Поэты должны путешествовать. Книга странствий

Издание второе, исправленное и дополненное

© Андрей Щербак-Жуков, 2023

© Интернациональный Союз писателей, 2023

От автора

Моя мама говорила: «Единственное, во что стоит вкладывать деньги, – это воспоминания». Видимо, поэтому я всегда любил путешествовать. Именно путешествия дарят нам самые яркие и незабываемые воспоминания. А работа в газете мне позволила, как говорится, совмещать приятное с полезным. Вот уже больше пятнадцати лет я работаю в книжном приложении Ex libris к «Независимой газете» (принятое сокращение – «НГ-EL») и несколько раз в году посещаю всевозможные литературные фестивали в самых разных городах России, а иногда и мира. Из всех литераторов наиболее склонны к общению поэты и писатели-фантасты – и те и другие периодически собираются то там, то там. И таких фестивалей становится с каждым годом все больше и больше…

И вот в какой-то момент я пришел к такой мысли. В наши дни литературные фестивали берут на себя функции, которые когда-то, в 70-80-е годы XX века, несли «толстые» журналы. Тогда, чтобы узнать, что нового происходит в литературной жизни других городов, книголюбы спешили в киоск «Союзпечать» за новым номером литературного журнала. Но сейчас «толстяки» не справляются с этой задачей. Увы, они не доходят до регионов. Да и практически не отражают жизни регионов. И теперь столичным литераторам, чтобы узнать, что происходит в других городах, нужно ехать туда. А регионалам нужно выбираться в Москву, Санкт-Петербург – чтобы донести до своих земляков литературные новости из «столиц».

В общем, чтобы литература на русском языке развивалась, чтобы был обмен творческими энергиями между городами, поэты и писатели должны путешествовать.

И вот еще в 2017 году я решил прокатиться «по волнам моей памяти» и вспомнить наиболее интересные литературные мероприятия, которые посещал. Я перешерстил подшивку «НГ-EL» за период своей работы в газете, собрал свои публикации, отредактировал их, что-то выбросил, что-то дописал… Так получилось первое издание книги «Поэты должны путешествовать». Тогда меня очень поддержал основатель Интернационального Союза писателей (ИСП) Александр Гриценко. Дело в том, что во многих из описанных путешествий мы были с ним вместе, несколько из них он даже организовывал. Под эгидой ИСП вышла на тот момент совсем небольшая книжка. Однако за нее я был удостоен звания лауреата Международного конкурса литературных произведений «Вслед за путеводной звездой» имени Лаврентия Загоскина в номинации «Публицистика» (Пенза, 2018) и Золотого диплома XI Международного славянского литературного форума «Золотой витязь» (Москва, 2020), который я получил из рук актера Николая Бурляева.

Кто-то сказал мне: «А ведь когда-нибудь в будущем по таким вот очеркам и репортажам будут изучать историю литературы нашего времени…» И ведь он был прав.

Время шло, я посещал новые литературные форумы, писал новые очерки и репортажи… Новое издание книги не просто «исправленное и дополненное» – оно стало больше в два раза. За это время мы прожили сложный этап в жизни и России, и мира: присоединение Крыма, антиковидная самоизоляция, военная операция… Все это отразилось и на литературной жизни. Все это вошло в новую книгу.

Недавно не стало Александра Гриценко… Это переиздание книги я хочу посвятить его памяти. Не стало еще многих, кто был упомянут в книге: Арон Гаал из Венгрии, Пётр Краснов из Оренбурга, Лоренс Блинов из Казани, Михаил Стрельцов из Красноярска, Владимир Шпаков из Санкт-Петербурга, москвичка Ирина Лежава и др.

Каждый текст в этой книге, каждый очерк или репортаж начинается с даты первой публикации. Чтобы читатель мог оценить движение времени, пути развития литературы. В нескольких текстах у меня были соавторы – их имена также указаны, публикации с ними согласованы.

Так давайте же вместе поглядим на литературную жизнь последних 15 лет.

