Демон

Мне нравятся книги об Адрусе. «Звереныша» и «Зверя» я читал взахлёб. Интересные персонажи, хорошо прописанные, яркие, живые. ЛОР мира хорошо прописан, да и вообще вся квадралогия это становление персонажа. И это прекрасно. Но вот где-то со второй трети «Демона» мне начало казаться, что автор стал несколько перегибать с «крутостью» Адруса. Нет, как бывший Мастер Смерти он должен быть крут, но у него всё слишком легко получается, как мне кажется. Самый умный, самый сильный, его хотят все бабы, пусть после всех увечий он больше похож сейчас должен быть на что-то вроде Федди Крюгера. У него всё получается. Попал к драконопасам, приставили ухаживать за самым истеричным Красным драконом, который не умеет «говорить», и ОПА! Адрус понимает Красного, единственный, кто о нём умеет заботиться, а потом становится дракониром. Ладно, терпимо. Но когда его стали пичкать сыворотками правды и верности… Ладно, в «Звереныше» Адрус смог противостоять влиянию ритуала на верность Императору из-за своей поехавшей кукухи, здесь же есть потеря памяти. И что? Правильно. Сыворотка правды нас не берёт, заодно и позволяет вспомнить практически всё. Ладно, терпимо. Но когда его напоили сывороткой, чтобы он стал верным пёселем тамошнему правителю – да, тут он не мог противостоять сам, слишком сильное зелье. Зато ему помог Красный, который хрен знает за какое расстояние услышал, что его «нянечке» нужна помощь. В общем, по сравнению с первыми двумя книгами, эта заставила меня почувствовать усталость, испытать разочарование. Возможно, всё бы ничего, если бы сам автор постоянно не восхвалял своего персонажа. Реально, такое ощущение, что Щепетнов время от времени передёргивает на Адруса, оттого и появляются в книге обзацы на тему «ах, как крут наш Адрус». Надеюсь, что в «Вожаке» подобного будет поменьше. Печально еще и то, что если в «Звереныше» и «Звере» помимо самого Адруса были персонажи, которые вызывали интерес, за которыми было интересно наблюдать, то здесь же таковых нет. Увы. П.С. Я люблю подробное описание секса в книгах. И «Демон» не стал исключением. Но почему-то всю треть книги мне неимоверно хотелось окрестить, как «Мальчик без памяти и телесные жидкости»?