможет восполнить их жажду, и после первой и второй бутылки решили «добавить в складчину».
Лёню унесли из заводской бытовки, в общежитие «в состоянии недвижимости». И наутро парень решил, что никогда в жизни не прикоснется к алкоголю. От одной мысли о нём Лёню начинало мутить. Когда в понедельник он пришел на работу, мужики встретили его смехом.
– Привет, герой выходного дня!
– Ну ты пивун! – донеслось из другого конца цеха, – после пары рюмок свалился!
– Как можно травиться этой гадостью?! – передёрнул плечами Лёня.
Технолог кивнул парню, позвав его к себе в кабинет. Как только закрылась дверь, Иван Иванович покачал головой:
– Ты же утверждал, что останешься чистым… а сам пошел пить с работягами. Да кто же тебя после этого уважать будет? – С упрёком посмотрел он на своего помощника. – Ты мог «проставиться», если так уж хотелось «вписаться в коллектив». Но зачем же пить с ними? Ох, неразумная молодёжь! Заработать уважение и право руководить ими – очень трудно. Зато потерять авторитет можно на единственной общей попойке. А ты, не успев начать работать , уже опустился «ниже плинтуса».
– Но, я же хотел быть с ними «своим», – смутился Лёня.
– Молодой человек, – покачал головой руководитель, – превращаться в их собутыльника, это не значит стать другом. – К тому же, они никогда не будут относиться к тебе с уважением, если ты будешь пить с ними. А последствия того, что ты сделал в эту пятницу, будут «аукаться» тебе еще не один год.
– Вы серьёзно?! – не поверил Лёня.
– Вполне, – устало произнёс Иван Иванович. – Если бы ты выпил со мной, хотя я не пью совсем, или с директором, для рабочих это выглядело бы намного более понятным, и тебя продолжали бы уважать. Но не сейчас.
Лёня и без этого напоминания увидел, что теперь в цехе над ним смеются. Но исправить ничего не мог.
Постепенно молодой человек начинал понимать, что в новом обществе, куда он попал, не меньше условностей, чем там, где он раньше общался, только они другие.
И все же парень твёрдо решил научиться жить в новом мире как можно быстрее. Он стал внимательнее прислушиваться к советам непосредственного начальника.
Довольно скоро Лёня понял, что не привык жить один, и та радость, которую он в начале испытывал, оказавшись в одиночестве, скоро растворилась, оставив горечь оставленности и пустоты.
Не прошло и недели, как он снова купил себе пива. Теперь он понял, что с рабочими в бытовке не стоит пить, но новых друзей пока не приобрел и снова выпил в комнате один, твёрдо решив попытаться познакомиться с кем-нибудь не с завода, или по крайней мере из руководства, или студентов-практикантов.
«Для того, чтобы получать удовольствие, нужно знать меру» – решил парень.
Через время Лёня познакомился с молодыми людьми, с которыми смог подружиться. Но на их встречах всегда появлялось пиво. И парень выяснил, что в компании с друзьями ему всегда мало одной бутылки.
– В компании легче пьётся, – довольно улыбаясь, заметил он.
– Ну да, конечно! А в хорошей компании, так вообще…! – подтвердил один из новых друзей, кивнув на проходящих за окном симпатичных девушек.
– Ага! – обрадовался другой, – а давай позовём их.
– Эти не пойдут. Мы же не знакомы. Я лучше в следующий раз приглашу свою бывшую одноклассницу с подругами, – предложил первый.
Лёня с радостью согласился. Его новые друзья пили не много, и его это устраивало.
«Вот это – нормальная жизнь… – решил парень, – зачем крайности как у Ивана Ивановича, или еще хуже – у моих родителей.
Глава 2
Успех – это максимальное использование
способностей, которые у вас есть.
Зиг Зиглар,
Сначала Лёне казалось, что все идёт как нельзя лучше. Он, наконец, смог понять с кем и как нужно общаться, чтобы с ним считались на работе, завёл себе друзей, и даже нашел любимую женщину на которой решил жениться. Но он не хотел знакомить Лизу с родителями, стесняясь того, что они верующие.
Когда Лёня предложил Лизе расписаться, то сказал, что с родными не общается, и не хочет им сообщать о женитьбе.
– Но я хочу своим сообщить и свадьбу нормальную хочу, – огорчилась Лиза.
– Хорошо, давай сделаем, но только для твоих родных и наших общих друзей. Своих я не хочу приглашать, – Лёня был непреклонен.
– Неужели вы так рассорились, что даже на свадьбу не хочешь их позвать?! Поразилась Лиза.
– Я прошу тебя, больше не задавать вопросов о моей родне! – резко ответил он.
Больше девушка не спрашивала о его родственниках. Свадьбу отпраздновали скромно, но весело. Семейная жизнь началась в простой комнате заводского общежития, но Лиза надеялась, что это ненадолго. Ведь Лёне все прочили место технолога цеха, как только Иван Иванович уйдёт на пенсию. Да и в очередь на квартиру он уже записался. У парня были неплохие перспективы.
