Немцы в России. Мятежный род Баллодов между немцами, евреями и русскими

Детям – Катрине, Андрису, Донату – на память,

внукам – Алисе, Клаву, Анне, Никите, Софье, Артемию – и в назидание

Введение
О чем и о ком эта книга

«Кто правит Россией: сами русские или немцы? Среди министров 15 % немцев, среди членов Государственного совета 25 %, среди сенаторов 40 %, генералов 50 %, губернаторов 60 %. А поскольку губернаторы управляют Россией, то это и будет ответом на поставленный вопрос». Так писал для «Московских ведомостей» в 1869 году младолатыш Х. М. Валдемар.

«Не может этого быть! Числа явно преувеличены!» – вскрикнул М. Н. Катков, издатель «Московских ведомостей», и тут же велел своему секретарю цифры проверить. Проверка его поразила: сенаторов-немцев оказалось даже больше – 63 %.

В том далеком 1869 году в российской и немецкой прессе развернулась «печатная война» по остзейскому вопросу. Это было обусловлено политизацией края: происходило осознание русской государственной миссии в Прибалтийском крае, с одной стороны, и рост германского сепаратизма в условиях создания Второго рейха – с другой. Подавляющее количество немцев в администрации царской России тогда составляли выходцы из Прибалтики, так называемые остзейские немцы, откуда и пошло название газетных противостояний.

Становление Российской империи издавна связано с немцами – уже более 300 лет. Активное участие немецкого элемента в делах России началось со времени Петра Первого – после вхождения Лифляндии в состав Российской империи в начале XVIII века. Продолжалось оно и в советское время: после подписания в 1922 году Рапалльского договора между Веймарской республикой и Советской Россией немецкие инженеры участвовали в разработках советской военной техники. Возобновляется оно и сегодня: в 2008 году началась программа участия Германии в модернизации России. В 2010 году программа «Партнерство ради модернизации» стала общей для Европейского союза и Российской Федерации.

Во времена «печатной войны» по остзейскому вопросу наиболее яркой была полемика между российским философом Ю. Ф. Самариным и остзейским историком Карлом Ширреном. За свои откровенно антироссийские выступления дерптскому профессору К. Ширрену пришлось покинуть Россию, но он сохранил ореол борца и мученика. До сих пор в ФРГ существует «Общество Карла Ширрена». Ежегодно оно проводит «День Карла Ширрена» (Сагl Schirren Tag). Предложенная Ширреном историко-политическая концепция стала методологической основой толкования истории Прибалтики. Сегодня – в условиях расширения контактов Россия – Германия – ее придется изучить заново, интерпретировать в интересах России.

Цель настоящей книги состоит из двух смыслов. В первом, более узком смысле – это описание жизни России в отдельной провинции – Остзейском крае, где безраздельно правили немцы. Но во втором, более широком смысле – это серьезный разговор о становлении Российской империи во 2-й половине XIX века и в начале XX века, которое проходило в условиях мирового господства Британской империи и ее концепции открытого рынка, в условиях противостояния двух концепций развития экономики России – автаркия или глобализм. И, что важно, это противостояние в сегодняшней России стоит не менее остро.

Цель настоящей книги состоит в том, чтобы на примерах судьбы трех, точнее четырех, представителей одного латышского рода – бунтарского рода Баллодов – поведать о жизни в Остзейском крае, о перипетиях латышской народности под гнетом баронов и пасторов, рассказать о формировании российского духа в процессе укрепления Российской империи.

Судьба латышского народа, формирование его национального сознания причудливым образом переплелись с историей евреем. С присоединением Курляндии в 1795 году – после третьего раздела Польши – была введена «черта еврейской оседлости» и происходило переселение курляндских евреев в южные губернии России, что породило в латышах надежду на «свой кусочек земли» – пусть в далеком краю России, пусть переходом в «русскую» веру.

