Начало России

Посвящаю моим родителям

От автора

История – жестокая наука. В ее скупых строчках засушиваются и спрессовываются реальные трагедии миллиардов людей. Иногда описания претендуют на беспристрастность, иногда бывают откровенно субъективными, но сами их масштабы в той или иной мере навязывают равнодушие. Рассказывается о падении государств, гибели городов, нашествиях, битвах. Наконец, просто о жизни предшествующих поколений. А ведь все эти события сплетены из бесчисленного множества человеческих судеб. Судеб тех, кто был такими же, как мы с вами, а зачастую гораздо лучше нас.

Они по-своему жили, страдали, любили, радовались. Они захлебывались кровью и исходили мучениями от ран, заходились последними криками в пожарищах, умирали и прощались с ближними в родных домах. Но разве повернется у кого-нибудь язык сказать, что наши далекие предки промелькнули на белом свете бесследно? Они молились, созидали, растили потомство. Они прошли земной путь так, как положил им Господь. Они сотворили такое, что нам с вами сотворить пока не под силу – великую и могучую Россию! Каким чудом она возникла? Какими подвигами и усилиями? И можно ли вообще оценить эти усилия и подвиги?

1. Как угасала Византия

Железные шеренги легионеров остервенело рубились друг с другом. Осыпали ругательствами, гремели ударами по щитам и шлемам. Кидались к упавшим, резали глотки раненым, обдирали донага мертвецов… Величайшая из мировых империй, Римская, издыхала. Она загнила заживо, утонула в алчности и лжи. Знать погрязла в извращениях и интригах, чернь бездельничала, требуя дармовых раздач еды, вина, денег, развлекалась популярными зрелищами: травлями зверей, гонками колесниц, боями гладиаторов. Солдаты вошли во вкус бунтовать, провозглашая своих императоров, чтобы получить соответствующие почести и награды.

Гражданские войны покатились непрерывно, мерзости становились нормой поведения. Через границы все чаще вторгались соседние племена. В общем хаосе выделялись лишь христиане. Они не предавали, не развратничали, не воровали. Любой честный и чистый душой человек мог найти подобных себе только в христианской общине. Язычники ненавидели христиан, слишком уж непохожих на них самих. Они выдержали 10 кампаний суровейших гонений, и тем не менее их число не сокращалось, а множилось. К вере потянулись и воины. Она оставалась единственным светлым ориентиром в отвратительной действительности…

Ее силу сумел оценить Константин Великий. В 312 г. в очередной усобице его соперником выступил Максенций, непримиримый враг христиан. Предание гласит, что Константин увидел небесное знамение – Крест и надпись «Сим победиши». Велел изобразить Крест на знамени и на щитах солдат, что определило исход битвы. Ведь и у него, и у Максенция многие легионеры уже были тайными христианами. После победы был издан Миланский эдикт, разрешавший христианам исповедовать свою веру, строить храмы. В 324 г. Константин провозгласил христианство единственной истинной религией, а язычество признал заблуждением.

Император отмежевался и от такой обузы, как разложившийся Рим. На месте городка Византий на проливе Босфор он заложил новую столицу, Константинополь. Из вельмож и сенаторов Константин взял сюда только тех, кого выбрал сам. Языческое богослужение в новом городе запретил. А самого императора посвятили в чин диакона, он получил право участвовать в церковных делах. Светская власть соединялась с духовной, получала могучую опору. Так родился Второй Рим. Константин как раз и замышлял сделать свою столицу Вторым Римом – сохранить лучшее от первого и отсечь худшее.

Но даже столь радикальные преобразования не смогли исцелить империю. Знать по-прежнему склочничала, чиновники хищничали. Завоеваний больше не было, и для содержания армии, аппарата управления, строительства городов увеличивались налоги. Державу сотрясали восстания. Связи между различными ее частями слабели. В 395 г. умер император Феодосий, и перессорившиеся временщики разорвали империю на две, Западную и Восточную. Западная продержалась недолго. Ее провинции захватили «варвары»: франки, англы, саксы, бургунды, алеманы, вандалы, готы устроили собственные королевства. В Риме заправляли командиры германских наемников, по своему усмотрению меняли императоров. Наконец, в 476 г. вождь ругов и герулов Одоакр низложил последнего императора Ромула-Августула, а сам стал королем Италии.

