День непослушания

© Щепетнов Е.В., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Глава 1

7 июня, вечер. Андрей Комаров

– Ну, давай, пока! Осенью увидимся! Отдыхай! – Тренер протянул мне руку, и я осторожно ее пожал.

Он был седым, небольшого роста, морщинистым, совсем не видным человеком. Возраст, что поделать! Но рука крепкая, цепкая, будто из железа. Рассказывали: как-то не так давно он стоял на остановке, и докопались до него три гопника. Ну, как это обычно бывает, типа: «Дед, дай закурить! Нету?! Не куришь?! А если поищем?!» – и всё в таком духе. Сейчас активизировались эти, как их… обсосы чертовы… АУЕ. «Арестантский Уклад Един». И откуда повылезала такая мразь? Мне про девяностые рассказывали – вот такая же примерно хрень была. Вроде как. Я-то само собой не видел. Я гора-а-аздо позже родился, так что никак при всем желании не мог увидеть эти самые «лихие девяностые».

Хотя и желания у меня такого никакого не было, если честно. На кой мне вся эта уголовная хрень? Я даже читать про те годы не люблю, как и про сухой закон в Америке. Ну, было, да. Стреляли, да. Кучу народа положили. Ну и что? Сейчас другое время. Живем!

Но да речь не о том. В общем, наехали ублюдки на «дедушку». Только вот «дедушка» вообще-то мастер спорта международного класса по боксу. В прошлом, да, но ведь навыки никуда не деваются! И все рассказы о том, что с годами реакция становится слабее – это для идиотов. Вон посмотрите, как китайские ушуисты скачут! «Старички»! Молодые обзавидуются!

Три удара – три нокаута. Сел в маршрутку и уехал.

Ненавижу тварей! Хотели над дедом поглумиться. Ну вот правда, что у них в головах? Седой человек, беззащитный (и я не про Фаткуллина!), надо свою удаль показать!

Надеюсь, он им челюсти поломал. При правильно поставленном ударе челюсть ломается на раз, как стеклянная. Главное – знать, куда ударить. «Дедушка» точно знает. Хороший он мужик, уважаю! Да что «уважаю»? Считай, родня! Он мне как дядя. Или как дед родной.

Распрощавшись с тренером, медленно побрел к остановке. Ехать мне в Юбилейный, мы там живем. Папа, мама и я. Больше у нас тут родни нет. Папа говорит, перемерли все его родичи. У мамы родня на Урале. В Орске у нее брат, дядя Яша, а мои дед и бабка дальше Орска живут, в забытом богом и людьми рабочем поселке Домбаровка.

Был я там, в этой Домбаровке, и не раз, и впечатление просто ужасное – степь кругом, пыль… выгоревшая трава… старые терриконы… и… и ничего больше, чтобы «и». Дед раньше работал в геологоразведке бурильщиком, а потом геологоразведку прикрыли. Так что и работать ему стало негде. Но тут пенсия подоспела. Так что застряли мои деды в Домбаровке среди степей.

Да и по правде сказать, а куда им податься? К нам? Продать дом и купить что-то в Саратове? Так их домишко доброго слова не стоит, кто за него нормальные деньги даст? А наш Саратов хейтеры хоть и называют грязным Засратовом, так все-таки областной город с почти миллионным населением, а если с Энгельсом посчитать, который почти Саратов и расположен через речку по имени Волга, так и больше миллиона будет. Соответственно и цены не как в Домбаровке. Вот и сидят там, телевизор смотрят и буржуев ругают. Мы им подкидываем деньжат (я сам слышал, как папа с мамой об этом говорили), дядя Яша подкидывает, так что не бедствуют. Да и пенсии вроде как неплохие – я слышал, что у геологов хорошие пенсии. Точно не знаю, но вроде как хорошие.

Как мама здесь оказалась? За тридевять земель от Домбаровки? А папа увез! Он, бывший военный, уволился и какое-то время жил в Домбаровке. Встретил маму в поликлинике – она терапевтом там работала, а ему какая-то справка была нужна. Или простыл, что ли… не помню я точно – в общем, увидел ее и сразу запал на девчонку! Ага, эпичные истории из семейного архива, никому не интересные, кроме их участников и детей с внуками.

