Пролог
На лобовое стекло падали крупные хлопья снега. Их подхватывали сметающие всё на своём пути щётки, мерно раскачивающиеся подобно маятнику метронома. А в тёплом свете уличных фонарей снежинки вытягивались в мерцающие ленты и постепенно опускались на землю пёстрым тюлем, что растворялся в прикосновении к чернеющей в сумерках каменной плитке.
Первый снег навевал сентиментальное настроение, поддаваться которому не входило в её планы. Одного краткого мига было достаточно, чтобы она передумала и пошла на попятную – пересмотрела так тяжело принятое решение. А как всем известно, соблазн всё бросить в последний момент слишком велик.
– Ролан, тут направо и в самый конец дома, – подсказала Аннель бесцветным голосом.
– Знакомый переулок. Вроде здесь на углу есть тематический бар в средневековом антураже?
– Да, «Пьяный Тролль». Доводилось туда заглядывать?
– Забирал разок надравшегося приятеля.
– Там готовят очень вкусный глинтвейн.
– Теперь будет повод почаще туда наведываться, – бросил он таким тоном, что намёк в его голосе уловила бы даже самая толстокожая девушка.
По мере приближения к последнему подъезду трехэтажного дома, в котором она снимала квартиру, машина плавно сбрасывала скорость. Тротуар подпирал плотный ряд иномарок, но по счастливой случайности одно место оказалось свободным. И Роланд в пару движений ловко протиснулся между стареньким седаном представительского класса и крошечным хэтчбеком её соседа по лестничной площадке.
Освободившись от ремня безопасности, Аннель повернулась к своему коллеге, собираясь поблагодарить за приятный вечер, состоящий из ужина в дорогом ресторане и занимательного представления фокусников-иллюзионистов. И тут же поймала себя на мысли, что за учтивым обменом любезностями неосознанно желала потянуть время. Отсрочить, а лучше и вовсе отложить приглашение на потом. В конце концов, отказаться от этой сумасшедшей идеи.
– Зайдешь на чашечку чая? – без излишнего кокетства спросила она, посмотрев в глубоко посаженные голубые глаза.
Его кустистая бровь выгнулась в лёгком изумлении, выдавая, что настолько бесцеремонные девицы ему нечасто попадались. Но замешательство не продлилось долго. Роланд расслабленно откинул голову на спинку кресла и, скосив на неё глаза, понимающе улыбнулся:
– Конечно. И от десерта не откажусь.
Аннель тихо прыснула, стыдливо прикрыв лицо ладонью. До чего же неловкий обмен приторными фразочками, словно вырванными из вульгарного дамского романа для заскучавших домохозяек.
– Красавица, ваша милая улыбка заставляет моё сердце трепетать, как у пятнадцатилетнего мальчишки. Ещё немного, и я наброшусь на вас прямо в машине.
– Господи, Ролан, ты делаешь эту нелепую ситуацию ещё абсурднее, – уже даже не пытаясь сдерживать смех, она легонько стукнула его по плечу.
– Наконец-то ты повеселела. Почти всю дорогу до дома молчала… Я уже успел забеспокоиться, что вечер не удался.
– Нет, я чудесно провела время в твоей компании, – искренне поблагодарила Аннель. – Правда, давно так хорошо не отдыхала.
В её словах не было и крохи лукавства. Больше года прошло с последнего свидания, организованного лучшей подругой. Симпатичный двоюродный брат Джулии с первого взгляда понравился Аннель. Он обладал проницательным чувством такта, живым воображением и своеобразным взглядом на мир, благодаря чему беседовать с ним было одним сплошным удовольствием. И хоть само свидание ей и не показалось таким уж провальным, но молодой человек без объяснения причины предпочел закончить на нём их знакомство.
