«На войне приходится действовать то с отвагой льва, то с лукавством лисицы, где не берет сила, там возьмет хитрость. Поэтому, безусловно, необходимо пользоваться и той, и другой».
Король Пруссии Фридрих Великий
© Шарапов В., 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Глава 1
Неожиданно в спину ударили из пулемета. Миклош упал как подкошенный. Не зря немецкий пулемет МГ‐42 называли «пилой Гитлера», которая косила всех подряд. Еще первая мысль «Откуда здесь пулемет?» не успела до конца оформиться, как рефлексы спецназовца ГРУ четко сработали. Матвей мгновенно перекатился под защиту старого бука, ППС направлен в сторону врага. Рейдовая группа из четырех бойцов спецназа военной разведки под руководством двух офицеров советской контрразведки и вместе с приданными двумя венгерскими сотрудниками госбезопасности чистила от «лесных братьев» лесной массив на границе Венгрии и Австрии. После подавления мятежа замаранные в убийствах и грабежах повстанцы рванули к границе в надежде укрыться от расплаты. На одну из таких банд и вышла рейдовая группа. Временный схрон взяли в кольцо. Сдаваться в плен не предлагали, пленные не нужны ни той ни другой стороне. Венгерский оперативник успел бросить в приоткрытый вход схрона две гранаты – и тут этот пулемет в спину. Парень был ранен, его специально не добивали, опытные стервятники ждали, когда на линию огня полезут товарищи вытаскивать своего боевого друга. Справа и слева затрещали автоматы. Резко – наши пистолеты-пулеметы Судаева и шепеляво – немецкие МП‐40. Новые автоматы Калашникова АК‐47 оставались еще секретными, и в войска, расположенные за пределами Союза, их выдавали мало. Даже на Родине при марш-бросках на них обязывали надевать брезентовые чехлы. Стало очевидно, что другая группа бандитов шла навстречу со своими подельниками, и теперь советские бойцы попали в клещи. Пулеметчик стрелял с поваленного дерева, а это очень ненадежный упор. При стрельбе ствол съезжал в сторону, из-за чего страдала точность прицеливания. Зато расстояние было всего метров тридцать. В густом лесу надо стрелять в упор. Гранаты тоже особо не докинешь. Матвей крикнул: «Граната!» – и метнул последнюю имевшуюся у него РГД, следом пробежал метров пять и залег. Пулеметчик дал неуверенную короткую очередь. Боец опять крикнул: «Граната!» – кинул какую-то гнилушку и выиграл еще пять метров. У венгра не выдержали нервы, и он высунулся из-за дерева, надеясь массированным огнем из автомата смести отчаянного противника. Матвей оказался точнее, и рука у него была тверже. Короткая очередь из трех пуль, выпущенная почти в упор, разворотила грудь мадьяра. Матвей успел утащить Миклоша под здоровенный корень вывороченного бука, как сбоку тренькнул автомат, и бок обожгло будто раскаленной кочергой. С разворота спецназовец смог разрядить по кустам остатки патронов из последнего магазина. Противник либо был убит, либо убежал. У сержанта остался только ТТ с последней обоймой. Внезапно стрельба усилилась. Удача снова вернулась, и теперь уже на звуки перестрелки примчалась находившаяся рядом другая наша рейдовая группа. В течение пяти минут все было кончено. Бойцы подхватили своих раненых и споро двинулись к ближайшему населенному пункту.
Матвей проснулся. С того памятного боя во времена венгерского восстания прошло уже почти пять лет, на дворе 1959 год. Бой еще шумел в памяти, а проснувшееся сознание пыталось сориентироваться, «где я» и, соответственно, «на каком языке мне сейчас говорить». Мозги привыкли анализировать происходящее вокруг, и мужчина быстро сообразил, что это сильный дождь так барабанил по жестянке отлива за окном, что иногда по ритму напоминал автоматную дробь. Поэтому и всплыли такие ассоциации.
