Посреди заката. В поисках вечности!

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В коллаже на обложке использованы иллюстрации:

© d1sk, FORGEM, siridhata / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

* * *

Глава 1

Стоял полдень. В небе, над огромным сосновым лесом потихоньку сгущались тучи, однако на улице ещё было тепло и солнечно. Дождь обещался к концу дня.

По старой и неровной дороге ехал с медленной скоростью, совершенно не торопясь, белый «ВАЗ 2103». Казалось, что эту машину слышал весь лес, поэтому можно было предположить, что все звери за милю разбежались. Только возникал вопрос: «Из-за чего?». От старой и мрачной музыки, которая играла на диске, находящемся в машине, или от грохота, который издавало само белое металлическое чудище на четырёх колёсах. Складывалось впечатление, что машина скоро развалится.

Меня охватывали переживания: «Я надеюсь, что мы доберёмся целыми и невредимыми. Вдруг сейчас откажут тормоза у машины, и мы врежемся в дерево? Мне бы не хотелось так рано, особенно таким образом, закончить свою жизнь». Теперь меня мучил другой вопрос: «Тут подушки безопасности имеются?». Страх – «прекрасный» попутчик назревающей ситуации, но теперь к нему присоединилось раздражение и скука, вызванные у меня ужасной музыкой. Всю дорогу громко играл шансон. Но было бы с моей стороны грубо высказать своё недовольство водителю.

Антон Павлович – добрый и приятный человек с хорошим чувством юмора. Он с удовольствием согласился нас везти в эту глушь леса, когда другие водители отказались, поэтому мне не хотелось его обижать. У каждого человек есть свои минусы. Меня удивляло, что он, будучи человеком оптимистического характера, слушает такие печальные песни, так как от первого впечатления были немного другие мысли. «Может, у этого человека есть своя “тёмная” скрытая от всех сторона?»

Антон Павлович повернул голову направо, где сидел я. У него была чёрная густая пышная борода, широкий нос в переносице, образовавший горбик, глубокие морщины на лбу и яркие карие глаза.

– Так, говорите, вы из города? – спросил он у меня.

– Да.

– Всё же, если не секрет, по какому поводу вам надо опросить полицию, работающую в деревнях? – последовал следующий вопрос от нашего водителя.

– Нужно… У них в одной из деревень есть полиция, которая является главной для всех семерых, – сзади раздался голос моего друга. – Сань, как эта деревня называется?

Я глубоко вздохнул и развернулся к другу, около которого сидела белая собачка. Она была с чёрной полоской, которая шла по хребту, по нижней части спинки и верхушке хвоста, также с чёрными ушками и коричневыми щеками.

– Сосновка…

– Да! Точно! Сосновка! – повторил мой друг.

Я закатил глаза и развернулся обратно, повертев шеей круговыми движениями, из-за чего та у меня слегка захрустела, и продолжил разговор с Антоном Павловичем:

– Мы – журналисты. Я являюсь оператором, а Максим – журналистом. – Я взглянул на друга, который тем временем надевал пиджак, поправляя оранжевую бабочку на шее.

– А зачем вам волк в такой путь? – усмехнулся Антон Павлович насчёт собаки.

Собака как будто поняла, что говорят о ней. Она высунула морду вперёд и понюхала волосы водителя, затем вернулась на место, глядя вперёд на дорогу своими карими глазами, при этом высунув из пасти язык.

– Тайгу было не с кем оставить, также с ней будет куда веселее в лесу, – улыбнулся я, глянув на собаку.

– По ночам от вас будет медведей отпугивать! – рассмеялся Антон Павлович.

Максим выглянул к нам вперёд:

– Какие медведи? Я на улице не планирую спать! – пошутил он.

– Ну, а вдруг окажетесь в лесу? – продолжал беседу Антон Павлович. – И, кстати, что у вас за дело тут такое?

В это время я протирал платком свою новую камеру. Нам самим пришлось покупать её за свои деньги, так как камеры, которые выдавали на работе, никуда не годились. Мне казалось, что они непрочные и скоро развалятся, как эта машина. Вот-вот!

– В этом лесу так тихо, городская суета так далеко, что некоторые способные люди, которые могли бы когда-нибудь прославиться своими творениями, как учёные и изобретатели, уезжают сюда. Но на протяжении двенадцати лет эти люди пропадают. Насколько нам известно, и так думаем мы, что не по своей воле. Возможно, это похищение, однако местная полиция ссылается на то, что этим людям недостаточно мирно и бесшумно, из-за чего они покинули эту территорию. Может быть, они являются соучастниками преступления… – рассказывал я.

