Редкий цветок

Старый медный таз, слегка гнутый в районе стенок, был полон рудиментной крошкой. Поверху – слой чистой родниковой воды, мелко дрожащей от дыхания склонившихся над ней людей.

Тощий угловатый парень, почти подросток, аккуратно погрузил в воду пальцы, разгреб месиво и пристроил внутри стеклянный шарик, в котором клубился клок серого тумана. После разровнял поверхность и крепко ухватился за края, из-за чего его сосед был вынужден отодвинуться.

Дынко наблюдал, как волхв выпучил глаза и уставился в воду, краснея и потея от натуги. Краем глаза поглядывая в таз, Дынко ждал результата – паренек часто дышал, почти пыхтел, вода слегка колыхалась, но больше ничего не происходило.

– Ну? – в конце концов, спросил Дынко.

Волхв тут же опустил руки, а заодно и плечи.

– Не выходит, – нехотя признал очевидное.

– Почему?

– Не знаю… Раньше всегда выходило.

– Раньше – это под присмотром учителя? – невинно поинтересовался Дынко. Волхв понуро молчал.

– Потап… Потапка… Да пойми же – теперь ты у нас тут один самый страшный маг. Наша главная надежда узнать новости.

Парень глупо молчал, густо краснея и не зная, что ответить. Дынко он побаивался – мало того, что альфа и близкий друг Вожака, которому не раз жизнь спасал, так и вообще тут… главный.

Дынко тем временем рассеяно разглядывал остальные шары, сваленные кучкой. Туманом клубилась разнообразная информация, среди которой была и та, что получить иным способом невозможно – картинки пустынных пляжей, занятых дивами. Как теперь узнать, что именно там происходит? Может, времени совсем не осталось и дивы вот-вот появятся, и неизвестно теперь, что делать, а присланный волхв оказался ребенком, которого хочется побыстрее отправить назад в столицу, где безопаснее. Но нельзя.

– Ладно, слушай, – Дынко пока не знал, чем волхву можно помочь. – Сиди тут и пробуй! Получится – позовешь. И помни, Потапка… От тебя зависит, знаешь сколько? И помочь тебе тут некому, но ты уже постарайся… Потому что и нам тут помочь, кроме тебя, некому. Надеюсь, ты справишься, иначе… – душещипательная речь на мгновение прервалась, и парень съежился, ожидая чего-то страшного.

– …иначе останешься за ужином без сладкого, – размерено закончил Дынко.

На него уже безо всякого почтения уставились два круглых глаза.

– Какого сладкого? – ошарашено спросил волхв.

– А и правда… квас не сладкий, баб тут нету ни одной. Ну, тогда придется оставить без самого ужина, что ж делать, – заявил Дынко и расстроено вздохнул.

Волхв бледнел и краснел, так как в бабах имел опыта ровно столько же, сколько в практическом чтении магических глаз. Так и не понял, серьезно Дынко говорил или нет, но, смотря ему вслед, покраснел еще больше, теперь от злости: он что, ребенок, что с ним так разговаривают?!

Вечерело. Жара спадала, оставляя мягкую прохладу, окрашенную легкими прозрачными сумерками, и хотелось сесть на завалинку и ни о чем не думать. Дынко так и сделал – уселся, откинулся и, чувствуя спиной дерево, довольно улыбнулся. Хоть погода не подкачала – в дождь и слякоть куда труднее контролировать шатающихся вдоль границы – следы и запах слишком быстро стираются, выветриваются, и кажется, в лесу вообще никого не было. Впрочем, в последние дни там действительно бывало необычно мало народа – местные не ходили, предпочитая лес на стороне звериной земли, в преддверии войны это вполне понятно. Но вот то, что не ходили лесные… уже сильно настораживало.

В доме, у которого сидел Дынко, с резким скрипом распахнулась дверь, остановилась, придерживаемая чьей-то рукой, и явила свету двоих волков. Увидев Дынко, один коротко кивнул и ушел, второй же сразу к нему направился, уселся рядом, секунду подумал и развалился, вытянув ноги.

– Ты чего на ужин не пришел?