Нет, я не циник. Но когда слышишь эту историю в пятисотый раз, начинаешь ее тихо ненавидеть. Глупо, да, понимаю – не дурак! Мне все-таки пятнадцать лет стукнуло пятнадцатого мая! Но вот так – каков есть.

Кстати, в боксерскую секцию меня отец привел. Говорит, мужской спорт! Он сам когда-то занимался, в юности, даже мастера спорта добыл. Когда в армии служил. А потом остался по контракту, получил звание… служил где-то – где точно, я не знаю, не говорит. Подозреваю – воевал. Видел я его ордена, хотя он их усиленно прячет! Зачем прятать-то, не понимаю. И следы от пуль видел – он ранен в левую руку, в грудь и в ногу. Только вот говорить о них отказывается категорически. Мол, подрастешь, тогда и расскажу! Только куда мне еще расти-то?! Хе-хе-хе… в пятнадцать лет сто восемьдесят четыре сантиметра рост! Тренер, к слову, мне в подмышки дышит!

Хотя почему и не подрасти? Отец-то сто девяносто пять. А дети всегда выше своих отцов вырастают – сыновья, имею в виду. Хотя сейчас и девчонки еще те кобылы! Вымахают – ой-ой!

А мне, с моим ростом, в боксе, если честно, одни плюшки! Нет, не в смысле, что я плюхи получаю, совсем нет! Плюшки – в смысле «очень хорошо». Ну, вот только представить – выходит против меня чувак моего возраста, и… он на голову ниже! А кто виноват? Расти! Каши больше ешь! Хе-хе-хе…

Я, когда пришел в секцию бокса, был рыхлым, с лишним весом. Меня мама даже к эндокринологу водила – вымахал здоровенный, разжирел! Небось, непорядок в организме! Но оказалось, порядок. Надо только больше заниматься, бить по груше, и станешь ты большим и красивым. Главное, чтобы нос не своротили. И уши не сломали.

Да-а… как же мама ругала отца! «Бить по вместилищу разума! Последние мозги вышибут! Тебе, видать, вышибли, что ты его туда повел! Обалдел, что ли?!»

Вот прям обидно стало – чего «последние»-то?! Учусь я вполне так… ну, на тройки, да! И что? И без золотой медали можно в люди выйти! Кстати, решил – или в военные пойду, или в менты. А что? Папа участковый, вполне себе хорошая работа! Все уважают, и даже денежки водятся. Невеликие, но есть. Нет, взятки он не берет, насколько я знаю. Не такой человек. Да и какие взятки у участкового? Не ГАИ же.

Хотя кто знает… я же в это дело нос не сую. Нам хватает денег. Мама в поликлинике работает, тоже денег приносит. Да, «Мерседеса» нет – ездим на «Гранте», ну и что? Везет тачка, да и ладно. Вот выиграю Олимпийские игры, и будет у меня джипяра!

Нет, ну а чего? Я уже сейчас камээса сделал, только возраст не позволял получить. Тренер говорит, что я перспективный. Да и сам знаю – в хорошей я форме. Дыхалка – норм, скорость – норм, мускулатуры – хоть отбавляй! Мне моих пятнадцати никто не дает!

В армию пойду – сразу в спортроту. А там выучусь. Офицера получу, вот и буду армейцем ездить по соревнованиям. А что, мне нравится. Я люблю спорт. Люблю ощущение ноющих от нагрузки мышц, люблю запах спортзала, люблю мандраж соревнований… и радость, переполняющую душу, когда ты стоишь на верхней ступеньке! Классно ведь!

Мама потом успокоилась – на улице не болтаюсь, не курю, не пью, школу не прогуливаю. А что еще мамам надо? Ну, стучат мне иногда по башке, так не сильно же. Да и я стараюсь не дать им постучать.

В общем, впереди лето, пляж, солнце! Тренировки до осени прекращаются – мы же любители, не профи. На сборы пока не ездим. Все впереди, а пока каникулы! Ура-а! Оценки выставлены, экзамены сданы (пусть и с грехом пополам), теперь – отдыхай! Играй на компе, гуляй, бегай на городской пляж, купайся!