Роланд же давно проявлял по отношению к ней особые знаки внимания. Однако о нём в компании ходили слухи как о заядлом бабнике, которого увлекал сам процесс ухаживания: пока девушка оставалась недоступной, у него горели глаза, стоило же ей оказаться с ним в одной постели – интерес сходил на нет. Именно поэтому Аннель долгое время не решалась принять его ухаживания. Ровно до тех пор, пока в дело снова не вмешалась Джулия.
И вот теперь она сидела в салоне машины, густо пахнущем еловыми шишками и терпким мускусным ароматом одеколона, и думала о том, насколько далеко готова зайти с этим обаятельным мужчиной. Сможет ли она последовать совету подруги и кинуться в омут с головой?
Они смотрели друг на друга – глаза в глаза. Игривый взгляд Роланда постепенно сменился на серьёзный, и его рука потянулась к её подбородку. Сухие губы мгновенного затерялись на фоне влажного, глубокого поцелуя с привкусом ментоловых сигарет. Он причмокнул губы Аннель и, не отодвигаясь, возбужденно прошептал:
– Я и правда могу войти?
– Какой двусмысленный вопрос, – усмехнулась она, где-то на задворках затуманенного поцелуем и вином сознания отмечая, как позже ей будет стыдно за эту мимоходом брошенную пошлость, и выскользнула из машины.
Не стоило оборачиваться, чтобы знать, с каким энтузиазмом Роланд последовал за ней. Он нагнал её возле подъездной двери, галантно придержав ту, пока Аннель заходила.
Её руки подрагивали то ли от волнения, то ли от возбуждения. И стоило ключу попасть в замочную скважину, как Роланд набросился на неё с порога квартиры. Они жадно целовались, пока лихорадочно пытались стянуть с себя верхнюю одежду. Туфли с грохотом разлетелись по разным углам прихожей, маркое драповое пальто полетело на пол гостиной.
Большие ладони подхватили её под бёдра и усадили на спинку кресла. И пока кончики пальцев сражались с мелкими пуговицами на шёлковой рубашке, его горячие губы целовали шею, постепенно спускаясь к ложбинке между грудей.
На улице что-то громыхнуло. Следом пронзительно заверещала сигнализация у одной из машин, а из кармана брюк Роланда донёсся писк ключ-брелка. Он резко отстранился, отчего Аннель едва не опрокинулась назад, и подскочил к окну. Грубо дёрнул в сторону занавеску, судя по звуку, содрав её с пары крючков, и припал щекой к стеклу.
Испуг на его лице сменился недоумением, а затем и откровенной злостью.
– Какого чёрта этот мудак делает?! Да я ему ноги повыдираю!
Она и спросить ничего не успела, как жутко злой и непрерывно матерящийся Роланд выскочил из квартиры. В полной растерянности Аннель самостоятельно спустилась на пол и тоже подошла к окну, скользнув взглядом по пострадавшей занавеске. Открыла створку и, облокотившись на подоконник, выглянула на улицу.
На капоте машины её несостоявшегося любовника стоял коренастый юноша в чёрной толстовке с глубоким капюшоном, натянутым на голову почти до самого носа. Оставшуюся часть его лица от глаз до шеи закрывала обычная тканевая маска. Он лениво бил пяткой берцового ботинка о лобовое стекло с таким видом, будто его кто-то вынудил выполнять скучную монотонную работу. Но вдруг остановился, выпрямился и достал из кармана мобильный телефон.
Как раз в этот момент к машине подбежал Роланд.
– Обкурился, что ли?! Какого чёрта ты делаешь?
– Нехер лезть на чужое место, – вяло огрызнулся парень. В его голосе звенел ярко выраженный южный акцент: то, как он тянул гласные буквы и шумно выдыхал шипящие согласные, звучало слишком диковинно для её уха, чтобы легко забыть о человеке с подобной манерой речи. Он однозначно был не из соседей. – Это моё первое и последнее предупреждение. В следующий раз я не буду таким милым.
