Сделка 2. Бездна

Пролог

Сьер Льеж являлся одним из самых влиятельных демонов Бездны, и именно он отвечал за вторжение на Кситион, которое должно было состояться еще год назад. Именно он разрабатывал план, именно он вышел на этого паршивого принца, и именно его запомнят, как генерала, при котором это так тщательно запланированное наступление так бездарно прос…, которое в итоге не состоялось.

Были уже сформированы демонские легионы, подготовлены планы, намечены точки, для создания временных складов, потому что постоянно использовать порталы – слишком накладно, да и стабильного канала с Кситионом все еще нет – что-то эти хреновы Стражи в свое время намутили, так что агентов до сих пор выкидывает, где придется, а не в конкретной точке.

Но самое главное, это ничтожество, готовящееся взойти на престол – принц Бэртхом всецело поддерживал воинов Бездны. Практически король этого задрипанного Кситиона, на который так давно точили зубы почти все высшие демоны, полностью находился под властью генерала Льежа.

Такую удачу многие демоны ждут тысячи лет, и Сьер по праву считал себя везунчиком, когда откликнулся на зов принца, но… этот… этот… Сьер никак не мог подобрать слово, позволяющее охарактеризовать Бэртхома так емко, как тот того заслуживал. В общем, принц умудрился сдохнуть от рук какой-то девчонки, так и не успев надеть корону и, соответственно не открыл доступ легионам на Кситион.

А к новому королю найти подход было невозможно. Нельзя сказать, что лучшие агенты Бездны не пытались это сделать, еще как пытались, вот только потерпели неудачу. Мало того, что он отличался какой-то нездоровой для короля принципиальностью, и являлся магом, так его еще и начинало трясти от одного упоминания о Бездне. И что ему такого демоны сделали, если, по данным Сьера, этот король ни разу ни с кем из представителей Бездны не встречался.

План захвата Кситиона сейчас годился только на растопку камина, а Сьер из любимца Великого рогатого превратился в демона, потерявшего половину своего влияния, над которым теперь потешались все, кто еще недавно даже пикнуть не мог под его суровым взглядом.

Невеселые мысли Сьера прервал его секретарь, осторожно проскользнувший в кабинет шефа.

– Сеньор Льеж, у меня для вас любопытные новости.

– Говори, – Сьер откинулся на спинку кожаного кресла и мрачно посмотрел на подтянутого ухоженного беса с идеальным пробором и отполированными до блеска рогами, выглядывающими из стильной прически.

– Из достоверных источников нам стало известно, что у короля Кситиона Артура три дня назад родился сын.

– И что? Ты решил, что мне просто необходимо посмотреть на праздник человеческой части этого паршивого мирка?

– В том-то и дело, сеньор, что никакого праздника нет. Более того, похоже, Артур даже не подозревал о потенциальном наследнике до его рождения.

– Какой же это тогда наследник? Ну повалял этот Артур какую-то девчонку на сеновале, делов-то, – Сьер потерял интерес к разговору, поняв, что речь идет об очередном бастарде.

– Нет, сеньор, это именно наследник. Как оказалось, Артур женат на матери ребенка по обряду Ирвиан. Он не знал, что его жена была беременна, когда они расстались. Скорее всего, он думал, что женится более удачно и с рождением первенца все его обязательства перед бывшей исчезнут, но не получилось, она успела родить первой, тем самым застолбив за собой место местной королевы.

– Вот как? А вот это уже интересно, это очень интересно, – Сьер задумался. – А кто у нас мать?

– Да, какая-то помощница деревенской знахарки. Мы вычислили ее местонахождение, и теперь за домом ведется наблюдение. Только вот демонов на Кситионе очень мало. Отдел транспорта института экспериментальной генетики сообщил, что год назад туда была переброшена парочка бесов – практикантов, но они приземлились неудачно, нарвавшись на что-то вроде местной инквизиции. В дальнейшем связаться с ними не удалась, поэтому эту парочку объявили погибшей, а кроме них на Кситионе находятся только четверо наших агентов.