Папа грозился нас отвезти в Крым – посмотреть, как этот полуостров там крымнашится, по мосту проехать. Но что-то верится с трудом – отец вечно в работе, вечно времени нет. Участковых вообще не хватает – никто не идет туда работать. Взяток не дают, а пилюлей от начальства больше чем достаточно (с папиных слов!), так что текучка бешеная. Пришел человек, поработал годик-полтора и ну валить из участковых в охрану или в гаишники. В охране ни хрена делать не надо, а в гаишниках бабло можно рубить. Ну и вот снова папа мой на три участка пашет. Ему не привыкать, он большой!

Ругается, конечно. Грозится на пенсию выйти – возраст-то позволяет. И выслуга. Сорок шесть ему уже. С мамой у него разница в одиннадцать лет. Мама еще молодая, ну что такое в наше время тридцать пять лет? Да она и выглядит как девчонка – худенькая, маленькая, эдакая снегурочка. Когда нас с папой видят рядом с ней, люди только ахают. Ну как такая могла родить МЕНЯ?!

Трудно родила, насколько знаю. Потому нет у меня ни сестер, ни братьев. Нельзя ей. Иногда жалею, что, кроме меня, нет у нас в семье детей – наверное, весело, когда у тебя куча братьев и сестер. А с другой стороны, посмотришь, как братья-сестры собачатся, в кровь друг другу морды бьют, ненавидят друг друга, так и подумаешь: а на фига мне это надо? Когда один – все плюшки мои! Вся любовь родительская – мне!

Ага, эгоист чертов! Хе-хе… Нет, не эгоист я – прагматик.

Да, вот такие слова знаю! Начитанный, однако. Книжки читаю, в последнее время вот слушать пристрастился. Все больше фантастику – про попаданцев всяких. Ну и в сетевые игры гамаю. «Силкроад», «Айон», все такое. Правда, в последние годы мало уже стал играть. Некогда. После тренировки – какой тебе «Айон»? Дополз до дома, сделал уроки да спать! А утром опять в школу.

Ненавижу школу! Ненавижу, и всё тут! Нет, меня там никто не обижал – да и попробуй меня обидь! Я спокойный, как танк, и так же наеду – только кости захрустят. Просто не люблю сидеть целыми днями на жестких стульях и слушать всякую чушь, которая мне в жизни, скорее всего, не пригодится. В общем, не хочу в школу!

– Эй, Комар, здорово, штоль! Зазнался? Типа чемпион стал?

Тьфу! Задумался, не заметил – Вадька. Вадим Гладин. Вообще-то говнюк, если разобраться. Когда-то мы с ним почти дружили, гуляли, играли вместе. Потом он пару раз неправильно себя повел, паскудно – я его и послал подальше. Мы с ним в одном классе учились, а потом он на Гору перевелся, родители в ПНГДУ работают, квартиру тут купили, чтобы не ездить на работу с Юбилейного. Ну и перевели его в одиннадцатую школу.

Я его давно не видал, года два, не меньше. И не скажу, чтобы хотел видеть. И вообще, терпеть не могу, когда меня Комаром называют. Кто ты такой, сморчок, чтобы меня Комаром называть? Вырасти вначале!

Я-то вырос, а вот Вадя остался прежним. Только вертлявый стал, как на шарнирах. Под уголовника косит. АУЕ, что ли? Ну что их так туда манит? Что хорошего, если ты на кичу загремел? Это крест на всем! Ни хорошей учебы, ни в менты, ни в армию – никуда! Только на нары. Дебилы, ей-ей!

Отец всегда ругался: молодняк пошел – просто мразь какая-то! Даже в девяностые такого не было. Тогда просто выживали, голодали. В бандиты шли не от хорошей жизни – просто некуда было деваться. А сейчас чего? Вот Вадька – чего ему надо? Родители в нефтянке, хорошо зарабатывают. А сынок? Сынок ходит, как этакая братва из сериала про «Бригаду». Типа черная масть! Какая ты масть?! Говно ты на палочке!

– Чего надо, Вадя? Че хотел?

– Поздороваться хотел. А ты вон че… зазнался! Видали, пацаны? Комар какой важный стал! Папа мент, так теперь на пацанов можно класть с прибором, да? В натуре ты козел, Комар! Мусорская прокладка!

Так. Похоже, сейчас начнется. Ну ладно, обсосы, щас я вам камээса покажу. Не видали еще камээса? Увидите!

– Слышь, Глад… – вмешался один из парней, что были с Вадимом. – Че ты с ним базаришь?! Это же мусорской! Смерть мусорам! АУЕ форева!

