Евгений Щепетнов
Ботаник. Поводырь
Глава 1
Город изменился. Внешне вроде бы все так, как и было – кто-то спешит по делам, лавируя среди прохожих, кто-то неспешно шагает, поглядывая на витрины лавок и магазинчиков (обычно это приезжие, их сразу отличишь по непривычным одеяниям и нездешнему оружию). Запах жарящегося мяса и рыбы – торговцы снедью стоят буквально через двадцать-пятьдесят шагов, и явно не бедствуют, народа много, и у них всегда что-то покупают. Лавки торгуют всем, чего душенька пожелает – люди входят и выходят, и видно, что заходили не ради пустого словца. Таверны и дорогие рестораны полны посетителями – мужчины и женщины сидят на террасах и внутри помещения (больше всего на террасах, благо что солнце закрыли облачка и с реки потянул прохладный ветерок) и с видимым удовольствием поглощают всевозможные яства.
Готовить в городе любят и умеют, таверна, в которой служит плохой повар обречена на вымирание, так что это естественный отбор в действии. Впрочем возле порта есть такие забегаловки, в которых лучше ничего и не пробовать – или пронесет, или будешь мучиться изжогой минимум трое суток. Но зато там дешево – как раз для пропившихся, обобранных до нитки матросов и грузчиков. Там можно записать на себя в долг, и после заработка отдать причитающуюся хозяину таверны сумму – само собой разумеется, в полуторном размере. Иначе – зачем риск?
Откуда-то привалили целые толпы девиц легкого поведения – они цепляются к наемникам почище, тем, кто выглядит человеком способным выделить хотя бы мелкую серебряную монетку на свои постельные утехи. И находят клиентов – так же, как торговцы жареной рыбой. Если в мире и есть что-то постоянное, так это спрос на еду и секс. Жрать и размножаться – извечное желание любого живого существа. Впрочем – только человек поставил процесс размножения на коммерческую основу.
Кстати, насчет постельных утех – это громко сказано. Большинство девиц готовы подставить свою потную задницу в первой же подворотне, совсем за небольшие деньги. И не только задницу. В городе вдруг возник переизбыток шлюх, и цены на их услуги неминуемо упали. Впрочем, может быть дело даже не в переизбытке жриц любви, а в том, что уровень покупательной способности клиентов катастрофически упал. Наемники, золотоискатели, весь этот сброд, заполонивший город, экономит каждый медяк, оставляя деньги на покупку коней, снаряжения для копки шурфов и постройку специальных сооружений, помогающих золотоискателю отделять золотые крупинки от пустой породы.
В воздухе витает золотой угар. В тавернах по секрету продают карты, которые указывают на золотоносные пески и жилы, и этих карт уже десятки и сотни. По легенде, которую нашептывают на ухо недотепам ушлые жулики, эту карту он снял с трупа золотоискателя, тащившего на себе мешок с золотыми самородками и не выдержавшего долгой дороги. А продает карту только потому, что ему не на что купить снаряжение, да и вообще – его мать больна и зовет ехать на юг, чтобы скрасить ее последние дни. А он, как и всякий добрый сын, не может отказать ей в последней воле, так что…заплати двадцать золотых, и давай, крепи свое благосостояние! Нет двадцати? Ну пятнадцать! Десять! Пять золотых!
Но кроме того, народ будоражит слух о том, что Степь поднялась. Там появился Объединитель Родов, и степняки, которые уже лет пятьдесят (или больше) только лишь вяло покусывали границы Империи серьезно вознамерились покарать белых мягкотелых имперцев. За что покарать? Да просто за то, что они существуют. За то, что богаче, за то…что просто хочется кушать.