Страна камня и ветра

Через месяц после Хельсинкской книжной ярмарки Финляндия стала главным гостем на московской Non/fiction

30.10.2008

Столица Финляндии Хельсинки построена прямо на скальных образованиях. Исторический центр еще более или менее гладок, но чуть ближе к окраинам современные здания чередуются с огромными серо-коричневыми валунами. Архитектура стремится сплести воедино старые камни и дизайн современного города. Есть даже уникальная для европейского христианства церковь – наполовину высеченная в скале, наполовину достроенная из камня, с куполом, плетенным из медной проволоки.

И над этим сосуществованием камней и зданий носятся пронзительные балтийские ветра.

Эти две стихии – камень и ветер – довлеют надо всем национальным характером финнов. Жители Хельсинки удивительным образом умудряются сочетать свежие ветры новых технологий с каменной основательностью и консерватизмом, с приверженностью старым традициям.

С 23 по 26 октября книжная выставка-ярмарка прошла в Хельсинки, а в конце ноября Финляндия станет главным гостем в Москве на Non/fiction. Готовится обширная программа – от выступления театрального коллектива «Сам-по» до семинара по рыбной ловле, который проведут популярные писатели.

Хельсинкская книжная выставка-ярмарка проходит в восьмой раз. До того подобное мероприятие было только на родине муми-троллей в городе Турку (рядом с ним расположен развлекательный парк, посвященный этим милым существам). В прошлом году за четыре дня Хельсинкскую выставку посетили 70 тысяч человек. В этом – похожие результаты. В первый день – 11, во второй – 17, в третий и четвертый – примерно по 20 тысяч. Для сравнительно небольшого города это очень много. Из-за наплыва людей в дни выставки даже трамваи ходили с перебоями, что здесь не случается никогда (городской транспорт ходит по расписанию – точному до минуты)!

В целом же Хельсинкская выставка очень похожа на нашу сентябрьскую ММКЯ. Она тоже в первую очередь рассчитана на простых горожан, а не на издателей-профессионалов – заключать договоры и покупать права они ездят во Франкфурт.

Также постоянно проходят встречи с писателями, презентации книжных проектов. На стендах можно купить книги по более низкой цене, чем в магазинах. В отличие от российских выставок-ярмарок, здесь довольно много стендов, на которых можно приобрести букинистическую и антикварную книгу. И, что самое примечательное, иностранных авторов практически нет. Ни англоязычных, ни французских, ни русских… Есть стенд Института Гёте и Совета скандинавских стран.

И всё! Только местные авторы! Финляндия и страны Скандинавии. И это не только государственная политика – простые финны не афишируют свой патриотизм, но в первую очередь интересуются отечественными авторами. Они поддались лишь нескольким всемирным увлечениям: Джоан Роулинг, Дэн Браун, Пауло Коэльо и Орхан Памук. Последнее довольно странно, если учесть, что существует только один человек, специализирующийся на переводах с турецкого на финский.

Подобная ситуация и в театре, который в Финляндии на большом подъеме. В Информационном центре финского театра, который помогает Информационному центру финской литературы готовить программу для Non/fiction, заметили, что более половины премьер – это постановки современных финских авторов. И при этом театральные залы не пустуют! Хотя профессиональный театр есть в каждом финском городе, население которого превышает 20 тысяч человек! А если оно превышает 30 тысяч, то театр пользуется особенной поддержкой.

Финны – народ конкретный. Они интересуются научно-популярной литературой, исторической, политической. 90 % выпускаемой литературы – non-fiction. Даже художественную литературу они предпочитают на актуальные темы – проблемы личности, все вопросы, связанные с одиночеством. В фокусе современной финской литературы – женственность и старость.

У главной книжной премии «Финляндия» – три равные по призовому фонду номинации: художественная литература, детская и научно-популярная. И интерес к лауреатам не в пример нам: известный российскому читателю роман Кари Хотакайнена «Улица Окопная» был не только удостоен этой престижной награды, но и продан тиражом 250 тысяч экземпляров! Финны с недоверием относятся к электронной книге, трогательно верны бумажному томику – при том, что Интернет буквально повсюду, половина населения столицы имеет читательские карточки библиотек.

Среди главных тем Хельсинкской выставки – «Прошлое в нас» и «Взгляд на человека». Большой интерес к истории, в том числе и к общей с нами.