– Я же говорю! Это заговор! – громко воскликнул Максим.

– Да-да, это заговор… – я глубоко вздохнул, скептически относясь к словам товарища, и продолжил: – Чем бы это ни являлось, мир должен знать. За эти двенадцать лет никакого серьёзного расследования толком не проводилось, – с нотками возмущения говорил я, после чего произнёс, иронизируя: – Эти люди не стоят того, чтобы они были найдены?

– Добрые у вас намерения, – вздохнул Антон Павлович и тихо прошептал: – Небось, в неприятности не попадёте.

– Лично я не против приключений! – сообщил Макс.

– Ага, особенно на одно место… – пробурчал я.

Мой друг и верный товарищ – Максим, который готов в самое пекло лезть ради крупной добычи, но некоторые его заморочки, как «нежелание жить в лесу», порой говорят об обратном. Мы с Максимом друзья ещё со школы. В то время я учился в шестом классе, у меня были плохие отношения с моими одноклассниками, иногда приходил домой в синяках да в рваной рубашке. Я всегда хотел решать все конфликты миром, обходя «кулачные разговоры», однако мальчишки из моего класса считали, что если я такой спокойный и мирный человек, то я – слабак. Моё миролюбие привело к тому, что я ввязывался в драки, если учесть, что агрессия, в первую очередь, шла не с моей стороны. Моя рука никогда первой не поднималась. Постоянные стычки с одноклассниками происходили до тех пор, пока в школу не пришёл Максим. Он не руководствовался руками, предпочитая грамотно поставить на своё место человека словами. Как-то раз Максим заступился за меня. Один из мальчишек замахнулся на Макса, а тот схватил его за руку и вывернул её. Никогда не забуду, как мой обидчик плакал громче девочки. После этого, слово за словом, я нашёл с моим заступником общий язык, затем мы стали очень хорошими приятелями, но уже спустя несколько школьных лет приятельство переросло в дружбу.

Я уже начал дремать, откинувшись на сиденье, как вдруг машина резко подпрыгнула, вместе с ней и моя душа. Мысли тут же перемешались, а сердце забилось, как у бешеного кролика. Мой внутренний мир собрался прощаться с жизнью.

Машина резко затормозила, я весь напрягся, перепуганный до смерти, вцепившись обеими руками в камеру.

– Чёрт! – выругался Антон Павлович.

Он вышел на улицу, со всей силы захлопнув дверь. Водитель открыл капот машины и выругался.

Максим вылез головой ко мне вперёд:

– Ну? Живой? – усмехнулся он. – Твои опасения сбылись… – с этими словами Макс вернулся назад и принялся гладить Тайгу, которая тоже была не рада столь неожиданной остановке.

– Опасения… – выдавил я, опустив камеру на колени.

– Да, по тебе было видно, что ты всю дорогу переживал, – сказал он. – Я хорошо тебя знаю, поэтому уверен, что причиной твоей суеты являлась машина.

Я уже почти не слушал Макса, а смотрел, как Антон Павлович копается в машине. «Наверное, ему надо помочь», – подумал я и, глубоко вздохнув, открыл дверь, выйдя на улицу.

– Антон Павлович, позвольте мне помочь вам?

Он поднял голову и взглянул на меня:

– Спасибо, не надо, я сам справлюсь, а ты пока садись в машину.

Мне очень хотелось ему помочь, однако последовал его просьбе. Я подошёл к двери машины и обернулся, убедившись, что точно не нужна моя помощь, после чего уселся обратно в машину.

– Саша, что Антон Павлович сказал? – спросил у меня Макс.

– Ничего, – ответил я. – Предложил ему помощь. Он сказал, что она ему не нужна.

Посидев так молча минутки две, я продолжил нашу скромную беседу:

– Давай всё вспомним заново? Что у нас есть по делу? – спросил я Максима.

– Некий А. С. прислал нам вырезки из местных газет, которые печатаются в деревнях, – говорил он. – Также сказано, что остальную достоверную информацию предоставит на месте.

– С чего А. С. решился взяться за это дело? – последовал от меня риторический вопрос.

– Почём мне-то знать? В письме не написано, – спокойно ответил Макс. – Спросим на месте.

– Да, но могут появиться проблемы, – сказал я, опасаясь своих «монстров».

Максим озадаченно на меня посмотрел:

– Какие?

– К примеру, сейчас сломалась машина… – параноидально начал отвечать я.

– Не вбивай себе в голову подобные мысли! Антон Павлович починит, глянь-ка, у него золотые руки! – перебил меня Максим.