– Да я уже ел недавно, – ответил Дынко, – вернулся патруль?

– Да, думал, в столовой увидимся, расскажу. В общем, дела такие – пустота неестественная. Ни единого следа, причем далеко вглубь лесной стороны. Как вымерли все, хотя нет… если б вымерли, воняло бы так, что и в столице бы учуяли. Как будто все пропадом пропали…

Новость Дынко не удивила, тем более сейчас его больше волновало другое – если волхв не справится, магические шары придется пересылать в столицу, а это потеря времени.

– Назар… сколько у нас птиц после отдыха? Таких, чтобы око унесли?

– Тех, что не в полете над побережьем, от силы пять наберется, и то самые слабые. Так что, считай, нет птиц, разве что из столицы дошлют.

– Дошлют – это время… А у нас оно на вес золота.

– А… волхв что, никак? – поинтересовался Назар.

Дынко только головой покачал. Мальчишка не справлялся, но в этом больше виноват тот, кто его сюда направил, ведь граница все-таки, могли бы и посмышленей ученика выделить.

Солнце блекло на глазах, истаивало, как идеи о помощи юному волхву. Чем тут поможешь? Пугать разве что, но он и так всего побаивается.

– Замкнутый круг, – бормотал Дынко, уже предвкушая бессонную ночь в поисках выхода. Уже тяжелела голова, и глаза соловели, уже звучали сонные ночные звуки из открытого окна, и из соседней комнаты раздавался гутой молодецкий храп.

– Что ж за невезение? – в пустоту спросил Дынко и почему-то вспомнил Власту. Как она стояла в окружении провожающих и напряжено искала его взгляда. И как легкий ветер играл с подолом ее платья, запутывая его в тонкой траве под ногами.

– Вот она, бессонная ночь, – уверено сообщил Дынко Назару и еще разок посмотрел в сторону заката – он длился себе и длился, не обращая внимания на наблюдающих его красоты зверей.

– Я пойду, – сказал Назар, – завтра что?

– Все как обычно, патрулируйте.

Дынко остался один, и когда уже почти смирился, что спать сегодня точно не придется, почти согласился, что такова участь альфы, вдалеке показалось пыльное облако, из которого выглядывали быстро мелькающие ноги.

– Получилось, – донесся вопль и из облака вывалился сияющий волхв. – Получилось!

На бледном желтом песке лежал корабль с крутыми, как у яблока, боками. Леса были сняты. Корма была утыкана черными короткими палками, соединяющимися одним концом в огромный единый узел. Разглядеть подробнее Дынко не успел – в этот момент птица ухнула вниз, и пляж начал стремительно уходить в сторону, и только краем глаза удалось уцепить теснящиеся под самой горой высокие домики.

– Верни! – крикнул Дынко, быстро оборачиваясь к Потапу. – Можешь? Чтоб картинкой застыло?

Волхв быстро помотал головой.

– Заново тогда!

Паренек облизал губы и, упрямо уставившись в таз, снова сосредоточился.

Они просматривали шарики друг за другом: больше половины показывали лишь бесконечное небо и темнеющий далеко внизу лес, из оставшихся только некоторые захватывали спрятанные в скалах стоянки дивов, на которых за последний месяц произошли очевидные изменения, в том числе были выстроены временные жилища и возросло количество воинов, которые кучковались, прячась от жары, в узкой тени, отбрасываемой домами. Судя по одежде, треть из них была лесными. Один раз удалось увидеть летящий вдоль берега корабль, палуба которого была забита огромными ящиками и несколькими десятками человек. Корабли-то, оказывается, могли нести довольно большой груз, если перевести на вес среднего воина и посчитать их количество… станет понятно, что много времени на переброску войск у дивов не уйдет.

Назар вошел как раз когда один из последних глаз явил ранее утро, широкий пляж и… шевелящуюся тьму воинов, тренирующихся на берегу. От них в сторону воды волной расходились серебристые потоки.

Дынко и Назар вздохнули одновременно. Какая-то новая магия, такой они еще не видели…

Прозрачная вода в тазу снова колыхнулась, но не от дыхания. Посреди нее вдруг расплылось темное пятно, постепенно опускаясь ко дну и тая. Почти сразу же – следующее. И еще. И еще.