Начальник 5-го отдела управления «С» Первого Главного управления Комитета государственной безопасности полковник Дмитрий Петрович Таранов уже собирался уходить, когда раздался звонок. Управление «С» – это работа с нелегальными разведчиками, а 5-й отдел отвечал за их безопасность, то есть, по сути, являлся контрразведкой в нелегальной разведке. Нелегальные разведчики были одной из самых охраняемых тайн в КГБ, а кто входил в кадры «пятерки», знало считаное количество людей, не больше, чем пальцев на одной руке. Руководитель всей нелегальной разведки Виталий Григорьевич Павлов попросил своего контрразведчика зайти. По какому вопросу и какие материалы необходимо взять, Павлов не сказал. Это было странно. Виталий Григорьевич слыл педантом и доклады подчиненных всегда просил подкреплять документами. В кабинете, кроме Павлова, находился один из сотрудников центрального аппарата внешней разведки Николай Семенович Захаров. Дмитрию Петровичу уже приходилось с ним сталкиваться. Коллега не так давно перевелся в разведку из второго главка, контрразведывательного. Однако пришел он не с пустыми руками: у него были несколько агентов на связи в ФРГ, и управление «С» помогало ему установить с ними контакт. Впечатление о себе как о профессионале он оставил хорошее, но характер проявил жесткий. Так же, кстати, как и рукопожатие. Клещи, а не руки.
Время было, мягко говоря, позднее, поэтому Павлов сразу перешел к делу:
– Сегодня был на докладе у начальника разведки, генерала Сахаровского. Он интересовался деталями операции «Тарантул». Я доложил идею вашего подчиненного, что вербовка перспективного оперативника БНД [1] должна вестись от лица представителя крупной политической структуры, созданной за рубежом бывшими членами и сочувствующими НСДАП [2]. Это должна быть фашистская организация тайная, глубоко засекреченная, имеющая влияние на политику в разных странах Латинской Америки, Азии, Европы, в которые проложила пути ОДЕССА [3]. Организация-спрут, в которую вовлечены наряду с политиками военные, финансисты, крупные разработчики и производители оружия. В их руках должны быть сосредоточены центры по разработке прежде всего ракетной и авиационной техники, возможно, даже создающие свое оружие массового поражения. Немецкие ученые были сильны в создании отравляющих веществ, бактериологических препаратов и даже ядерного оружия. Угрожая атомной бомбой, можно заставить и американцев, и русских отступить. При этих условиях, после того как мы разгромили Третий рейх, путь к возрождению уже Четвертого рейха может быть открыт. При проведении вербовочного подхода от такой структуры наш кандидат поверит в серьезность организации и захочет к ней присоединиться… Я правильно изложил ваш проект, Дмитрий Петрович?
– Совершенно верно, товарищ полковник.
– Ваш подход генералу понравился. Но больше всего его заинтересовал вопрос о такой заграничной организации. Есть вероятность того, что такая структура действительно существует в реальности, а не только в наших головах?
– Затрудняюсь ответить, Виталий Григорьевич, это все-таки больше вопрос к разведке. Я занимаюсь вопросами безопасности нелегальной разведки. Поэтому мы работаем над вопросом внедрения в разведку ФРГ, а не отнимаем хлеб у стратегической разведки.
– Никто не приуменьшает результатов вашей работы, товарищ Таранов, но надо смотреть и дальше. Иначе получается, как говаривал Козьма Прутков, «cпециалист подобен флюсу: полнота его односторонняя». Это не оценка, это констатация фактов.
Начальник отдела безопасности напрягся, но быстро подавил в себе эту эмоциональную вспышку. На его веку бывали разносы и почище. А этот так, считай, просто пожурили. Он понимал, что это упрек не столько ему, сколько самим себе, тем, кто у руля.
– В связи с этим принято решение в качестве приоритетной задачи поставить выяснение наличия такой структуры, поэтому решено передать руководство операцией сотрудникам внешней разведки. Конкретнее, майору Захарову… Рекомендую, – Павлов сделал приглашающий жест в сторону нового человека, – Николай Семенович.