– И ещё… вдруг похитители узнали, что А. С. ведёт своё расследование, – с некой мрачностью продолжил я, – и уже его убрали со своего пути. Ты же знаешь, что письмо сколько времени шло до нас, сколько времени прошло с того момента, когда его вручили, сколько времени прошло, пока мы его открыли, сколько времени прошло до того, как мы решили отправиться в путь, сколько вре…

– Я понял твою мысль, – перебил снова меня мой друг с разочарованным лицом. – Но не стоит так сразу унывать. – приободрился он. – Если хуже не бывает, значит – это к лучшему!

Я откинулся на сиденье и глянул в окно, слова Макса меня успокоили. «Вдруг я неправ, и А. С. жив, ведь он единственный ключ в нашем таком рискованном расследовании. Мне не хочется, чтобы наша поездка оказалась напрасной».

– Пожалуй, ты прав, Максим, – вздохнул я.

– Я, может быть, и не прав, но не стоит поворачивать, – пытался поднять моё настроение он своими высказываниями. – Хотя мы даже ещё не зашли вглубь… – с сентиментальными нотками произнёс он эти слова.

– Мы зайдём в неё, по самую голову! – засмеялся я, подыгрывая ему.

Наконец-то в машине появилась хорошая атмосфера, так что нам стало даже легче дышать, но только не Тайге. Она вытащила голову в окно и высунула язык – больно жарко ей в машине.

Капот машины захлопнулся, и Антон Павлович направлялся к дверце водительского сиденья, отряхивая руки. Он уселся в машину:

– Максим и Александр, есть некоторые сложности, – начал объяснять Антон Павлович.

– Что-то с машиной? – спросил я.

– Пожалуй, так оно и есть, – продолжил он. – Я смогу вас довести до Сосновки, но вряд ли удастся доехать обратно домой к сроку, меня там дела ждут, также в Сосновке редко бывают необходимые детали, не говоря о том, что моя машина уже давно не новая, сомневаюсь, что найдутся все запчасти, которые следует заменить.

Максим выглянул к нам вперёд:

– Если вы сейчас поедете обратно, то доберётесь до населённого пункта?

Антон Павлович почесал свою бороду и, немного подумав, дал ответ:

– Да, доберусь.

– Хорошо! – воодушевлённо проговорил Макс. – Саша, где карта?

– В сумке… – протянул я, сначала не понимая, зачем она понадобилась ему, однако до меня дошла его мысль. – Ты хочешь пешком дойти до Сосновки?

Максим, не дав мне ответа на вопрос, уже рылся в сумке:

– Ага! Вот она!

Он достал карту и принялся рассматривать её.

– Вы уверены, что сможете самостоятельно добраться? – спросил у меня Антон Павлович.

Я был, конечно, не уверен в этой затее, но соврал:

– Да, а как же!

Антон Павлович не поверил моим словам, но и спорить не стал.

– Как знаете.

Максим, захватив рюкзак, вышел на улицу и, придержав дверь, выпустил Тайгу из машины. Я же взял свою чёрную толстовку и привязал её себе на пояс, затем перекинул ремень от камеры и сумку для неё через плечо, взяв при этом саму камеру в руки. Через недолгое время мы собрались в кружок.

– Ну, что же, господа, – напутствовал Антон Павлович, – ни пуха, ни пера! Удачи вам!

Мы попрощались с ним, затем тот, на машине, помчался по дороге обратно, и, проводив взглядом белую машину, когда она уже скрылась, Максим повернулся ко мне:

– Предлагаю срезать. Если идти по дороге, то мы дойдём до Сосновки только завтра к вечеру, а если пойдём через лес, то доберёмся до деревни Петрушихина. Там заночуем. И если всё будет идти как по маслу, то к обеду будем на месте.

– Раз тебе кажется это верным решением, то я тогда соглашусь…

– Ну, в путь!

Я пошёл за Максимом следом, взбираясь в горку по толстым корням. Мы очутились в сосновом лесу, среди больших, старых, массивных сосен, чья кора отливала снизу серебром, а сверху золотом, вся поблёскивая от смолы. На верхушках красовались разных размеров ветки, которые были все в тёмно-зелёных иголках, с которых свисали шишки.

Подняв голову вверх, я шёл, наблюдая, как угасают последние лучи солнца из-за пришедших туч. Посмотрев себе под ноги, я заметил под травой почти невидимые, опавшие золотистые иголки.

– Как думаешь, сегодня дождь будет? – поинтересовался я, снова подняв взор в небо, вглядываясь в облака.

