© Дарья Щедрина, 2021
ISBN 978-5-0055-8322-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Слонова
В раздевалке царила суета. Девчонки торопливо переодевались в спортивную форму, не забывая при этом делиться летними новостями. На литературе или алгебре не особенно поговоришь на посторонние, но важные темы. А урок физкультуры – дело другое!
Олеся Мухина натягивала спортивные штаны, а сама косила взгляд на одноклассниц: у всех новенькая форма, модные футболки, яркие кроссовки. Она надела трикотажную футболку. Руки неуверенно скользнули по телу: не слишком ли сильно обтягивает грудь, живот?.. Девушка незаметно вздохнула. Предыдущие два года она преимущественно росла в высоту. А за лето перед последним, выпускным классом у нее грудь выросла на целый размер, а уж живот и бедра почти на два. Да еще подбородок облюбовали противные розовые прыщи. Смотреть на себя в зеркало не хотелось. Ее бы воля, отменила бы эту дурацкую физру вообще! Кому нужны эти бег и прыжки на глазах у острых на язык парней?
Олеся топталась в уголке раздевалки, убирая свою одежду в шкафчик. Одноклассницы одна за другой покидали тесное, с еще не выветрившимся запахом недавнего ремонта помещение.
– Леська, ну что ты копаешься? – нетерпеливо бросила, обернувшись на пороге Маша Караваева. – Опоздаешь, Логинов ругаться будет. Он же теперь у нас звезда российского масштаба!
– В каком смысле? – спросила Олеся рассеянно, думая не об учителе, а о том, как она сейчас выглядит.
– Ты не знаешь? Он же выиграл конкурс «Учитель года»! Так что мы теперь с тобой гордиться должны, что учимся у лучшего педагога страны.
– Так он же совсем молодой, – пробормотала Мухина, подталкиваемая к выходу подругой.
– И что? Зато талант!
Сентябрь был теплым, поэтому занятия физкультурой традиционно проходили на школьном стадионе. За футбольными воротами уже переминались с ноги на ногу группки ребят из 11-го «Б». У Олеси сжалось сердце в тревожном предчувствии. Парни – одноклассники за лето вытянулись и возмужали. Девчонки повзрослели и похорошели. И только она, Олеся, превратилась в усыпанную прыщами квашню…
Она быстро просеменила мимо главного зубоскала класса Валерки Гусева, длинного и худого парня, страстно желая оказаться незамеченной. Но глаз у Гуся был острый и злой.
– О, Му-у-ухина! – протянул Валерка, окатив ее таким взглядом, что захотелось тут же провалиться сквозь землю. – Какие формы! Размер третий или уже четвертый?
Лицо девушки пошло красными пятнами. Она низко опустила голову и сгорбилась, неосознанно пытаясь хотя бы зрительно уменьшить размер груди. Черт бы побрал этого Гусева! В спину ей понеслись смешки, похабное цоканье языком и восторженные возгласы: «О-о-о!», «Не фига себе!», «Вот это буфера!»
Мухина спряталась за спинами подруг, но Валерка не унимался. Вытянув длинную тощую шею, он пялился на нее и ехидничал:
– Мухина, а Мухина, кажется тебе пора менять фамилию. Судя по кормовым габаритам, ты у нас скорей Слонова, а не Мухина!
Стоящие рядом с ним Стас Митрохин и Серега Ступин заржали.
– Не обращай внимания! – шепнула ей на ухо Маша Караваева. – Стадо идиотов! Вон как вымахали за лето, а мозгов ни на грамм не прибавилось.
Олеся с благодарностью взглянула на старую подругу. Но сердце в груди все равно стучало с такой скоростью, будто со всех ног торопилось сбежать с этого злополучного стадиона.
Вдруг раздался свисток тренера.
– Стройся! – гаркнул преподаватель так громко, что все мгновенно умолкли и стали бестолково строиться в шеренгу.