– Какая же это отсталая реальность, – вздохнул Сьер.

– И не говорите, сеньор, – секретарь открыл блокнот. – Что прикажите делать? Убить и мать, и ребенка?

– Нет, ни в коем случае, – Сьер глубоко задумался. – Ребенка необходимо похитить.

– Простите, что?

– Тебе уши помыть? – Сьер потер руки. Ему в голову только что пришла поистине демоническая мысль. – Слушай меня внимательно. Ребенка необходимо похитить и передать на воспитание… кому бы его передать на воспитание?

– Я, кажется, понимаю, что вы хотите сделать, сеньор. Могу я порекомендовать вам старшего лаборанта факультета точечных мутаций и генетического анализа нашего замечательного НИИ экспериментальной генетики Джорджика. Правда, в этом случае с занимаемой должности его придется снять. Не думаю, что он сможет совмещать два таких ответственных дела, во всяком случае, до тех пор, пока малышу не придет время пойти в демонические ясли, вы же не хотите изолировать его от общения со сверстниками? Это может негативно сказаться на его восприятии Бездны.

– Ты сейчас за этого Джорджика ходатайствуешь, или хочешь его подвинуть? – Сьер прищурился.

– Джорджик неплохой демон, но слишком осторожен, – секретарь поправил нашейный платок. – Это нехорошо для его научной деятельности, недаром он столько лет уже занимает пост старшего лаборанта, но это его качество прекрасно подойдет для воспитания ребенка, особенно, учитывая то, что ребенок – человек. И да, мой кузен рассчитывает получить должность Джорджика и стать уже, наконец, старшим лаборантом.

– Демоны, – Сьер задумался. – Почти, как люди. Этот Джорджик надежен?

– Как может быть надежен демон.

– Хорошо. Я поговорю с Сатаном. Пусть переведет Джорджика на новую должность. Пусть это будет называться экспериментом. Посмотрим, сможем ли мы правильно воспитать наследника человеческого королевства этого задрипанного Кситиона.

– Полагаю, ваш младший брат сделает все в лучшем виде, – секретарь направился к двери, чтобы отдать необходимые распоряжения.

– Постой, – Сьер принялся крутить в пальцах перьевую ручку. – Ты сказал, что Артур женат по обряду Ирвиан?

– Да, сеньор.

– Но, эта ветреница вроде бы давно того… или нет?

– Я не знаю. Мне уточнить?

– Да, – Сьер нахмурился. – Просто, если Ирвиан развоплотилась, но ее обряд продолжает работать, значит, все еще существуют Стражи.

– Это имеет значение? – секретарь настороженно посмотрел на шефа.

– Мы готовили вторжение, рассчитывая на то, что Стражи приказали долго жить, последовав за своими Богами. Ты хоть представляешь, на что способен хотя бы один обученный Страж? Хотя где тебе, молод еще, и пары сотен лет не разменял. А, может быть, это хорошо, что все сорвалось? Все-таки войну со Стражами Храмов нам пока не вытянуть. Этим тварям только высшие могут противостоять на равных. Нет, если бы дело касалось Земли, например, то нам выделили бы достаточно сил и средств, но вот Кситион… Слишком уж незначителен этот мирок, чтобы так тратиться на его завоевание, да и стычки со Стражами Храмов все еще живы в памяти у Великого рогатого, которому дважды пришлось вмешиваться лично! Дважды! Да, даже на Земле он появлялся лишь однажды, и то, в качестве туриста. Вот что, сообщи нашим агентам, что после передачи наследника Джорджику, они должны землю носом рыть, но узнать все о Храмах и их служителях. Мне сейчас меньше всего хочется навлечь на себя гнев Великого рогатого, а такой промашки, как провороненные и все-таки живые Стражи Храмов, мне точно не простят. – Секретарь кивнул и поспешил выполнять приказания. Когда он уже подошел к двери, Сьер его окликнул. – Да, по выполнению доложишь.

