Укротитель. Истребитель тварей

Увы, выбора все равно не было, поэтому мы двинулись вперед. Интуиция по-прежнему подгоняла меня. Пока удавалось держаться на волне удачи, но в любой момент это могло закончиться.

Наш небольшой и злобный отряд стремительно двигался по коридорам. Коваи под управлением спешившихся наездников зачищали помещения, иногда задерживаясь на короткие схватки. Охрана дворца не могла ничего противопоставить стремительным о́ни – у них даже не было арбалетов, только луки. Вооружение индусов не впечатляло, и вообще казалось, что снаряжение ловушки во дворике попало туда из другого места.

Интересно, кто это такой заботливый?

Хорох уверенно вел нас к покоям раджи. На подходе мне пришлось обнажить меч – собирать нагинату в условиях хоть и широких, но все же недостаточно просторных для длинного оружия коридорах дворца не было смысла. Прикрывавший, как мне казалось, сплошную стену гобелен вдруг вспучился, и сквозь прорезанную ткань на меня прыгнул смуглый индус в безразмерных шароварах и с широким ятаганом в руках. От первого удара полностью уйти не удалось – кончик ятагана высек искры из грудной пластины моей брони.

Однако не слабый удар получился – на гномьей бронзе осталась изрядная царапина!

Под второй удар я поднырнул и готовился уже вогнать меч в живот индуса, но его тело внезапно снесло огромной тушей. Кто-то из поводырей наконец-то растормозился, причем, вместо того чтобы вступить в схватку самому, прислал своего питомца.

Все, с этими ребятами в пешие вылазки я больше не ходок…

– Остановка! – приказал я, жестом подзывая наездника, чей питомец шел в передовой тройке. – Почему ковай пропустил эту нишу?

– Не заметил, – равнодушно пожал плечами поводырь.

Блин, ну когда это закончится? В присутствии Драгана они ведут себя нормально, а сейчас совсем оборзели. Сначала мне казалось, что все дело в отсутствии у меня лидерских качеств, но тогда почему нет таких проблем ни с обслугой, ни с теми же викингами? Скорее всего, тут имеет место простая ревность. Ну, сейчас ее подстегнем еще больше.

Не вдаваясь в объяснения, я подозвал питомца самоуверенного поводыря и жестко перехватил контроль.

– Ты не имеешь права! – моментально взвился наездник, но остальные уже поняли, что бунт может плохо закончиться для всего отряда. Наездники на коваях вообще имели в Корпусе дурную славу, особенно после покушения на меня их бывшего командира. Пара крепких рук прихватила рванувшегося ко мне наездника, и товарищи утащили бунтаря назад по коридору.

– Так, теперь ты, малыш… – тихо прошептал я, прикасаясь к понуро склонившейся голове мощного зверя. – Ну, не нужно расстраиваться, верну я тебе твоего придурковатого опекуна.

И правда верну, но только потому, что передача новому наезднику пройдет для зверя слишком болезненно. В отличие от королевской власти и командования Корпуса всех времен, для меня жизнь о́ни была намного ценнее, чем здоровье их наездников.

Я с детства люблю зверей больше, чем людей: звери не способны на предательство и подлость. Тем, кто о них заботится, они возвращают только любовь. Возможно, кого-то удивят подобные мысли у человека, чьего отца загрыз лев, но только не тех, кто работает с животными.

Так, что тут у нас с нюхом?

– Черт, – выругался я вслух, поняв, что ковая никто не учил распознаванию тонких оттенков запахов. А ведь был строгий приказ!

Так, ладно, нужно успокоиться и придержать злость до момента встречи с Драганом. Брезгливое нежелание копаться в мутных делах Корпуса закономерно вылезает мне боком.

Пришлось ограничиться грубыми настройками. Благо различить запахи моих брадарцев и местных жителей было легко. Помимо совсем другого «букета» ароматов, издаваемых телами индусов, местные легко распознавались по чрезмерному пристрастию к благовониям.

Пока я возился с коваем, появился оставленный во внешнем кольце обороны Сбыня. Он сверкал злобным взглядом, и только мое присутствие сдерживало его от рукоприкладства.

– Все в порядке, господин? – поинтересовался вынужденный ходить собственными ногами наездник на хидое.

Гляди ж ты, вспомнил, что я князь, а не просто ненавистный хозяин «их» зверей.