Дынко поглядывал на волхва, из последних сил цепляющегося за стенки таза, удерживая изображение. Капли крови на кончике его носа собирались все быстрее.

Как только око перевернулось в сторону воды, сходящейся с горизонтом, он резко подхватил Потапа, оттаскивая от таза.

– Все… Уже все. Молодец… Потап, молодчина!

Если б волхв был девицей, Дынко на радостях его бы, пожалуй, расцеловал. Но он был парнем, в данный момент гордым до невозможности от своего личного достижения и усталый от потраченных на магию сил, потому Дынко просто усадил его на лавку. Потап тут же за нее уцепился и уверено поднял голову.

– Видел? – Дынко уже оборачивался к Назару. – Птицу поживее найди, дивов на берегу слишком много, значит, скоро начнется… И скажи нашим, пусть собираются, на границе оставим две смены патрульных, остальных – к столице. Здесь дивы точно не пойдут, полетят… прямо к Сантании.

Назар согласно покивал. До последнего ведь надеялся, что все слухи о войне – всего лишь слухи. Но полный воинами пляж… А у него в столице – мать…

Оставшиеся пару часов Дынко спал. И проснулся от скрипа двери, сквозь темнеющую щель в комнату вошла светлая фигура и нерешительно замерла на пороге. Дынко, не поднимая головы, пристально смотрел на Власту до тех пор, пока она не стала прозрачной, а после не растаяла, быстро и бесследно, как утренняя дымка. В последнее время она приходила слишком часто, и тогда он злился на Дарьку, которая растревожила, всколыхнула давно забытое, заново заставила думать о том, что давно решено – Власта не из тех, кому можно делать больно. Власта должна быть счастливой.

«Я все решил, – твердо напоминал сам себе Дынко, постепенно погружаясь обратно в сон. – И менять решение не намерен».

Через сутки волки выехали в столицу.

В казармы Дынко заходить не стал, от конюшни сразу направился в замок. Радима нашел в комнате Совета, в окружении серьезных и сосредоточенных старейшин. Огромная карта, разложенная на столе, была усыпала мелкими предметами, призванными заменить при изучении позиций вражескую армию и собственные звериные войска.

Дынко почти незамеченным сел на одно из свободных мест, о состоянии дел на дивьих пляжах все уже знали, и больше сообщить было нечего. Радим молча смотрел на него, словно копаясь в памяти и вытаскивая что-то важное. Потом просто улыбнулся и переключился назад на карту.

Некоторое время Дынко просто слушал план обороны – вокруг Сантании только на восток было достаточно открытого пространства, единственное место, где могли собраться дивы.

Билуг, сидящий рядом, быстро показал ему на карте и словесно пересказал готовый план – ожидали, что дивам на переброску армии через горы хватит всего одного светового дня, а утром они уже будут у столицы. Осталось только караулить, когда именно это случится, и, судя по степени их готовности, переброска могла начаться в любой день.

– Ты вовремя, Дынко, – сообщил ему Радим, когда все разошлись и, кроме них двоих, в комнате осталась одна только карта. – Сегодня и завтра у альф последние дни отдыха, а после бессрочное дежурство. Как ты так подгадал?

– Нюхом чую, – серьезно ответил Дынко. – В первую очередь – хорошую жратву, после – долгий сон.

– А как же женское общество? – поинтересовался Радим, отходя к каким-то ящикам, выдвигая один из них и копаясь внутри.

– Оно идет отдельной статьей, – ответил Дынко и получил увесистый кошелек и кучу бумаг – дарственную на дом в Сантании, обещающую еще до отъезда на границу.

– Теперь мы квиты? – серьезно спросил Радим.

Дынко спокойно засунул кошель за пояс, а после внимательно посмотрел в лицо друга.

– Ты… в порядке?

Радим медленно кивнул.

– А может, по старинке, в трактир вечерком? Когда еще придется… и придется ли вообще.

Радим молчал, задумчиво рассматривая кучки орехов и горошин. Их было столько, что и самого города под ними не разглядеть.