– Всенепременно, сеньор, – и демон покинул кабинет шефа, прокручивая в голове план действий.

Глава 1

Ольга

Я покормила своего мальчика и уложила его в колыбель. Прошла уже неделя, после его рождения, а я все еще не могу полностью восстановиться: слишком быстро устаю, меня не покидает чувство общей разбитости, и я постоянно хочу спать.

Но одновременно с этим, все это время я по-настоящему счастлива, как еще не была ни разу со дня моего появления на Кситионе силами не слишком утруждающего себя проблемами местного населения дородного божества в полосатом халате.

Еще бы этот браслет на запястье, который проступил в виде золотистой татуировки сразу после рождения сына, исчез куда-нибудь, было бы совсем замечательно, но что-то мне подсказывает, что он просто так никуда не денется. То, что я понятия не имела, что же он означает, заставляло меня нервничать, ведь я точно помню, что похожий на татуировку браслет, который я надела в Храме Ирвиан, исчез, растворившись под кожей, в тот самый момент, когда я рвала свиток малого исцеления, зажав руки Артура своими.

Когда я удрала из гостиницы от Артура с помощью жезла перемещения, то почему-то думала, что попаду на постоялый двор на границе Элронда и Кситиона. Но когда передо мной оказался печально знакомый пограничный пункт и, казалось бы, бессменный его таможенник Нэриэль Нодар, то я поняла, что ошиблась. Настройки жезла изменились таким образом, что теперь весь год меня будет выбрасывать на границе под пристальными взглядами пограничного контроля эльфов, если я решу снова воспользоваться жезлом.

Глядя на вытянувшееся лицо Нэриэля, я тогда попятилась и вихрем вылетела с территории таможенного пункта в направлении королевства Кситион.

Так как я уходила с территории Элронда, а не пыталась туда проникнуть, мне просто дали уйти, не преследуя и не ставя в известность пограничную службу Кситиона. Хотя, не исключено, что Нодар просто пребывал некоторое время в шоке, а потом, когда он пришел в себя, предпринимать что либо, было уже поздно.

Целую неделю я скиталась вдоль границы, избегая крупных сел и городков, попадающихся мне по дороге. То, что меня никто не ограбил и не убил в это время можно счесть чудом.

В одной деревушке мне удалось купить лошадь со всей полагающейся ей амуницией. Так что путешествовала я почти с комфортом. Почти, потому что ездить на лошади до этого времени толком все же не научилась, пришлось постигать все нюансы этой науки на практике. А рыцаря, готового в любой момент поддержать, рядом не наблюдалось, как что путешествие проходило в почти комфортных условиях. Но хоть не на своих двоих топала, и то хлеб.

Вглубь страны углубляться не хотелось, но и оставаться слишком близко от границы не следовало. Вряд ли этот эльф-пограничник будет долго молчать о моем эффектном появлении.

В то, что Артур будет меня искать, верилось с трудом, у него сейчас своих дел выше крыши, но и давать ему повод для глупых мыслей не хотелось, а несчастные случаи, они такие несчастные…

Артур еще и всплакнет над моей могилкой, уж во всяком случае, эпитафией точно озаботится, какой-нибудь типа этой: «Она не умела надежно спрятаться», – выбитой на белоснежном мраморе могильной плиты.

Красивая могилка, цветы каждую четвертую субботу каждого десятого месяца, торжественно возложенные у памятника, под восторженными взглядами юных фанаток молодого короля: вот только мне от этого лучше точно не станет. Я почему-то предпочитаю оставаться малоизвестной личностью, зато живой.

Уж не знаю, чем меня привлекла деревня «Новый крыжовник». Возможно оригинальностью названия, а может быть, меня настолько разобрало любопытство, что я решила: никуда отсюда не уеду, пока не пойму, куда они старый крыжовник дели.

