Цесаревич Вася

© Сергей Шкенёв, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Пролог

Точкой поворота в истории этого мира стала поздняя осень 1854 года, когда возвращающийся от Феодосии к Севастополю французский пароходо-фрегат подошёл почти вплотную к мокрой и хмурой громадине Кара-Дага и произвёл залп восемью двадцатичетырёхфунтовками. Зачем они это сделали? Да бог их знает, этих легкомысленных французов, чья жизнь напоминает смесь водевиля с похабной опереткой. Может, из куража, от лихачества или по какой иной причине, но залпировали, да и пошли себе спокойно дальше.

Кара-Даг промолчал. Потухший в допотопные времена вулкан даже не вздрогнул, когда в него попали тяжёлые бомбические ядра. Шрамом больше, шрамом меньше… беспощадное время бьёт сильнее. И лишь спустя три дня из крохотной трещины показалась тонкая струйка дыма. Почти невидимая, к концу недели они превратилась в солидную струю, образовавшую в небе огромное полупрозрачное облако, медленно уносимое ветром к Севастополю, Балаклаве и Евпатории. Потом облако пролилось на землю дождём, тёплым, несмотря на осень, дождём.

И целый год потом по всему миру просыпались считающиеся давно потухшими вулканы, выбрасывая в воздух неведомую субстанцию, отныне и навеки изменившую этот мир. Но впервые магия появилась именно здесь, в осеннем Крыму 1854 года.

Матрос Елисей Пташкин охотился на штуцерников с разрешения господина лейтенанта Штакельберга, делал это с большой выдумкой и превеликим удовольствием, и на сей момент имел на своём счету четырёх англичан и пятерых французов. За десятого Елисею был твёрдо обещан второй уже Егорий на грудь и семьдесят рублей на ассигнации от артиллерийских офицеров, более других страдающих от меткости вражеских стрелков. Но этот десятый уже пятый день никак не давался – рыжий, как лисовин, англичанин обладал лисьим же чутьём на опасность и ловушек всячески избегал. Вот вчера выбрал он себе удобнейшую лёжку, точно пузом поверх минной закладки, и надёжнейший замок дал осечку. И ушёл рыжий целым и невредимым. А сегодня, тварь такая, эту мину откопал и издаля всячески глумится, показывая насквозь неприличные жесты с безопасного расстояния.

– Да чтоб ты лопнул, чума рыжая! – в сердцах выругался Елисей и погрозил англичанину кулаком.

Никто не ожидал, что пожелание исполнится в тот же миг и в совершеннейшей точности – с кулака Елисея Пташкина соскочила яркая искра, которая в единое мгновение преодолела расстояние до рыжего и в нём же и взорвалась, разбросав того по сторонам мелкими клочьями.

Происшествие случилось на глазах многочисленных свидетелей, и о нём незамедлительно доложили по команде. Самое высокое начальство откликнулось не сразу, так как было занято разговором с Николаем Ивановичем Пироговым, рассказывающим об излечении антонова огня наложением рук, и о новой ноге казачьего урядника Магелланова, выросшей за одну ночь взамен оторванной вражеским ядром.

Потом пошли другие новости. Пред светлы очи генералов и адмиралов даже привели солдата, о чью грудь погнулся штык во время захвата неприятельской батареи. Кстати, этот же солдатик принёс из вылазки одну из пушек на своих плечах и нисколько при этом не запыхался. Ещё был пехотный штабс-капитан, запаливший английский линейный корабль свечением из глаз, и целый французский полк, после горячей молитвы протоиерея Афанасия Углицкого застывший ледяными фигурами, рассыпающимися со звоном в мельчайшую пыль от малейшего прикосновения или дуновения ветра.

Так что подвиг матроса Елисея Пташкина уже никого не удивил. Правда, обещанного Егория он получил в тот же день, а вместо семидесяти рублей на ассигнации господа офицеры собрали целую сотню серебром.

До Петербурга далеко, и было принято решение известить императора Николая Павловича, но действовать на свой страх и риск, не дожидаясь ответа и указаний. Результатом стала полная зачистка Крыма от неприятельских войск ещё до Рождества и впервые применён так называемый «большой круг», когда получившие неожиданный дар офицеры, матросы и солдаты объединили усилия для нанесения удара по турецкой столице прямо через море. К огромному огорчению, от перенапряжения при исполнении «большого круга» умер адмирал Нахимов, но и ныне на месте Стамбула не растёт даже сорная трава, а пролив Босфор стал вчетверо шире прежнего.

