Мир как воля и представление

Когда я начала читать эту книгу, поймала себя на мысли, что в голове у меня разворачивается примерно следующий диалог:Я: Наконец-то я прочту главный философский труд Артура Шопенгауэра!Ш: «…нет иного пути, как прочесть эту книгу два раза…»Я: Прочту два раза.Ш: «Второе требование состоит в том, чтобы до этой книги было прочитано введение к ней, хотя оно и не находится в ней самой, а появилось пятью годами раньше, под заглавием „О четверояком корне закона достаточного основания. Философский трактат“».Я (углубляясь в трактат): Ну что ж, начну с него. А что дальше?Ш: «…я опустил все то, что сказано в первой главе моего трактата „О зрении и цвете“ и что иначе дословно было бы приведено здесь. Следовательно, здесь предполагается также знакомство и с этим прежним небольшим сочинением».Я (читаю): Так, «О зрении и цвете». Что? Гёте с Ньютоном спорят о физике?! Гёте, ты же писатель, куда тебя понесло…Ш: «…философия Канта – единственная, основательное знакомство с которой предполагается в настоящем изложении».Я: Понятно, сейчас почита…Ш (перебивает): «Но если, кроме того, читатель провел еще некоторое время в школе божественного Платона, то он тем лучше будет подготовлен и восприимчив к моей речи. А если он испытал еще благодетельное воздействие Вед, <…> если, говорю я, читатель сподобился еще посвящения в древнюю индийскую мудрость и чутко воспринял ее, то он наилучшим образом подготовлен слушать все то, что я поведаю ему».Я: У Платона я «Пир» читала. И ещё… если я индийскую кухню люблю, это считается?Ш: «…первое – правильно, второе – нет».Я (открывая и тут же закрывая «Критику чистого разума»): Шопенгауэр, а, может, вы мне вкратце расскажете суть философии Канта?Ш (грозно): «…в неисправимом заблуждении находится тот, кто воображает, будто можно изучить философию Канта по чужому изложению».Я: Намёк понят. Но всё же, вы ведь говорили, что в его трудах вы обнаружили, если можно так выразиться, ошибки! Ш: «…напрасно бы мы стали искать кантовское учение где-нибудь в другом месте, кроме собственных произведений Канта; они же сплошь поучительны, даже там, где он заблуждается, даже там, где он не прав».Я (молча ушла читать Канта).Справедливости ради, замечу, что в данном случае знакомство с его философией оказалось нелишним. У Шопенгауэра можно встретить и рассуждения о свободе воли, и мысли о жизни, смерти, в частности, самоубийстве, которое автор осуждает. Впрочем, другого выбора у Шопенгауэра тогда всё равно не было, потому что все наши поступки детерминированы обстоятельствами не любили в то время таких идей. И сейчас не любят. Страдания страданиями, а работать кому-то же надо?Словом, Шопенгауэр говорит о том, что из нашего мира получился отменный ад. И это не пессимизм, это реализм. Нет, это даже оптимизм: ведь не просто «ад», а ещё и «отменный»!Впрочем, даже в «худшем из возможных миров» есть нечто прекрасное. Речь, безусловно, пойдёт о поэзии, изобразительном искусстве и музыке. Шопенгауэр ощущает, что «…ее воспроизведение мира должно быть очень интимным, бесконечно истинным и верным, ибо всякий мгновенно понимает ее». И, конечно, нельзя забывать о красоте вообще (да разве о ней можно забыть?). Хотя на Шопенгауэра оказывали влияние идеи буддизма, в том числе и об отказе от желаний, поэтому, упоминая о человеческой, в частности, женской красоте, он говорит, что любоваться ею надо только с чисто эстетической точки зрения. И это грустно. Являются ли наши желания причиной страдания? Скорее, невозможность их исполнения. Мне всё время почему-то вспоминается бородатый анекдот: от головной боли лучше всего помогает гильотина. Да, если отрубить голову, головная боль тоже пропадёт. Если перестать желать, человек перестанет страдать из-за несбывшихся мечтаний. Но это, кажется, слишком радикальный метод. Человеческая жизнь состоит из множества страданий по сути своей. Если бы боли, зла, мучений не существовало вообще, если бы они не были созданы, тогда человек был бы свободен от страданий.Иногда стремление к исполнению своих желаний и удовольствие от них сравнивают, например, с наркоманией. И мне в связи с этим вспоминаются истории про «завязавших» наркоманов, которые считали, что уже освободились от зависимости. Но, допустим, в больнице они случайно увидели шприц, что-то перемкнуло в голове – бросились искать себе дозу. Если нечто вызывает такую сильную зависимость, то свободным может быть только тот, кто не пробовал. Тот, кто не испытывал желаний с рождения. Иначе это не свобода – просто побег, к сожалению. Мир несовершенен, а мы вынуждены выдумывать себе способы и методы стать счастливыми, хотя при других условиях могли бы просто ими быть…