Я оглянулся по сторонам – никого. Даже на остановке никого нет – все как будто испарились. Вот только что ждали маршрутку – и уже никого нет! Почуяли кипеж, что ли? Так. Пофиг. Их четверо вместе с Вадей. По слухам, Вадя там вроде как карате занялся, вот сейчас и быкует. Типа крут сделался!

Кстати, это давнее противостояние: кто круче, боксеры или каратисты. Вечно кто-то начинает на эту тему рассуждать – мол, кто кому набуздает. Тренер говорит, ерунда все, балет это. Чтобы получить реальный результат от того же карате, надо заниматься долгие годы, да еще и не простым карате, а контактным. То есть реально получать по мордасам. И реально наносить удары, по противнику. А таких контактников хорошо если процентов пять, а скорее всего один процент и меньше. Остальные – балеруны, которые танцуют свои «ката», имитируют удары. А вот нас учат нокаутирующим ударам. Нас учат принимать удары и отдавать.

Помню, ролик в сети смотрел – там вышли в круг два бойца, один занимался капоэйрой, второй – чистый боксер. Тот, что с капоэйрой, сальто делал, колесом ходил, на одной руке стоял – круто, красиво! Ну, типа на зрителя маркетинг наводил. Понтовался, проще сказать. Боксер стоял и смотрел на такое чудо. А потом сошлись. Три секунды длился бой. Боксер просто поймал этого акробата на прямой правой, и тот лег, как трава. Все! Бой закончен!

Медленно опускаю сумку с плеча на землю, боковым зрением вижу, как двое заходят с боков, а Вадя и еще один ушлепок остаются передо мной и вроде как незаметно делают небольшой шажок. Сердце колотится, даже немного потряхивает. Дрожь в руках. У меня всегда так бывает перед соревнованиями, а когда начинается бой, успокаиваюсь.

Итак, первого валить Вадю, потом того, слева, тощего длинного парня моего возраста. Да они все моего возраста, плюс-минус. Одноклассники Вади, точно. Про эту одиннадцатую школу рассказывали, там у них западло хорошо учиться. Отличников бьют – мол, прогибаешься перед режимом. Реальный пацан не прогибается! Только козлы гнутся перед красной мастью!

Заигрались, твари. И если бы только в Саратове! Говорят, и в других городах такое. Как будто вирус такой пошел!

Главное, чтобы у них «пера» не было. Попишут ведь, твари. А могут и до смерти. Ауешники – еще те гниды. Ненавижу! И не потому, что папа мент – просто ненавижу, и все тут! Строят из себя крутых бандитов. Ну, ближе, ближе, твари!

И тут грохнуло! Да так грохнуло, что стеклянная коробка остановки заколебалась, зазвенела, а я едва удержался на ногах!

Вспышка! И по небу огненная полоса!

– Да … ь!

Мои противники растерянно застыли там, где их застало. Что именно застало? Да кто же его знает, что застало! Первая мысль – америкосы бомбанули. А что – в Татищеве ракетные шахты, туда будут долбить в первую очередь, а до нас уже взрывная волна докатится. Кстати, тоже мало не покажется, тут расстояние по прямой сорок километров. Если положат в Татищеве что-то большое, и тут будет кисло.

Еще вспышка! Еще!

Много, много вспышек!

Грохот, будто пролетел сверхзвуковой бомбардировщик! Вот ни хрена себе!

– Дым! Гля, пацаны, промысел по ходу горит! – радостно взвизгнул один из парней. – Щас пожарники поедут! Ништя-а-ак!

– Ты че, ох…л?! – резко бросил крепыш, что стоял справа. – Какой ништяк, в натуре? У меня маман на промысле работает! Ты че, радуешься, что моя мама сгореть может, а?! Ты че, козлина, в натуре, берега попутал?! Ты че базаришь?! Как с гада щас спрошу!

Я потихоньку поднял сумку, повесил на плечо и пошел в сторону, стараясь не оглядываться на моих потенциальных противников. Лучше к следующей остановке дойду, не разломлюсь. Во-первых, эти твари вполне могут накапать на меня в ментовку, и я буду неправ. Ну… когда им челюсти переломаю. По закону – я должен позволить им себя избить и потом уже заявить в полицию. А если я все-таки переломаю им челюсти и носы, меня же и посадят. Ведь я боксер, а, как известно, это отягощает вину. Потому что профессионально владею приемами рукопашного боя. А то, что они сами занимаются дрыгоножеством, никому не интересно. Пострадавшие-то они, а не я!