Основатель бунтарского рода – крепостной крестьянин Андрей Баллод (1765–1833) в своей крепостной жизни подвергался столь жестоким истязаниям, что его дело расследовала Сенатская комиссия, и тем он оставил след в истории края. Его сын Давыд Баллод (1809–1864) возглавил переход латышей в «русскую» веру, что явилось небывалым явлением, небывалым даже в мировой истории религий. Но движение окончилось неудачно: прорусские силы не смогли еще тягаться с остзейцами. Это движение вскрыло слабость российского правления в Прибалтийском крае. Два внука Андрея – Петр и Карл – порвали с Лифляндией. Петр Баллод (1837–1918) стал бунтарем-студентом в Петербурге, известным революционером и угодил в Сибирь, где и провел долгую, богатую событиями жизнь. Карл Баллод (1864–1931) стал известным российским ученым-демографом, немецким ученым-экономистом с мировой славой. Жизнеописание этих людей иллюстрирует противоборство прорусских и пронемецких тенденций в Прибалтийском крае, повествует о роли немцев в России.

Из генеалогии рода Баллодов

Рассказ о жизненном пути наших героев, о хлопотах, которые они доставляли властям Российской империи до самого верха иерархии, можно детально проследить по архивным документам, по донесениям полиции, по литературным произведениям, наконец. Их деяния вошли в сокровенную часть российской истории и культуры. Изучая их судьбы, мы можем и сегодня полнее воспользоваться опытом государствостроительства тех давних лет. История бунтарского рода Баллодов иллюстрирует те трудности, с которыми сталкивалась Российская империя в XIX веке, соревнуясь со своим главным конкурентом – Британской империей. И с вновь возрождающейся Германской империей – то сотрудничая, то враждуя.

Книга состоит из пяти лекций.

В Лекции 1 «О культурном наследии Российской империи и текущих делах» кратко рассказана история Лифляндии и показана роль остзейских немцев в отношениях Россия – Германия. Особое место отводится немецкому философу И. Г. Гердеру – современнику Гете и Канта, считавшему, что Россия может служить моделью для развития человечества.

Лекция 2. Переход латышей в «русскую» веру – несвоевременный почин. Начнем ее с описания условий жизни в Лифляндии, где зарождался бунтарский дух крестьян, с рассказа немецкого просветителя Г. Меркеля о суровой участи латышей под крепостным гнетом немецких баронов, религиозном движении гернгутеров как школе будущих бунтарей, о гонениях на евреев и их переселении в «теплые» края, что породило у латышей надежду на получение собственного клочка земли.

В разделе «Хроника событий» описывается сам переход лифляндских крестьян в православие. Это сопровождалось огромной законотворческой работой в Петербурге. В архиве П. А. Валуева сохранилась «Опись распоряжений правительства о переходе крестьян в православие», содержащая перечень 56 документов только за 1845–1846 годы: о самом присоединении, устройстве церквей, пасторских повинностях, участии православных в судах и т. п. Несмотря на приложенные усилия, российские власти не смогли поддержать стремление латышей к единению с Россией, в итоге породив массовое недовольство у отчаявшихся людей. Остзейцы выиграли, пусть временно.

Сегодня нам более интересна борьба «партий» за Остзейский край, точнее за умы людей, что вполне ложится на процессы текущего времени. Мы будем говорить о борьбе славянофилов против остзейских немцев, аргументах остзейцев за сохранение своих привилегий, формировании основ российского патриотизма и роли «Московских ведомостей». Данный опыт может пригодиться сегодня, когда расширяется сотрудничество России и Германии. Аргументы того времени о превосходстве «культурных» наций: немцев, поляков, евреев – над «варварами-русскими» сохранились и поныне.

