Дезертиры любви

После этой чудесной книги г-на Шлинка иначе как "поШлинком" в нашей семье не зовут. Ей богу, пахнуло Вишневским, Леви и прочими наипошлейшими дамскими писаками.Ну, что за прелесть сюжеты его рассказов: юноша влюбился в картину и не может больше любить живых девушек (немецкие романтики прыгают в гробах от зависти), после того, как жена умирает, муж получает письмо от её любовника и вступает с ним в переписку от лица жены (режиссёр Тодоровский со своим "Любовником" нервно курит в сторонке), дяденька дружит с прекрасной парой, а затем устраивает тупой перепих с женой друга (господи, сколько можно?), et cetera.Но дело даже не в сюжетах, а в том, как рассказаны истории: сухо, скучно, бесстрастно. Люди безвольны, наплевательски относятся друг к другу, оправдывают собственную мерзотность благими намерениями, лгут, изворачиваются. Никакого катарсиса, только бесконечное перемалывание одних и тех же мыслей: ближних мы не знаем, любить не умеет, пакости совершаем походя… Ночь, улица, фонарь, аптека, аптека, улица, фонарь.Что касается стиля, то или Шлинк графоман, или переводчик Хлебников получил все свои почётные звания и премии по принципу:– Возьмите лучших из лучших.– Лучшие из лучших зализывают раны.– Тогда возьмите лучших из худших.P.S. Так и вижу поток "рецензий", написанных в стиле "я так плакала…"

Вот и состоялось мое знакомство с Бернхардом Шлинком. И какое-то оно получилось несостоятельное, знаете ли. А все потому, что я люблю книги, герои которых вызывают хоть какие-то эмоции – положительные, отрицательные не столь важно, – главное, чтобы яркие. А здесь не содержание, а большое серое нечто, которое ну вот совсем не цепляет.Жил бы один картонный человечек, умерла у него жена, а на горизонте, неожиданно, нарисовался ее бывший любовник, с которым картонный человечек почему-то стал переписываться. Я все ждала, ждала какого-то развития или интересной концовки. Но, как оказалось, зря – все закончилось как-то… никак.Или другой пример. У мужчины прекрасная устроенная жизнь, но ему это не важно, ведь с детства он бредит одним сном, где он приезжает на бензоколонку и остается жить с женщиной, которая там обитает. Угадайте с трех раз, сбудется его сон или нет. Вообще, этот рассказ оставил у меня впечатление, что я сама побывала в каком-то сюрреалистичном сне, где ничего непонятно и где оставаться что-то не очень хочется.Еще была история про таинственную картину. Такая заманчивая, вроде бы, история. Бедный студент настолько увлечен картиной, что она ему дороже живых людей. И тоже все серенькое, хотя такое интересное расследование намечалось…Также были зарисовки про немца, который зачем-то отчаянно хотел стать иудеем, про одного мужчину и его странные отношения с семейной парой из другого Берлина, про другого мужчину, который запутался в своих женщинах и жестоко за это поплатился, и, наконец, про человека, что позабыл про сына, отдалился от него, но вспомнил о нем в самый странный момент жизни.В целом это очень непонятный для меня сборник. Может быть, до меня не дошла его суть, а может, он действительно о серых бесхребетных людях.

Как тут вновь и вновь не вспомнить бессмертные слова классика русской литературы о том, что «все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».Грустная книга рассказов немецкого автора Бернхарда Шлинка, на мой взгляд, очень сильно расхваленного автора, который якобы возродил искусство рассказа. Может быть это и так, но все рассказы об одном – предательстве в любви. Ситуации предательства разные. В жизни все бывает, сюжеты как сюжеты, но лично мне не удалось поймать нерв рассказа . Прочитала, отложила в сторону. Где-то это все я читала, слышала, смотрела, подсматривала. Ничего нового. Кому сейчас грустно – эти рассказы не помогут; кому радостно – не до них, а кому – все равно, так все равно и будет. И все же удивительно: как стало мало рассказов о счастливых семьях. Неужели их уже нет? Или никому не интересно о чужом счастье?