Он спрыгнул с капота машины и прошёл мимо Роланда, застывшего подобно каменному изваянию. Парень был как минимум на голову его ниже, пусть и шире в плечах, но то, как заменжевался её коллега, буквально на глазах растеряв весь свой пыл, стоило хулигану к нему приблизиться, выглядело жалко. И от мысли, что она едва не переспала с этим неудачником, ей стало противно.
Никуда особо не торопясь, парень развернулся и зашагал по тротуару. И только тогда Аннель заметила, что пальцы его правой руки ловко играли с небольшим ножом-бабочкой. Их взгляды встретились, когда он проходил мимо её окна, и в ту секунду она могла поклясться, что разглядела в глазах паршивца усмешку.
Глава 1. Трудный день
Набрав полные ладони ледяной воды, она прижала их к лицу и замерла. Приятная прохлада скользнула от висков по позвоночнику к обнаженным голеням, покрывшимся гусиной кожей. Ничего так не бодрило по утрам, как контрастный душ, но на него у неё сегодня не нашлось ни времени, ни сил. А день и без того предстоял длинный и жутко утомительный.
Распахнув дверцу навесного шкафа, Аннель достала контейнер с цветными линзами и отточенным до автоматизма движением пристроила одну на глазном яблоке. Проморгалась и оценивающе посмотрела на своё отражение. С той стороны зеркала на неё смотрела лохматая дева с небесно-голубыми глазами, которые чудесно оттеняли лиловые круги под ними.
Впрочем, для человека, проспавшего за последние сутки всего два часа, она ещё неплохо выглядела. Подумаешь, лицо землистого цвета и взгляд осоловевший, с кем не бывало. Мелочи, легко перекрываемые макияжем.
Ей хватило полчаса, чтобы привести себя в порядок и натянуть серый брючный костюм – самый чопорный из тех, что обитали в её гардеробной комнате. А до завтрака у неё не доходили руки и в самые спокойные дни. Обычно она выпивала большой стакан кофе вприкуску с хрустящим круассаном по дороге на работу, но сегодня придётся обойтись и без него: напротив дома уже поджидало жёлтое такси, что намеревалось доставить её прямиком к центральному входу офисного здания, в котором она работала.
Стоило Аннель миновать вращающиеся двери и ступить на мраморный пол фойе, как от административной стойки отделилась высокая, стройная фигура с копной огненно-рыжих волос и двинулась в её сторону, мягко покачивая бёдрами.
Уж с кем с кем, а с этой игривой кошечкой, круглосуточно распыляющей вокруг себя феромоны, ей сейчас хотелось говорить в последнюю очередь. Оттого не стесняясь выглядеть со стороны чудачкой, Аннель покрепче ухватилась за натянутую на плечо ручку сумки и рванула к турникетам на таком ускорении, на котором ей только позволяли бежать каблуки.
Она подскочила к панели, считывающей карточки, как раз в тот момент, когда дверцы лифта разъехались и поток людей из выходящих и заходящих перемешался. Идеальный момент, чтобы смыться, не забарахли турникет. Как назло именно сегодня он решил зависнуть буквально на пару секунд.
– И куда это мы так бодро чешем? – подхватив её под локоть, ласково проворковала подруга без намёка на отдышку.
– Очевидно, от тебя подальше, – сипло выдохнула Аннель, с тоской смотря на смыкающиеся перед носом двери. Сердце в груди стучало так, будто она пробежала не пару десятков метров, а полноценный марафон. Адреналин же от погони до сих пор бил по мозгам, подталкивая её выкинуть очередную дурость.
– Вот же неблагодарная морда! Я ради тебя даже на полчаса раньше приехала на работу.
– Не ради меня, а ради новой порции сплетен, – с ленивой усмешкой поправила она.
– Можешь называть это хоть сплетнями, хоть информационной сводкой, мне без разницы, – закатив глаза, отмахнулась Джулия. – Однако ты не имеешь ни малейшего права обесценивать моё беспокойство за твою маленькую, бесчувственную задницу.