Майор понял это как предоставление слова уже ему.
– Спасибо, товарищ полковник. Мы знакомы с товарищем Тарановым. Думаю, что руководство признательно вам, Дмитрий Петрович, за то, что вы обратили их внимание на данную проблему. Отдельные сведения и по авиации, и по ядерным работам у нас появлялись и раньше, но разрозненно. По оперативным данным, немецкие ученые и инженеры сейчас продолжают свои проекты, начатые с благословления Гитлера. В ЮАР осела группа, занимающаяся разработкой урановой проблемы. Когда об этом стало известно, сотрудники заявили, что занимаются только гражданской тематикой. Однако большая часть научных материалов, которые там смогла получить английская разведка, именно на немецком языке, и методики, по которым они там работают, разрабатывались в Третьем рейхе.
– Это материалы английской разведки? – уточнил генерал.
– Нам удалось сделать так, что они с нами… скажем так, поделились, – ответил Захаров.
Коллеги понимающе переглянулись. Майор продолжил:
– Еще одно интересное место – это Египет. Несмотря на дружбу товарища Хрущева и Насера, египтянам показалось мало того, что мы им поставляем танки, самолеты и стрелковое вооружение. Планы товарища Насера на Азиатском континенте гораздо шире, чем война с Израилем. По нашим данным, в местечке Хелуан, в пятнадцати милях к югу от Каира, немецким конструкторам предоставлены два производственных центра. Один для немецких химиков, специализирующихся на создании химического и бактериологического оружия. Второй для Эйгена Зенгера на создание необычного межконтинентального ракетного бомбардировщика. Так как во всех этих мероприятиях задействованы немецкие специалисты, картина складывается очень тревожная. Если африканцев и египтян используют в темную в интересах какой-то третьей силы, то это серьезная опасность.
– Я правильно понимаю, что вы считаете, что третьей силой, находящейся за кулисами, могут являться бывшие нацисты, окопавшиеся в Южной Америке? – уточнил Таранов.
– Когда я был резидентом в Канаде, – подключился к разговору руководитель нелегальной разведки, – к нам поступали сведения, что Гитлер и его окружение планировали начать захват Американского континента, опираясь на дружественные режимы Аргентины и Парагвая. Гитлера нет, но люди, а возможно, и планы остались. И главное, что они сконцентрированы в Латинской Америке. А там у нас довольно слабые позиции. Как-то не до них было. Наиболее опасные угрозы исходили из Европы, сначала от Антанты, потом от Польши и Англии, следом от Германии и Японии, теперь от США и его союзников.
– Задачи операции «Тарантул» меняются? – уточнил Таранов.
– Ни в коем случае. Этот паук, тарантул это же паук, – Захаров ухмыльнулся, – будет ключом и частью более глобальной операции. Наши товарищи уже подключились к работе по Африке и Азии, а мы с вами будем заниматься Латинской Америкой.
– Это будет доведено до моих сотрудников?
– Считаю, что на данном этапе доводить до них не обязательно. Они выполняют свою часть работы, мы благодаря вам решаем свои вопросы. Так вас устраивает?
– С точки зрения безопасности, да.
Справка
Павлов Виталий Григорьевич, полковник, 45 лет, русский, член ВКП(б) с 1940 г., из рабочих, родился в г. Барнауле, после семилетки трудился слесарем на паровозоремонтном заводе, одновременно поступил сначала на рабфак, затем стал студентом в автодорожном институте в г. Омске. По комсомольскому набору отправлен на учебу в Школу особого назначения при ГУГБ НКВД СССР. Проявил хорошие организаторские способности и склонность к иностранным языкам. Назначен начальником отделения американского отдела. Принимал участие в операции «Снег», был награжден и возглавил резидентуру в Канаде, г. Оттава. После побега шифровальщика посольства отозван, получил взыскание. В течение 5 лет исполняет обязанности заместителя, позднее начальника управления «С» ПГУ КГБ при СМ СССР. Награжден орденами боевого Красного Знамени, Красной Звезды, Отечественной войны и медалями Союза ССР.