«Всё прекрасное так же трудно, как и редко»Бенедикт СпинозаВеликая сила книг… Благодаря им, мы переносимся в иные состояния и времена, познаём великую любовь или жуткую ненависть, участвуем на дуэли или оказываемся на Луне, становимся Наташей Ростовой или князем Мышкиным, но сверх того познаем – что могло так никогда и не наступить – самих себя.Есть книги, о которых не хочется писать, а хочется восторженно молчать. Даже если бы у меня неожиданно получилось выразить своё впечатление от «Мира как воли и представления», и, что ещё менее вероятно, сделать это с высокой художественной выразительностью, даже тогда мне вряд ли удалось бы передать тысячную долю того, что заключает в себе эта книга.Существуют в мире явления и вещи, которые невозможно выразить словами. «Я тебя люблю» никогда не передаёт и малой толики чувства любви, с этим не справится и гораздо более поэтичное «сплетенье рук, сплетенье ног, судьбы сплетенье». Поэтому и хочется молчать…Но поскольку рецензии, пусть и не очень хорошие, самим своим наличием, случается, «приводят» к книге новых читателей, ещё несколько слов.Рекомендация от Томаса МаннаВ своем эссе о Шопенгауэре Томас Манн назвал книгу «Мир как воля и представление» «метафизическим волшебным напитком»; читателю, долго находящемуся под впечатлением этой книги, писал Манн, всё, что бы он ни читал после неё, кажется «чужим, невежественным, неверным, произвольным, не дисциплинированным правдой».У меня стоит перед глазами маленькая, на самом верху дома, комната в предместье, где я… целыми днями, вытянувшись на странной формы полукушетке-полушезлонге, читал «Мир как воля и представление». Одиноко-порывистая, тянущаяся к миру и смерти молодость – как пила она волшебное зелье этой метафизики, существо которой – эротика, метафизики, в которой я узнал духовный источник музыки «Тристана»! Так читают лишь один раз. Такое не повторяется.… и несколько слов от себя.«Мир как воля и представление» – книга сложная. Чтение её – самый настоящий труд, порой мучительный и напряженный, требующий большой сосредоточенности, внимания, усилия мысли. Тем приятнее то чувство преодоления себя, самоудовлетворенность, которая неизменно наступает, когда кажущиеся слишком умными и пустыми слова вдруг превращаются в совершенную логическую конструкцию, и хочется воскликнуть: «Да ведь это правда! И так просто!».Такое чувство сродни вдохновению или озарению – второй и последней возможности для человека летать наяву… Ради этого и стоит читать книги.

Шопенгауэр советует читать его книгу два раза. А ещё просит читать заранее, причём не по диагонали, а вдумчиво, стопку начиная с Канта – заканчивая ведами и Лао-цзи. Что ж. Если последнее я недовыполнила на процентов 300%,то последнее перевыполнила на 500%.Эту книгу начинала читать раз пять, судя по тому, что отмечала и простыми карандашами разной мягкости, и цветными и где-то ручкой нечаянно (честное пионерское). И дальше 40-й стр дело ни разу не пошло. А тут я за три присеста между ужином и сериалом в пару дней как-то незаметно для себя и дочитала.Начало опять до меня практически не дошло. Но потом, когда философ отпугнул всех читателей со слабой волей, неожиданно я начала понимать процентов 60%. И уже эта книга не будет по предложению автора(тот абзац из предисловия просто чудесен), просто украшением моей полки. нет, мои вложения оправдались тем, что я прочитала и даже не всегда чувствовала себя дурой! Поняла что не совсем забыла курс логики, который вместе с подругой проболтала на втором курсе. Круги взаимосвязи понятий были определённо не новостью для меня. Также позабавило то, что автор признает бесполезность логики. Не житейской логики синонимичной «думать прежде чем делать», а науки, что ищет ошибку не в решеним задачи, а в условии и правилах. Да и философия это попытка объяснить не объяснимое —саму жизнь. То, что мы созерцаем часто как данность, не утруждая себя её восприятием(это разные процессы!) или осмыслением. Все простое невероятно трудно объяснить.Возможно, я поняла не все. Но отдельные мысли сидят у меня в голове уже неделю. Перечитывать эту книгу конкретно я не буду, но возможно возьмусь за полный вариант текста. Потому 4/5.Однако философия полезна тем чтт учит тебя спрашивать. И понимаю, что не всегда получишь ответы, чтт тебе понравятся. А часто ответов нет. Ни правильных, ни каких.