Дикость, конечно. Папа всегда ругается по этому поводу – дурное у нас законодательство. Кстати сказать, он всегда был за свободное владение и ношение короткоствольного оружия – тех же пистолетов. Мол, когда будут знать, что жертва может ответить, уже не так буро полезут. Наверное, он прав, хотя мама и говорит, что, если раздать оружие всем желающим, сейчас и начнется беспредел.

Глупости, конечно. У нас вот дома два ствола – охотничьих, конечно. Папа еще с юности сохранил. Пятизарядка «МЦ-21–12» и курковая тулка «БМ», шестнадцатого калибра. Папа раньше ездил на охоту – зайцев гонял. Но в последние годы не ездит – некогда. А ружья лежат, и патроны лежат. Выезжали как-то, стреляли по банкам. Он меня учил ружьями пользоваться – мол, в жизни пригодится. Гораздо лучше кортика, точно можно от бандитов отбиться.

Почему кортика? Ну, это анекдот такой, его президент рассказывал. Парнишка один взял и сменял папин кортик на красивые дорогие часы. А отец обнаружил такое безобразие и говорит: «Да, хорошие часы! А вот теперь представь, сынок: пришли в наш дом бандиты. Меня убили, твою сестру и маму изнасиловали, избили. А тут ты выходишь с часами и говоришь: «Московское время двадцать часов пятнадцать минут!»

Я всегда смеялся, когда слышал этот анекдот, хотя и не совсем понимал – что может сделать кортиком какой-то там пацан. А вот ружьем – да! Если что, патронов у нас хватает. Всякое там АУЕ поляжет, как трава!

Помню, как первый раз выстрелил из бээмки. Мне десять лет было, я тогда еще мелкий был, ну и вот, приклад взял, да и на плечо положил. И жахнул!

Ох оно и лягнуло! Губу разбил и указательный палец скобой рассадил. С тех пор знаю, что ружье – это серьезно, даже если оно и выглядит так несерьезно, как бээмка.

М-да, красиво! Нет, не ружье красиво, хотя я обожаю оружие. Любое оружие! Ружья, ножи, мечи, пистолеты! В игре я всегда воин, «танк». Нравится мне мечом махать! В отца, видать, он тоже оружие любит.

Красиво – на небе! Все небо в росчерках! Метеориты, теперь понятно. Только таких метеоритов я и не помню. Челябинский? Так он один был такой! А тут – все небо в полосах!

И снова жахнуло. Да не где-то, а рядом! Меня даже воздухом толкнуло! По Бакинской как раз ехал какой-то джип или не джип – так от него осталась только кабина! Капот, двигатель – все разлетелось вдребезги! Мимо меня что-то промелькнуло – успел заметить, все-таки реакция боксерская. Когда опомнился после того, как бабахнуло, – взрыв это был, что ли? – в огромном старом тополе торчала железяка. Не знаю, где в машине стояла эта кривулина длиной сантиметров тридцать и похожая на кривую букву Г, но то, что она когда-то была в машине – это точно.

Мороз по коже продрал. А если бы чуть правее?! Ой-ой… башки бы как не бывало! Самое интересное – люди в машине остались живы! И, похоже, даже не пострадали. Вылез мужик и с ним девчонка – оба, видать, в шоке, глаза вытаращили, смотрят на машину.

Жалко машину, ага. Новая была! Или был? Ну, если джип – был. Если машина – была! По русскому у меня отлично. Я хоть и спортсмен, и мне положено быть тупым, с выбитыми мозгами (хе-хе-хе!), но соображаю. Читаю много. Отец приучил читать. Правда, теперь все больше слушаю – времени нет читать. Но зато везде книжки слушаю – в автобусе, маршрутке, даже в спортзале. Тренер вначале ругался, потом отстал. Не мешает же!

Ну ладно, поглядел на аварию, и хватит. Домой надо ехать! И только тут дошло в полной мере: а я ведь только что едва не погиб! И не только от железки – ведь метеорит мог попасть и в меня! Шлеп! Как жучка бы прихлопнуло!