Ученики выпускного класса толкались и спорили шепотом, пытаясь встать по росту. На их возню, сурово нахмурив брови, взирал физрук. Он стоял напротив ребят, расставив ноги в синих спортивных брюках и уперев руки в бока. Серая футболка с эмблемой «Пумы» плотно обтягивала тренированные бицепсы. На шее его болтался свисток на широкой ленте. Логинову не было еще тридцати, но непреклонная строгость и требовательность вызывали у учеников невольное уважение и заставляли беспрекословно подчиняться ему.
– Что, 11-ый «Б», за лето расслабились и обленились? – поинтересовался он, продолжая хмуриться. – Ничего, я вас скоро в чувство приведу. Равняйсь! Смирно! Бегом!
Толкаясь и спотыкаясь друг о друга, тяжко вздыхая и издавая стоны, недовольно ворча и хихикая, выпускной 11-й «Б» нестройной кучкой побежал по стадиону. Вадим Андреевич опустил голову, якобы рассматривая свои кроссовки, на самом деле старательно пряча улыбку: ох уж эта ребятня после летних каникул! Чем они летом занимаются, если к сентябрю у них даже координация движений исчезает? Логинов любил детей и любил свою работу, но четко знал, что дисциплина на любом уроке имеет основополагающее значение.
Олеся Мухина выбилась из сил уже на середине первого круга. Дыхания не хватало, ноги отяжелели и ослабли, заныла спина. Но компания Гусева давно обогнала ее, и девушка вздохнула с облегчением. Олеся остановилась, наклонившись и уперев руки в колени, чтобы немного передохнуть. Мимо не спеша, словно бегала в свое удовольствие, пробежала стройная и длинноногая Рита Зотова, кося глазами на молодого препода. «Вот такой, как Ритка, – подумала Мухина, – не стыдно и на подиум выйти, не то, что мне!» Вдохнула поглубже и снова побежала.
Половину урока Гусев не доставал Мухину. Он как будто вообще ее не замечал. Наивная Олеся, забыв за каникулы подлую сущность одноклассника, даже немного расслабилась. Но на самом деле Валерка только ждал удобный момент. И он наступил, когда Вадим Андреевич скомандовал:
– А теперь бежим пятьдесят метров с ускорением! Встали парами… На старт! Внимание… Марш!
Первыми пробежали мальчишки и тут же вернулись, наблюдая за стартами одноклассниц. Хорошая разминка разгорячила кровь, взбодрила их, и с языков то и дело срывались острые комментарии:
– Зотова, класс! Даешь с такими ногами пятьдесят метров за три шага!
Первая красавица класса Рита Зотова только довольно ухмылялась.
– Разговорчики в строю! – строго предупредил Логинов, и молодежь притихла.
Мухина долго не решалась подойти к линии старта. Не любила она ни бегать, ни прыгать. Вообще любые физические нагрузки вызывали в ее душе отторжение. На этот раз обычная нерешительность сыграла с ней злую шутку. На старте Олеся оказалась последней, а весь класс, уже пробежавший дистанцию, пялился на нее.
– Давай, Слонова, не подведи, Родина в тебя верит! – драматическим голосом произнес Гусев. Многие захихикали, оценив шутку.
– Вперед, Толстопузова! – решил поддержать товарища Стас.
И словно дали общую команду, со всех сторон на разные голоса понеслось:
– Толстозадова!
– Жирняева!
– Жирнопопова!
Свисток тренера будто спустил до предела натянутую тетиву: Олеся рванула вперед. Слезная пелена затуманила глаза, и девушка бежала, не разбирая дороги и задыхаясь от стыда и унижения. Обширные бедра ее колыхались, как затянутый в спортивные штаны студень. Дынеобразные груди ритмично подпрыгивали в такт шагов, норовя выпрыгнуть из футболки. Вдруг нога ее подвернулась, и Мухина с размаха грохнулась оземь. Но это только еще больше развеселило насмешников. Выкрики, смех и даже свист неслись вдогонку.
Неуклюже, как барахтающийся в луже бегемот, Мухина поднялась сначала на четвереньки, потом на колени. Отряхнула руки, рассматривая оцарапанные ладони, и с трудом стала подниматься на ноги. Тут ее подхватил под локоть и помог встать Вадим Андреевич.