К слову сказать, знаменитейшие на весь мир вина князя Голицына производят из выращенного на полях былых сражений винограда, о чём недвусмысленно говорят их названия – «Турецкий пепел», «Слеза француза», «Английская кровь».

Спустя несколько лет дюжина бутылок с таким вином была с оказией доставлена в Лондон, где подарена известному ненавистнику всего русского Александру Ивановичу Герцену. Человек, от которого отказались даже близкие друзья из-за пожеланий поражения своей стране в минувшей войне, воспринял дар как попытку примирения и принял его с радостью и благодарностью. А через неделю купил прекрасный охотничий штуцер и из окна наёмной кареты выстрелил в голову показавшейся на балконе Букингемского дворца королевы Виктории. Тяжёлая пуля не оставила Её Величеству шансов и не помог недавно открывшийся целительский дар.

Александра Ивановича схватили на месте преступления, откуда он и не пытался скрыться, а при обыске у него дома нашли многочисленные труды господ Маркса и Энгельса, а также переписку как с вышеобозначенными господами, так и с другими сторонниками их пагубных идей. Только что родившийся марксизм был задушен в Лондоне прямо в колыбели, а его отцы-основатели неожиданно для всех повесились в тюрьме на собственных галстуках, не дожидаясь суда и сурового приговора.

А в Европе установился хрупкий мир. Европа спешно осваивала новые умения и вырабатывала способы им противодействовать. Не всегда получалось – так, например, австрийский император Франц Иосиф скончался в цвете лет от скоротечной чахотки, вызванной проклятиями многочисленных народов, оную империю населявших. Французского императора Наполеона Третьего после позорно проигранной Восточной войны традиционно сослали сначала на остров Эльба, а потом и на остров Святой Елены, где так же традиционно отравили мышьяком. Распутная французская Марианна достала запылённую и поеденную крысами революционную шарманку и объявила:

– Республика! Танцуют все!

В России от победы царили всеобщее ликование и эйфория, не переходящие, однако, в почивание на лаврах. На армию-победительницу обрушился ливень наград и повышений, причём в офицерские чины производились получившие дар и отличившиеся в боях солдаты и матросы. Во флоте было зародилось недовольство разбавлением белой кости вчерашней костью чёрной, но воссоздание корпуса морской пехоты, куда и направлялись новоиспечённые офицеры, прекратило этот ропот без дополнительных усилий.

В 1870 году, когда открыли эффект антигравитации и создали на его основе дирижабли, именно морские пехотинцы составили костяк Военно-Воздушных сил Российской империи, пополняемый исключительно добровольцами вне зависимости от происхождения.

Бурное развитие техно-магической промышленности требовало рабочих рук, пусть даже низкой квалификации, поэтому крепостное право умерло само собой, без особых на то указов и манифестов. Две новых строчки в законе, и всё – любой крепостной мог заявить о своём желании податься на завод, после чего получал вольную, паспорт и билет от казны на всю семью до места будущей работы. Помещики не препятствовали исходу крестьян в города, так как услуги любого выпускника Императорского училища почвоведения и погодоведения приносили доход куда больший, чем непроизводительное ковыряние в земле нескольких сотен лапотных душ.

В 1886 году организация «Народная воля» провела во всех крупных городах многолюдные демонстрации и манифестации, требующие от императора Николая Павловича пройти процедуру омоложения, к тому времени многократно опробованную и успешно применяемую. Государь долго противился всенародному волеизъявлению, но всё же позволил себя уговорить. Ритуал решили проводить в Крыму, в Ливадии, и устроить из этого грандиозный праздник.

И вскоре пришло известие, что императорский дирижабль потерпел крушение от внутреннего взрыва в небе над Бахчисараем, и в том крушении уцелел один лишь правнук Николая Павловича, великий князь Николай Александрович.

Собственно, с этого и началось движение Российской империи в сторону зияющей бездны. Победоносные Русско-китайская и Русско-японские войны окончательно уверили молодого государя, что в его государстве всё чудесно и прекрасно. Только вот перед Северо-Американскими Соединёнными Штатами неудобно за их тихоокеанское побережье, тоже пострадавшее от смывшей Японию гигантской волны. Но бог с ними, с американцами, вот англичане просят продать рецепт и технологию антигравитационных пластин, это действительно важно. И деньги предлагают хорошие, как сообщает милейший господин Витте.