Деревня была небольшой, дворов шестьдесят, но очень уютной. Ухоженные домики, ухоженные огороды, ухоженный скот, ухоженные поля, ухоженные… В общем, в том, что деревня настолько ухоженная, была немалая заслуга старосты Георга Трога – высоченного, здорового мужика, крепко держащего в кулаке все это, надо сказать, довольно непростое хозяйство.

Староста был еще не старый, русоволосый, голубоглазый, и, как ни странно, холостой. Но, это не мешало ему наводить почти идеальный порядок как в своем хозяйство, так и во всей деревне.

Все это я узнала позже от Ксаниты, к которой напросилась на ночлег в тот первый вечер, когда свернула с тракта в поисках старого крыжовника.

Ксанита – знахарка. Ее дар настолько скудный, что те кураторы, что отвечают за этот сектор Кситиона перед Академией, даже внимания на нее в свое время не обратили – она все равно никогда не смогла бы учиться в Академии и стать приличной магичкой. Но вот людей лечить в меру своих сил, приправленных неплохими знаниями в плане традиционной или народной медицины, она вполне даже могла.

До ближайшего мага добираться было далеко, да и дорого они брали за свои услуги, не каждый мог позволить себе обратиться к магу за излечением, а лечить людей было все-таки желательно, дабы избежать слишком уж отрицательной динамики прироста населения, так что знахарки жили в каждой приличной деревне. Пользовались они уважением и на хлеб с приличной колбасой вполне зарабатывали, потому что страждущих на век любой знахарки во всех мирах хватит.

В отличие от большинства своих коллег, Ксанита оказалась молодой тридцатилетней женщиной. Очень красивой молодой женщиной и очень независимой. А еще она являлась одной из причин того, почему видный староста все еще ходил бобылем. Вот только пока в ее планы не входило становиться замужней дамой и обзаводиться обширным хозяйством и прилагающимся к этому хозяйству мужем.

Ее дом показал мне племянник старосты, которого я встретила на улице, когда проезжала по селу, оценивая его очень положительно в плане возможного места жительства.

Приняла меня знахарка довольно благосклонно, но это понятно, ей было довольно одиноко – все ее ровесницы были замужем и с детьми, а поговорить с кем-то, кто близок тебе по возрасту и отношению к жизни иногда охота.

Поужинав, мы разговорились. Выяснив, что я хотела бы поселиться в деревне наподобие этой, Ксанита задумчиво на меня посмотрела и спросила:

– А чем ты на жизнь зарабатывать будешь?

– Не знаю, придумаю что-нибудь, – я откинулась на стену, возле которой сидела на лавке и прикрыла глаза. – На первое время у меня деньги есть, немного, правда. – То, что у меня, кроме рыцарского шлема, в сумках находится небольшое состояние, знать не нужно было никому.

– А делать-то что умеешь?

– Я неплохо знаю анатомию и физиологию человека: как нормальную, так и патологическую…

– Прости, что? – задумчивость в глазах Ксаниты сменилась удивлением.

– Я знаю внутреннее строение человека, его реакцию на раздражители, и как проявляются разные болезни. Только лечить не умею, не успела научиться. Никаких трав не знаю. Вот и думаю к знахарке помощницей пойти, а там подучусь, да сама знахаркой стану, правда, без дара, но с моими знаниями – это сильной помехой быть не должно.

– А ну-ка, скажи мне, как болезнь горла проявляется, – Ксанита в упор смотрела на меня.

– Смотря какая, – я пожала плечами.

– Которая от холода наступает.

– Ангина, что ли? Так, значит, две группы признаков: общие и местные. Общие включают в себя лихорадку, слабость, потливость и другие. Местные – это состояние самого горла: может быть просто покраснение, а может и гной образоваться, – я говорила медленно, тщательно упрощая определения, и стараясь не углубляться в терминологию.

– Ольга, а ты все болезни так объяснить можешь?

– Все, какие знаю.