– Сильно ушиблась? – спросил он с тревогой в голосе.
– Угу, – кивнула, всхлипывая, Олеся.
– Иди в раздевалку, промой ссадины, – шепнул учитель и добавил: – на урок можешь не возвращаться. Если что, сходи в медпункт.
Олеся кивнула и поплелась в раздевалку, глотая слезы и кожей ощущая любопытные и насмешливые взгляды одноклассников. Ей очень хотелось умереть.
После урока в раздевалке Маша Караваева с виноватым видом заглядывая в заплаканные глаза подруги увещевала ее:
– Да не слушай ты их, Леська! Они же дураки. Сделай вид, что ты глухая.
– Они не дураки, – прокомментировала Ритка, надевая колготки и любуясь своей длинной стройной ногой, – они стадо идиотов в периоде полового созревания. Чем больше будешь обижаться и рыдать, Мухина, тем сильнее они будут тебя травить. Закон джунглей!
Рита оправила сильно укороченный подол форменной юбочки, достала косметичку, подкрасила губы помадой и, одарив несчастную толстушку надменным взглядом, вышла из раздевалки.
– Правда, не обращай внимания, – посоветовала тихим голосом отличница и будущая золотая медалистка Лиза Меликова, поправив на носу очки.
После слов одноклассниц Олеся ощутила поддержку, но выйти из раздевалки никак не решалась. Через пять минут должен был начаться урок истории, а ноги не несли ее. За порогом мерещились злобные лица Гуся и всей его банды.
В конце концов Маша махнула на нее рукой и побежала на урок. Мухина посидела еще минуту на скамейке, прижимая к груди свой школьный рюкзак, но все-таки встала и поплелась следом за Караваевой.
– Мухина! – окликнул ее на выходе Вадим Андреевич. Он подошел к девушке и серьезно произнес: – Значит так, Мухина, у меня есть выгодное для тебя предложение. Сколько у тебя сегодня уроков?
– Шесть, – растерянно пробормотала Олеся, поднимая на него заплаканные глаза.
– После шестого урока я тебя жду здесь, в зале. Опаздывать не разрешается. Все ясно?
– Все.
– Бегом на урок, – мотнул головой в сторону лестницы физрук, – а то опоздаешь.
После уроков Олеся спустилась на первый этаж и с удивлением застала у дверей спортзала целую компанию. Но компания была странной. Вася Малышкин из 11-го «А» по прозвищу Слонопотам, самый рослый ученик среди выпускных классов. Его рост подбирался к 190 сантиметрам, а вес перевалил за центнер, и он продолжал быстро расти. Его одноклассница Соня Луговая с хорошеньким личиком, но необъятно толстая. Две девчонки из 11-го «В» и Костя Гринько из 11-го «Г». Девочки были под стать Соне толстые и неуклюжие. Костя же особой толщиной не отличался, зато на конкурсе неуклюжих мог занять призовое место. Он ходил, загребая ногами так, что по законам физики ноги должны были заплестись в косичку. Все части тела в нем существовали как бы сами по себе, отказываясь чувствовать себя единым организмом. При перемещении в пространстве он не пропускал ни одного угла. А выступающие части мебели в любом помещении с нетерпением ждали встречи с ним.
Дверь спортзала распахнулась и на пороге появился Логинов. Окинув взглядом компанию учеников, Вадим Андреевич позвал:
– Проходите!
Ребята неуверенно, словно опасаясь повредить что-нибудь своими массивными телами, прошли в пустой зал.
– Значит так, друзья мои, – заявил физрук, – посмотрел я на вас во время занятий и понял, что проще вас расстрелять, чем заставлять ходить на физкультуру. Гуманнее будет.
Одиннадцатиклассники с удивлением уставились на своего учителя.