Дверь соседнего лифта распахнулась, выплюнув очередную группу из сотрудников, работающих на одном из двадцати этажей. И они вместе с двумя офисными клерками и ярко разукрашенной девушкой в розовом полушубке доехали до десятого, где благополучно разошлись в разные стороны.
– Этот козлина тебя обидел? С чего вдруг ты сегодня вырядилась в невзрачное серое нечто?
– Я одета в соответствии с рабочим дресс-кодом, про существование которого и тебе не мешало бы узнать.
– Вообще я тоже придерживаюсь строгой формы, – наигранно оскорбилась она и тут же лукаво улыбнулась, поправив воротник своей наполовину расстёгнутой красной блузки, из глубокого разреза которой выглядывало чёрное кружевное бра. – Именно так и должна выглядеть успешная секретарша.
– Вот же мартовская кошка.
Они зашли в приёмную при кабинете начальника Аннель, где она села за свой рабочий стол, а Джулия с комфортом развалилась на маленьком диванчике, что собственноручно и притащила в компании двух перекаченных атлетов.
– Ну?.. – протянула она в нетерпении. – Как прошло? Не томи уже!
– Как, как… никак. Мы даже раздеться не успели.
– И что случилось на этот раз?
– Какой-то малолетний придурок решил на машине Ролана попрыгать из-за того, что он якобы занял его место. Помял бампер, разбил лобовое стекло и пафосно свалил.
– Ролан набил ему морду?
– Что? Нет, конечно! Кто его знает, что у этого придурка было в голове. Ещё бы пырнул или дружков своих позвал. Поэтому мы повели себя как взрослые, цивилизованные люди.
– Этот козлина потащил тебя в участок?
– Естественно. Я же свидетель.
– Знаешь, что я думаю?
– Нет, Джулс, умоляю! Только не начинай снова про эту вуду-фигню.
– В смысле, не начинай?! У тебя реальные проблемы, на которые ты просто закрываешь глаза.
– Какие проблемы? Вымышленные проклятья, что живут исключительно в твоём воображении? Так это скорее твои проблемы.
– Ну да, как же. Сколько мы знакомы? Семь лет? И за всё это время у тебя ни одного мужика не было! Что это, если не проклятье?!
– Господи, на мужиках, что ли, свет клином сошёлся?
– Так и помрёшь старой девой.
– Какая ещё старая дева? – едва не задыхаясь от возмущения, Аннель вытаращилась на подругу. – Напоминаю, мне двадцать пять, а не сорок пять!
– Вот именно, проснись уже наконец, твоя молодость улетает в трубу из-за чёртового проклятья!
– Отстань, – устало отмахнулась она.
Дверь по-хозяйски распахнулась, и в приёмную при кабинете руководителя юридического отдела зашёл начальник Аннель. Несмотря на грузное телосложение и выпирающий из-за твидового пиджака округлый живот его походка отличалась уникальной в своём роде грацией. Он словно плыл по воздуху пушистым облаком, и белоснежные, как снег, кудри гармонично подпрыгивали в такт его шагам.
– Доброе утро, господин Вушток, – не меняя фривольной позы, поприветствовала его Джулия. – Чудная сегодня погодка, не правда ли?
– Джулия, снова тут. Пит тебя хоть иногда видит на рабочем месте? – вяло проворчал дядя, скорее для галочки, нежели из-за искреннего возмущения. Он проигнорировал её кокетливую улыбку и прежде чем скрыться за дверями своего кабинета, бросил из-за плеча: – Анналиа, зайди ко мне.
– Я тоже считаю, что тебе хотя бы изредка стоит показываться на глаза господину Мореллу, – с самым серьёзным выражением лица поддакнула Аннель, поднимаясь из-за стола.
– Мы с тобой ещё не закончили!
– Да-да, я в курсе. Будь так добра, милая Джулс, сгоняй за кофейком.