Сам массовый переход латышей в «русскую» веру был неслыханным событием в современной истории религий. Тогда веру поменял каждый восьмой житель Лифляндской губернии. Ведь не было ни газет, ни телевидения, только молва, живая молва, что «Давыд Баллод перекрестился», – и народ за ним последовал. Но это массовое движение, к сожалению, практически не нашло отражения в официальной истории Латвии. В течение 150 лет на территории Латвии происходило множество бурных событий, но как-то не нашлось до сих пор властителей, которым это поистине народное движение – всенародное пробуждение – хотелось бы вспоминать.

Лекция 3. Петр Баллод: от нигилиста до капиталиста.

Петр Баллод оставил удивительный след в русской литературе – у Тургенева, Лескова, Короленко. Если прототип Базарова в романе Тургенева «Отцы и дети» – лишь гипотеза, так как это все же собирательный литературный образ, то портреты студента-бунтаря у Лескова и золотоискателя у Короленко весьма достоверны.

Петр Баллод – это тип не только бесчинствующего разночинца, отказавшегося от сана православного священника (слабо было православие в Лифляндии – при засилии немцев), но и потомка благоразумного крестьянина: за авторство записанной им прокламации «Предостережение» (до сих пор так и не разобрались, кто же ее сочинил) спорили лучшие силы советской идеологии, приписывая ее Чернышевскому. Дело Баллода – государственного преступника – связано с малоизвестной историей о нелегальной петербургской офицерской организации, готовившей в начале 1860-х, после отмены крепостного права, государственный переворот. Организацию не раскрыли: в официальной истории эти события описываются как польское восстание, а мог состояться судебный процесс покруче «дела декабристов».

Другая жизнь П. Баллода, от каторжанина до преуспевающего управляющего золотыми приисками, дает нам возможность поразмыслить над извечным вопросом: кто более матери-истории ценен – разрушитель или созидатель. Интересно также узнать о вкладе П. Д. Баллода в развитие золотодобывающей промышленности России.

Лекция 4. Карл Баллод и его «государство будущего».

Научный мир Карла Баллода – это ученые, которые разрабатывали концепцию государственного социализма, точнее ученые, которые допускали вмешательство государства в экономику. Как писал австро-американский экономист Людвиг фон Мизес, всю жизнь неистово боровшийся против социализма, «будь то государственный социализм или государственный капитализм – это все означает вмешательство государства в экономику».

В своем главном труде «Государство будущего, производство и потребление в социалистическом государстве» (на нем. яз., 1898) Карл Баллод (под псевдонимом Атлантикус) доказывает, что социализм не утопия и что эта социально-экономическая формация возможна даже при существовавшем тогда развитии производительных сил. При этом социализм явился бы более эффективной системой, чем капитализм. Отрицая теорию Маркса о классовом характере капиталистического государства, Баллод предполагает, что к социализму можно прийти не революционным, а мирным путем.

Подводя итоги научной деятельности, в 4-м варианте книги «Государство будущего» (1927) Карл Баллод называет своего главного учителя – немецкого философа Йоганна Фихте и отмечает его книгу «Замкнутое торговое государство» (1800), в которой изложена концепция автаркии. Может быть, это было всего лишь шуткой великого философа, но концепция замкнутого государства оказалась удивительно плодотворной. Идеи Фихте частично реализовал Фридрих Лист, а в довольно полной мере – «железный» канцлер Отто Бисмарк и Адольф Гитлер. В России реализацией автаркии занимались два великих ума – Д. Менделеев и С. Витте, а довел ее до логического конца Иосиф Сталин. Имена двух злодеев человечества – в Третьем рейхе и в СССР – запятнали концепцию государственного социализма, но тем не менее… без вмешательства государства в экономику процветающее национальное государство не построить.

Научный круг Карла Баллода образуют удивительные люди: Густав Шмоллер (1838–1917), Йозеф Поппер, псевдоним Линкеус (1838–1921), Мейнард Кейнс (1883–1946), Йозеф Шумпетер (1883–1950), Василий Леонтьев (1906–1999).