Максим развернулся.

– Увы, прогноз погоды на сегодня – не знаю, – ответил он мне и, сменив следом тему, пошёл дальше. – Судя по этой карте, мы должны будем успеть добраться до той деревушки, опередив приход дождя… Кстати, можешь уже начать съёмку.

– Здесь? – переспросил я.

– Да, не вижу противоречий!

Я покорно включил камеру и направил объектив на Максима, который мне отдал рюкзак, теперь помимо камеры у меня была и сумка с багажом.

– Скажи, когда начнёшь. – попросил Макс, поправляя бабочку с пиджаком.

Я кивнул Максиму, затем включил камеру.

– Доброго времени суток, с вами я, Максим Аверин, и мой коллега – оператор Александр Соколевский. Сегодня мы отправились в одно отдалённое от городской цивилизации место, в район семи деревень, принадлежащих Сосновке. Сейчас мы направляемся в одну из её деревень – Петрушихина, откуда мы будем держать путь к самой Сосновке, – сказал вступление Максим. – Наша задача – выяснить: куда пропадают люди в этих окрестностях, также по какой причине.

После этих слов мы отправились дальше. Макс рассматривал карту.

– Ты уверен, что ведёшь нас правильно? – спросил недоверчиво я.

После моих слов Макс остановился и развернулся с улыбкой:

– Сань! Ты же знаешь, как я ориентируюсь на местности! – ответил проводник, затем развернулся обратно, куда направлялся, будучи уверенным, что знает дорогу.

У меня в животе появилось нехорошее предчувствие, постоянно, когда он так говорит, – жди беды, но спорить бессмысленно. С убитой надеждой на тёплую кровать и душ я ответил:

– То-то, что знаю…

Если честно, то я, в отличие от Максима, совершенно не смыслю в картах.

Тайга, которая всё это время бегала в пяти метрах от нас, подбежала ко мне, почувствовав моё разочарование. Она стала вышагивать рядом со мной по левую сторону…

К вечеру, как стоило ожидать, пошёл дождь. Небо стемнело, не позволяя ни одному лучу солнца пробиться сквозь облачный «фронт». В сосновом лесу ничто… или же никто не должен был нарушить мёртвую тишину, в которой то и дело слышались капли дождя, но не тут-то было… на весь лес разносились крики:

– А-уууу! Люди! Мы потерялись!

Вроде всё опять же затихло, но через минуту раздалось снова:

– А-уууу! Люди! Мы потерялись! – кричал мой друг Максим.

Я в это время следовал за ним, уже поглубже закутавшись в свою толстовку, неся включённую камеру в руках. Тайга в это время бегала по кустам, ей лично дождь не мешал прогуливаться по лесу.

– Хорошо, что я купил водоустойчивую камеру, – пробормотал я себе под нос, очень радуясь этому.

Макс, который промок весь до ниточки, развернулся ко мне с печалью в глазах:

– Ну всё! Мы потерялись…

Я улыбнулся. Пускай Максим, когда учился в школе, был отличником, но в плане ориентироваться на местности, на уроке географии он был первый, только сзади.

– Если хуже не бывает, значит – это к лучшему! – приободрил я друга, передразнив его же словами.

Максим глянул на карту, которая уже почти разложилась от воды.

– Может, ты поведёшь? – спросил он меня, протягивая карту, которая в это время наполовину отвалилась.

Я печально глянул на оставшуюся половину. Все надписи и рельеф размыло.

– Она уже нам не поможет, – глубоко вздохнув, сообщил я Максиму, который в то время поднял одну часть с земли, затем положил обе в мокрый карман своих брюк. – Давай попробуем через навигатор, установленный в наших телефонах?

– У меня его нет на телефоне. – Максим с выражением неловкости на лице потёр себе шею.

– Зато у меня есть!

Я открыл одно из отделений в сумке для камеры и достал свой телефон, нажал на кнопку, чтобы его включить, но экран не загорелся. Телефон разрядился.

– Ну, что теперь? – Максим задал мне вопрос. В это время дождь ливанул стеной.

– Мне одному сейчас кажется, что демиург прогневался за что-то на нас? – огрызнулся я, чувствуя себя, будто кто-то меня сейчас разыграл.

– Прости, я был уверен, что доведу нас, – извинялся Максим и добавил, когда он увидел, что я вскинул бровь кверху. – Уверен был, что в этот раз я точно смогу.