Та в ответ буркнула что-то из разряда “хрен тебе, а не кофе”. Однако её слова частенько расходились с поступками, поскольку она относилась к той категории женщин, у которых «нет» подразумевало «да». Она могла нагрубить и даже послать на все четыре стороны, а затем как ни в чём не бывало помочь самим добросердечным способом. Такова была природа Джулии, сочетающая в себе несочетаемые качества: откровенную прямоту и изощрённую хитрость, любящее всех вокруг сердце и колючий, ершистый нрав.
Аннель зашла в кабинет и направилась к широкому письменному столу из массива тёмно-красного дерева, заваленного пышными стопками бумаг разной важности, что уже не первую неделю дожидались подписи руководителя.
– У вас будут для меня особые поручения? – с дежурной улыбкой спросила она, остановившись в метре от стола.
– Нет, ничего такого, я позвал тебя по другой причине, – дядя развернулся в своём кожаном офисном кресле к мини-бару и извлёк из него две бутылки заграничного тоника, одну из которых протянул ей. – Присаживайся. Разговор может затянуться.
– Что-то случилось?
– Можно и так сказать, – он вздохнул и ласково посмотрел на неё. – Садись, ласточка. Не заставляй старика вставать и усаживать тебя за ручку.
Присев на край стула, Аннель буквально подалась всем телом вперёд, с тревогой вглядываясь в широкое лицо, тронутое редкими, но глубокими морщинами, что выдавали в нём весёлого, улыбчивого человека. Сейчас на лице, каждую чёрточку которого она помнила наизусть, застыло непривычно тоскливое выражение, заставляющее её сердце неприятно сжаться от страха.
Хоть отец с дядей Эдмундом и являлись всего лишь кузенами по бабушке, но отношения у них с самых юных лет завязались теплее, чем могли бы быть у родных братьев. Они всегда были вхожи в дома друг друга, как в свои собственные, будь то в праздничный или обычный день. И не могли остаться в стороне, если кто-то из них переживал трудные времена. Поэтому, как только у них возникла необходимость в переезде обратно на материк, дядя оказался первым, кто откликнулся и протянул руку помощи, приютив в собственном доме всё их семейство на целый год.
Он поспособствовал поступлению Аннель в университет по внутренним экзаменам, потянув за нужные ниточки, когда её учёба в выпускном классе накрылась медным тазом. И предложил пройти у себя стажировку на четвёртом курсе. Работать же под его руководством оказалось настолько комфортно, что она, не задумываясь, осталась на контракте. И вот уже три года старательно выполняла свои обязанности.
Не считая трудностей на личном фронте, текущая жизнь её полностью устраивала. Поскольку непосредственным начальником являлся близкий родственник, ей не приходилось отбиваться от домогательств со стороны руководства и даже скрывать свойственные многим директорам интрижки, благодаря добропорядочному и верному характеру дяди. Оклад в кругленькую сумму позволял ей не только жить на собственном обеспечении в съемной квартире, но и баловать себя время от времени дорогими брендовыми вещами, а часть откладывать на сберегательный счёт.
И вроде ничего не предвещало беды, жизнь текла в размеренном темпе. Как вдруг среди ясного неба громыхнул гром, и на горизонте замаячили плохие новости.
– Дядя, ты же осознаёшь, что чем дольше молчишь, тем сильнее я нервничаю? – сжимая в пальцах стеклянные бока ледяной бутылки, взволнованно спросила Аннель.
– Тогда я не буду ходить вокруг да около, – грустно усмехнулся он. Отпил символический глоток тоника, которым едва смочил горло, и небрежно бросил всего три слова, прозвучавших в тишине кабинета как смертный приговор: – «Гестию» поглощает конгломерат.
– Всё так плохо?.. Я слышала, что пришлось сократить несколько филиалов в дальних регионах, но даже не догадывалась, что у компании настолько серьёзные проблемы. Казалось, мы всего лишь проходим через временный кризис.