– Норма, – кивнул я, посылая ковая вперед.

На Сбыню я не злился. В принципе можно было понять даже невольного бунтовщика – если бы рядом со мной находился некто, способный перехватить управление Рудым и к тому же заявляющий, что он его настоящий хозяин, мне бы это точно не понравилось. Но одно дело расстраиваться, а другое – кидаться на непосредственного командира в боевых условиях. За такое нужно снимать голову.

Похоже, тень моих мыслей по ментальной связи передалась коваю, и он тут же напрягся.

Я поспешил послать зверю успокаивающий набор образов, в которых он бежал по лесу со своим старым хозяином в седле.

Увы, задержка оказалась критичной: когда ковай в прыжке пробил тонкие двери, покои раджи оказались пустыми. Точнее, там не было самого раджи. Двух телохранителей ковай с подоспевшими собратьями растерзали за пару секунд.

Ну и что теперь делать?

Как всегда, в любом деле есть две стороны. Настройки ментальных параметров ковая закончились задержкой, но принесли и пользу. Пока мы занимали обширные покои – причем занимали совершенно бездарно, сразу с тоской вспомнилась работа земного спецназа, – ковай начал целеустремленно скрести когтями мрамор стены.

– Богдан!

– А? – рассеянно отозвался маг, рассматривая какие-то предметы на столе.

Не, ну детский садик, честное слово! Если мы выберемся из этой передряги без серьезных потерь, лично поставлю в столичном соборе самую большую свечку.

– Ага, твою дивизию! – вызверился я. – Посмотри на эту стену. Кажется, там тайник.

К чести Богдана, он быстро собрался и с деловитым видом подошел к поцарапанному участку стены.

Жаль, что Турнок остался в основном лагере по причине плохой переносимости любого вида магических зверей. Со времен, когда коваи штормовали подземное поселение, гномы вообще недолюбливали милых моему сердцу зверушек. Будь коротышка здесь, на месте стены уже зиял бы пролом.

– Там скрытый проход, – уверенно кивнул Богдан. – Сейчас взломаю управляющий артефакт.

В отличие от магов-мануалов, воздействующих на предметы и людей посредством своей ауры, артефакторы могли работать только с тем, к чему прикоснутся. Хорошо хоть их чувствительность позволяла обнаруживать магические конструкты на расстоянии, да и то не больше десяти метров.

Через минуту потения изрядно раздобревшего Богдана стена отъехала в сторону, открыв ход вниз.

Ну и что теперь делать? Посылать вперед ковая, чтобы он подорвался на магической ловушке, или рисковать Богданом?

Пришлось импровизировать – Богдан шел сразу за коваем, а я двигался следом, едва не дыша магу в спину. Сбыня попытался протестовать, явно понимая, что с ним сделает Драган за бунт, не говоря уже о моей гибели. Пришлось прикрикнуть и напомнить, кто здесь на должности командира.

Вот именно: «на должности»… Нужно стряхнуть лень и перешерстить ряды Корпуса. Что-то подсказывало мне, что впереди непростые времена, и вступать в них со слабоуправляемыми войсками – верх глупости.

Нам повезло – то ли беглецы слишком спешили, то ли заманивали нас в новую ловушку, но никаких сюрпризов подземный переход не принес.

Как только мы поднялись по крутым ступеням и оказались в огромном зале, стало понятно, что второе предположение было намного ближе к истине.

Храм Кали изнутри был еще мрачнее, чем снаружи, и это учитывая, что света здесь было вполне достаточно. И все потому, что солнечный свет проходил через специальное стекло. Все утопало в красных лучах на черном камне с алыми разводами. Такое впечатление, что мы попали внутрь растерзанной туши какого-то гиганта.

Мои волосы попытались встать дыбом, едва не поднимая шлем, а рядом послышался сдавленный хрип Богдана. Повернувшись, я увидел совершенно безумные глаза друга, чей взгляд словно прикипел к дальней части храма. Он увидел или почувствовал там что-то напугавшее его до полусмерти.

Как обычно в такие моменты, мое тело среагировало раньше тормознутого сознания. Я рванул в сторону угрозы, с секундной заминкой направляя туда же подконтрольного мне ковая. На перехват управления другими о́ни времени не было.