Технологии продали за золото в 1905 году и в том же году провели реформу, заменив ненадёжные бумажные ассигнации серебряными монетами. Империя сделала ещё один широкий шаг к пропасти.

Серебро давно перестало быть просто деньгами, превратившись из обычного благородного металла в основу многих техномагических устройств, элементов защитной амуниции и прочего. Да что говорить, если броня новейших броненосцев покрывалась краской с высоким содержанием серебра, что гарантировало безопасность от снарядов с маго-химической начинкой. Но, увы, царящее в самых верхах империи убеждение, что Россия сильна как никогда и в ближайшее время никто не посмеет бросить ей вызов, открыла русскому серебру широкую дорогу на Запад.

Русские рубли принимали в многочисленных казино Ниццы и прочих борделях Лазурного берега по столь приятному для путешественника курсу, что отдых за границей обходился в сущие пустяки, и даже можно было себе позволить недоступные в России излишества без особой нагрузки на кошелёк.

К гонке удовольствий и развлечений подключились целебные источники Бадена на Бадене и горячие купальни Карловых Вар. Они были столь любезны, что после неожиданного для государя Николая Александровича начала войны между Россией и объединённой Германо-Австрийской империей в союзе с Францией вывозили наших соотечественников через нейтральную Швецию за свой счёт.

Да, и в этом мире война разразилась в 1914 году, и поводом к ней стало убийство германского посла графа фон Альвенслебена, совершённое в Петербурге представителем организации «Социалистическая магия» Соломоном Розенблюмом. Сей господин после убийства благополучно скрылся в английском посольстве, где прожил до 1917 года, иногда покидая особняк с паспортом британского подданного Сиднея Рейли.

Война началась для России крайне неудачно. Под ударами немецко-австрийских и французских войск русская армия была вынуждена с тяжёлыми боями отступить из Польши и части Литвы, после чего на фронте на стороне противника появились польские добровольческие дивизии. Англия заявила о строгом нейтралитете и заняла позицию стороннего наблюдателя. Впрочем, они не отказывали в поставке товаров военного назначения, но требовали в уплату всё то же серебро.

После двух лет сплошных неудач император Николай Александрович потребовал решительным образом переломить ход событий, для чего издал указ о призыве на военную службу всех без исключения одарённых, невзирая на специализацию. И сам, как довольно сильный маг-целитель, отправился на фронт, где принял на себя тяжёлую ношу Верховного главнокомандующего.

Неимоверными усилиями и большой кровью удалось отбросить противника где на пятьдесят, где на сто вёрст, а в некоторых местах выйти на линию государственной границы. И тут полыхнуло внутри империи, ударив в первую очередь по императору.

Недовольство копилось давно. Недовольными были все, от армии до крупных промышленников. Первым надоела бессмысленная и беспощадная война, у вторых фабрики и заводы сидели на голодном пайке из-за отсутствия серебра и резкого падения доходов основной части покупателей. И крестьянство глухо ворчало – после призыва на фронт почвоведов и погодников катастрофически снизилась урожайность, и на горизонте замаячила тень позабытого за полвека сытой жизни голода. Но этим ворчанием можно было пренебречь, а вот армия и промышленники…

Кстати, они, будучи в большинстве своём одарёнными, на войну не попали, откупившись солидными пожертвованиями в Фонд обороны, коим заведовал князь Георгий Евгеньевич Львов. Для пущей сохранности средства фонда хранились в особняке на Дворцовой набережной в нумере четвёртом, где по совершеннейшей случайности располагалось британское посольство. Мало ли на свете случайностей?

И вот в один далеко не прекрасный день близ станции Дно поезд Верховного главнокомандующего взлетел в воздух от сотни пудов заложенной на путях пироксилино-магической взрывчатки, после чего место крушения подвергли артиллерийскому обстрелу и бомбардировке с дирижабля неизвестной национальной принадлежности. Император выжил благодаря мощным энергетическим щитам охраны и собственному таланту лекаря, позволившему пережить попавший в живот осколок, но угроза расстрелять взятую в заложники семью вынудила его подписать отречение.