– Но нормативы в конце года никто не отменит. Да и с меня за каждого из вас спросят. Поэтому предлагаю на выбор: или вы занимаетесь в спецгруппе по индивидуальному плану, или ходите со всеми на обычные занятия, где вас будут травить, унижать, издеваться. Что выбираете?
На долгую минуту в просторном зале повисла тишина. Яркое сентябрьское солнце рисовало желтые квадраты на стене прямо над баскетбольной корзиной. Стопка гимнастических матов в углу приглашала покувыркаться на брусьях и перепрыгнуть через «коня». А сложенные в большую пластиковую коробку разноцветные мячи сообщали, что занятия секции художественной гимнастики уже начались.
– А что это за спецгруппа? – хрипловатым басом поинтересовался Слонопотам.
– Это вы, – ответил Вадим Андреевич и пожал плечами. – Каждому из вас я дам индивидуальный список упражнений, тридцатиминутный комплекс, который вы будете выполнять ежедневно. Повторяю: ежедневно! – указательный палец физрука назидательно поднялся. – А утром в воскресенье, скажем, часов в восемь мы будем собираться на стадионе и проводить общую тренировку. А я буду смотреть, как вы занимались неделю и чего достигли. Посещать занятия физкультурой с классом вам будет не надо.
Шестеро толстяков зашушукались, стали переглядываться, толкать друг друга, обсуждая неожиданное предложение. Через несколько минут общее мнение высказал Вася Малышкин.
– Мы согласны. Вот только воскресенье же выходной день.
– И что? – Усмехнулся Логинов. – Лично я каждое воскресенье все равно бегаю по утрам и занимаюсь на стадионе. Готовы присоединиться?
Олесе предложение физрука показалось странным. Но вариант еще хоть раз прийти на физру пред ясные очи Валерки Гусева показался таким страшным, что проще было умереть. Она подумала и кивнула первой:
– Я согласна!
***
Первое воскресенье нового учебного года выдалось ясным и солнечным. Солнечные лучи золотили крыши домов и яркими бликами вспыхивали, отражаясь в оконных стеклах. Олеся Мухина заставила себя встать по будильнику, хоть организм настоятельно требовал отдыха и расслабления.
Всю неделю она пыталась заниматься по предложенной физруком программе. Но наклоняться, доставая до пола руками мешал живот, отжиматься от пола мешала грудь, а поднимать ноги и держать под прямым углом просто не было сил. В конце этой экзекуции ноги тряслись от слабости, а все мышцы ныли и болели.
– Ты куда это в такую рань? – спросила мама, выглянув из кухни, едва Олеся собралась уходить.
– Мам, я пойду побегаю по стадиону.
– А как же завтрак? – всплеснула пухлыми ручками мама, и на ее лице отразился испуг. Она искренне считала, что нет на свете ничего страшнее, чем не поесть вовремя.
– Я потом, – ответила Олеся, открывая дверь.
Мама Олеси, Оксана Николаевна, невысокая полная женщина, больше всего на свете любила кулинарию. В книжном шкафу кулинарные книги оккупировали целую полку. А по воскресеньям с утра традиционно пеклись пироги или ватрушки, сдобные булочки или рулеты. Олеся знала, что эти кондитерские шедевры ей противопоказаны, но еще ни разу не смогла удержаться и не попробовать хоть кусочек. За первым кусочком обычно следовал второй, потом третий… Под вечер выходного дня Олеся ненавидела себя лютой ненавистью и всей душой презирала, как слабого и безвольного человека.
– Ты ж замерзнешь, доча! Ночи уже холодные, осенние, да и ветрено на улице. Хоть шапочку надень!
– Мам, я бегать буду, физкультурой заниматься, а не сидеть на ветру, – попыталась успокоить разволновавшуюся матушку Олеся.
– Сдалась тебе эта физкультура?! – с отчаянием в голосе крикнула мама вдогонку шмыгнувшей за дверь Олесе.
– Действительно, сдалась… – пробормотала Мухина, изо всех сил сопротивляясь природной лени.