– У тебя неизлечимый топографический кретинизм! – сообщил я ему с утверждением, однако сознался. – Хотя мне следовало самому нас повести, так что, частично, я сам виноват. Хорошо. Путь ещё долог, а дождя всё больше.

Мы пошли дальше через этот «водопад» замёрзшими, промокшими и голодными. Меня всё ещё беспокоил тот момент, что мы остались без карты и без навигации. Уже было поддаваясь лёгкой панике, я вдруг заметил, сквозь воду, строение.

– Максим!

– Что? – послышался голос моего друга сквозь шум дождя.

– Смотри! Впереди! – я указал пальцем на строение.

Максим свистнул Тайгу, затем мы, втроём, зашли внутрь строения. Оказалось, что внутри не намного лучше, чем на улице. Маленький домик, двухэтажный, из двух комнат, верхней и нижней, окна были выбиты, а крыша подтекала.

– Чем не отель… – протянув свою ладонь, указывая на это зрелище, сказал Макс, пытаясь скрыть своё отчаяние.

Я протёр камеру, которую всё это время нёс в руках:

– Не переживай, мы потом вырежем твою оплошность с видео, – заверил я друга, что его «мастерство на местности» никто никогда не увидит.

– Спасибо… – промямлил он и поднялся на второй этаж по лестнице. – Хочу заметить, как-то странно, оказывается здесь, наверху, в разы суше.

Я последовал за другом на второй этаж, было трудно подниматься с сумкой и камерой по лестнице, так как с таким грузом приходилось ползти вверх, но Максим подсобил, забрав у меня рюкзак, и протянул руку, за которую я взялся, затем он меня втащил наверх. Очутившись на втором этаже, я осмотрелся: действительно, каким-то образом здесь ощущалось даже неплохо. Только в одном углу комнаты оказалась лужа, образовавшаяся от падающих с потолка капель, а остальной, на удивление, пол – сухой. Максим отыскал в старых ящиках кастрюльку и подставил её, чтобы вода стекала именно в неё, а не в лужу, вода которой через щели уходила на нижний этаж.

Я достал из рюкзака фонарь. Мы могли бы им воспользоваться раньше, но он не водоустойчивый, да и вряд ли удалось бы осветить себе путь сквозь ливень. Всё это время дождь не прекращался, а на улице уже совсем стемнело.

– Как время летит… – прошептал Максим, понимая, что мы в доме находимся около получаса, но на улице стоит полная темнота.

Тайга сидела на первом этаже и поскуливала. Мы с Максом переглянулись, спустились за ней и без труда затащили собачонку наверх.

– Хочу сообщить, я камеру-то выключил, – сказал я Максу.

– Хорошо, – послышался ответ друга, который сметал пыль и грязь с пола метлой, найденной среди коробок.

Совершенно случайно наведя фонарь на потолок, я увидел нацарапанную надпись, которая меня ввела в недоумение: «Если будете лезть не в своё дело, то ждите беды!»

– Мааакс! Глянь-ка!

Максим поднял голову на потолок и прочёл про себя, помолчав немного, ответил:

– Возможно, это подростки баловались.

– Подростки? – переспросил я.

Если Максим прав, то поблизости должны находиться люди.

– Ну… возможно… – начал Максим, – если никто не баловался, то это значит…

– Не думаешь ли, что это те самые люди? Ну, те, что связаны с исчезновением местных жителей? – с усмешкой спросил я.

– Да вряд ли! Не в духе злодеев записочки на потолке оставлять! – ответил Макс, разведя руками. – И вообще… нам спать пора. Ой, как я устал. – Он потянулся и зевнул, его обычно зализанные волосы были растрёпаны. – Утро вечера мудренее!

Он продолжил сметать с пола грязь, после чего мы оба постелили мешки для сна и через какое-то время, наконец-то, улеглись. Максим, как стоило ожидать, сразу провалился в сон. Его режимом дня являлся «жаворонок», а я лично был «совой» и предпочитал в это время ещё не спать, поэтому мне приходилось наслаждаться тишиной.

Я перевернулся на бок и слегка задел ступнёй спящую у меня в ногах Тайгу, которая встала, покрутилась и улеглась снова рядом со мной с громким вздохом. В голове у меня крутились события сегодняшнего дня и пережитого страха. Мне казалось, что данное дело несерьёзное, что это всё неправда, поэтому складывалось впечатление, что вся эта история о похищениях фальшивая, однако, возможно, есть в ней какой-то смысл.

Я принялся вслушиваться в тишину и в «капельный барабан». Дождь медленно бил по крыше, как секундная стрелка часов у меня дома, чем больше я вслушивался, тем больше я засыпал…