Впрочем, времени у нас не было вообще. Уже на бегу мой взгляд начал выхватывать детали окружающей остановки. В зале были собраны сотни человек, причем только некоторые из них замерли в благоговейном поклоне, остальные лежали на каменном полу, связанные по рукам и ногам. Те, кто пришел сюда по своей воле, тут же бросились на нас. Ковай быстро обогнал меня, прокладывая дорогу ударами лап и лобастой головы с тремя гребнями.

Я непроизвольно приостановился, посылая сагару призыв. Он ответил, и мой слух в общем реве даже уловил его тревожный клич. Но мой питомец был далеко, а фанатики – близко. Радовало лишь то, что на ритуал эти люди пришли без оружия. Впрочем, такого количества фанатиков нашей группе может хватить с лихвой, несмотря на более совершенное вооружение и защиту зверей.

Однако все это вторично. Мой взгляд был прикован к помосту перед огромной статуей Кали. Самым странным было то, что там – на центральном месте, в окружении типично одетых индусских жрецов – находился человек в неприятно знакомой монашеской одежде.

Внезапно люди забились в судорогах, все – и атаковавшие меня, и лежащие ровными рядами на полу.

Мой мозг моментально затопила паника. Неужели я попал в гущу «озверелых»? То, что подобное случалось и раньше, не успокаивало ни в малейшей степени, потому что в прошлый раз я находился в горбу сагара. Более того, даже там меня достали когти жертв взрывной мутации.

За всеми этими рефлексиями я едва не упустил свой шанс, появившийся, когда рухнувшие на пол люди открыли доступ к статуе индийской богини смерти. От площадки со жрецами и очень подозрительным монахом ударило такой волной жути, что моя связь с коваем моментально оборвалась. Временный питомец и все его находившиеся в храме собратья попятились назад, заскулив, как испуганные щенята.

Да что же это такое!

Дикий ужас выморозил мне душу, заставляя либо бежать, либо забиться в ближайшую щель.

На Земле мое ослиное упрямство и резко вспыхивающая злоба лишь мешали жить, а в здешнем мире две эти черты характера уже не раз спасали мне жизнь.

Уже не помню, что я там орал, хотя уверен – девяносто процентов слов были матерными.

Реальность вокруг меня завертелась калейдоскопом образов.

Ну и пусть; главное – не потерять ориентиры. Единственное, что удалось осознать, так это то, что творящееся вокруг меня действо не похоже на влияние дикарского божка. Люди на полу храма не мутировали, они просто умирали.

Но осознание этого факта лишь скользнуло по поверхности моего сознания и куда-то улетело.

Со стороны все смотрелось наверняка комично, если бы не было так страшно – упакованный в изящную броню человек бежал по залу, перепрыгивая через тела, при этом размахивал руками как полоумный и издавал соответствующие звуки.

Внезапно словно лопнула натянутая струна. Паранойя и интуиция, вопившие вместе со мной, вдруг резко и очень дружно сообщили: «Пора!»

До камлающего монаха осталось метров тридцать. Ничего, бывало и похуже, причем вновь придется метать хербаты в спину монаха. Крестообразные пластины выскользнули из креплений на бедрах.

Теперь я был точно похож на чукотского шамана, пытаясь раскрутиться вокруг своей оси и не упасть, задев ногами за тела.

Попытка удалась не до конца – я все-таки упал, но дело было сделано, и тяжелые пластины хербатов отправились в полет.

– Мастерство не пропьешь, – хрипло констатировал я, поднимаясь с пола.

Заостренные перекладины обоих хербатов глубоко вошли в прикрытую грубой тканью спину. Это вызвало мощнейший ментальный взрыв, вырубивший окружавших монаха жрецов, а вот сам непонятно как оказавшийся здесь адепт Ордена Чистых словно не заметил впившуюся в спину сталь и медленно повернулся ко мне.

Из мрака под низко опущенным капюшоном повеяло замогильным холодом.

– Да когда ж ты сдохнешь?! – неприятно дрогнувшим голосом крикнул я и начал срывать с крепления на ручных щитках ножи, отправляя их один за другим в двинувшуюся ко мне фигуру.

Когда и это не остановило монаха, мне стало откровенно страшно. И лишь прикосновение к находившимся у пояса рукоятям трости и меча немного успокоило меня. Рывком сорвав их с крепления, я соединил нагинату и со свистом описал вокруг себя защитное плетение.