Она подошла к школьному стадиону за пять минут до назначенного времени. По дорожке бегал Логинов. Его спортивная, подтянутая фигура отмахивала метр за метром с неутомимостью заводной механической игрушки. Когда он подбежал к собравшимся ученикам, даже дыхание его не сбилось. Вадим Андреевич улыбнулся и удовлетворенно кивнул:
– Молодцы, все в сборе!
Маленький отряд физкультурников у стороннего наблюдателя вызвал бы невольную улыбку, такими они были нелепыми и странными. Но в этот ранний утренний час воскресенья большинство людей спали, отдыхая после трудовой недели, а те, кто не спал, на стадион не спешили.
– Начинаем разминку! – бодро скомандовал Логинов и стал выполнять упражнения вместе с учениками.
Каждое движение давалось с трудом. Пот уже лил ручьями по распаренной физиономии Олеси Мухиной. Хотелось лечь и умереть прямо тут, на поле стадиона. Но неутомимый физрук не давал поблажек.
Пробегая по дорожке мимо тренера, Олеся остановилась и, задыхаясь, жалобно произнесла:
– Я больше не могу, Вадим Андреевич! Я сейчас умру.
– Передохни чуть – чуть, Мухина, и – вперед!
– Может хватит уже?..
– Нет, не хватит.
Вадим Андреевич подошел ближе и остановился возле отдыхающей спортсменки.
– Человеческое тело, Мухина, – удивительный механизм. Его резервные возможности невероятны. Вот только мы их используем меньше чем на десять процентов, ленимся. Надо только преодолеть эту лень, втянуться в регулярный ритм тренировок, и спустя всего две-три недели ты заметишь, что с каждым днем становится легче справляться с нагрузками. Да и сами нагрузки начнут приносить не столько усталость, сколько бодрость и удовлетворение.
– Это вы про нормальных людей говорите, не про толстых, – возразила Олеся. – А у нас, у толстых, все наоборот. Не получится из меня спортсмен, Вадим Андреевич. В этом плане я совершенно бездарная.
– Ты себя недооцениваешь, Мухина! Все у тебя получится, вот увидишь!
Девушка с сомнением посмотрела на своего тренера.
– Ты еще красавицей будешь. Давай поспорим, что через год регулярных тренировок, при твоем поступлении в институт половина парней-абитуриентов будут стремиться познакомиться с тобой!
Олеся вытаращила на него изумленные глаза: о ком это он говорит? Будут стремиться познакомиться с НЕЙ?
– Вы шутите?
– Нет. Я совершенно серьезен и абсолютно уверен в результате.
Она старательно пыталась уловить хоть тень насмешки в его лице, но напрасно.
– Я понимаю: ты в себя не веришь, считаешь себя непривлекательной толстухой. Но мне-то уж поверь. Я же учитель года! Лучший педагог в стране! И я тебе говорю, что через год ты будешь совершенно другой. Тебе, и не только тебе, будет приятно смотреть на себя в зеркало.
Олеся кусала губы в задумчивости. Логинов слыл в школе завидным женихом, и все молодые училки строили ему глазки. Поговаривали, что он встречается с географичкой. Но девчонки-старшеклассницы не теряли надежду. Вот та же Ритка Зотова как перед ним своим тощим задом вертит, в глаза заглядывает, понравиться пытается. Потому что Вадим Андреевич молодой, симпатичный, спортивный мужик и препод классный. Все его любят и уважают. И этот человек говорит, что всего через год она, Леся Мухина, с удовольствием будет смотреть на себя в зеркало?..
Вокруг них собрались остальные ребята, прислушиваясь к разговору. А Вадим Андреевич продолжал тихим задушевным голосом, словно разговаривал со старыми друзьями:
– Надо заниматься по мере сил, не пытаться себя переломить. Но каждый день необходимо делать чуть больше, чем вчера. Вот допустим, Костя, – Неуклюжий Гринько смахнул тыльной стороной кисти пот со лба и выпрямил сутулую спину, – вчера ты два раза отжался от пола, значит сегодня надо постараться отжаться три раза. И если это у тебя получилось, ты – молодец. Если ты, Соня, вчера пробежала без остановки полкилометра, постарайся сегодня пробежать всего на пятьдесят метров больше. Ты справишься, обязательно справишься. А значит через месяц спокойно пробежишь три километра.