Вскоре Лиза забеременела, но даже о будущем ребенке Лёня не сообщил своим. Молодой мужчина вёл себя так, будто родных у него просто нет.
Родители и все близкие постоянно молились о нём, но Лёня слышать не хотел, ни о родных, ни о Боге. Он прекрасно понимал, что вся жизнь его родных связана с Богом и Библией и не получится общаться с семьёй, но не слышать о Боге. И поэтому его отказ от родни был связан не с обидами на них, а с нежеланием вспоминать о Боге и вере в Него. И поэтому, в те редкие моменты, когда Лиза спрашивала мужа о его семье, он честно говорил, что его семья не сделала ему ничего плохого, он просто не желает с ними общаться.
Но когда родилась малышка, Лиза не выдержала. Она случайно обнаружила в записной книжке мужа телефон его тёти и позвонив, узнала номер его родителей, сообщив им о рождении внучки. Молодая женщина сообщила, что у их сына все хорошо, что он работает технологом на заводе и скоро получит квартиру. В разговоре, женщина не могла сдержаться и спросила:
– Скажите, пожалуйста, что у вас произошло? Почему Лёня говорит, что вы не ссорились, но не хотел звонить вам?
– Мы – люди верующие. Мы верим в Бога. А наш сын решил отказаться от веры и от нас заодно, – со слезами ответила Зинаида Ивановна.
Лиза была очень удивлена. Она выросла в атеистическом обществе и, для нее было очень необычно, что кто-то верит в Бога. Но отказываться от семьи из-за их убеждений, ей казалось очень странным. В ее семье очень ценили родную кровь, и общались с троюродными и даже более дальними родственниками.
Мужу она решила ничего не говорить, но, находясь в отпуске по уходу за ребёнком, время от времени звонила к нему домой и сообщала новости. Она вполне представляла себе, что значит для матери, годами ничего не знать о сыне.
Бывало, что они с Зинаидой Ивановной достаточно долго говорили по телефону и Лиза спрашивала ее о Боге и о том, во что верит семья Лёни. Она хотела выяснить, что же именно заставило ее мужа отказаться от родни, и никак не могла это понять. Слушая о любви Бога к людям, Лиза поражалась, что от этого возможно отказаться. И все же она продолжала выспрашивать, пытаясь найти причину такого отторжения у Лёни.
Пока Леонид строил карьеру, искал возможности адаптироваться в новом обществе незнакомого города, он был настроен создавать и добиваться. Поэтому, несмотря на устойчивую тягу к табачным изделиям, в его жизни мало что изменилось. Затем он влюбился и во время беременности жены, из солидарности с ней, отказался от употребления спиртного. Тем более, что большого удовольствия он не испытал, через время отравившись алкоголем еще раз. Лёня ясно понял, что алкоголь не полезен для его организма, и только в очень небольших дозах вызывает приятные эмоции. Поэтому отказаться от его употребления для того, чтобы поддержать жену, было не сложно.
Но постепенно жизнь стала напоминать фразу из детского мультфильма: «Пони бегает по кругу». Леонид все чаще стал задумываться:
«А что дальше? Неужели все так и будет?»
Нередко в такие минуты он вспоминал детство и раннюю юность, споры о прочитанных книгах, или текстах из Библии. Эти беседы казались ему наполненными смыслом во сто раз превосходящим их общение с новыми друзьями. Тем более, что обычно друзья пили, а он оставался трезвым. Лёня не раз вспоминал фразу в бытовке, куда теперь он заходил только по работе:
– Ты меня уважаешь? – и этими словами рабочие заставляли друг друга обязательно выпить с ними.
Действительно, глядя трезвыми глазами на общение пьяных друзей, Лёня невольно терял к ним уважение. А других друзей у молодого мужчины не было. И он все сильнее уставал от обещания, данного по собственной воле, что не будет пить алкоголь ни в каком виде, если Лизе его нельзя.
И все же Леонид выдержал, и не нарушил своего обещания, до тех пор, пока жена кормила грудью. Но как только Лиза отняла дочку от груди и смогла позволить себе пригубить вино, Лёня, на радостях напился. Хотя в этот раз он не так быстро опьянел.
Наутро, когда Леонид чувствовал себя очень плохо, он вспомнил как один из рабочих часто говорил о том, что, если утром опохмелиться, тогда становится легче и он открыл бутылку с пивом.
– Лёнь, пожалуйста, не надо! – испугалась Лиза, – у нас в родне все знают, что «опохмел – первая ступень к алкоголизму».
– Ты что, издеваешься? – возмутился Леонид, – я два года из солидарности с тобой и глотка не сделал, а ты, с первой бутылки пива меня в алкоголики записываешь?! – Да ты – хуже моей матери!
– Твоя мать – прекрасный человек и очень любит тебя! – не выдержав, проговорилась Лиза.
– Так ты с ней общалась?! – поразился Лёня.
– Да, – растерялась жена и рассказала обо всем, кроме их бесед о Боге.
– Как ты могла?! – возмутился Лёня, – ты предала меня!