Уверенность в себе вернулась, но где-то в глубине души гвоздем сидело убеждение в том, что этот противник мне не по зубам.

К счастью, пускать в ход нагинату не пришлось, и точку в схватке поставил не я. Внезапно с гулом и шипением прямо у моего уха пролетела комета и врезалась в спускавшегося с помоста монаха. После того, что здесь происходило, удивление во мне просто закончилось.

В храме на секунду зажглось маленькое солнце, а когда оно погасло, от монаха осталась только обугленная мумия, светящаяся внутренним жаром.

Развернувшись, я хотел было уже расцеловать застывшего с дымящейся трубой артефактора, но увидел его совершенно офонаревшие глаза.

– Богдан, если это не был до одурения точный прицел, а ракета не попала мне в голову чисто случайно – лучше молчи.

В глазах мага наконец-то начала проявляться некая мысль, и он выдохнул:

– Спокойно, все было под контролем.

Врал, конечно, зараза, но сейчас я был готов простить ему все, что угодно. И за то, что вовремя пустил в ход гранатомет, и за то, что вообще сумел воплотить мою идею в жизнь. Эта задумка появилась у меня давно – заряды к торсионным «ракетным» установкам у нас уже были, и внешне они сильно напоминали заряд к фаустпатрону. Так что осталось только уменьшить трубу для запуска ракеты, сделав ее переносной. В дугах необходимость отпала – ее заменила тугая пружина из усиленной магами стали. Еще стоило поблагодарить Богдана за то, что с перепугу догадался заменить в гранитных сегментах ракеты взрывное плетение на огненное. И плюс ко всему отключил функцию разброса гранитных артефактов.

Вспомнив еще и об этом факте, я все же обнял мага, но тут же развернулся, удобнее перехватывая нагинату.

Лежавшие до этого в отключке индусы зашевелились. И то, что я спас их от смерти – а в том, что монах убивал всю собранную здесь толпу, сомнения не было, – вряд ли заставит фанатиков воспылать ко мне нежностью и любовью.

И тут подоспела кавалерия. После трех мощных ударов ведущие в храм ворота раскрылись, являя общему взгляду всю красоту разъяренного сагара.

Рудый понимал, что меня здесь чуть не убили, и пребывал в настроении «кто не спрятался, я не виноват».

Дикий рев буквально смел способных двигаться индусов к стенам, а лежачих привел в состояние истерики. Но не это заинтересовало меня больше всего. Вместе с сагаром внутрь храма ворвался шум боя. Пока мы занимались осмотром «достопримечательностей», на наших в городе напала целая армия. Похоже, индусы ошивались где-то поблизости и только сейчас поняли, что в храме не все так гладко, как им бы того хотелось.

– Обратно в туннель! – заорал я на своих сопровождающих.

Богдан и его помощники, догадавшиеся притащить трубу гранатомета и ранец с зарядами, выглядели героями. А вот поводыри смотрелись уныло, – похоже, исходившая от статуи Кали жуть загнала в ступор не только коваев. Что касается хороха, то птицелюд пребывал в благостном обмороке.

– Чего встали? Бегом!

– А вы? – прокашлявшись, прокаркал Сбыня.

– А я тут немного порезвлюсь. Возвращайся к хидоям и готовь вылазку.

Поводыри, возобновив контроль над питомцами и подхватив тушку хороха, исчезли в проходе. Я же в это время запрыгивал на спину замершего сагара.

Ну вот, совсем другое дело – под надежными пластинами брони горба Рудого я чувствовал себя намного увереннее. Так, как мог бы чувствовать себя только танкист в ожидании вражеской кавалерийской атаки.

Это была явно регулярная армия, если так можно назвать войсковые формирования местных князьков. Находясь в храме, было невозможно определить, сколько бойцов явилось по наши души, но что-то мне подсказывало, что с главной опасностью мы уже справились – осталась только рутинная и кровавая, но привычная воину работа.

Систематические тренировки довели нашу связь с Рудым до состояния интуитивного угадывания команд, что очень напоминало слияние сознаний, хотя таковым не было. В минуты высшего напряжения мне даже казалось, что это я прыгаю вперед, сметая ударами огромной лапы по несколько воинов сразу.

Рудый двигался вперед, согнув ноги в низкой стойке – в таком положении ходить приходилось враскорячку, зато удобно махать руками.