На следующее утро газеты донесли до всех постановление нового правительства князя Львова о провозглашении республики. В состав правительства опять же случайным образом попал британский посол сэр Джордж Уильям Бьюкенен на правах министра без портфеля. Промышленников, принявших участие в перевороте, сердечно поблагодарили и сообщили о грядущей национализации всей промышленности с передачей управления всё тому же Фонду обороны. Генералов, запятнавших честь взятием в заложники царской семьи, отправили в отставку без пенсии и права ношения мундира. А война продолжилась, быстро превращаясь в войну гражданскую.

Немецко-австрийско-французская коалиция воспользовалась моментом и перешла в наступление, вернув себе утраченные было позиции, и продвинулась вперёд, создав угрозу Петербургу, Киеву и Смоленску. В Закавказье в войну вступила Турция, так и не забывшая уничтожение своей столицы.

К лету 1917 года ситуация на фронтах обострилась настолько, что республиканское правительство России согласилось принять военную помощь от Англии и САСШ в обмен на некоторые территориальные уступки в Средней Азии и на Дальнем Востоке. По договору американцам отходили Чукотка, Камчатка с Курильскими островами и Сахалином, побережье Охотского моря на двести миль в глубину и Приморье с Владивостоком. Россия лишалась выхода к Тихому океану.

Англичане оказались скромнее и потребовали Туркестан и Баку, пообещав обсудить судьбу нефтепромыслов после победного окончания войны.

В сентябре 1917 года американские и английские войска заняли указанные в договоре территории, но начинать военные действия против Коалиции не торопились. Министр без портфеля Бьюкенен так объяснил позицию своего государства:

– Поймите, господин Львов, мы бы рады помочь России, только пока не разобрались, какое именно из правительств её представляет в настоящее время.

В чём-то сэр Джордж был прав, потому что кроме республиканского правительства в Петербурге существовали ещё четыре – правительство национального спасения в Екатеринбурге, правительство монархического единства в Царицыне, Стокгольмское правительство в изгнании и правительство провозгласившей независимость УНР. Все они, за исключением Стокгольмского, спешно организовывали собственные армии, а монархисты уже успели завязнуть в боях за Казань и Саратов с национальным единством.

Как часто бывает, главные события происходят после слова «вдруг». Вдруг откуда-то само собой возникло движение «Патриотическое большинство», возглавляемое действительным членом Академии наук Александром Ильичом Ульяновым, его младшим братом Владимиром – капитаном первого ранга и командиром крейсера «Аврора», и настоятелем храма Спаса-на-Крови отцом Иосифом.

Ульянов-старший не избежал призыва в армию, получив на плечи погоны генерал-лейтенанта, но никто так и не придумал, в каком качестве использовать академика. Полк под командование – слишком мало, а дивизий как бы не меньше, чем генералов. Так что оставили в столице на неофициальной должности советника военного министра А. Ф. Керенского. Младший Ульянов незадолго до этого привёл свой крейсер в ремонт после полученных при Моонзунде повреждений. Отца Иосифа отозвали с должности полкового священника в августе, как только стало известно о гибели матушки Екатерины, уехавшей повидать родственников в Тифлис и там убитой захватившими город турками. Дурная весть стоила немцам трёх обращённых в пепел батальонов, а русской армии двух генералов, Рузского и Алексеева, погибших от выброса некротической энергии сгоревших батальонов. Потому и списали священника в тыл, наградив солдатским Георгием.

25 октября вошедшая в Неву «Аврора» расстреляла Таврический дворец снарядами с маго-химической горючей начинкой, после чего силами Балтийского флота и примкнувших к «Патриотическому большинству» солдат гарнизона была произведена полная зачистка столицы от республиканцев и иностранных посольств. Утром 26 октября было объявлено о создании Переходного правительства и планируемом созыве Земского Собора для определения дальнейшего государственного устройства страны.

Спустя две недели под Нарвой объединившиеся в «Большой круг» руководители «Патриотического большинства» и сочувствующие движению одарённые нанесли сокрушительный удар по немецким войскам, превративший в выжженную пустыню бывшие Лифляндскую, Курляндскую и Эстляндскую губернии, северную часть Ковенской губернии, половину Польши, Восточную Пруссию и примерно шестую часть коренных германских земель вместе с Берлином. От перенапряжения и посмертного выброса погибли братья Ульяновы, Мартов, генерал Батюшин, Свердлов, Плеханов, Кржижановский, княжна Гедианова, барон фон Таубе, князь Гагарин, братья князья Мышецкие и многие другие… девяносто семь человек.