Ребята слушали учителя затаив дыхание, веря и не веря, но невольно уже представляя, как меняется их тело, как сами они меняются день ото дня, месяц за месяцем.
– Ставьте перед собой небольшие и выполнимые цели и упорно идите к ним. А как только справитесь, достигнете эту цель, не забудьте похвалить себя. Ведь вам было очень трудно, но вы справились. Справились, прежде всего, с собственным неуверенностью, с собственной ленью. Запомните, друзья мои, самая большая и важная победа – это победа над собой! Но именно эта победа приносит самое большое удовлетворение. Поняли меня?
Он заглянул в глаза каждого из шестерки и улыбнулся ободряюще.
– А теперь продолжим тренировку. У нас впереди еще силовой блок.
Олеся возвращалась домой после тренировки вымотанная до изнеможения. Но в душе ее поселилось странное, незнакомое ранее чувство. Будто молодой физрук распахнул перед ней дверь в будущее, и глазам открылись новые горизонты, манящие, завораживающие. Не было никакой уверенности достичь эти горизонты. Не было уверенности в своих силах. Но горизонты-то были! А значит и возможность их достижения, пусть только теоретическая, была.
Глава 2
Вадим
После обычного для школы шума и гама так приятно было идти по тихим пустым коридорам. Уроки закончились. Только малышня с продленки под руководством дежурного преподавателя ловила на улице мгновения уходящего осеннего тепла.
Логинов шел мимо администрации. Дверь в приемную оказалась открыта. Он бросил взгляд в просторное помещение, кивнул секретарше и пошел дальше. Но его остановил начальственный требовательный окрик:
– Вадим Андреевич, зайдите ко мне!
Директриса, дама дородная и внушительная, умела сказать так, что у любого невольно выпрямлялась спина и возникало непреодолимое желание исполнить требование. Логинов про себя вздохнул и завернул в директорский кабинет.
– Вадим Андреевич, золотой вы наш, – начала Галина Ивановна, сложив руки на объемном животе и сразу превратившись из строгой начальницы в добрую пожилую тетушку, – мне только что звонили из районной газеты по поводу интервью с вами. И, уж просите меня, я от вашего имени дала согласие. Ничего не поделаешь – бремя славы! – предупредила она протесты со стороны физрука. – А еще с местного телевидения звонили, хотели снять репортаж в стенах школы и пригласить вас на передачу в телецентр.
– Галина Ивановна, только не это! – замахал руками Вадим, будто отбиваясь от навязчивых журналистов. – Меня, пока в Москве был на конкурсе, эти интервью и репортажи чуть не доконали. Больше не могу! Избавьте меня от этого сомнительного удовольствия, пожалуйста!
Он жалобно посмотрел в глаза директора школы, но это не сработало. Дама сурово поджала губы и нахмурила подведенные карандашом бровки.
– Вадим, для нашего небольшого городка, хоть и краевого центра, победа на всероссийском конкурсе – очень важное событие. А в стенах этой школы, – Галина Ивановна сделала жест руками, словно обнимая вверенное ей учреждение, – за всю столетнюю историю ее существования ни один лучший учитель страны не работал. Ты, Вадим, наша гордость! – в голосе директрисы зазвучали теплые материнские нотки. – Да и разве были хоть когда-нибудь победителями этого конкурса учителя физкультуры? Никогда! Ты первый! Лично я в детстве так ненавидела физру, что сбегала с нее при первой возможности, потому что вела ее жуткая грымза, и ее ненавидела вся школа, не только я. А ты создал такую методику, что на уроки физкультуры дети бегут с радостью. Даже толстяки наши стали заниматься благодаря тебе.