Действие книги «Тройка» бывшего колумниста главной финской газеты Helsingin Sanomat («Хельсинкские известия»), а теперь писателя Яри Тэрво происходит в Петербурге, в ней рассказывается о Красной армии и Финской войне, а также о попытке покушения на Маннергейма – самого главного финского национального героя. В первый день ярмарки автор и министр иностранных дел Александер Стибб провели дискуссию «Будет ли в России демократия» – она была тут же отражена всеми СМИ. Вообще на днях ярмарки литераторы стали настоящими героями прессы. Глянцевые журналы вышли с портретами писателей Романа Шаца и Софии Оксанен на обложках. Невольно вспоминалось желание российских издателей поступить с точностью до наоборот – взять готовые лица с обложек и сделать из них писателей.

Выступил на ярмарке Хану Лунтиала – крупный чиновник, но при этом автор уже переведенного на русский язык романа «Последние сообщения», состоящего исключительно из СМС, отправляемых и получаемых главным героем. Поклонники буквально не давали проходу Кристине Ручирх, составляющей для финнов сборники современной российской прозы.

Будут они и в Москве. Поделятся с нами финским настроением, в котором камень сочетается с ветром.

Хельсинки – Москва

Операция на «Сердце пармы»

«Радужные пузыри» Алексея Иванова изменили реальность

Часть 1.

23.07.2009

На самом севере Пермского края, возле села Камгорт (что в переводе на русский язык означает «Город шамана») Чердынского района, прошел фестиваль «Сердце пармы». На официальном сайте он назван «фольклорным», а в пресс-релизах – «историко-литературным». В этом несовпадении отразилась четырехлетняя история мероприятия. Как подчеркивают организаторы, «идейная основа фестиваля – одноименный роман известного российского писателя Алексея Иванова». Он действительно принимал активное участие в организации первого «Сердца пармы», прошедшего в 2006 году. Вторым вдохновителем проекта был и остается Илья Вилькевич – когда Алексей еще работал учителем в школе, Илья был его учеником. Первый фестиваль был по-настоящему литературным – на него собрались 500 человек, но большинство их оказались поклонниками произведений пермского писателя. Другие, напротив, по-иному смотрели на историю Чердынского края и до хрипоты готовы были спорить с автором, «исказившим факты» в угоду художественной условности. Все крутилось вокруг романа «Сердце пармы, или Чердынь – княгиня гор». Сегодня в этом краю практически все связано с популярным в столицах писателем (подробно читайте об этом в одном из ближайших номеров, в рубрике «Стиль жизни»).

Из года в год количество людей, собирающихся на три летних дня на огромной поляне возле Камгорта, увеличивалось, а литературная составляющая этих собраний постепенно уходила все дальше. В этом году фестиваль собрал от трёх до четырёх тысяч человек, теперь его «основная творческая задача – окунуть участников и гостей “Сердца пармы” в традиционную русскую культуру XV–XVI веков и актуализировать искусство древних мастеров – народных умельцев, воинов, фольклорных коллективов». Всего перечисленного в этом году было в избытке. Продавались изделия из дерева, бересты и камня, аксессуары из льняной ткани, даже «пиво деревенское», по вкусу больше похожее на бражку. Народные умельцы не просто выставляли свою продукцию – они проводили мастер-классы: одни учили лепить из глины, другие – плести корзины из ивовых прутьев. Можно было даже под присмотром настоящего кузнеца попробовать поковать «чего-то железного». На профессиональной сцене сменяли друг друга музыкальные коллективы, представлявшие фолк-музыку как Урала, Средней России и Белоруссии, так и всего мира – Ирландии, Японии, Китая. Хедлайнером был легендарный «Калинов мост» Дмитрия Ревякина. Их музыка, усиленная мощными динамиками, звучала на всю поляну, но частенько ее перебивали песни, исполнявшиеся без всякого аккомпанемента и усиливающей техники, – это простые люди водили хороводы, играли в «Ручеек», затевали другие народные потехи. Резчики по дереву соревновались в искусстве вырезания «баб». Бойцы-реконструкторы устраивали настоящие ристалища. Их более мирные коллеги по увлечению в соответствии с древними обрядами разыгрывали свадьбу и другие праздники. Интересного было много.