Чудом уцелевший отец Иосиф два месяца восстанавливался от последствий некротического отката и истощения, но и будучи прикованным к постели, продолжил дело старших товарищей – 5 декабря 1917 года собрался Земский Собор, постановивший восстановить империю и избрать императора. Тогда же он снял с себя священнический сан.

Бывший государь Николай Александрович, освобождённый из Петропавловской крепости, категорически отказался выставлять свою кандидатуру и предложил избрать отца Иосифа. Предложение одобрили и проголосовали за него в тот же вечер. Корону принесли прямо в госпиталь, откуда выборные сбежали под градом грузинских и русских ругательств.

Тем временем обезглавленная Германо-Австрийская империя раскололась на несколько частей, объявивших себя независимыми государствами, и фронт рухнул. Отрезанные французские дивизии массово сдавались в плен, предварительно расстреляв и подняв на штыки представителей немецкого командования. И все внезапно захотели мира.

Мирный договор подписали 8 марта 1918 года в Бресте-Литовском, без аннексий и контрибуций, но с обязательством всех участников бывшей Коалиции повернуть штыки против Турции.

В августе 1918 года Оттоманская Порта перестала существовать, а проливы получили статус подмандатной российской территории.

Другие же самозваные правительства… с ними пришлось договариваться и делить сферы влияния. Но не власть, как бы на том ни настаивал глава Екатеринбургского Правительства Национального Спасения Лев Давидович Бронштейн.

Общими усилиями к началу 1922 года удалось выдворить английские и американские войска с удерживаемых ими территорий. И вроде бы наступил мир. Хрупкий, неустойчивый, готовый рухнуть от любого неосторожного движения.

Под давлением народных масс, выраженных в нескончаемых демонстрациях, император Иосиф Первый женился во второй раз в апреле 1920 года. Теперь, встречая бывшего государя Николая Александровича, он болезненно дергал щекой и здоровался:

– Здравствуйте… папа.

Потом привык.

Глава 1

– Прыгай, Васька! Прыгай, твою мать!

Голос командира полка вколачивался в мозг и больно отдавал в виски, отчего капитан Родионов морщился. Ответил сухими губами:

– Какая мать, товарищ полковник, я же детдомовский, – и добавил, исполнив появившуюся почти сразу же после появления в полку мечту. – И пошёл ты в жопу, Петрович!

Сегодня Василию Родионову можно так говорить. Сегодня ему можно всё! Ещё несколько минут ему можно всё, потому что под крыльями горящего самолёта лежит Ленинград, и нужно дотянуть хотя бы до Финского залива. А там…

Он дотянул. Но так и не прыгнул.

Бум-м-м… Невидимый воздушный кулак сшиб Василия с ног вместе с выставленным щитом под дружный смех класса.

– Плохо, Красный, очень плохо, – преподаватель самозащиты печально покачал головой. – Вас, Красный, как будто подменили. Неужели вы забыли, что принятую на щит энергию не нужно пытаться отбить, сил всё равно не хватит, её необходимо перенаправить хотя бы в землю. На прошлой неделе у вас прекрасно получалось даже пополнить свой резерв за счёт энергии удара, а нынче… Что с вами, Красный?

Василий поднялся, отряхивая травинки с гимнастических штанов, и молча развёл руками. А что отвечать? Что его действительно подменили и что падающий в горящем истребителе двадцатипятилетний капитан внезапно очнулся подростком неполных четырнадцати лет? А тут ещё магия эта чёртова. Память от предыдущего владельца тела есть, а навыки отсутствуют.

Кстати, о прежнем владельце… У Василия Родионова волосы дыбом встали, когда он далеко не прекрасным воскресным утром спустился к завтраку и увидел за столом мирно беседующих отца и деда. Так-то точно знал и за прошедшую бессонную ночь знания твёрдо улеглись в голове, но всё равно встал в дверях как вкопанный, беззвучно открывая рот и хлопая глазами. Хотел сослаться на головную боль и сбежать, но дед взглядом опытного целителя просветил внука насквозь и спросил у отца:

– Иосиф, какое наказание полагается за враньё императору?

Можете представить реакцию комсомольца на тот факт, что его дедушкой является бывший император Николай Второй, а отцом сам товарищ Сталин, но почему-то тоже император, но без знаменитой фамилии? Куда она подевалась?