Глава 2
В этот раз, получив от начальника 5-го отдела полковника Таранова вызов прибыть в Москву, сотруднику нелегальной разведки с оперативным позывным Север повезло. Руководитель Аппарата Уполномоченного КГБ в Германии генерал Великанов получил шифровку срочно обеспечить доставку сотрудника в Центр и сразу договорился с летчиками. Особого пассажира отправили попутным бортом на военном транспортнике. Старенький ЛИ‐2 дребезжал заклепками, заметно помахивал крыльями и регулярно проваливался в воздушные ямы. Зато добрались гораздо быстрее, чем даже на экспрессе «Берлин – Москва». Дмитрий Петрович прислал за своим сотрудником автомобиль, и уже через час Вильгельм Мюллер, на самом деле сотрудник отдела безопасности нелегальной разведки Матвей Степанович Саблин, приводил себя в порядок в туалетной комнате в особняке на Остоженке. Ну никак не мог германский преуспевающий коммерсант появиться небритым перед начальством. Хорошо, что Вилли успел прихватить с собой несессер с бритвенными принадлежностями. Дико популярная новинка сезона – станок от британской компании Wilkinson Sword с лезвиями из нержавеющей стали – брила чисто и с комфортом. Французский одеколон после бритья Admiral чем-то напоминал отечественный «Шипр», но был гораздо мягче. Дорожная раскладная расческа довершила образ современного стильного делового человека, вступающего в зрелый возраст.
В кабинете полковника находился неизвестный мужчина в хорошо сшитом, явно не отечественном костюме, правильно повязанном галстуке. Возраст немного за сорок, жилистая, крепкая поджарая фигура, скуластое лицо европейского типа, тонкие губы, острый проницательный взгляд. Сразу видно, что человек из породы хищников.
– Знакомься, Север, это руководитель операции «Тарантул» майор Захаров Николай Семенович, позывной Вальтер. На время проведения операции твоя группа передается в его подчинение. Николай Семенович – опытный разведчик, еще во время войны работал в немецком оперативном тылу. Так что с вопросами разведки знаком не понаслышке и, кроме того, имеет большой опыт контрразведывательной работы. Уверен, что работа с ним будет для тебя поучительной. Располагаться вы будете также в кабинете моего заместителя Альберта Михайловича. Он тебя уже ждет. Николай Семенович подойдет чуть позже.
Альберт Михайлович, бессменный помощник начальника 5-го отдела, тепло встретил гостя. Они крепко пожали руки. Хозяин кабинета сразу любезно предложил чай с сушками. После долгой дороги Матвей был не против слегка подкрепиться.
– Альберт Михайлович, как ваши молодые? Вы еще не дедушка?
– Не сглазьте, Матвей. Дело идет полным ходом.
Мужчины понимающе рассмеялись.
– Как только появится ясность, непременно известите меня. Фирма Moderne textilien GmbH с превеликим удовольствием предложит вам в подарок комплект детских постельных принадлежностей. Это я вам как ее официальный представитель обещаю.
– Спасибо, герр Мюллер. Скажите, Вилли, вы меня вербуете? – у помощника было хорошее настроение, что случалось крайне редко, если он позволил себе пошутить. В основном он был само спокойствие, сдержанность и высокая работоспособность.
– Только на один вопрос. Что это у меня за новый командир?
– Давайте уточним, товарищ Север. Начальник у вас как был, так и остается полковник Таранов, и вы продолжаете относиться к службе безопасности нелегальной разведки. А вашим руководителем на время операции назначен товарищ Захаров.
– Все так, Альберт Михайлович, вы, как всегда, все разложили по полочкам. Не томите юношу, в чьи руки меня отдали?
– У майора Захарова сложная судьба. Собственно, майора ему вернули не так давно.