– В прошлом месяце акции компании упали до критической точки, чем и воспользовалась «Эллион Групп». Сегодня объявят о слиянии, а за этим последует реорганизация. Уже на следующей неделе должна прибыть контрольная группа, что и займется данным процессом.
– Я не совсем понимаю… нас уволят?
– Частично. Какая-то часть штата безусловно пойдет под сокращение. И я, скорее всего, буду в их числе.
Должно быть, ужас настолько красноречиво отразился в её глазах, что дядя, резко переменившись в лице, поспешил накрыть успевшие замёрзнуть пальцы Аннель своей тёплой и мягкой ладонью.
– Ну-ну, ласточка. Всё не так уж и плохо, – мягко запричитал он и, демонстративно окинув свой заваленный стол скептическим взглядом, признался: – Откровенно говоря, я уже давненько не справляюсь со здешними объемами. Годы летят незаметно, словно только вчера отпраздновал тридцатилетие, а уже через месяц вроде как надо праздновать шестидесятилетие. Жуть одним словом. Староват я для этой работы. И не надо меня убеждать в обратном, – дядя одёрнул её прежде, чем она успела произнести хоть звук. – Последние полгода я и сам подумывал о том, чтобы уйти. Открыть собственную частную практику и работать в удобном для себя неторопливом темпе.
– Тогда я последую за тобой.
– Нет, это исключено. Даже не обсуждается. Как настолько глупая мысль могла выскочить из такой светлой головы?!
– Что глупого в том, что я хочу продолжить с тобой работать?
– Всё. В подобной перспективе нет ни единого плюса.
– Не согласна! Во-первых, благодаря работе с тобой я смогу и дальше поддерживать своё душевное равновесие в полной гармонии. Во-вторых, ты первоклассный специалист, у которого я смогу многому научиться.
– Эти твои два якобы веских пункта с лёгкостью перечёркиваются другим, куда более значимым – карьерным ростом. Ко всему прочему я не смогу себе позволить столь дорогого помощника. Ты сможешь смириться с тем, что твой оклад уменьшится как минимум вдвое? Возможно, тебе даже придётся вернуться жить к родителям.
– Они сделали из моей комнаты кабинет для папы.
– Я в курсе, – заметно повеселев, кивнул дядя.
– Я лучше к тебе перееду, – не растерялась Аннель, ответив ему зеркальной усмешкой.
Конечно, она блефовала, поскольку для неё было одинаково неприемлемо возвращаться в любой из домов, будь то родительский или дядин. После того как вкусишь, каково это жить без надзора со стороны старшего поколения, привычная действительность словно поворачивается на сто восемьдесят градусов. И в один прекрасный день неожиданно осознаёшь, что отныне только ты – сам себе хозяин. Убираешься в квартире, когда посчитаешь нужным. Ходишь хоть в чём мать родила, главное, шторы задёрнуть. Заваливаешься домой глубоко за полночь пьяненькая, в компании с симпатичным парнем. И никто ничего не скажет, не будет брюзжать под ухом о неподобающем поведении.
Ощутив прелесть самостоятельной жизни, ты уже не можешь от неё отказаться. Даже несмотря на все трудности, что то и дело встречались на её пути, начиная от слишком быстро заканчивающейся туалетной бумаги и регулярной оплаты коммунальных услуг, заканчивая внеплановой заменой лопнувшего радиатора посреди зимы и бурного скандала с соседями, увенчавшегося приездом наряда полиции.
– Шутки шутками, но ты же понимаешь, что потом устроиться в подобную «Гестии» компанию будет очень непросто? – вкрадчиво поинтересовался дядя, заглядывая ей в глаза. – Тем более сейчас, после поглощения, для обычных сотрудников откроется ещё больше возможностей для карьерного роста. Не стоит горячиться и увольняться только потому, что у тебя сменится начальник. Сначала оглядись по сторонам, тщательно взвесь все плюсы и минусы и затем прими решения. Договорились?
– Разговариваешь со мной, как с дитём неразумным.
