Долгий путь к себе

День 2

Долгий путь к себе.

Серый ландшафт. Буро-серые клочки какой-то растительности. Серые скалистые холмы. Серое небо. Даже воздух казался серым. Унылый холод пронизал Эрика, пролез под джинсы и футболку, принеся с собой уныние. Как же тоскливо! Хотелось упасть и не шевелиться.

Что это за место чёрт возьми? Или его столь часто поминали, что чёрт уже взял, и Эрик сейчас стоит в прихожей ада? Куда же он попал? В прошлое? Будущее? Иной мир?

О, кажется, допёр. Он в несознанке, валяется в обмороке после солнечного удара. Сейчас он очнётся, стряхнёт с себя пыль и отправится решать все неудобные вопросы с документами, которые и привели его назад в родной город. Как же он ненавидел эту бумажную бюрократическую волокиту, и всякий раз пытался увильнуть от ответственности за принятие важных решений.

Хотя стоп! При потере сознания наступает пустота, словно часть жизни намертво вырезают из памяти. И осознавать окружающую реальность ты начинаешь лишь тогда, когда оно к тебе возвращается. Плавали, знаем.

Это не обморок. Точно. Тогда что же это?

Эрик решил оставить сомнения и просто двигаться вперёд. Из любого дерьма, а оно ведь случается, как говорил великий Форрест, из любого дерьма есть выход. Но ещё одно Эрик внезапно осознал – если он сейчас, сию секунду не сделает шаг, он рухнет на землю, и уныние, уже овладевшее мышцами, отказывающимися повиноваться, доберётся до головы и обгрызёт его до костей.

Он заметил слабое шевеление рядом с собой. Текучая воздушная субстанция словно парила вокруг. Что-то эта тень ему напоминала. Или кого-то. Чёрт возьми! Как будто в зеркало посмотрел. Мутное, со старой патиной. Это точно была копия самого Эрика. Но какая-то расплывчато-размазанная, серый бесплотный силуэт, на который художник пожалел красок.

– Гадаешь, куда тебя занесло?

Эрик вздрогнул. Охренеть, не встать. Тень разговаривает.

– Кто ты вообще такой? Где я? Что это за фигня вокруг творится?

– Легче, брат. Сколько вопросов сразу. Отвечаю по порядку. Я – это ты, точнее твоя проекция.

– Что ты несёшь? Какая ещё нафиг проекция?

– Объясняю популярно, на пальцах. Мир, который ты привык видеть, неоднозначен. Он не единственный. Существует множество миров, и в каждом живёт сущность, похожая на тебя. То есть – ты сам, спроецированный в ином мире. Но сейчас ты попал в межмирье. Некое пространство между мирами.

– И поэтому ты бестелесен?

По тени пронеслись яркие оранжево-красные всполохи.

– Угадал. Между мирами нет жизни, здесь лишь отображение того, кто ты есть сейчас.

– Я так понял, что я сейчас вообще никто? Ничего из себя не представляю, так, некая серая сущность, без имени, пола, характера, блин даже запаха и того нет.

Силуэт снова обрел серый оттенок.

– Верно. Ты настолько не привык решать что-то сам, что превращаешься в тень. Предпочитаешь плыть по течению жизни, авось куда-нибудь и вынесет. Хорошо, если причалом окажутся кисельные берега, но на худой конец и сухариками перебиться можно.

– Ага, я неприхотливый, – кивнул Эрик.

– Так вот. Если хочешь вернуться в свой мир, тебе придётся сделать всё самому. Иначе застрянешь здесь навечно.

– Засада. Так и думал, попал в гости к Аиду-батюшке.

– Нет, брат, до преисподней отсюда далековато. Хотя это от тебя зависит. Бездействие рано или поздно приведёт тебя именно туда. Каждый раз, когда человек пытается сбежать от обстоятельств, пряча в голову в песке, с тайной надеждой – само как-нибудь рассосётся, во вселенной миров происходит тектонический сдвиг, и Судьба меняется. Ты думаешь, это ты нашёл монету? Это она тебя нашла.

– Зачем? – нахмурился Эрик. – Чтобы я оказался здесь?

– Чтобы ты сделал шаг к принятию ответственности.

– И что мне теперь делать?

– Пройти этот путь до конца.

День 3

Первое испытание.

– Долго ещё идти? Я щас тут сдохну. Сил больше нет, – взмолился Эрик.

Он потерял счёт времени, да и без привычного смартфона в кармане трудно было определить, сколько они уже тащатся по этой унылой равнине. Любимый гаджет, видно, не прошёл рамку детектора в портале, куда так бездумно понесло Эрика. Тень молча парила поблизости, никак не реагируя на человеческое нытьё. Только цвет её периодически менялся, от серого к синему, доходя от ультрамарина до почти фиолетового, и обратно к привычному мышиному окрасу.

– Ты не ответил, – не унимался Эрик. – Сколько это будет продолжаться?

– Пока ты не примешь обстоятельства, в которые попал. Дорога закончится ровно в ту секунду, когда ты научишься видеть хорошее даже в самом негативном.

– И что тут может быть хорошего? Ни жратвы, ни воды, даже колы, блин, и той нет.

– Смотри и думай.

Эрик оглядел расстилающую впереди пустошь. Пейзаж был столь однообразен, что при всём горячем желании взгляду не за что не зацепиться. «Наша природа, пустыни, болота, нашей заботы и помощи ждут» – вспомнились ему слова переделанной для КВН-а песни. «Всем мы поможем, конечно же, сможем, на нашей земле наведём мы уют». Нет, единственное хорошее, что я здесь вижу, это ощущение предстоящего счастья от возвращения домой. Почему он был так уверен в своём скором возвращении, Эрик не знал.

– Продолжай в том же духе.

Надо же, бестелесная субстанция, оказывается, могла мотивировать. Автоматом нашёлся ещё один плюс. В этом пешем марафоне замечательно тренируются и мышцы ног, и сердечная прокачивается что надо. Эрик почувствовал нарастающую эйфорию. Отброшенные прочь желания нытика, словно балласт из корзины воздушного шара, придали ускорение всем физическим и мыслительным процессам, добавив новых ощущений.

На горизонте забрезжили серые силуэты зданий, среди которых даже на расстоянии виднелось движение живых существ. Чем ближе подходили Эрик и его компаньон, тем больше узнавал Эрик однотипные прямоугольно-сероватые бетонные коробки. Это район, в котором он вырос. Вот и родной дом, и двор, где он впервые получил жёсткие жизненные уроки.