К. Баллод оставил заметный след в истории советской России: Ленин воспользовался книгой берлинского профессора при разработке плана ГОЭЛРО. Вошел он и в историю Израиля: в 1918 году был председателем германского комитета еврейских поселений в Палестине (Pro Palastina Komitee) и разработал план создания еврейского государства.

Курьезный факт связан с увековечиванием памяти Баллода в Германии. 30 января 1933 г., ровно в тот день, когда пришел к власти Гитлер, одна из улиц Берлина (в южном округе Буков) была названа Ballodweg. Но вскоре, при нацистах, 8 августа 1935 г., улице вернули прежнее название. В Риге ничто не напоминает о величайшем русско-немецко-латышском экономисте профессоре Карле Баллоде.

Лекция 5. Автаркия против глобализма. Эта глава относится уже к текущим российским делам. Правда, начинаем мы издалека, с рассказа об усилиях Д. Менделеева и С. Витте по разработке российской тарифной политики. При работе над настоящей книгой я узнал, что за отход от занятий чистой химией и переход к ее применению, а тем более к вопросам российской экономики в целом, великому ученому пришлось дорого заплатить. Как писал C. Ю. Витте^[1], «Менделеев – человек с большой не только научной, но и практической инициативой. Менделееву во многом обязано развитие нашей нефтяной промышленности и других отраслей нашей промышленности. Он был по тем временам ярый протекционист и… подвергался со всех сторон самой усиленной критике. Его сочинения, касающиеся развития наших хозяйственных и промышленных сил, служили предметом насмешливой критики. Хорошо еще, что россияне отдали ему честь после смерти его, хотя для Менделеева было бы приятнее, если бы были оценены его достоинства во время его жизни».

Лекция завершается рассуждениями о том, как бороться против глобализма в современной России, о модели новой автаркии для России, о возрождении Госплана.

Менделеев как-то, обращаясь к аграриям, в ярости воскликнул: «Вы не можете пахать всю русскую землю германскими плугами. Я никогда не соглашусь на это». Сегодня горькие слова Менделеева можно обратить к российским нефтяникам, газовикам, связистам, мало ли кому еще из тех, кто, пренебрегая интересами отечественного производства, закупает иностранные машины.

Ссылаясь на тексты М. Н. Каткова из «Московских ведомостей», написанные более 120 лет назад, призываем читателя поверить, что «слабость России мнимая». Как и Менделеев, будем мечтать о России процветающей. А в заключение обсудим: как Латвии «вскочить в поезд» модернизации России.

Думая о будущем Латвии и наблюдая нынешнее ее обнищание, уместно вспомнить нравоучение младолатыша Х. М. Валдемара: «Латвия находится между большой Россией и по числу населения весьма великой Германией. Так что просто может получиться… стать полезным посредником меж обоими великими народами, которым наперед еще более посредники нужны будут, чем ныне».

И подытоживая. Герои нашего повествования – пассионарии. Их действиями двигала не жажда обогащения, личной выгоды, корысть. Они жертвовали собой, потому что им было обидно за Родину. Так и сегодня. Без людей, способных ставить интересы общества выше собственных, «светлое будущее» не построить. Ни в России, ни в Латвии.

Лекция 1
О культурном наследии Российской империи и текущих делах

1.1. Лифляндия – между Востоком и Западом

О Виндаве и Транссибирской железной дороге

Брожу по дюнам на берегу Балтийского моря под Вентспилсом. Брожу по старым бункерам береговой артиллерийской батареи времен Первой мировой войны, а дальше – через километр – по ангарам ракетных дивизионов, еще вполне сохранившимся, из недавнего советского прошлого. Ныне тут, в бывшей пограничной зоне, на открытом море раздолье для виндсерферов и летящих по волнам парашютистов.