– А как мне ещё с тобой разговаривать после подобных заявлений?
– Ладно, я попробую переварить менее эмоционально эту сногсшибательную новость. Мне надо время, чтобы всё обдумать. Но я всё ещё считаю, что последовать за тобой – самый комфортный для меня вариант.
– Хорошо, не торопись выносить вердикт. Подумай хорошенько. А пока можешь вернуться на своё рабочее место.
– У вас будут для меня поручения? – поднявшись со стула, уточнила Аннель, снова вернувшись к служебной роли.
– Да, надо заверить пару документов у нотариуса, – он принялся перебирать стопки, перекладывая пухлые папки с места на место. – Где-то они здесь были… Я точно их сюда клал.
– Мне навести на вашем столе порядок?
– Нет! Ни в коем случае, – от испуга дядя даже голос повысил, чему сам же и смутился. – У меня всё лежит на своём месте. Может, со стороны выглядит, как полный бардак, но у этого бардака есть строгая структура. Ладно, пока можешь идти.
– Потерянные документы многое говорят о структуре вашего бардака.
Дядя возмущённо зыркнул на неё, но ничего не ответил.
Стоило Аннель опуститься в кресло, как в приёмную вернулась Джулия с парой высоких картонных стаканов. Чудесный аромат свежесваренного кофе тут же заполонил всё помещение – бодрящий горький эспрессо с едва уловимой сладостью карамели и пряности кардамона.
– Люблю тебя, – промурлыкала она, потянувшись к одному из стаканов.
– Продажная душонка, – цокнула языком подруга при одном взгляде на её подхалимскую физиономию. – Там внизу на доске объявлений вывесили распоряжение о необходимости всем сотрудникам компании собраться в двенадцать часов в актовом зале. Народ кипиш страшный поднял.
– То-то ещё будет…
– В кофейне наткнулась на Кристен и Бьянку. Они уверены, что компания обанкротилась и нас собирают, чтобы объявить о массовом увольнении.
– Вполне в духе этих паникёрш.
– Как-то ты подозрительно спокойно реагируешь… Ты что-то знаешь?
– Да, и ты скоро узнаешь.
***
Маленькая ссадина на указательном пальце тянулась от ногтя до сустава, переходящего в третью фалангу. Аннель провела подушечкой большого пальца по шершавой неровной линии и подковырнула ногтём корочку на болячке. Но вместо ожидаемой крови увидела полоску новой, ещё бледно-розовой кожи.
Под окнами пронеслась машина скорой помощи, вспоров тишину кабинета пронзительной сиреной. Перед глазами пронеслись картины с задыхающимися, бьющимися в агонии и изливающимися слезами людьми. Открытые переломы, рваные раны, пулевые ранения. И как за чью-то драгоценную жизнь отчаянно сражались парамедики с серьёзными лицами, измазанными чужой кровью.
– Что вы чувствуете, когда думаете о переменах на работе? – спросил ненавязчивый, хорошо поставленный голос.
– Мне страшно, – ответила Аннель, не отрывая взгляда от своих рук.
– Чего именно вы боитесь?
– Не знаю… мне просто очень тревожно. Привыкать и подстраиваться под нового человека. А если он окажется плохим человеком? Да, я понимаю, что в любой момент могу уволиться и уйти из-под его влияния. Но есть же такие люди, которые вроде вредят, но недостаточно сильно, чтобы разорвать эти порочные отношения. Приходится терпеть мелкие трудности, пока тебя гоняют в соседнюю кофейню, поскольку в местной начальника не устраивает тип используемой арабики. Закрывать глаза на щепетильные и неприятные ситуации, когда приходится прикрывать любовные похождения начальника от внезапно заявившейся на работу жены. Тебя вынуждают врать, лебезить и испытывать презрение к самой себе. И вроде всё это мелочи, но даже они накапливаются в снежный ком, который однажды может снести тебя с ног.