– Даже так, – заинтригованный собеседник даже забыл про хваленые московские сушки.
– Во время войны служил в разведотделе фронта. Несколько раз под легендой возвращающегося после ранения офицера вермахта забрасывался в оперативные тылы. Повезло, выкрутился. После войны под прикрытием работал по украинскому националистическому подполью. Тут не повезло. Попал на предателя, его группа погибла, главарь ушел за кордон. Николая понизили в звании и отправили работать дознавателем в лагерях для немецких военнопленных. У него было несколько перспективных вербовок среди среднего и высшего офицерского состава. Как вы знаете, по договоренности между СССР и ФРГ военнопленных вернули досрочно по состоянию здоровья на родину.
– Влиятельные родственники помогли им занять интересные для нас места, – подхватил молодой оперативник. – И на связь с ними отправили Вальтера.
– Сам все понимаешь. Здесь его заметил нынешний начальник нелегальной разведки полковник Павлов. Вернули звание и поручили руководить операцией «Тарантул».
Вернувшись от Таранова, майор сразу пригласил к своему столу обоих сотрудников. Он не любил терять время на всякие там знакомства, выстраивание отношений и сразу включился в работу.
– Итак, с чего начнем, Матвей Степанович? – Захаров сразу обозначил, что если Саблин выступил инициатором операции, то и докладывать, и вести ее дальнейшую разработку придется ему.
– Мы отталкивались от того, что будем использовать опыт наших предшественников. Кстати, Альберт Михайлович, то, что мы хотим завербовать агента из враждебной разведки, разве это не относится к деятельности разведки? Мы же все-таки отдел безопасности. Давайте уточним.
Старший коллега откашлялся. Ему было не совсем удобно находиться в роли буфера между только что назначенным руководителем операции и молодым офицером, являвшимся ее создателем, соответственно, он ревниво относился к новому руководителю своей разработки.
– Во-первых, мы сотрудники ПГУ, а это и есть разведка. Как вы знаете, контрразведкой у нас занимается Второе Главное управление. Во-вторых, почему у вас не возникало этого вопроса, когда мы занимались организацией вербовочных мероприятий в операциях с Соседкой и Сынком, выходцами из этой же структуры, БНД? Это же ваша идея работать сразу по трем независимым направлениям, – заместитель начальника отдела старался быть объективным и беспристрастным.
– Опасаюсь, не перехватят ли нас на полпути коллеги из контрразведки. Насколько я помню, основатель и зачинщик операций «Трест» и «Синдикат» был Артур Христианович Артузов, а он в то время возглавлял КРО, то есть контрразведывательный отдел.
– Ваши опасения понятны. Дело «Треста» начиналось именно как контрразведывательная операция. Чиновник Народного комиссариата внешней торговли Александр Якушев во время заграничной командировки вошел в контакт с представителями белой эмиграции. Эта информация попала в контрразведывательный отдел ВЧК. Было возбуждено дело, и Якушева арестовали. Артузов много общался с Якушевым, и у него возникла идея создать фиктивную подпольную организацию «Монархическое объединение Центральной России», сокращенно МОЦР. В госбезопасности так принято, что в целях соблюдения конспирации даже при изменении направленности операции не перекидывать дело из одного отдела в другой. Наше дело тайное, круг посвященных должен быть ограничен.
– Понял, значит, если мы начали, то нам и продолжать. Спасибо, успокоили, Альберт Михайлович. Итак, наш объект Георг Хафнер. Тридцать три года, женат, из привилегированной семьи. Его дядя служил в штабе верховного командования вермахта, был хорошо знаком с Геленом. Собственно, по его протекции Георг попал в немецкую разведку. Отец служил в Первой моторизованной бригаде СС. После войны его хотели привлечь к суду как участника преступной организации СС, но благодаря, кстати, нам теперь хорошо известной адвокатской конторе Шмидта ему удалось выкрутиться. Хафнер служит в отделе ЕА, Einsatzgebite Auslandbeziehungen, то есть международные операции, аналитиком по координации отношений БНД с разведками других стран – членов НАТО. По данным досье, неоднократно выступал с реваншистскими высказываниями, но в организованном движении не состоит.