Вентспилс – это бывший город Виндава. Во времена великого российского государственника С. Ю. Витте Виндава замышлялась как крупнейший торговый порт царской России. В путеводителях по Вентспилсу до сих пор приводят слова С. Ю. Витте о том, что Виндава, мол, станет крупнейшим портом мира. К сожалению, не стала: не успели. Только в советские годы порт расцвел – на экспорте нефти и дизельного топлива (сюда приходили два трубопровода) и на импорте кубинского сахара. (А чуть южнее отсюда находится Лиепая, тогда Либава. Строилась как главная военно-морская база империи. И до сих пор, при всей разрухе, там, в военном городке, чувствуется величие архитектуры – почти как в Санкт-Петербурге.)

Сто лет назад Виндава стала оконечным пунктом Транссибирской железной дороги на Балтике, а Рижский вокзал в Москве тогда назывался Виндавским. Регулярное сообщение по железной дороге между столицей империи – Санкт-Петербургом и ее тихоокеанскими портами – Владивостоком и Дальним (ныне китайский город Далянь) было установлено в июле 1903 года, когда была принята в эксплуатацию Китайско-Восточная железная дорога, проходящая через Маньчжурию.

Это был великий геостратегический замысел – соединить железной дорогой военный порт Порт-Артур и город Дальний на Ляодунском полуострове через Маньчжурию, потом через всю Сибирь и Россию с Балтикой. Слишком великий, чтобы не вызвать решительные действия со стороны Британской империи – главного конкурента Российской империи.

Старинная карта Курляндии. В Российской империи Митава (ныне Елгава) – столица Курляндской губернии, Либава (Лиепая) – главная военно-морская база, Виндава (Вентспилс) – незамерзающий торговый порт. После Ливонской войны (1558–1583) Пилтене была столицей Пилтенского округа в Курляндском епископстве

Когда искал карту Курляндской губернии, в которой и находились города Виндава и Либава, узнал, что территория Британской империи в то время составляла 25,4 млн кв. верст, а территория Российской империи – несколько меньше: 19,2 млн кв. верст. Так, в противостоянии двух империй, прошел весь XIX век.

Противостояние особенно обострилось после победы над Наполеоном, когда гусары Александра Первого гарцевали в Париже. Затем последовала проигранная Крымская война (1853–1856). Но Россия продолжала расширяться, за что еще раз поплатилась: поражением закончилась Русско-японская война (1904–1905). Потом пошли революции, развалилась царская, за ней и советская империя. И вот я брожу в окрестностях Вентспилса, который становится внутренней перевалочной базой Балтийского моря, а сам город находится в новом государстве, созданном англичанами после Первой мировой войны и реанимированном американцами после коллапса Советского Союза.

Почтовый блок России «100 лет Транссибирской магистрали», 2002. На марке блока изображен тоннель, проложенный в Яблоновом хребте (Забайкалье), с выходящим из него паровозом

Но – история повторяется, ибо не меняется география: Россия с ее обширной Сибирью сохраняется как ближайший путь от Китая до Западной Европы. Почитаем свежие новости. Вот броское заглавие: «Транссиб до Гамбурга – крупнейший проект Евразии».

«2006 год. Немецкая железнодорожная компания Deutsche Bahn объявила о запуске масштабного проекта по организации грузового железнодорожного сообщения по маршруту Кёльн – Шанхай. До Китая немецкие поезда, которые начнут курсировать в ближайшие годы, будут добираться за 12 суток. Морским путем такой скорости достичь невозможно. Транспортировка грузов из Китая в Европу по морю длится в среднем 30–40 дней. Участниками проекта являются железнодорожные компании пяти стран: Германии, Китая, России, а также Польши и Белоруссии».

Работа по проекту продолжается. В 2008 году Китай, Монголия, Россия, Белоруссия, Польша и Германия заключили соглашение о проекте оптимизации грузового сообщения Пекин – Гамбург. В 2010 году к проекту подключилась Австрия. К сожалению, грузовые потоки из Китая в Европу пройдут мимо Латвии.