– Но вы всегда можете снова подняться на ноги.
– Если ничего не сломаю в процессе падения, – мрачно усмехнулась Аннель. – А со сломанной шеей подняться на ноги весьма проблематичное занятие, скажу я вам. Сколько занимает реабилитация подобных травм? Год? Два?
– И снова вы это делаете, – деликатно улыбнулась психотерапевт. – Активируете свою защитную реакцию и уходите от неприятной темы.
– Да потому что сейчас это бессмысленно обсуждать. Как ни сотрясай воздух словами, мои страхи никуда не уйдут. Тем более не безосновательные страхи. Или вы хотите сказать, что среди тех, кто добрался до власти, сплошь одни одуванчики?
– Ваша проблема в том, что вы всегда ориентируетесь исключительно на неблагополучные сценарии, которые базируются на ложном фундаменте, состоящем из негативных представлений об окружающем мире и населяющих его людях. И у нас никак не получается вывести вашу экзистенциальную позицию из состояния: «Я не в порядке – Ты не в порядке».
– Проще говоря, я – пессимистка, которой надо стать оптимисткой?
– Реалисткой. Нужно не заменять негативные представления на позитивные, а обрабатывать информацию по мере её поступления и адаптироваться к той среде, в которой вы оказались, без вреда для ментального здоровья.
Захотелось горько усмехнуться, услышав до оскомины приевшиеся за годы слова. Доктор Ландау помогла ей выйти из тяжёлого состояния, нарекла новым именем и теперь продолжала консультировать уже по проблемам более бытового характера. Найти своего специалиста не так уж и просто. Поэтому, несмотря на высокую цену беседы, Аннель продолжала посещать её кабинет с неизменной регулярностью.
Эта маленькая женщина средних лет на тонком носу с кончиком в виде пуговки носила вытянутые каплями очки в чёрной тонкой оправе. Она не отличалась улыбчивостью или угрюмостью, красотой лица или уродством отдельных черт. В её внешности преобладала какая-то невыразительная безликость. Не невзрачность, как у церковной мыши, а именно намеренно созданная нейтральность, призванная сместить акцент с внешности на внутреннем содержании.
– Симпатичная кофточка, – отметила Аннель, разглядывая блузку благородного коричневого цвета с лёгким сатиновым отливом. – Я похожего фасона на прошлой неделе искала. Могу узнать, где вы её купили?
– Шила на заказ. Полагаю, на сегодня мы закончили, – она поднялась из кресла, стоящего напротив софы, и пересела за письменный стол. Подтянула к себе раскрытый ежедневник, аккуратно сняла с позолоченной ручки колпачок и вопрошающе посмотрела на неё. – На какое число вас записывать?
– Пока не знаю. Следующая неделя, скорее всего, выдастся суетливой. Там, если у меня сменится руководство, – а дядя не прозрачно намекнул, что оно с большой долей вероятности сменится, – даже не знаю, насколько загружен будет мой новый график. Давайте пока ориентироваться на пятнадцатое декабря.
– Хорошо, если ваши планы изменятся, пожалуйста, поставьте меня в известность хотя бы за пару дней.
– Да, конечно.
Аннель подошла к вешалке, стоящей в углу кабинета. Накинула на плечи пальто, ещё пахнущее химчисткой, и, прихватив сумку, уже направилась к двери, когда её вдруг окликнула психотерапевт:
– Аннель, – заглядывая ей в глаза, она с едва уловимым беспокойством в тоне уточнила: – Вас точно не беспокоят мысли иного толка?
– Нет, те самые мысли меня уже давно не беспокоили.
– Как вы засыпаете?
– Зависит от того, насколько стрессовым выдался у меня день. Но бессоницы нет.
– В таком случае, увидимся через неделю, если у вас не поменяются планы.
– Если мне не потребуется досрочная консультация – это уже будет замечательной для вас новостью, – усмехнулась Аннель, открывая дверь. – Хорошего вечера, доктор.