Впрочем, в гимназии для одарённых имени Александра Ульянова Василий был известен под фамилией Красный. О происхождении ученика знал только министр народного просвещения граф Луначарский, директор гимназии Антон Семёнович Макаренко и лучший друг Василия, он же названый брат Артём Сергеев. Но с этим понятно – после гибели Сергеева-старшего во время испытания подводной лодки маленький Артём был усыновлён императором и воспитывался с его собственными детьми.

А вот сестра Светлана у Васьки Красного отсутствовала. Память капитана Родионова упрямо твердила, что была такая, но вот нет её, и всё. Младший брат Владимир есть, сёстры Машка и Сашка есть, но больше точно никого. Ещё дядя Алексей, но ему уже за тридцать, он генерал ВВС и командует целой дивизией дирижаблей на Дальнем Востоке, из-за чего очень редко приезжает домой.

Сам Василий тоже бывает дома только по выходным да большим праздникам, а обычно живёт на съёмной квартире по соседству со знаменитым литератором Максимом Горьким и под его же присмотром. По одной из версий, Горький опекает своего внебрачного сына, но по каким-то причинам не может признать его. Литераторам, как людям творческим и не от мира сего, прощается многое, а наличие одарённого сына и не грех вовсе. Тем более в лучшую столичную гимназию отпрыска определил.

Гимназия и в самом деле считается лучшей не только в столице, но и во всей империи. Сюда стараются определить своих детей как старые аристократические фамилии, так и новая аристократия, появившаяся после Великой Октябрьской Реставрации. Князья Оболенские, Трубецкие, Гагарины, Долгоруковы и прочие. Графы Бронштейны, Микояны, Кагановичи, Маленковы и другие. Бароны Тухачевские, Бухарины, Зиновьевы, Маяковские и так далее. Куда ни плюнь, везде благородная кровь, и лишь Васька Красный плебейским бельмом на голубом глазу патрициев. Нужно ли говорить, что отношения с большинством одноклассников не сложились?

Зато Артёма Сергеева чуть ли не с головы до ног облизывают. Он под своим именем, усыновление императором Иосифом Первым не скрывает и носит прозвище «вице-принц», над чем друзья втихую потешаются. Как и потешаются над потугами разрушить непонятную никому дружбу Артёма с «безродным побродяжкой». За глаза так называют, а в лицо не осмеливаются. Знают, что потом в собственное лицо может прилететь крепкий и твёрдый кулак.

Вообще-то всем известно про цесаревича Василия, но, по слухам, он обучается в закрытом учебном заведении при Троице-Сергиевой лавре и будет представлен обществу лишь по достижении четырнадцати лет. С Красным его никто не связывал.

– Красный, вы меня не слушаете, – голос преподавателя самозащиты вырвал Василия из воспоминаний.

– Я слушаю, Викентий Борисович.

– Да? – удивился преподаватель, но не стал уличать ученика в обмане и повторил задание: – Вы сейчас бьёте по мне воздушным кулаком, а потом внимательно пересматриваете мои действия по отводу энергии в землю. Всё понятно?

Прокручивать в памяти когда-нибудь увиденное в режиме замедленного времени учили с детства, а недавние события можно было вообще разбить на отдельные кадры как киноплёнку. И Василий кивнул:

– Понятно, Викентий Борисович. А бить как, в полную силу?

– Как вам заблагорассудится. Не забывайте, я хоть и в отставке, но всё же штабс-капитан.

Российские одарённые получали классные чины в соответствии с «Табелем о рангах» Петра Первого после экзамена, где, кроме голой силы и объёма внутреннего резерва, учитывалась способность управлять тем и другим, приходящая только с опытом. Любой титулярный советник легко запинает коллежского регистратора, пусть даже у того дурной силы на двух генералов хватит. Так что не гимназисту тягаться со штабс-капитаном.

Вася и не думал тягаться, просто швырнул в преподавателя сгусток спрессованного до состояния камня воздуха, но потом… Дело в том, что воздушный кулак невидим до тех пор, пока не расплещется о выставленный щит, но Василий почему-то его видел мерцающим шаром величиной с футбольный мяч. А увидев, решил попробовать им управлять. Почему бы нет? Это же не девятнадцатый МиГ и даже не семнадцатый.