– Можешь считать, что нашла ту знахарку, которая тебя в помощницы возьмет, – торжественно произнесла Ксанита. – Только я одного не могу понять, почему ты не доучилась?

– Да так получилось, – я неопределенно пожала плечами.

– Понятно, мужик? – она понимающе кивнула и, поднявшись из-за стола, принялась готовить мне комнату. Отвечать не требовалось, мужчина – это самая распространенная причина, по которой женщины бросают учебу, работу, а иногда и семью, во всех существующих вселенных.

Дом знахарки был большим. Кроме кухни, в нем было четыре комнаты. Одна располагалась сразу за сенями, в ней Ксанита принимала больных. После этого своеобразного кабинета шла комната, выполняющая роль одновременно шлюза и лаборатории. В ней сушились травы, а в шкафах располагались другие ингредиенты для лечебных снадобий. В центре комнаты стоял массивный дубовый стол, где эти снадобья готовились. Да печь, куда же без нее.

Жилых комнат было две: спальня самой хозяйки и еще одна, в которой меня и разместили. Комната мне понравилась: большая, светлая, с выбеленными стенами и самоткаными половиками. На кровати перина, застеленная свежайшим бельем. Небольшой сундук для вещей, и туалетный столик с большим зеркалом. Последнее привело меня в недоумение.

– А это здесь откуда?

– Я всё же женщина, да и ты тоже, – пожала плечами Ксанита. – Мужик-то стоил того, чтобы обучение бросить?

– Да, Ксанита, стоил, – я принялась распаковывать вещи.

– Кто хоть это был?

– Да так, рыцарь один, – я вытащила шлем, некоторое время печально рассматривала его, а затем решительно положила на дно сундука.

Вот так я и осталась в «Новом крыжовнике». Куда дели старый, я так и не узнала.

Через месяц меня стало подташнивать, и я стала остро реагировать на любые запахи. Находиться в комнате с травами стало для меня мучением.

– Ты не праздна, – Ксанита покачала головой, когда я вылетела из комнаты, зажимая себе рот ладонью.

– Я уже догадалась, – я положила руки на еще плоский живот и счастливо улыбнулась.

Местный божок сдержал слово, излечив от бесплодия, которое было последствием страшной аварии, случившейся еще там, в реальности Земля, как говорил один знакомый мне бес.

И вот, у меня будет ребенок, выстраданный и долгожданный. Да и с генами у моего сына, я почему-то было абсолютно точно уверена, что ношу сына, все в порядке: где я отца с лучшей родословной, чем у Артура, здесь на Кситионе нашла бы?

– И кто отец? Твой рыцарь?

– Да. А что, могут быть проблемы?

– Да какие проблемы? Людям все равно. Здесь тебя вообще вдовой считают. Осталась без мужа, вот и ушла, куда глаза глядят. Да, нужно мужиков попросить колыбель сделать, да пеленки начинать готовить, их много нужно, особенно в первое время.

– А ты не будешь против? – осторожно спросила я свою домохозяйку, прикидывая, куда могу податься, будучи беременной.

– Дети – это счастье, – серьезно ответила Ксанита. – Я не могу иметь детей, – она на мгновение отвернулась от меня, затем снова посмотрела и серьезно добавила. – У твоего карапуза не будет отца, зато у него будут две матери. Это судьба, Ольга. Теперь я верю, что это Бог привел тебя в мой дом.

– А вот это вряд ли, – хмыкнула я, вспомнив местное божество, одетое в полосатый халат. – Я рада, что все так получилось.

Беременность протекала на редкость спокойно. После двух недель тошноты все проявления прошли, и если бы не увеличивающийся живот, да отсутствие женских дней, то можно сказать, что беременности я не ощущала.

А вот когда родился мой мальчик, на левой руке проступила эта злосчастная татуировка в виде браслета из переплетенных ветвей. Сразу вспомнился Храм, где подобный браслет врос мне под кожу, когда я лечила Артура.