– Товарищ старший лейтенант, давайте следовать правилам, – включился в разговор Захаров. – Если начальство определило название операции по его вербовке как «Тарантул», то пора давать и агентурный псевдоним фигуранту.
– Тогда я предлагаю Птица.
– Почему?
– Тарантул иногда по-немецки называют Vogelspinne, что переводится как «птица паук». Не называть же пауком человека, с которым в дальнейшем выстраивать доверительные отношения. Поэтому остается Птица.
Захаров в задумчивости пригладил жесткий ежик русых волос и одобрительно кивнул:
– Ладно. Так и запишем. Продолжайте.
– Итак, для того чтобы проникнуть и завязать связи с белой эмиграцией, чекисты создали подставную организацию в России. Значит, нам, чтобы завербовать Птицу, надо выступить от лица неофашистской организации, существующей за границей Германии. Лучше всего в Южной Америке. Создать там с нуля новую политическую партию у нас не хватит сил и времени. Значит, надо вступить в уже существующую. Так?
– Пока логично. Продолжайте.
– Думаю, найти такую будет возможно, но что нам даст, если я вступлю туда рядовым членом партии? Я же не смогу сразу выступать от ее лица. Это почти сразу раскроется.
– Согласен.
Север, рассуждая, ходил из одного угла кабинета в другой. Площадь была маленькая, и в задумчивости он постоянно натыкался то на стол, то на стул, но не замечал этого.
– Получается, я должен приехать на другой конец океана как представитель дружественного движения из Европы.
– Совершенно верно. Тогда появляется возможность выступать от лица объединенной структуры.
– Значит, ищем или создаем движение здесь и от него едем туда. Тогда возникает вопрос: зачем мы туда едем? Какой мотив?
– Как зачем? За деньгами.
– А в Германии их нет?
Захаров легко принял на себя роль оппонента, оставив хозяину кабинета роль консультанта.
– В нищем послевоенном фатерлянде [4] их, во‐первых, мало. Во-вторых, кто же их даст после денацификации, когда даже за намек на связь с прошлым режимом можно получить много проблем. Возродиться новый рейх должен за границей и потом уже прийти на родную землю. Именно этому должны поспособствовать истинные патриоты. Общая схема понятна, надо ее оформить, получить одобрение от начальства и начинать.
– Это понятно, Николай Семенович, только непонятно, с чего начинать-то будем.
– По-моему, понятно с чего. Сначала анализ неонацистских движений в Германии, чтобы выбрать, от кого идти, и в Латинской Америке, чтобы знать, к кому идти.
– Это я тоже понял. Так с чего же начинать?
– Опять двадцать пять. Кстати, Матвей, вы же провели довольно много времени в ФРГ, на ваш взгляд, какие структуры занимают наиболее ярые профашистские позиции?
Молодой человек задумался.
– Трудно так сразу сказать. Мне приходилось читать про какие-то молодежные группы.
– Это отдельные маргиналы, а более широко.
– Кстати, совсем забыл. Конечно, это футбольные фанаты, – обрадовался Север. – У меня есть опыт общения с ними и выходы на эту среду. Мне кажется, это перспективное направление.
Тут его возбужденный взгляд уперся в Альберта Михайловича, на лице которого было осуждающее выражение. Захаров, понурив голову, смотрел в стол. Когда он заговорил, голос у него не был осуждающим или раздраженным, он был разочарованным.
– Мне казалось, что сотрудники, служащие в отделе безопасности нелегальной разведки, должны отличаться хотя бы элементарным аналитическим мышлением, а не плавать по поверхности. – Теперь его голос приобрел силу: – Разведчик должен думать, думать и думать. Неужели у вас нет мозгов, чтобы просчитать хотя бы на один шаг вперед. Что нам дает выход на беснующихся футбольных хулиганов? К кому вы поедете от их лица?