Через минуту у входа в храм образовалась куча-мала, буквально забившая дверной проем.

Что-то они слишком настырные… Что это – фанатизм или очередная форма «озверения»? Если это и была мутация, то только психологическая – индусы не трансформировались, оставаясь обычными людьми, а простой человек ничего не может противопоставить тяжело бронированному монстру.

Наружу пришлось продираться сквозь месиво тел. Кровь залила сагара с ног до головы. Выбравшись, Рудый брезгливо встряхнул плечами.

Что-то раньше не замечал за ним подобной чистоплотности, хотя купаться сагар любил, в отличие от тех же хидоев.

– Да уж, – устало вздохнул я, когда сагар встал в полный рост и осмотрелся вокруг. Город буквально затопила волна людей в чалмах и с самым разнообразным оружием. Поначалу показалось, что по нашу душу явились все армии магадхских князей, но, присмотревшись, я увидел, что большую часть этой толпы составляли крестьяне с вилами и мотыгами.

Где-то на краю сознания промелькнула чужая мысль. Наконец-то хорох оклемался и готов к работе.

Передав ему необходимые приказы, я направил сагара вверх. Рудый огромной обезьяной взлетел по уступчатым стенам храма, добираясь до рядов монструозных статуй. На их фоне о́ни выглядел не только органично, но и солидно.

Залитое кровью чудовище втянуло в себя побольше воздуха и выдало дикий рев. От этого звука даже у меня заболела голова.

Толпа внизу замерла, а через секунду из окон стоявшего напротив храма дворца ударили заряды гранатометов, теперь уже со своими обычными настройками. Не долетая до толпы на десяток метров, боеголовки взорвались, рассыпая гранитный щебень. Только это был не совсем обычный щебень, а заряженные взрывным зарядом артефакты. Толпа вспучилась почти сплошным ковром взрывов, иногда окрашенным кровавыми брызгами. Попавшие под шоковый разряд люди валились на землю, а те, кто уцелел, начали с воплями разбегаться. И тут вслед убегающим ударила десятка хидоев. Коваев я приказал придержать внутри. Мало ли какие сюрпризы приготовил враг. С него станется.

Все. Шах и мат.

Дальше Сбыня разберется сам, а мне что-то поплохело. Нервное напряжение дало о себе знать, так что на свет божий я выбирался совершенно разбитым.

Богдан нашел меня у большого фонтана, в котором Рудый плескался как морж, смывая кровь. Под конец он практически развалил это сооружение.

Рядом с артефактором шел перепуганный целитель.

– Как у нас дела?

– Могло быть и хуже, – буркнул Богдан. – Трое раненых, и двоих наездников на коваях мы потеряли.

– А звери? – встрепенулся я.

– Да ничего с твоими монстрами не случится, – огрызнулся Богдан, и, судя по взгляду, целитель был с ним согласен. – Людей тебе разве не жалко?

– Давай не будем елозить эту тему по сотому разу. Людей жалко, особенно профессионалов, но звери, в отличие от воинов, не выбирали свою долю.

– Их создали для битвы. – Изобилие крови вокруг сильно повлияло на артефактора, слишком засидевшегося в объятиях заботливой жены.

– Бог создал любую живую тварь для жизни, а желания людей – это их собственные проблемы. В общем, хватит спорить, лучше скажи: что, черт возьми, случилось в храме? – спросил я, угадывая причину растерянности мага.

– А я откуда знаю! – Страх потихоньку выходил из Богдана вместе с криком. И это было хорошо.

– Ладно, давай спросим у кого-то более сведущего, – поддел я мага, заодно покосился на целителя.

– Если думаешь, что это продолжение истории с дикарским божком, то ошибаешься, – вздохнув, сказал Богдан, признавая мою правоту. – Ритуал должен был убить всех людей в храме. Целитель почувствовал это даже из дворца. А монаха мне не то что анализировать – даже вспоминать не хочется. Ты натыкал в него рунных клинков как булавок в подушечку, а он, похоже, даже не почесался.

– И тут выступил ты с огненным доводом.

– Это да, – наконец-то улыбнулся маг, – еще не весь жиром заплыл.

– Я этого не говорил.

– А то у меня глаз нету, – вздохнул Богдан, окончательно успокаиваясь. – Ладно, как бы то ни было, ответы на наши вопросы находятся в храме.