Жизнь в степи трудна и безрадостна. Охота, животноводство, добыча камней и того же золотишка – чем еще может жить степняк? А если засуха? А степные пожары? А падеж овец, лошадей, коз? А эпидемии, которые бывает выкашивают целые роды, и против которых бессильны самые могучие шаманы? Выгоревшая, желто-коричневая равнина с редкими деревьями и оазисами на том месте, где вода относительно близко подходит к поверхности земли – вот тот мир, в котором живут степняки, обходясь в жизни только лишь самым необходимым. А под боком – мягкотелые, глупые, изнеженные белые имперцы, дома которых полны ценными вещами, которых нет у степняков! Пойди, и возьми все, что тебе захочется! В том числе и женщин имперцев – тоже изнеженных, не приспособленных к степной жизни, но зато сладких, нежных, умелых в постельных игрищах. Они со своими похожими на женщин мужчинами и знать не знают, что такое объятия настоящего, сильного мужчины-степняка, жеребца, способного покрыть целое стадо этих белых красоток! Красивую женщину можно продать в гарем, или использовать в своем шатре – пока не придет в полную негодность. У имперцев слабые животы, они начинают болеть на обычной степной пище – мясе, кислом молоке и крови. Бесполезный, никуда не годный народ.
Одно лишь обстоятельство останавливает степняков: имперцев слишком много, и надо отдать им должное – драться они умеют. Все, что остается на долю степняков – это поймать караван торговцев и как следует его пограбить. Или просто случайных путешественников. Но в последние годы и это стало смертельно опасно – имперцы стерегут свои границы и сильные патрули постоянно перемещаются в приграничной зоне.
Впрочем – и границы-то никакой нет. Она абсолютно условна. Просто как-то повелось, что выше по течению реки, именуемой имперцами Каной, где-то в пяти днях пути вверх – начинается Великая Степь и кончается Империя Ассан. Крайним пунктом границы считается сторожевой пункт Агроган, в котором постоянно находится небольшой гарнизон примерно в двести всадников. Они дежурят по месяцу, потом меняются – все бойцы принадлежат к Имперской пограничной страже, однако содержание пункта ведется из двух источников – имперской казны и городской, муниципальной, города Вальдаса, степной «столицы» Империи Ассан, последнего крупного города между Степью и Империей. Считалось, что сторожевой пункт одновременно защищает и город, и саму Империю, так что общее финансирование это нормальное явление. Спорный вопрос, но…как повелось, так повелось, хотя муниципалитет Вальдаса вечно ворчит по этому поводу. Негромко, но постоянно.
***
Меня никто не остановил, когда я шел по улицам Вальдаса. Даже проститутки, которых здесь было столько, что казалось – я попал огромный бордель. Девицы высовывались из окон, демонстрируя вываленные груди, похожие на рыхлые куски теста, стояли у стен домов, время от времени задирая подол якобы для того, чтобы почесать колено, но на самом деле демонстрируя свою «красоту», то бишь товар лицом, просто бродили по улице и приставали к потенциальным клиентам. Я выглядел невзрачно в своем старом дорожном плаще, под которым не было видно ни камзола, ни оружия, по которым легко определить благосостояние клиента. А уж моя физиономия – сморщенная, похожая на печеное яблоко – никак не располагала к более тесному общению. Да и глаза, каким-то образом сделавшиеся фиолетовыми, здешний народ откровенно пугали. По легендам, как я знаю, фиолетовыми глазами обладали люди, одержимые демонами. Ну вот одержал демон человека – тот и зафиолетовел. Делов-то!
Кстати, что-то в этом на самом деле есть. Ведь с точки зрения здешних людей я не что иное, как одержимый демоном человек. Демон из другого мира вселился в тело Альгиса. Может и правы легенды? Может это и есть признак попаданца? Надо будет присмотреться к таким…с фиолетовыми глазами. Может кого знакомого встречу. Вот было бы забавно встретить кого-нибудь из сослуживцев! Хе хе… И ничуть не шутка. Если уж я что и понял за последние месяцы, это то, что ничего невозможного в мире нет. А еще – это то, что рассказы о загробном мире не такие уж и рассказы. Иначе бы меня тут не было.
Извозчика нанимать не стал – идти не очень далеко, от порта, вернее от парома – километра четыре, не больше. Хорошим шагом меньше чем за час доберусь.