Галина Ивановна погладила Логинова по плечу, смахнув невидимую пылинку, и улыбнулась:
– В общем так, Вадим Андреевич, отказы не принимаются! Вы теперь человек известный и несете ответственность не только за себя, но и за всю российскую педагогику. Да, да, как бы пафосно это ни звучало. Каждое ваше слово будет повышать престиж профессии, привлекать в нее молодежь, особенно мужчин. Это же неправильно, когда в школе работает всего трое мужчин – вы, историк и физик. А должно быть не меньше половины, чтобы поднять авторитет учителя перед учениками. Они же в учителях пример видят. Так что соберитесь, возьмите себя в руки и – вперед, за дело!
Вадим обреченно вздохнул, но кивнул, соглашаясь. Вот оно, бремя славы! И никуда не денешься.
– Хорошо, Галина Ивановна, на репортаж я согласен, а вот в передаче участвовать не буду, хоть увольняйте меня.
– Что ты, что ты, Вадик, – испуганно округлила глаза и замахала ручками директриса, – какое еще увольнение?! Мы без тебя теперь как без рук. Ты – наше все! Ладно, от передачи я отговорюсь, но к интервью и репортажу готовься. Они приедут на следующей неделе во вторник.
Вадим попрощался и вышел из приемной, понуро опустив голову. С одной стороны, быть в центре внимания было приятно, что уж греха таить! Ему нравилось слышать за спиной восторженный шепоток коллег и ловить уважительные взгляды учеников. Приятно было смотреть на маму, словно помолодевшую лет на десять после победы единственного сына. Принимать поздравления старых друзей и выслушивать длинные восторженные комментарии пожилых соседок по подъезду. С другой стороны, уж очень хлопотно и утомительно. Утешал он себя тем, что скоро вся эта шумиха закончится, едва в центре внимания их городка окажется новый герой, какой-нибудь пожарный или полицейский.
Оглашая гулкие коридоры звуком своих шагов, Логинов завернул в кабинет географии. Постучал и, не дожидаясь разрешения, распахнул деревянную створку. Оленька, Ольга Петровна, учительница географии, сидела за своим столом и что-то писала в журнале. На стук она подняла голову, а гость невольно улыбнулся: такая она была милая, славная!
– Ольга Петровна, – игриво-официальным тоном заявил Логинов, – рабочий день давно закончился. Пора домой. Вы не будете возражать, если я вас провожу?
– Не буду, – заулыбалась Оленька. – Уже иду.
Вадим прислонился спиной к дверному косяку и с теплотой в сердце наблюдал, как собирает свою сумку его коллега. Оля Кротова только в этом году закончила педагогический и пришла в их школу работать. Он обратил на нее внимание на линейке 1 сентября, такая она была юная, взволнованная и красивая. Кажется, волновалась она больше учеников.
Вадиму в ней нравилось все: и выразительные глаза, и очаровательный острый носик, и тонкая изящная фигурка, и особенно улыбка. Улыбалась Оля так, что душа его немедленно наполнялась музыкой. Кроме того, она оказалась интересной собеседницей, начитанной, эрудированной. Их отношения пока были на самой первой стадии, но про себя Вадим уже строил далеко идущие планы. И сам себе удивлялся: все его предыдущие отношения с девушками были легкими, поверхностными, ни к чему не обязывающими. Даже мама упрекала сына в безответственности. А тут он как-то сразу понял, что Оля – его судьба. Именно с ней захотелось пройти по жизни рука об руку.
Они вышли из школы, кивнув на прощание охраннику и сразу погрузившись в теплый сентябрьский вечер. Солнечный диск уже зацепился своим краем за верхушки старых лип в городском парке. В школьном дворе резвилась ребятня младшего возраста. Девчонки играли в классики, а мальчишки носились вокруг них, как заведенные с громкими криками. Парочка молодых учительниц шепталась возле клумбы с георгинами. Они заметили физрука с географичкой и заулыбались им вслед, кивая с понимающим видом.
Вадим попытался взять тяжелую сумку из рук Оли, но та не дала, вдруг покраснев и опустив голову.
– Вадим, – прошептала она, – я же просила тебя не афишировать наши отношения.