Потом вспомнился и сам Артур. Я жила слишком далеко от столицы, и до нас долетали только обрывки новостей о молодом короле, чаще всего в виде сплетен, рассказанных за столом на кухне.

Любила ли я его? Вряд ли. Я еще хорошо помню, что такое – любить мужчину, потому что я очень сильно любила своего покойного мужа. К Артуру у меня подобных чувств не было, да даже похожих чувств у меня к нему не было. Мне было хорошо с ним, интересно. Он потрясающий любовник, но я спокойно жила все это время и без него. Хотела ли я его снова увидеть? Не знаю, скорее, нет, чем да. Я до появления этой татуировки и не вспоминала о нём месяцами.

Когда я немного пришла в себя после родов, Ксанита принесла мне моего мальчика, уже умытого и упакованного в белоснежную пеленку.

– Как мы его назовем?

Я задумалась. Первым порывом было назвать сынишку Сережей, в честь моего первого мужа, но я сразу же отвергла эту мысль. Вторым порывом – Артуром, в честь нашего короля. Я хихикнула.

– Константин. Так звали моего отца.

– Красивое и необычное имя, – Ксанита улыбнулась. – Покорми Константина, а то он голоден.

Сейчас же прошла уже неделя, с тех пор как Костя родился, и я была по- настоящему счастлива.

В дверь постучали. Я поморщилась. Ксанита ушла к жене кузница, Элька рожала первенца, и роды обещали быть тяжелыми. Костя сопел, смешно морща носик, в своей колыбели, и я, поправив на груди платье, отправилась открывать дверь.

Артур

Я стоял перед дверью дома знахарки в глухой деревне, куда, как оказалось, забралась Гвен, и терпеливо ждал, когда мне откроют.

Эта неделя превратилась для меня в непрерывную скачку, во время которой мы останавливались только за тем, чтобы дать отдых лошадям, да немного отдохнуть самим.

Бернар стоял за моей спиной и недовольно сопел. По всем правилам это он должен был сейчас долбиться в дверь, потом первым войти в дом, все осмотреть и проверить в плане безопасности, и лишь потом пропустить к входу меня, но уступать возле самой цели именно сейчас я не намерен никому.

За эту неделю я часто думал о том, что я ей скажу. Погнавшая меня из дворца злость постепенно сошла на нет, и сейчас я хотел задать ей только один вопрос: почему? Почему она так со мной поступила? Сбежала, не сказав ни слова. Не сообщила о беременности… Стерва.

Когда дверь открылась, то я сначала ее не узнал. Она заметно похорошела, уже не была такой болезненно худой, как в то время, когда мы мотались по стране в поисках ответов на мои вопросы, которые я так и не нашел.

Она меня узнала сразу, как только увидела. Побледнела и отшатнулась. Я поморщился, хотя и не ждал радостной встречи, но это уже немного перебор.

– Ты?! Что ты здесь делаешь?

– Мне захотелось узнать, как тебя зовут, ведь Гвиневра – это не твое настоящее имя? – я прищурился, пристально оглядывая её с макушки до пят. Она покачала головой.

– Ольга, господа рыцари ранены? Тогда почему ты держишь их на пороге? – к нам подошла высокая, фигуристая, черноволосая, синеглазая красотка. Бернар чуть слышно присвистнул, даже меня пробрало, пока я не перевел взгляд на свою жену. Красота подошедшей женщины сразу отошла на второй план.

– Знаешь, Ольга, – я медленно произнес ее имя, буквально просмаковал его, – тебе очень сильно повезло, что ты забралась в эту дыру. Во всяком случае, мне пришлось слишком далеко ехать, и моя потребность в твоем немедленном убийстве несколько ослабла, но не ушла до конца.

– Ольга, вы знакомы? – красавица нахмурилась и подошла ближе.

– Ксанита, это Артур, – Ольга пришла в себя и сейчас злобно смотрела на меня, скрестив на груди руки, – отец Константина. Второго я не знаю.