Кстати, читал про то, как исчезли динозавры. Есть такая версия, что динозавров метеорит убил. Жили они себе, жили, жрали все, что шевелится, и вдруг… рраз! Метеорит в Землю шарахнул! Земля аж повернулась, полюса сменились. И там, где были леса, стала пустыня, где степи, лед нарос. Ну и так далее. В общем, климат сменился, и динозаврам кирдык. Когда я об этом прочитал, сразу подумал: а если?! И будут нас раскапывать, как динозавров! И вот как нарочно – бах! И готово! Чуть не прибило каменюкой!

А дым над промыслом такой… конкретный. Неслабо горит! Опасное это дело. С Горы нефть в Волгу пойдет, потравит рыбу. Пляжи загадит. Несчастной Волге и так уже досталось – рыбы нет, грязная. Вся рыба внизу, до Волгоградской плотины, а у нас грязная помойка, а не Волга! Отец всегда ругается по этому поводу: эта ГЭС – какое-то дьявольское сооружение. И что ведь творят! Вот сейчас, к примеру, нерест рыбы. Куда она нерестится? На кустики, на подводную траву возле берега – чтобы тепло, чтобы к солнцу поближе. Инкубатор, так сказать. И тут эти самые начальники с ГЭС дают приказ – открыть плотину! Сбросить воду! Слишком много ее накопилось, воды этой. Ну и открывают. Уровень воды падает, и вся икра остается на берегу. Высыхает. И как это назвать? Это даже не головотяпство, это преступление! За это сажать надо!

Я согласен с отцом, верю ему. Если он сказал, все так и есть. Папка редко ошибается, и только по незначительным поводам.

Пока думал о Волге и вообще обо всем, подошла маршрутка, обогнув разбитый автомобиль, из нее посыпались люди, тут же изумленно оглядываясь на казненный джип. Я открыл дверь маршрутки рядом с водителем и плюхнулся на сиденье. Хватит на сегодня приключений! Домой хочу! К маме! Сейчас борща натрескаюсь и спать… устал, ей-ей. Впереди лето, впереди каникулы, и все будет хорошо, очень, очень хорошо!

8 июня, 10 утра. Настя Самойлова

Вот это ее занесло в глухомань! А все мамочка! «Поезжай к бабушке! Отдохни! Там Волга! Пляж! И бабушка рада будет! Бабушку навещать надо!» Ага, навещать! А сама свалила с Арнольдом на Мальдивы! А Настя теперь должна протухать здесь, в дурацком Саратове! Засратове! Вот! Засратов! Тьфу!

Настя потянулась, от чего ее майка задралась едва не на шею, и задумчиво почесала левую грудь. Потом внимательно осмотрела ее на предмет прыщика и недовольно поморщилась: сыпь какая-то, что ли? В этом городишке, того и гляди, подцепишь какую-нибудь дрянь! То ли дело Москва! Чистота, порядок. Все выметено, все красиво. А здесь… пыль, дороги дрянные, да и люди, честно сказать, хреноватые! Саратов, одно слово!

Нет, она уже не саратовская! Ведь бо́льшую часть жизни прожила в Москве! И она не такая лохушка, как здешние девки! Тут и ребят нормальных нет, не с кем пообщаться. О чем со здешними говорить? Московских новостей они не знают, а саратовские ей не интересны. Да и город ей не интересен. Волга? Да на кой черт ей это грязное болото?! Кстати, даже на пляж не с кем пойти! Она никого тут не знает!

Настя встала, подтянула трусики, подошла к зеркалу, висящему на стене. В это зеркало когда-то смотрелась и мама, перед тем как отправиться на завоевание Москвы.

Мама была актрисой. Не самой успешной, хотя роли в кино у нее и были, но все-таки актрисой. Притом красивой, очень красивой женщиной! И в общем-то, не дурой, это все говорили. Только вот не везло ей – ни с ролями, ни с мужиками. По крайней мере, она так говорила – не везет! Уже став постарше, Настя стала понимать, что все не так просто, что вряд ли мамины неудачи – результат происков многочисленных завистников и врагов. Вполне вероятно, что мама посредственная актриса, которая только и умеет, что надувать губки, становиться в профиль с задумчивым взором и при первой же возможности обнажать свое замечательное тело. На которое, само собой, имеется целая туча желающих.