А вот возвращаться в храм не хотелось до слабости в ногах. Я далек от мистики, но было как-то жутковато даже смотреть на мрачные стены храма, вход в который был в прямом смысле слова закупорен телами людей, не то что лезть внутрь. В конечном итоге пришлось идти на компромисс, а значит – вновь пробираться по проходу под землей.

Возможно, мне это лишь показалось, но вид храма стал еще более зловещим – проходящий сквозь стекла красный свет словно напитался разлитой по полу кровью. А стены будто начали оживать.

Так, заканчиваем с осмотром – и ходу отсюда. И это касается не только храма, но и страны вообще. Еще не скоро мне вновь захочется полюбоваться красотами Магадхи.

Оставшиеся в живых индусы – как фанатики, так и ранее связанные – сбились в плотную толпу, стараясь держаться подальше от трех точек: горы трупов у входа в храм, статуи Кали и места гибели монаха, от которого мало что осталось.

Рассыпанные по полу пепел и обгоревшие кости поставили крест на нашем расследовании, зато неожиданно помог щуплый хорох. Птицелюду явно понравилась роль этакого детектива, поэтому он сразу после выхода из подземного тоннеля слишком уж бесстрашно направился к толпе индусов. Впрочем, чего бояться существу, по бокам которого выступали два здоровенных ковая? Один из зверей стремительно рванул вперед, выдергивая из толпы завизжавшего индуса. Орал он напрасно, потому что, когда нужно, о́ни бывают очень аккуратными – ковай вцепился зубами лишь в запачканную пылью и кровью одежду.

Хорох тут же схватил беднягу за голову, а когда тот отключился, брезгливо отошел в сторону.

Что-то мне в этой картинке не понравилось. Я мысленно подозвал хороха к себе, а когда он подбежал, ухватил птицелюда за горло, поднимая тщедушное тельце в воздух.

– Кто позволял тебе лезь в голову человека без разрешения?

– Простите, господин, это не повторится, – сдавленно пропищал хорох, подкрепляя свои слова каскадом мыслеобразов.

Пожалуй, верховный хорох прав – свобода слишком плохо действует на это племя, и если рабство мне попросту претит, то дисциплину нужно держать железную.

– Говори, что узнал.

– Раджа здесь, – чирикнул перепуганный хорох, не зная, чего ждать от взбешенного командира.

А новость интересная и очень важная.

– Сможешь его найти?

– Нужно время, – развел тоненькими ручками хорох.

– Работай, – отрезал я и вернулся в подземный ход, подальше от тяжелого запаха смерти.

Задерживаться в этом городе я не планировал ни на секунду больше, чем это было необходимо, то есть пока летучий отряд не соберется в дорогу, а хорох не найдет раджу.

Сборы немного затянулись, потому что следовало поднять погруженных в глубочайший сон осиротевших коваев на спины хидоев. Да и сами хидои должны были хоть пару часов отдохнуть.

Город молчал, но я буквально кожей чувствовал ненависть его жителей. Удивляться нечему – для обычных обывателей мы являемся шайкой бандитов, напавших на мирную церемонию в храме и к тому же буквально отрезавших гостеприимную руку с куском хлеба. И ведь ничего не объяснишь – планы раджи и непонятно что забывшего в джунглях Магадхи монаха были известны только им. Одному – посмертно, а вот с другим заговорщиком есть шансы пообщаться.

Призрачность этих шансов стала понятна, когда два поводыря притащили злобно сверкающего глазами толстяка.

Вот шустряк – пока мы разбирались с монахом и отбивали атаку местного воинства, местная шишка успел переодеться в рубище.

Его наряд наверняка что-то означал и должен был усилить маскировку, но мне – человеку, с трудом отличающему брахманов от неприкасаемых, – все его ухищрения были до лампочки. Зато очень заинтересовало поведение хороха.

– Что случилось? – спросил я у трясущегося птицелюда.

– Табу, – чирикнул съежившийся хорох и, видя, что я не понимаю, добавил: – На нем татуировка с запретом.

– Даже так? – удивился я, услышав эту довольно интересную новость.

В Брадаре только король, ярлы и князья могли спрятать свои мысли от верховного хороха и его учеников, один из которых находился здесь.

И все же что-то мне подсказывало, что верховный способен пробиться и через мою княжескую татушку. Так что есть шанс сломать и эту преграду.