И добрался, несмотря на толчею и постоянную опасность попасть под груженую телегу тяжеловоза. Они тут совсем какие-то очумелые, возьмут, да и припустят свой грузовик по мостовой так, что только искры из-под колес сыплются. А уж грохот стоит! Между прочим, насколько я знаю – муниципалитет запретил ломовикам устраивать такие гонки по городским улицам. И прохожим опасность, и честные горожане не могут прикорнуть после обеда в своих домах – такой грохот разбудит и мертвеца. Но эти мерзавцы плевали на распоряжение, как впрочем и городская стража, которая якобы должна смотреть за порядком, а в том числе и за тем, чтобы извозчики вели себя в рамках закона. Нет, ну не «якобы» – должна, но честно сказать им глубоко плевать на всяких там извозчиков и прочую мелкую шелупонь. Они делают свой маленький гешефт, докапываясь до приезжих и собирая мзду с проституток.
Дело в том, что каждая проститутка должна иметь что-то вроде паспорта, разрешения на работу, и между прочим – с постоянным осмотром у лекаря. То есть проститутция, как к примеру некогда в Российской Империи, в Империи Ассан была проставлена на промышленные рельсы – «желтый билет», осмотры у врачей, налоги в казну. Вернее – патент, оплачиваемый ежемесячно. Но хорошо если десять процентов из проституток имеет этот самый патент и осматривается у лекаря, и это только лишь девицы из дорогих стационарных борделей. Уличные шлюхи работают на свой страх и риск, расплачиваясь со стражей или деньгами, или услугами.
Таверна «Усталая лошадь» не принадлежала ни к дорогим заведениям, ни к дешевым – заведение средней руки, с очень недурной, хотя и незамысловатой кухней, неплохим, но не самым дорогим вином, с музыкантами, которые играли весь вечер, со шлюхами, которые были в том числе и подавальщицами (почему бы не подработать и тем, чем одарила тебя природа?). В общем – обычный кабак для наемников и купцов, в котором можно и переночевать, если не брезгуешь спать в номере, которые использовали в том числе и для быстрого секса, и этим самым быстрым сексом разжиться – чуть дороже, чем на улице, но гораздо дешевле, чем в официальном борделе. И притом – не рискуя остаться без гроша или налететь брюхом на нож – что на улице бывает очень даже нередко (девицы заманивают в укромный уголок, а там…).
Популярное заведение. Особенно сейчас, когда город наводнен искателями удачи и продавцами «холодного железа», то есть наемниками, продающими свои услуги бойцов. В том, что заведение популярно я убедился сразу, когда вошел внутрь и осмотрелся по сторонам. Битком забито! Тяжелые дубовые столы, каждый на восемь человек вместимостью, были «обсижены» компаниями по десять, а то и двенадцать седоков. Люди играли в кости и карты, пили пиво, вино, ели, разговаривали и хохотали – шум стоял такой, что услышать голос можно было только повысив его до уровня крика.
Человека, который мне нужен, я заметил сразу. Его трудно было не заметить – уж больно габаритный это был тип. Двухметрового роста, в плечах как говорится косая сажень, мрачный взгляд исподлобья и кулаки – каждый размером с дыню, попробуй, не заметь такого! Он стоял в углу, сложив руки на груди, и наблюдал за происходящим в зале. Нет, громила не был посетителем. Кольчуга-безрукавка под кожаным жилетом, заштопанным в нескольких местах, стальные наручи, кожаные перчатки без пальцев с металлическими накладками на костяшках, высокие сапоги, закрывающие колени и явно защищенные изнутри стальными пластинами – типичный вышибала, каких в городе не один, и не два – десятки. Наемники – существа буйные, беспредельные, многим терять уже нечего, а после выпитого и скуренного у них едет крыша, так что хороший вышибала ценится чуть ли не на вес золота. Тут ведь как – главное, это не выбить дебошира из заведения, главное – предотвратить дебош. А когда предотвратить нельзя – сделать так, чтобы последствия были как можно более безобидными. Сравнительно безобидными, конечно. Синяки и ушибы гораздо более приемлемы, чем ножевое ранение, и уж тем паче сломанная шея. Так-то городская стража лояльно относится к большинству заведений, понимая специфику работы, а еще – получая бесплатное угощение, но всему есть свой предел. Если из таверны ежедневно выносят трупы – кому нужны такие проблемы? Такое заведение лучше закрыть, чтобы начальство не трепало нервы страже, и муниципалитет не трепал нервы начальству. То есть – вышибала должен быть сильным, ловким, но еще и умным – хорошим переговорщиком, одним своим видом и словом прекращающим большинство назревающих свар.