И с мужиками все непросто: уж очень мамочка любит повеселиться, да еще и в компании мужиков. Мужики любят шлюх, без всякого сомнения, вот только женятся на них очень редко и неохотно. А маме очень хотелось замуж, очень! Возраст-то уже того… за тридцать! Скоро не помогут ни дорогие кремы, ни процедуры. Ботекс, операции – это все для замужней.

Настя ее прекрасно понимала! От матери она унаследовала кукольную мордашку, великолепное тело, форму которого поддерживала в спортзале (модно быть спортивной и вести ЗОЖ!), а от отца, который растворился в неизвестном направлении после рождения Насти, – холодный, расчетливый ум.

Дурой Настя не была, это точно, и трезво оценивала свои шансы. Вот окончит школу, а потом… Неплохо бы поступить во ВГИК, но кто ее туда пропустит? Там только свои! А мама, при всей ее тусовочно-киношной деятельности, к «своим» никак не относится. Так, мелкая шлюшка-актриска, которой можно поделиться с другом. Не профессиональная путана, но… как-то близко к тому.

Противно, да. Настя такой не будет, точно!

Училась она на отлично, не выпивала, наркотой не баловалась, занималась фитнесом и даже бегала по утрам. С мальчиками не тусовалась – в свои пятнадцать лет была не просто девственницей, но и не участвовала ни в каких игрищах, придуманных развиты́ми и продвинутыми одноклассниками, в которых можно было получить сексуальное удовлетворение без обычного секса. Никакого петтинга, так сказать. Никаких вписок, записок и всякого такого. «Руссише герлз – облико моралез!» – как она любила обламывать очередного желающего потискать ее не такие уж и маленькие, крепкие груди.

Нет, вообще-то она парней понимала – модельная внешность, шлюховатое, глуповатое личико, титьки торчат так, что никакого лифчика не надо, – естественно, парням хочется познакомиться с ней поближе. Но ей этого не надо. Она знала, чего хочет, – или ВГИК, или МГУ, потом богатый мужчина, и… все будет хорошо. Не как у мамы!

Именно мужчина, а не щенок, не разбирающийся в жизни и живущий за счет папаши. Мужчина, который будет носить ее на руках, холить, лелеять и даст ей все, что она ни попросит! И она отдаст ему свою девственность и свою душу. Потому что так правильно. А если он вздумает ее предать, попробует от нее отделаться – отсудит у него пару-тройку миллиардов зеленых и будет жить в свое удовольствие. Вот так, и никак иначе!

Скучно. Вчера, правда, был прикол – метеоритный дождь! Вот это прикол так прикол! Все небо в полосах! Как будто его кто-то исчеркал! Настя смотрела на полет метеоритов с лоджии – красиво просто невообразимо!

Потом слушала в новостях – оказывается, такой дождь прошел по всему миру, не только в России. Где-то даже с последствиями: разрушения, пожары и все такое прочее. Кстати, в новостях и Саратов упомянули, мол, на нефтепромысел камешек залетел. Занимаются тушением пожара, бла-бла-бла… все пожарные со всего города. Но отсюда не видать… Потушат, чего уж там.

Настя снова зевнула и побрела в ванную, на ходу стягивая маечку и трусики. Снова посмотрела в зеркало – ну нравилось ей себя разглядывать, нравилось! Рост почти сто семьдесят! Ноги – от зубов! Соски торчат! Голубые глаза блестят! Золотые локоны кудрятся! Ну не хороша ли я?! Кто на свете всех милее, все прекрасней и белее?!

Нет, насчет «белее» – Настя белизну не любила. Красивый загар – наше все. И лучше чтобы никакого следа от лифчика и трусиков. Где в Москве загорать? Да что, соляриев мало, что ли? При каждом фитнес-центре их как грязи! Мамочка следит за своей физической формой и на Настю денег не жалеет (небось надеется на ней паразитировать мамуленька, когда в тираж выйдет!), так что Настя и занимается, и загорает. Загар ровный, красивый, золотистый. Жаль, что некому показать, но… если надеть короткие шортики, короткий топик и пройти по улице – сто процентов гарантии, что все парни и мужчины просто свалятся к ее ногам, как подрубленные деревья!