Север молчал.
– Я задал вопрос, старший лейтенант, извольте отвечать.
– Я предполагал, товарищ майор, что, возможно, у них есть связи с другими зарубежными клубами. У них, как известно, совершенно определенная репутация.
– Это будут серьезные структуры, обладающие связями в правительствах? Я не слышу ответа.
– Нет.
– У них будет выход на высокопоставленных военных или спецслужбы?
– Скорее всего, нет.
– Тогда какого черта вы нам их подсовываете?
– Товарищ майор, зачем нам нужно такое глубокое проникновение? Я предполагал, что немецкую и южноамериканскую организации мы собираемся использовать как ширму, повод для вербовки Птицы.
– Как вы не понимаете, Птица, по отзывам, один из самых перспективных аналитиков в БНД. БНД, если вы не забыли, это разведка. Когда вы явитесь к нему от фуфловой организации, начнете показывать фото с их руководителями, как вы думаете, он проверит эту информацию? Вы бы на его месте проверили?
– Так точно.
– Правильно. Убедились, что это мелкая сошка. Тогда каковы будут ваши действия как профессионального разведчика?
– Доложить в контрразведку.
– И что мы тогда получим? – сказал Захаров и сам же ответил: – Провал или дезу. Но никак не агента. Это понятно?
– Понятно, товарищ майор.
– Тогда кого мы должны искать?
– Серьезные политические структуры.
– И здесь и, что самое важное, там.
– А они там есть? – в голосе подчиненного послышался даже какой-то вызов.
– Вот это мы и должны выяснить. – Захаров заметил слегка удивленные взгляды коллег, тут же добавил: – Либо создать такую латиноамериканскую фактуру, чтобы Птица поверил и захотел помочь нам в деле возрождения великого рейха.
– Я правильно понял, что вербовку будете проводить вы?
– Конечно. Не обижайтесь, лейтенант, но опыта у вас пока еще маловато, да и по возрасту вы моложе фигуранта, что тоже не способствует успеху.
– Согласен. Значит, моя задача заносить хвосты. То есть заниматься подготовкой оперативных мероприятий.
– Молодец, понял. Значит, не дурак. Дурак бы не понял, – Захаров хлопнул рукой по столу, как бы подводя итог. – План работы таков. Первое. Изучаем политическую ситуацию в Западной Германии. Человека, который нам подсветит ситуацию, я думаю, нам лучше всего сможет подобрать генерал Великанов. Кто лучше его знает на месте обстановку и людей?.. Второе, Гном и Петер осуществляют наблюдение и сбор материалов по фигуранту. Причем наблюдение лучше всего поручить преимущественно Петеру.
– Почему? У Гнома больше опыта, – сказал Север. Это же были его люди.
– У Гнома будет задача выйти на более тесный контакт с Птицей.
– Это как? – невольно вырвалось у Севера. В горле сразу пересохло.
– Как обычно бывает между мужчиной и женщиной. У вас какие-то возражения? – ледяным тоном поинтересовался руководитель операции.
– Нет.
– Третье. Север, возможно, Петер, внедряется в организацию. Здесь вырисовываются пока два варианта. Либо с их руководством что-то случается и тогда мы берем управление на себя и уже как руководители выходим на заграницу. Либо происходят такие события, что руководство помогает нам скрыться за границей. Это задачи первого этапа. Назовем его «Исход». Возражения, дополнения?.. Если нет, Север вместе с Альбертом Михайловичем садитесь и пишите план первого этапа операции «Тарантул». А сейчас уважаемый хозяин кабинета поведет нас на ужин. Очень есть хочется, Альберт Михайлович. Позаботьтесь о гостях, пожалуйста.
В целях безопасности сотрудников нелегальной разведки, чтобы избежать незапланированных контактов, кормили на заказ в отдельных комнатах, а не в общей столовой.