– Нет… Пожалуй, лучше дома посижу. Я, знаешь ли, человек женатый, кабаками как-то не интересуюсь больше, – неуверенно усмехнулся.

– Радим… пошли! Все веселее, чем одному дома куковать.

– Нет, – уже тверже ответил тот, – идите сами. Ждан, правда, еще не вернулся, зато со Славом познакомишься, наш новый альфа. До завтра.

Что ж… лишний альфа в преддверии войны – большой подарок, но познакомиться с ним можно и попозже. Пока же Дынко намеревался отдыхать в одиночестве, а может, и в обществе прекрасных веселых дам, но в любом случае не среди огромных шумных собратьев, которые ему еще на границе все глаза намозолили.

Власту он видел мельком, когда чистый и свежий после отдыха под садящимся солнцем выезжал из замка. Она шла от парка и его не заметила, Дынко же быстро принял все необходимые меры, чтобы все так и оставалось – пришпорил коня и вжался в седло.

Я все правильно решил, угрюмо убеждал сам себя Дынко. Ты же себя знаешь…

Женщин Дынко любил всегда и всегда до безобразия легко находил их общество. Или, наоборот, они находили его. За свою жизнь он был влюблен, безрассудно и горячо, бессчетное количество раз. И даже влюбленный, боготворя избранницу, неизменно оказывающуюся временной, не пропускал остальных. А Власта… это другое. Это редкий цветок, выросший среди обычного луга, распустивший невесомые розовато-желтые тонкие лепестки и его аромат… Никакого восторга при виде Власты Дынко не испытывал, и голова не кружилась при мысли, как поддастся ее тело, когда попадет ему в руки. Стоя посреди огромного цветущего луга, где каждый цветок прекрасен, а главное – их очень много, Дынко при виде Власты видел за плечом этот… странный, с ароматом, от которого сердце сжимается в тоске и становится больно. И как же его, такую редкость и красоту, ломать и мять, зная, что не пройдет и недели, как аромат луговых лютиков да васильков снова уведет его на поиски. И снова…

Княжна… должна быть счастлива. Дынко давно все решил, шло время, и он начинал чуть ли не гордиться своей выдержкой – дух королевской лилии относило ветром, и он отступал, отдалялся, ища взглядом другие цветы.

Но вот Дарька… Зачем же она? Дынко злился, в очередной раз повторяя, как заведенный: «Я все решил».

Отмахнувшись от ненужных мыслей, оставляя позади растерянную Власту, которая все-таки его заметила и удивилась, что он даже не поздоровался, Дынко выехал в Сантанию.

Трактир старого медведя Гария был у Дынко в числе любимых. В полном зале сразу же нашелся свободный столик, даже не столик, маленьких тут не держали, а огромный стол, за которым поместили бы и десятеро. Они тут же и поместились, в виде подошедших альф. Дынко, выпив пива, уже рад был их видеть, так как хотелось говорить и смеяться.

Ласково смотря снизу вверх на Лиссу, принесшую еду, подправленную кокетливым взглядом, и любуясь блеском ее темных глаз, Дынко не сразу отвлекся на разговор с пришедшими.

– Вернулся? – тихонько спросила Лисса, слегка розовея.

– А куда ж деться от таких ясных глаз? Разве что утопиться, – протянул Дынко, и Лисса, в последний раз довольно взглянув, улизнула, потому что остальные клиенты тоже ждали еды и приветливой улыбки. Хотя такой, какая досталась Дынко, вряд ли бы они дождались.

– Не окосеешь с непривычки-то? – ухмылялся Волен, кивая на уже третью полупустую кружку.

– Если и окосею, к тому времени ты уже и сам ничего не увидишь, – поддался Дынко, но Волен пошел на попятную и предлагать проверить это утверждение на спор не стал.

Торем порывался что-то спросить, но все время сдерживался. Правильно, для дел будет завтрашний день, вечер ими портить не стоит. Дынко посоветовал ему свое местное любимое блюдо из баранины, и Торем быстро его оценил, за пять минут оставив на широченной тарелке одни только обглоданные кости и обгрызенные луковицы.

Пиво пенное… пиво ржаное…