Мамочка, перед тем как отправить к бабушке в Саратов, посмотрела на нее этаким странным-престранным взглядом и задумчиво так сказала: «Хороша! Мечта педофила!» И после этого законопатила Настю в Саратов на все лето. И Настя подозревает почему. Арнольд, старый пердун, все зенки сломал, разглядывая Настину задницу. Похоже, что мама почуяла в дочери конкурентку. Мамочка тут собаку съела, в этих самых любовных делах, чует «зверя»!

Только Насте этот чертов волосатый кавказец не нужен. Что, мама думает, Насте еще не предлагали? Да как минимум двое из маминых сожителей предлагали Насте, так сказать, полный пансион в обмен на ласку и уступчивость! Пришлось даже сказать, что посадит идиотов – ей «надцать» лет, куда лезут, дебилы?

Но маме ничего не сказала. Будет скандал, и еще неизвестно, кто пострадает. Вполне вероятно, Настя. Те сразу откажутся, скажут, что она их соблазняла, мамаша легче поверит им, чем дочери, и… жить в Саратове у бабушки Насте как-то и не хотелось.

Кстати, эта вот поездка как бы не стала роковой. Надумает мамаша, что Настя стоит на дороге к маминому успеху в личной жизни, и… прощай, любимая Москва! Прощай, метро, прощай, Арбат! Здравствуй, пыльный Саратов с грязной Волгой и разбитыми тротуарами. До восемнадцати лет – пока Настя не достигнет совершеннолетия и не пошлет мамочку по известному адресу.

Настя в сердцах фыркнула, подошла поближе к зеркалу. И правда, что за сыпь у нее на животе, чуть выше лобка? Нет, ну на лобке-то бывает сыпь – после бритья, сейчас все девчонки бритые, а «мохнашек» считают тупыми колхозницами, так что приходится соответствовать, но та сыпь совсем не сыпь, а раздражение! А тут… красное все! Как аллергия! А на что аллергия? У Насти нет аллергии. По крайней мере, не замечала. Вот мама каждое лето сопливится, капли в нос капает, а Настя – нет. А тут…

Ладно, всё потом! Сейчас душ примет, потом разберется, что и как. Надо посмотреть в аптечке – у бабули должны быть лекарства от аллергии, надо только хорошенько поискать.

Встала в ванну, задвинула пластиковую занавеску. Включила воду, отрегулировала, стала поливать себя, стараясь не намочить волосы. Намочишь, придется их сушить, расчесывать – задолбаешься! Неохота. Вечером если только.

Кстати, а где бабуля? На рынок небось пошла, он тут рядом. Старается накормить внучку свеженьким.

Хорошая она! Не то что раздолбайка мамаша… Та сунет денег и вроде как выполнила родительские обязанности. А поинтересоваться, как у дочери учеба, как себя чувствует, так нет. В конце-то концов, просто поговорить можно хоть когда-нибудь?! Сколько Настя себя помнит с тех пор, как уехали в Москву, – она одна. Или с няней, которой до нее, до Насти, совершенно фиолетово, лишь бы время отбыть.

Бабуля, конечно, достает своей заботой, но… приятно, когда о тебе заботятся, когда за тебя переживают! Когда чувствуешь, что ты не одна. Бабуля вообще-то врач, до недавних пор в поликлинике работала, сейчас уже не работает. На пенсии. Скучно ей – вот Настю и тетешкает. Да пусть… не дай бог помрет – никому больше Настя не нужна будет. Так она раз и сказала: «Эх, внученька, внученька… вот помру, и никто о тебе больше не позаботится! Никто тебе подушечку не поправит, одеялко не подоткнет! Мамаша непутевая, ей только задом вилять. Надеюсь, у тебя жизнь сложится по-другому!»

Настя тоже на это надеялась, и даже очень. Очень.

Вдруг затошнило. Да так затошнило, что Настя не удержалась, согнулась в спазме и фонтаном выдала все, что у нее было в желудке. А так как в желудке почти ничего и не было, процесс оказался довольно мучительным. Одна желчь, слизь и… и больше ничего.

Когда Настя пришла в себя, тяжело дыша и отхаркиваясь, она задумалась, надо ли позвать бабулю. Да, скорее позвонить бабуле! Она все устроит! Она вылечит, что бы это ни было! Хоть холера, хоть чума – против бабули не устоят! Порвет за Настю!