Я пошел между рядами большого зала, подыскивая себе местечко, и минут через десять мои труды увенчались успехом – с одного из стульев сверзился в дупель пьяный наемник и застыл, похрапывая и пуская слюни прямо на полу. Его товарищи – их было четверо – заметили такой конфуз (правда не сразу), и с сожалением встав с места, подняли незадачливого соратника и потащили его к выходу. Освободились сразу четыре места, к которым тут же устремились четверо жаждущих холодного пива парней. Но я был ближе, так что сразу занял место с торца стола, потому одному из парней пришлось «обломаться». Впрочем – он не пожелал смириться со своей несчастной судьбой и тут же сходу на меня наехал:
– Эй, ты, урод! Свали отсюда! Не видишь, мы здесь компанией отдыхаем! А ты один! Поищи себе другое место, а не то…
– А что – не то? – спросил я негромко, своим сиплым голосом Тихого.
– Да я тебе…
Закончить он не успел. Его руку у плеча сжала огромная лапища, и низкий бас пророкотал:
– Возьми стул вон там, у стены, и садись, места всем хватит. Парень сел раньше, не трогай его. Или уходи.
Наемник посмотрел снизу вверх, хотел что-то сказать, но под тяжелым взглядом вышибалы притух и покорно пошел к стене у кухни, где и вправду стояли несколько запасных стульев. Через пять минут все сидели за столом, а подавальщицы быстро и ловко убирали со стола объедки и грязные чашки, оставшиеся от предыдущих клиентов.
– Что будешь заказывать? – спросила меня розовощекая пухлая девица с невероятным по размеру декольте – груди были видны до самых сосков.
– Дай мне похлебку и пирогов с мясом – попросил я, и на секунду задумавшись, добавил – еще сладкого пирога и какого-нибудь сока. Похолоднее.
Подавальщица унеслась выполнять заказ, а я снова занялся разглядыванием зала и стоявшего в углу вышибалы. Как мне до него добраться? Как подать знак? И надо ли это делать сейчас, при всех?
Заказ принесли довольно-таки быстро, и я с удовольствием начал есть горячую, густую похлебку, заедая ее пирогами с мясом. Пряная начинка, острый суп – такой острый, что у меня даже пот на лбу выступил – все это располагало к тому, чтобы как следует попить. Или выпить. На то видимо и был расчет – что это за посетители, если мало пьют? А чтобы возбудить жажду, нужно как следует перчить все блюда. Не в ущерб качеству, конечно. Маленькая хитрость, никому не доставляющая неудобств. Большинство людей любят острое – и я в том числе.
Сок был ледяным, кисловатым и хорошо утолял жажду. Все вокруг пьют пиво или вино, но я – не все.
Мои соседи уже хорошенько набрались, видимо плеснули винца на голодный желудок, и теперь громко обсуждали какого-то Петкуса, прижимистого, и даже жадного типа, неспособного понять широкую душу наемника. Они ради него свои жизни не берегут, от разбойников охраняют, а он премиальные им жалеет, скотина толстомордая!
Я слушал краем уха, доедая сладкий пирожок с ягодами вроде брусники (скорее всего она и была), и думал только о том, как передать вышибале записку и не вызвать ни у кого подозрения. Ни к чему пока не пришел, и когда мой сосед обратился ко мне с каким-то вопросом – прослушал и переспросил:
– Извини, ты что-то сказал?
– Сказал! – сосед, тот самый парень которого заставили взять дополнительный стул, вытаращился на меня с выражением полного омерзения и ненависти – Сказал, что таких как ты уродов нельзя пускать в приличные заведения! Ты мне портишь аппетит свой поганой мордой, ублюдок! Не свалить ли тебе отсюда, пока я тебе башку не разбил?!