Но вот самого Алексея Иванова на фестивале не было. В этом году – впервые. Слухи ходили разные. Одни говорили, что ему стал неинтересен нынешний формат, другие – что он теперь проводит время в компании с Анатолием Чубайсом. Точнее, писатель присутствовал опосредованно – на книжном развале, который, конечно же, тоже был, продавались шесть первых книг из основанной им серии «Пермь как текст». В нее входят как художественные произведения, так и культурологические работы, касающиеся особенностей Пермского края.

Так что все-таки фестиваль «Сердце пармы» – как его ни назови – является пусть и весьма причудливой, но все же формой бытования современной русской литературы. Ведь в его основе – книга. А значит, все по классике: «В начале было слово».

Часть 2.

30.07.2009

Эта история – о том, как сказка не то чтобы совсем уж стала былью, но довольно основательно утвердилась на пути к этому становлению. История эта уникальна и для современной литературы, и для современной экономики…

Чердынь (ударение на первый слог) – это районный центр на севере Пермского края. Больше трехсот километров от Перми, около пяти часов на автомобиле по дорогам, похожим на спину старого израненного крокодила. На рейсовом автобусе – все шесть… Севернее дорог практически нет, а поселки почти полностью деревянные. Дальше – дикая парма. Так географы называют местный тип леса.

Первое упоминание о Чердыни в русских летописях датируется 1451 годом. Тогда для Руси город имел стратегическое значение. В 1463 году здесь был основан мужской монастырь, а в 1535-м – построена крепость. Они сыграли большую роль в процессе освоения русскими Северного Прикамья и становления здесь православия. Город тогда назывался гордо – Чердынь Великая Пермь. Через него шли все пути за Урал. Он берег восточные границы государства Российского от татар-мусульман и вогулов-язычников.

В XVIII–XIX веках Чердынь была мощным купеческим и ремесленным городом. Ее жители обеспечивали коммуникативные связи между Поволжьем и диким Севером. Местные купцы разбогатели на том, что в теплое время года везли с юга по тракту хлеб, передерживали его до зимы, а потом по льду рек доставляли в дикие края, где дорог уже не было. Назад везли пушнину. В общем, Чердынь – типичный «конец географии». На этой особенности и строилась вся его экономика, благодаря этому город и развивался. Еще в середине XIX века здесь был построен водопровод, для сравнения: в Перми он появился уже в 20-е годы XX века. Строились церкви, основывались музеи, кипела жизнь… Благодаря удаленности Чердыни от центра и относительной изоляции все здесь самобытно, всё – не как у всех. Вот, к примеру, православный канон запрещает изображать Святого Христофора с песьей головой. По легенде, он был очень красив и не имел отбоя от женщин – он попросил Бога сделать его немного пострашней, и Всевышний наградил его собачьей головой. Но рисовать его таким запрещено – исключительно с человечьим ликом. И только под Чердынью, в поселке Ныроб, в церкви, построенной возле ямы, в которой Борис Годунов морил опального боярина Михаила Романова, есть фреска с псоглавым Святым Христофором. Другой пример: нигде в православных храмах нет скульптур Иисуса Христа, только иконы. В католических – пожалуйста, сколько угодно. И здесь – на севере Пермской области. И не одна, а целый канон – специалисты называют его «Христос в узилище», а острословы-богохульники именуют «Иисус, заснувший на партсобрании», ведь деревянная скульптура изображает Сына Божьего сидящим и скорбно подперевшим голову рукой.

При этом никакого производства, никакой промышленности в Чердыни не было никогда. Только в Соликамске – на полпути от Перми – добываются калийные удобрения. Поэтому в XX веке Чердынь оказалась глубокой периферией. При советской власти этот район был полностью дотированным, сам не производил ничего. Кажется, время прошло стороной. Современная Чердынь в основном двухэтажная и мало отличается от того, чем она была полтора века назад. В ней по-прежнему топят дровами. Зданий XX века мало, и они не бросаются в глаза. Наверное, на каждом втором здании – табличка «Памятник архитектуры». Эдакий музей под открытым небом. Вроде Кижей. С тем отличием, что в Чердыни живут люди. В основном – бюджетники. Живут натуральным хозяйством – по улицам в изобилии ходят козы и овцы, встречаются коровы и лошади. Сейчас в городе живет чуть больше шести тысяч человек.