Скелеты из шкафа

Важнейшим геостратегическим событием наших дней является сближение России и Германии. Процитируем отрывок из статьи «Балтийское наследие», напечатанной в Der Spiegel (11 декабря 2008 г.), которая, видно, поучает тех, кто еще сопротивляется этому сближению:

«Балтийские провинции Эстляндия, Лифляндия и Курляндия вошли в состав Российской империи по договору, заключенному Петром Первым с проживавшим в Прибалтике немецким дворянством и бюргерством. Договор гарантировал жителям остзейских провинций сохранение лютеранского исповедания, использование немецкого языка в качестве бытового и административного средства общения, а также самостоятельность в вопросах местной политики… Балтийский немец историк Карл Ширрен наглядно показал, почему огромная Россия не решилась просто силой подчинить себе крошечные провинции. «Мы не были завоеваны, – замечает профессор в 1869 году в книге, направленной против политики русификации. – Конечно, продлись грохот пушек чуть дольше, мы были бы окончательно разгромлены. Однако не разгром был целью пушечных залпов, а добровольное подчинение. Царь стремился к заключению договора». Иначе говоря, так же, как это делали до него шведы и поляки, Петр покупал лояльность ценою щедрых привилегий».

Поучение отнюдь не безобидное. Как российскому читателю понять, о чем тут речь? Ведь все было так давно. Но в Германии эта историческая память сохранилась, там еще живо культурное наследие прибалтийских (остзейских) немцев. Ежегодно вспоминают профессора Дерптского университета Карла Ширрена и его сочинения о превосходстве немецкой культуры и русском варварстве. И новые отношения придется строить с учетом этих старых знаний. Der Spiegel продолжает:

«Петровские «вечные» гарантии продержались около 150 лет. Наиболее серьезные попытки «урезания» прав немецких провинций в целях установления религиозного и административного единства были предприняты во времена Александра Третьего. Вполне понятные с точки зрения русских, эти попытки встретили столь же понятное сопротивление немецкого дворянства, противившегося разрушению фундамента их «почти добровольного» присоединения к империи. В ответ русское правительство попыталось восстановить эстонцев и латышей против немецких высших слоев».

В статье Der Spiegel представлена остзейская точка зрения полуторавековой давности. И, чтобы сегодня ее оспаривать, защищая российские интересы, надо много читать – читать старые статьи. Чтобы опровергать аргументы Карла Ширрена (более того, суметь выстроить равноправные отношения между Россией и Германией), придется вникать в проблемы давно минувших лет, преодолевать однобокую трактовку революционных событий уже с позиций справедливого «суда истории». Неоценимы в этом отношении будут труды давно забытого Ю. Ф. Самарина, который впервые указал на необоснованность остзейских привилегий, его «Письма из Риги» (1848), его тома «Окраины России» (1868–1876). Необходимо обратиться к статьям М. Н. Каткова, Х. Валдемара и других авторов, опубликованным в «Московских ведомостях», поднять другие давно забытые материалы.

Главный замысел автора настоящей книги в том и состоит, чтобы оказать любознательному российскому читателю помощь в этом трудном деле.

Учитывая актуальность сближения России и Германии сегодня, Der Spiegel завершает разбор «балтийского наследия» на примирительной ноте:

«Кстати, несмотря на все сопротивление политике насильственной русификации, балтийские немцы были верными подданными царя. Многие из них находились на службе у империи в качестве офицеров, чиновников, дипломатов. И Россия, несмотря на все разногласия с прибалтийской элитой по вопросам образования и управления, предоставляла немцам возможность становиться маршалами, министрами или воспитателями в императорской семье. Сегодняшняя же тотальная конфронтация не идет на пользу никому – кроме нескольких политиков, использующих враждебные отношения в своих целях».

Так что есть в «балтийском наследии» и полезный урок.