– Пакуем его и забираем с собой.

Один из поводырей, повинуясь моему приказу, тут же тюкнул кулаком в латной перчатке по макушке раджи, и злобный свет в черных глазах индуса погас вместе с сознанием.

Назад возвращались с максимальной скоростью. В расчет бралась не человеческая усталость, а пределы хоть и изрядной, но все же не бесконечной выносливости о́ни.

До порожистого перевала мы добрались всего с двумя ночевками, больше похожими на привалы.

Начальник пограничной крепости был очень удивлен нашим быстрым возвращением:

– Вы хотите сказать, что успели выполнить приказ короля?

– Полностью, – небрежно пожал плечами я. – Мне приказали разобраться с угрозой появления еще одного дикарского божка. Проблема решена. Никаких божков там нет.

– Но вы притащили с собой раджу! – начал закипать командир гарнизона.

– Да, потому что он напал на меня и потому стал законным пленником.

– Но это же война!

– Нет, эрл, – постарался смягчить ситуацию я, – это максимум буза на границе и частные разборки между дворянами сопредельных государств. И еще, давайте начистоту: у меня не было приказа ни приводить индусов под руку нашего короля, ни охранять границу, так что если что и случится, вам придется самому справляться с этим.

Как бы я ни старался вести себя миролюбиво, с начальником гарнизона мы расстались нехорошо. Впрочем, его душевное равновесие волновало меня меньше всего, потому что стало понятно, что ноги заговора растут из Лугуса, и не факт, что пограничник во всем этом не замешан. От мысли, что мои недоброжелатели, не надеясь на успех западни, нанесут удар еще и по долине Мен, становилось совсем грустно.

Чтобы взвинтить темп, мы оставили половину отряда двигаться медленнее и на всех парах рванули к перевалам Лорхских гор.

Два стремительных марша на пределе сил о́ни позволили нам перехватить основную колонну Корпуса на привале у ближайшего к горам города.

– Что случилось? – тут же напрягся Драган, вышедший встречать наш запыленный и уставший отряд.

– Нас развели как детей, – вздохнув, ответил я. – Это была западня. Корпус просто выманили из королевства.

Выслушав мой пересказ событий в столице магадхского княжества, Драган недоверчиво покачал головой:

– Что-то не сходится. На что рассчитывал раджа? Даже если бы баллисты были готовы, ну убили бы они пару коваев и, скажем, сагара вместе с тобой. И что? Корпус все равно остался бы боеспособным.

Переговариваясь, мы вошли в палатку командира Корпуса. Поводыри не стали обременять небольшой городок и расположились чуть ниже по течению реки. Со счастливым вздохом я завалился на походную раскладушку Драгана, не вызвав этим даже малейшего недовольства хозяина.

– Так-то оно так, но то, что творил монах в храме этой жуткой богини, делалось, как говорил один умный медведь, неспроста.

– Какой медведь? – напрягся Драган. – Как он мог говорить?

– Брось, это из старой сказки, – отмахнулся я, – важнее то, что именно на этот ритуал они, скорее всего, и рассчитывали, а совсем не на баллисты и арбалеты. Причем так надеялись, что даже не попробовали нас элементарно отравить. А для этого у них были все возможности. Честно, Вин, дисциплина в ваших рядах – еще та. Даже был небольшой бунт…

Договаривал я, уже засыпая от дикой усталости. Успел только услышать, как завопил Драган:

– Сбыня!

После десятичасового сна и назойливого внимания целителей я был готов двигаться дальше. Мои о́ни восстановились еще быстрее.

Когда посвежевшие хидои и верховые коваи поднимались на перевал, позади с ревом и криками разворачивалась громада походной колонны Корпуса. Рядом на своем питомце гордо восседал Али, который со скандалом сложил полномочия начальника наездников на хидоях и ультимативно заявил, что возвращается в мою охрану. То же собирался сделать и Зеленый, но был послан мною… к Вину Драгану. С еще одним небольшим скандалом пришлось ссаживать с перегруженных хидоев моих викингов. Если в столице магадхского княжества они бы очень пригодились, то сейчас могли только задержать. Вторыми седоками на пятерку хидоев пошли Богдан с помощниками, пленный раджа и целитель.

Мы возвращались домой, и явно намного раньше, чем рассчитывали пока неизвестные мне недоброжелатели.