– Значит, ты назвала нашего сына Константин? – я сделал еще один шаг в ее направлении. – А тебе не приходило в голову, что я имею право знать о его существовании?

– Кстати, а как ты узнал? – она снова попятилась.

– Видишь ли, дорогая, когда узнаешь, что являешься женатым человеком, причем довольно давно, то это еще полбеды. Но когда узнаешь, что твоя женитьба, о которой ты даже не подозревал, становится официальной после рождения твоего первенца, то первое, что тебе хочется, это убить женщину, которая скрыла от тебя, что ты стал отцом!

– Какая женитьба? О чем ты говоришь? – Ольга остановилась и теперь смотрела на меня широко распахнутыми глазами.

– У тебя должен быть такой же, – я закатал рукав рубахи и продемонстрировал ей свою золотистую татуировку, которая охватывала запястье в виде браслета.

Она бросила взгляд на свою руку и в панике посмотрела на меня.

– И что, ничего нельзя с этим сделать? – ее голос прозвучал так жалобно, что мне стало не по себе.

– И что же ты хочешь сделать?

– Ну, развестись, – я почувствовал, что теряю над собой контроль. Вокруг меня закружил мощный порыв ветра, готовый перейти в полноценную бурю.

В это время из глубины дома раздался плачь ребенка.

Ольга встрепенулась и бросилась к сыну. Так как мне никто больше не перегораживал дорогу, я быстро пошел за ней.

Бернар с Ксанитой мялись на пороге, не решаясь последовать за нами.

Раздавшийся из дальней комнаты вопль заставил меня перейти на бег.

Ольга сидела на полу перед колыбелью и смотрела на неё невидящим взглядом. Колыбель была пуста.

Я подошел к ней и опустился рядом на колени. Она перевела взгляд на меня.

– Это ты во всем виноват! Зачем ты явился?! – я перехватил ее за тонкие запястья. Пытаясь колотить меня в грудь, Ольга могла пораниться. Всё-таки на мне был надет хоть и кожаный, но доспех.

– Гвен, что произошло? – ветер стих, и я говорил очень тихо, почти шептал. Не могу называть ее Ольга, не привык еще.

– Где мой сын?! Верните мне моего мальчика!

– Что случилось? – в комнату вбежала Ксанита. – Где Константин?

– Пусти меня, скотина, это ты во всем виноват! Ты!

Я продолжал удерживать бьющуюся в истерике жену. Знахарка вышла из комнаты, но очень быстро вернулась, неся склянку с каким-то зельем.

– Помогите мне, – она подошла к Гвен. Я понял, что нужно делать. Перехватив жену за талию, я рывком прижал ее к себе. Ксанита быстро поднесла к губам моей вырывающейся женщины склянку и выпоила ей содержимое.

Очень скоро рыдания Гвен сменились невнятными бормотаниями, и она уснула.

Подхватив жену на руки, я осторожно перенес ее на кровать.

– А теперь мне кто-нибудь внятно ответит, где мой сын? – я мрачно посмотрел на Бернара, который в это время заглянул в открытое окно.

– Младенца вынесли отсюда, и ещё, милорд, посмотрите, я никогда не видел ничего подобного, – он указал куда-то на землю.

Я просто выпрыгнул из окна и склонился над местом, указанным моим телохранителем.

В этот момент я ничего не чувствовал, меня волновал только один вопрос: где мой сын? Кому могло понадобиться похищать его? Единственное, в чем я был уверен, те, кто это сделал, знали, что ребенок не просто сын деревенской знахарки.

Земля под окном была изрядно вытоптана. Похоже, эти уроды долго ждали подходящего момента. И тут я увидел то, что пытался показать мне Бернар. Небольшой, невнятный отпечаток копыта. Всего один, именно это привлекло внимание Бернара.

Я нахмурился. Что-то в этом отпечатке было знакомое. Где-то я подобное уже видел. Внезапно перед глазами встал образ Бездны и старшего лаборанта какого-то демонического института – Джорджика.