Неизвестно, как сложилась бы судьба Чердыни и всего района, если бы в 2003 году не вышел роман «Сердце пармы» (оригинальное название – «Чердынь – княгиня гор») и все продвинутые литкритики обеих столиц не заговорили о пермском писателе-самородке Алексее Иванове. Исторический роман о завоевании Сибири, написанный объемным, сочным языком, в одночасье стал модным, а его автор – авторитетным. На самом деле Алексей Иванов к своей литературной славе шел долго и неровно. Начал он с фантастических повестей. Его открыл редактор свердловского журнала «Уральский следопыт» Виталий Бугров. Он напечатал две первые повести Иванова еще в конце 80-х, он рекомендовал его на семинар молодых фантастов, где тот познакомился с Сергеем Лукьяненко… Но дружба эта плодов не принесла – номер журнала, куда Сергей «пробил» третью повесть Алексея, пошел под нож из-за конфликта со спонсорами. В 1994 году Виталий Бугров умер. Иванов, окончив университет, вернулся из Свердловска в Пермь. Лукьяненко перебрался из Алма-Аты в Москву. Интернета тогда еще не было, связи с «миром фантастики» порвались. Иванов работал в школе, как инструктор водил туристические группы…

Зато после выхода «Сердца пармы», «Географ глобус пропил», а потом и «Золота бунта» об Иванове заговорили – в том числе и в Чердыни. Поначалу на него обиделись. Православным жителям города показалось, что писатель неверно показал ужасы насильственной христианизации местных язычников. Им не понравилось, что епископ Иона описан «пустоглазым», коварным и несимпатичным. Краеведы утверждали, что все, мол, было не так. Уже забавный момент – далеко не на каждую художественную книгу обижаются. Публицистика – не в счет.

И те, кто восторгался Ивановым, и те, кто обижался на него, не понимали самой природы его прозы. Он не просто начинал как фантаст, говоря иначе – сказочник. Он так и не стал настоящим реалистом. Фантасты конструируют миры, выдумывают их. «Когда я наловчился выдувать эти радужные мыльные пузыри, мне захотелось попробовать свои навыки Демиурга и на этой реальности, – рассказал мне однажды Алексей Иванов. – Попросту говоря, с арсеналом приемов, наработанных в фантастике, я решил создать мир, максимально похожий на наш». Так он и работает по сей день. Его проза – это, по сути, сказки. На самом деле все было не так. Князя, правившего в Чердыни при Грозном, звали не Михаил, и жена у него была русская, а не вогулка-оборотень, как в романе!

Однако эти сказки – так красиво и талантливо, с такой любовью и знанием материала были они написаны – смогли повлиять на реальность. Благодаря произведениям Алексея Иванова о Чердыни о ее истории заговорили, ею заинтересовались. Потянулись туристы, появились турфирмы. А пять лет назад здесь не было ни одной гостиницы, в которой туалет и душ были бы в номере! В 2006 году вместе с Ильёй Вилькевичем, который учился в школе, когда Иванов там преподавал, они задумали фестиваль «Сердце пармы». Администрация Пермского края, клюнув на столичный авторитет писателя, поддержала затею. В этом году фестиваль проходил в четвертый раз, приезжали целыми семьями, с детьми…

Владелец скромной турбазы возле Чердыни признался, что с момента выхода романа «Сердце пармы» его доходы выросли вдвое, а после появления фестиваля – еще вдвое. В целом по всему Пермскому краю за это время туристический бизнес возрос в три-четыре раза! Конечно, дело тут не в одном Иванове. Но началось-то с него! И сейчас все экскурсоводы, рассказывая о местной старине, отталкиваются от прозы Иванова: вот, мол, у Алексея Викторовича написано так-то, а на самом деле было так-то… Туризм-это лишь одна сторона дела. У чердынцев появилась и начала развиваться региональная самоидентификация, они по-другому взглянули на свой край, полюбили его и стали патриотами.

Об этом стоит вспоминать, когда ведутся споры о том, какую роль литература играет в современном обществе, о том, что она незавидна и мала. А вот вам и совершенно другой пример: всего одна книга изменила всю жизнь, вплоть до экономики, в целом районе. В общем, писать надо лучше. Любить и знать то, о чем пишешь.

Чердынь – Пермь – Москва