Воздушный сгусток заложил вираж, обходя преподавателя слева, пару раз рыскнул на курсе, а потом мощно ударил Викентия Борисовича ниже поясницы, отчего тот покатился кубарем и остановился лишь после того, как затормозил головой о бетонную стену тренировочной площадки.

Что делать дальше, Красный сообразил быстрее всех:

– Кто у нас целитель? У нас есть целители, мать вашу так?

Покрасневшая от грубых слов Верочка Столыпина, обладавшая самым сильным в классе целительским даром, бросилась к Викентию Борисовичу, но тот уже самостоятельно сел у стены, обхватив обеими руками голову, и недоумённо смотрел на Василия.

– Что это было, Красный? Вы можете объяснить?

Вася пожал плечами:

– Воздушный кулак, как и просили. А что не так?

Преподаватель с трудом поднялся на ноги и с кряхтением потёр поясницу. Ниже тереть не стал из соображений приличия.

– Да, всё так. И занятия на сегодня закончены. Все свободны, господа гимназисты. Да, и госпожи гимназистки тоже свободны.

Видимо, он так и не привык, что после принятия решения о совместном обучении в гимназии появились ученицы. А ведь два года уже прошло.

На перемене Артём Сергеев первым делом повторил вопрос Викентия Борисовича:

– Что это было, Красный?

Вася не успел ничего ответить, потому что за спиной послышался сочащийся ядом голос:

– А это, господин Сергеев, было ещё одно подтверждение тезиса о том, что при наличии силы ум не обязателен.

Яшенька Бронштейн, ну как же без него! Обладая довольно посредственным даром, Яша полагает себя утончённым интеллектуалом, для чего носит пенсне в подражание деду, но с простыми стёклами. Но уверяет, что силой ума способен достичь больших высот без поддержки семьи, и даже требует называть его не Бронштейном, а Троцким, намекая на происхождение от старой польской аристократии. К Красному Яша почему-то испытывает ненависть, скорее всего инстинктивную.

И тут комсомольская душа капитана Родионова не выдержала. В мужской раздевалке, где переодевались из гимнастической формы в повседневную гимназическую, девочек нет, так что можно не стесняться. Пробив Яше в печень, Вася взял скорчившегося от боли Бронштейна-Троцкого за буйную шевелюру и пару раз сильно впечатал его лицом в стену:

– Ты куда лезешь, проститутка политическая? Ледоруба захотелось попробовать, Иудушка?

Яша мычал что-то нечленораздельное и не пытался сопротивляться. И на следующем уроке он отсутствовал.

Следующим уроком оказалось военное дело, обязательное к изучению во всех гимназиях, училищах и школах Российской империи. В армию пойдут единицы, но хоть какое-то представление о ней должен иметь каждый! Особенно одарённый.

Преподаватель в мундире с погонами подполковника. На столе сабля с «клюквой», на груди белый эмалевый крестик. Слегка прихрамывает на левую ногу, что говорит о более чем серьёзном ранении. Целители творят настоящие чудеса, и уж если они не смогли полностью излечить…

– Итак, господа, – преподаватель взял в руки указку и постучал по развешенным на доске плакатам, – сегодня мы поговорим о новейших разработках вооружения, которое в самом ближайшем будущем начнёт поступать в нашу армию.

– Секретность? Нет, не слышали, – пробурчал себе под нос Василий, но был услышан.

– Вы что-то хотите сказать, Красный?

Вася поднялся с места и бодро отрапортовал:

– Так точно, господин подполковник! Хочу выразить недоумение по поводу несоблюдения режима секретности!

Преподаватель улыбнулся:

– Понятно. Садитесь, Красный. Ваше замечание интересно, но на него давно существует ответ – народ Российской империи должен знать, что для его защиты применяется всё лучшее и передовое.

– А потенциальные противники? – не унимался Вася.

– Как вы сказали? Потенциальные противники? Ёмкое и меткое определение, не несущее в себе ярко выраженной негативной нагрузки. Так вот, Красный, этот противник должен знать, что в случае агрессии его ждёт сокрушительный отпор, опирающийся на последние достижения маго-технической мысли. Вот что вы видите на этом плакате?

Василий присмотрелся и обомлел. На плотном картоне в красках был изображён презерватив, поставленный на два велосипедных колеса и снабжённый бойницей в передней части. Вслух это произнести он не решился.

Но подполковник и не ждал ответа.