– Орас, отстань от несчастного…ему и так досталось от жизни – поморщился его соратник – Ешь и пей, хватит искать на жопу приключений! Щас еще вышибала придет!
– Вот он и прячется за вышибалу, сучонок! Уродина поганая! – прошипел парень, которому на вид было лет двадцать пять. Вроде вполне разумный парень должен быть по возрасту, и туда же. Не мальчик. Алкоголь в башку ударил, что ли?
– Пошли, выйдем, урод! – продолжал упорствовать парень – Или у тебя яиц нет?! Пойдем, я тебе покажу, как чужое место занимать!
– Пойдем – равнодушно пожал я плечами – Ты как хочешь драться? На ножах? На мечах?
– На мечах! – торжествующе хохотнул парень – Ну, все! Попал ты, парень!
– Попал, так попал… – вздыхаю я, дожевывая последний кусочек пирога. Мда…с полным животом драться как-то…хмм…неудобно.
– Все в порядке? – прогудел над столиком бас.
– Все в порядке – кивнул я – Мы сейчас уходим. Разрешим свой спор на улице.
Вышибала внимательно на меня посмотрел, кивнул, вернулся в свой угол, бесстрастный и холодный, как каменная статуя. Да, он всегда отличался абсолютным холодным безразличием к происходящему вокруг – даже если это была смертельная схватка. Максим считает, что он уже давно умер, а если ты умер – так чего тогда волноваться? Ведь самое страшное уже случилось. Хотя тут я бы с ним поспорил – смерть еще не самое страшное, что может случиться с человеком.
Я встал и пошел к выходу, раздумывая о том, что в принципе то, что задумал – сделал. Мне нужно было убедиться, что нужный человек на месте, как мы с ним и договаривались. Максим на месте. Теперь технические детали – как передать ему записку. Но это несложно. Найду какого-нибудь мальчишку, дам ему записку и пару монет, и он доставит это письмо по назначению. А потом можно идти домой, в замок.
– Шагай быстрее! – прервал мои мысли глумливый голос, и я почувствовал тычок в спину. Ну, все…хотел я оставить его в живых, но теперь…каждый заслуживает то, что он…заслуживает. И только так. Не люблю хамов. Просто бешусь от хамства.
Я вышел на улицу, огляделся. Солнце слепило глаза и пришлось как следует поморгать. Я вообще не люблю яркий свет, зато и вижу в темноте почти как кошка. Такая вот особенность у моих глаз. Для улицы не очень пригодная, а для тоннелей в стенах замка – в самый раз. Чему я несказанно рад.
– Сюда давай, в переулок! Ну, быстрее, урод! – шагаю туда, куда мне было предложено и через пару минут останавливаюсь, оборачиваясь и суя руку под плащ. Ладонь легла на шершавую рукоять меча, и он тут же откликнулся:
– Привет, хозяин! Давненько мы с тобой не веселились!
– Давненько, Лед – подтверждаю я мысленно, слушая какую-то хрень, исторгаемую мокрым ртом моего обидчика. Он несет что-то про грязных уродов, которые мешают жить людям, про мои сексуальные перверсии с животными и мужчинами, про мою семью, которая явно такая же как я уродская, и такая же извращенная. Не понимаю этого. Чего болтать? Решил убивать – так убивай, а не подстраивай под это базу! Не надо чуши, не надо грязи – просто вставай в позицию, и понеслось!
В позицию он успел встать. Больше ничего не успел. Лед – тонкий, будто шпага, никогда не затупливающийся и прочный, как стальной лом – пропел в воздухе и взрезал горло противника ровно там, где проходит сонная артерия. Фонтаном брызнула кровь. Парень зажал руками тонкий разрез, между его пальцами заструилась, просочилась ярко-алая артериальная кровь. Жить ему оставалось минуту, ну может чуть больше.