– Ты что, стесняешься ходить вместе с учителем года? – хмыкнул Вадим, никак не разделяя ее переживаний. Чего ж тут стесняться, если у него вполне серьезные намерения? Правда он ей еще об этом не говорил. Но всему свое время.
– Нет, что ты! Просто не хочу сплетен и пересудов. Ты же знаешь: этих педагогических кумушек хлебом не корми, дай посплетничать. А мне это неприятно.
– Вот уж не думал, Ольга Петровна, что вы такая стеснительная. Если человеку стесняться нечего, если душа и совесть его чисты, то никакие сплетни и пересуды не должны его пугать. Ты со мной не согласна?
Они перешли дорогу и, миновав тяжелые кованные ворота, углубились в тенистые аллеи городского парка. Путь от школы до дома Оленьки обычно занимал минут двадцать. Но вместе они шли не спеша, беседуя и наслаждаясь теплом, так что совершенно забывали о времени. И вот уже несколько раз Оля получала втык от матери, потому что приходила затемно. А гулять по темным улицам строгая мама запрещала.
Едва они ступили на утрамбованный песок парковых дорожек, Логинов силой забрал из рук девушки ее сумку. И она смирилась, бросив на него благодарный взгляд. На скамейках сидели, ловя вечернее солнышко, отдыхающие пенсионеры. Молодые мамочки гуляли с детскими колясками и непрерывно трещали по телефону. На игровой площадке носилась малышня. Свежий ветерок с реки доносил запах воды и опадающих листьев. В воздухе разливался покой и предчувствие чего-то значительного и прекрасного.
Вадим посмотрел на свою спутницу и осторожно взял ее за руку. Девичья ладошка оказалась такой маленькой и хрупкой, что захотелось поднести к губам эти пальчики и перецеловать. Но он себя сдержал. Оля напоминала пугливого олененка, вздрагивающего при каждом резком звуке. Не стоило ее пугать еще больше своим напором.
– Ты что даже по выходным занимаешься с учениками? – спросила спутница, переводя разговор в безопасное русло, но руку не убрала, так и грелась доверчиво, наслаждаясь теплом его большой надежной ладони.
– Ага. Надо пользоваться, пока погода хорошая.
– Тебе ж за дополнительные занятия не платят.
– Ну и что? Не все же можно перевести на деньги. Я сам по воскресеньям занимаюсь на стадионе, а ребята просто ко мне присоединились.
– Знаешь, как называют эту твою спецгруппу в учительской? «6 центнеров».
– Почему?
– Средний вес ученика около сотни кг. А их в группе как раз шесть.
– Ну, Гринько-то до сотни еще далеко, – усмехнулся Вадим, вдруг почувствовав обиду за своих подопечных. – Это несчастные люди, изгои. Смотреть как их травят, шпыняют, издеваются над ними их же одноклассники нет никаких сил. Я еле себя сдерживаю, чтобы не ударить какого-нибудь зубоскала. А дети – народ злой. Стадный инстинкт у них развит сильнее, чем у взрослых, а моральных тормозов совсем нет. Ты не знаешь, но два года назад из-за таких вот издевательств одна девочка в нашей школе покончила с собой.
– Я помню, – кивнула Оля. – Весь город долго обсуждал эту печальную историю.
– Не печальную, а трагическую, – поправил Вадим. – Родители лишились единственной дочери. Жизнь совсем юного человека оборвалась в самом начале. Для меня это был шок. Вот тогда я и решил, что надо что-то придумать, как защитить толстяков и, одновременно, приобщить к физическим нагрузкам.
Оля посмотрела на своего спутника долгим, исполненным обожания взглядом и взяла его под руку. А он под этим лучезарным взглядом вдруг почувствовал себя настоящим героем, сильным, смелым, справедливым. Захотелось выпрямить спину и развернуть плечи. Так и шли они по аллее, сквозь строй раскидистых лип, кроны которых уже тронула осень своей золотой кистью. И обоим очень хотелось, чтобы эта аллея была бесконечной.