Моя жизнь: до изгнания

Я поставил перед собой цель стать настоящим мастером. То есть овладеть рисунком, цветом и композицией. И это требовало в первую очередь серьёзной работы. Никаких поблажек! Жёсткий режим и беспощадность к себе!Он мастер, снискавший мировую известность (в отличии от многих, потерявшихся в эмиграции), при жизни (в отличии от своего кумира ван Гога). О ван Гоге не случайно, он был первым художником, чья проза восхитила меня едва ли не больше, чем картины. То же с «Моей жизнью до изгнания» Михаила Шемякина – не обладая достаточными знаниями, насмотренностью, художественным вкусом, чтобы оценить должной мерой его изобразительное творчество, я знаю толк в литературе достаточно, чтобы понять, как хороша книга. Следуя принципу «если делать, то делать хорошо», автор рассказывает свою историю так, что дух захватывает от содержания, а стиль заставляет задаться вопросом, как случилось, что в одного человека столько всего положено, тогда как множество его коллег по номинации на литературную премию вполовину не так хороши в работе со словом? Вы уже поняли, это очередная 38/50 рецензий на длинный список Большой книги.Сегодня имя Михаила Шемякина один из самых узнаваемых мировых брендов культурной сферы, у него есть все, о чем может мечтать творческий человек: признание специалистов, восторг ценителей и народная любовь (в той мере, в какой широкая публика способно любить авангард), богатство, влияние, реализованность в разных сферах творчества – эталонная биография человека искусства. У него не было ничего: отчислен из художественной школы с волчьим билетом, без права продолжать образование в другом профильном учебном заведении и возможности легально зарабатывать живописью, вообще возможности трудоустройства, кроме разнорабочим. Подвергался воздействию карательной психиатрии, рисковал рассудком из-за агрессивного медикаментозного воздействия препаратов и всерьез опасался за свое душевное здоровье после их отмены. Жил нищенствующим отшельником, выводя из организма токсины, и два года был послушником при монастыре, где приобщался к искусству иконописи. Работал такелажником в Эрмитаже, был уволен за выставку живописи, не соответствующей канону соцреализма, снова с волчьим билетом. Выживал, жил впроголодь, но писал свои картины. В 1971 принудительно выслан из страны.Написанная прекрасным литературным языком, «Моя жизнь до изгнания» структурно разделена на небольшие фрагменты со множеством иллюстраций, идеально подходящие для медленного чтения – по нескольку рассказов в день. Впрочем, если проглотить всю книгу за раз, как это было со мной, удовольствия не меньше. О страшных вещах Шемякин рассказывает без трагического надрыва «Мартиролога» Тарковского, к которому мысленно возвращалась, вспоминая «Итальянские маршруты Андрея Тарковского» Льва Наумова прочитанные также в рамках своего читательского марафона по длинному списку Большой книги. Какие, все-таки, разные эти гении со столь похожими судьбами.Интересная умная горькая книга, написанная со спокойным – хотела сказать «юмором», но наверно все же нет. С отстраненностью просветленного.

Эту фамилию знают все, кто родом из ссср, нет? Ну, хотя бы те из СССР, кто каким-то боком, хоть одной ногой – интеллигенция. Ну, хотя бы слышали?Мне посчастливилось вести презентацию – встречу с автором книги в Москве. Запись встречи можно найти, но времени на разговоры там было мало – около 2 часов Михаил Михайлович книгу подписывал.На обложке автопортрет. Внутри – авторские иллюстрации. Автор рассказал, что старался избежать «семейного альбома» и поэтому принципиально не хотел включать фотографии.С юмором и иронией, хорошим и легким слогом, отдавая дань в начале книги родным, отцу и матери, и родственникам («белогвардейские гады и красная сволота»), Михаил ведет нас-читателей через послевоенное детство и школу-интернат к взрослению, из Пруссии в Ленинград, и мы можем смотреть на прошлое глазами художника. От рождения в 1943 году до изгнания из страны в 1971 году – в книге автобиография Михаила Михайловича, очень понятно расписанная по главам-темам. Не исключая дурку – психушку. Пишу это в те дни, когда куда ни ткни – отовсюду про новую экранизацию «Мастера и Маргариты», с ее психушкой. Совпадения все не случайны, мда.Книга – увесистый фолиант. А между тем, автор признался на встрече, это лишь первая часть воспоминаний. Из названия это тоже понятно. Про продолжение сразу вам поведаю секрет: пишется.

Ещё одна книга из короткого списка премии «Большая книга». Трудно читалась. Периодически хотелось бросить это дело, но интерес и уважение к автору заставляли возвращаться к страницам.Не всем талантливым и даже гениальным художникам дан ещё и писательский дар. Книга Шемякина очень похожа на своего автора, человека столь талантливого и самобытного, сколь и необузданного в выражении чувств, независимого, непримиримого, нонконформиста.Вот такая книга получилась, неровная. Местами было очень интересно и глубоко, не оторваться, а некоторые части угнетали многословностью, повторением, необъективностью. В картинах советской жизни так и выпирает на первый план всё уродливое, отталкивающее, увиденное глазами художника. Понятно, что так работало его художническое восприятие и что это осталось в памяти.Автор и себя не щадит, честен до конца. Очень откровенно говорит он об отце, о семье, о своем отношении к встреченным людям. Поэтому становятся понятны причины его поступков и злоключений.Продолжение мемуаров читать хочется. Столько ещё интересных мест и людей в его будущем.