Я не стал дожидаться его смерти, даже того, чтобы он свалился на землю – просто обошел стороной и пошел прочь, автоматически встряхнув на ходу клинком – кровь надо удалить. Капли крови, которые попадут в ножны, неминуемо протухнут и от них будет нести дохлятиной. А это не есть хорошо.
– Эй, ты чего?! Парни, он его убил! Убил!
Навстречу мне вышли те самые трое, что сидели рядом с моим обидчиком. Видимо он уже упал (я не видел этого), потому первый, кто попался мне навстречу всполошился, и тут же потянул из ножен широкий полуторный меч. Мужик был крепким, плечистым, так что меч казался ему под стать. Серьезный боец.
– Стоять! – крикнул он, и встал в стойку, которая на Земле звалась «Глупец», или «Дурак». Коварная стойка. Меч опущен острием к земле практически вертикально, и кажется, что его хозяин не намерен напасть, или даже защититься. Опасное заблуждение! Из этой стойки можно нанести молниеносный удар! Или прикрыться, если на тебя нападут.
Я на Земле интересовался средневековым фехтованием – всегда имел тягу к холодному оружию. Так что кое-что в этом вопросе соображаю. Да и тут получил очень хорошую школу – и от Кендала Оуга, Мастера над оружием, и от моего учителя, целителя и мага. Кстати – надо будет к нему зайти. Но…позже. Не хочу раскрывать свое инокогнито, ведь на мне сейчас магическая маска, я не похож на себя «оригинального».
– У нас был бой один на один, я выиграл – шепчу я бесцветным голосом – Дайте мне уйти, и никто не умрет.
– Никто не умрет?! Ты умрешь! – цедит противник, и делает почти незаметный шаг вперед, перенося вес на правую ногу. Сейчас он попробует подсечь мне ноги, а потом…потом добьет то, что останется.
Само собой – я этого не жду. Меч поет, завывает, предвкушая новое угощение! Живой меч очень прожорлив и любит человеческие души. И с каждой душой становится все сильнее и проворнее. И умение его растет. А умение он передает мне. Потому человек с живым мечом практически непобедим в поединке. Если только не ударить в спину, или не пустить стрелу. Но лучников я не вижу, и за спиной у меня только вздрагивающий в последних усилиях удержать жизнь холодеющий труп.
Рраз! Мой меч отрубает руку мужчины выше запястья – прямо через наруч, Лед его даже не заметил, настолько остер.
Два! Обратной ходкой Лед сносит парню полголовы со стороны затылка. Все, бой закончен.
Но остались еще двое. Смотрю на них с вопросом – итак? Что будем делать?
– Без претензий, парень – гудит один из них, тот, что защищал меня за столом – Два дурака! Вечно куда-то влипали, вот теперь и дождались. Будешь их чистить?
Я вначале не понял вопроса, потом отрицательно помотал головой. Нет, обшаривать карманы не собираюсь. И противно, и незачем – денег у меня больше, чем мне нужно. И золота.
Вытираю меч об одежду уже затихшего трупа, вкладываю меч в ножны и осторожно обхожу наемников по дуге, готовый к любой неожиданности. Но ничего не происходит – наемники теперь заняты обшариванием трупов товарищей. А может не товарищей, а просто сослуживцев.
Бог им судья. Не знаю их отношений, а только определенно – если трупы останутся здесь лежать, то через несколько минут на них не останется ничего ценного, а потом исчезнет и одежда. Вон, уже маячат на горизонте несколько забулдыг, вечно обретающихся возле таверн. Оберут трупы за милую душу, чертовы стервятники.
Мальчишку-посыльного я нашел в помощниках у зеленщика, стоявшего у продуктовой лавки со своим передвижным «магазином». Мальчишке дал пять мелких медных монет, пообещав, что когда он доставит ответ – добавлю еще пять таких же. Тот понесся бегом в нужном направлении, и вернулся минут через пятнадцать с тем же листком бумаги, на котором было написано: «Понял. Максим».
Все, теперь можно было со спокойной совестью отправляться домой. Дело сделано. Теперь у меня под рукой будет на одного верного человека больше.