Восточная Римская империя тоже подверглась катастрофическим ударам, но уцелела. Это было уже другое государство. Основную часть его граждан составили греки, народы Малой Азии, Ближнего Востока. Официальным языком стал не латинский, а греческий. В литературе внедрилось и иное название, Византия. Хотя сами византийцы никогда так не называли свою родину. Империю гордо именовали Римской, а себя «ромеями» – римлянами [95]. Но Второй Рим оказался куда болеее жизнеспособным, чем первый. На востоке прочнее, чем на западе, утвердилось христианство, население в меньшей степени подверглось разложению.

Византия довольно быстро оправилась от бедствий, и в VI в. вступила в полосу нового расцвета. Константинополь превратился в самый большой и красивый город мира. Император Юстиниан даже замыслил восстановить былые римские границы. Его войска отобрали у «варваров» часть Испании, Северную Африку, Италию. Когда Европа погрузилась во мрак раннего Средневековья, одна лишь Византия осталась оазисом, сохранившим и донесшим до будущих поколений наследие античной цивилизации.

Она создала и собственную неповторимую культуру, христианскую. Здесь вырабатывались догматы веры, каноны богослужения, иконописи, архитектуры, рождались фундаментальные богословские труды. Константинополь был признанным центром мирового христианства, императоры и патриархи поддерживали Церковь в нищих западных странах, посылали священников, книги, утварь, деньги. Империя реорганизовала армию, ее флот господствовал на морях. В многовековой борьбе византийцы сокрушили могущественную соперницу, Персию. Отражали нашествия аваров, славян, стали камнем преткновения на пути арабских завоевателей.

Но мир вокруг менялся. Западные королевства постепенно набирали силу, а в Византии начали сказываться ее болезни. Некоторые она унаследовала от Рима – высокомерие и гордыню. «Ромеи» ставили себя неизмеримо выше всех прочих народов. Презирали «грубых варваров», легкомысленно предавали собственных союзников – стоит ли считаться с «дикарями»? Византийские аристократы, как и римские, рвались к власти и наживе, у победоносных военачальников кружились головы, хотелось большего. Заполыхали драки за престол.

Сказался и неоднородный состав империи. Итальянская знать завидовала своевольным феодалам в западных странах, владычество императора ее раздражало. А тон сепаратистам задавали римские первосвященники. Они числились подданными Византии, по духовному рангу были равны с патриархами – Александрийским, Антиохийским, Константинопольским, Иерусалимским. Из уважения к древней столице им предоставляли первенство в церковной иерархии, выделяли особым титулом «папа». Но их паствой были не только итальянцы, они окормляли христиан в государствах франков, бургундов, лангобардов, баварцев, ставили там епископов, имели церковные владения. Папы начали чувствовать себя независимо, конфликтовали с императорами.

Восточные провинции Византии поразила другая зараза. Из Персии сюда проникали ереси, соблазняли приграничных жителей, военных. В очередной гражданской войне победил Лев III Исавр – и оказалось, что сам император еретик. В 726 г. он развернул кампанию иконоборчества. Лев III и его сын Константин V Копроним взялись уничтожать святые иконы, мощи. Громили монастыри, на поборников Православия обрушились репрессии, затмившие гонения в языческом Риме. Их истязали, казнили, монахов и монахинь заставляли отречься от обетов и вступить в брак под страхом ослепления или смерти. Иконоборцев поддержали солдаты, столичная чернь. Для них открылась возможность пограбить, поиздеваться над жертвами.

Но ересь дала прекрасный повод отделиться Риму и итальянским владениям. Православных взяли под защиту и арабы, к ним потекли ученые, мастера, крестьяне. Греческие императоры бросали войска на погромы, на бунтующих подданных, а мусульмане одерживали успех за успехом, заняли Северную Африку, средиземноморские острова. Иконоборческие бесчинства сотрясали империю более ста лет. Сторонники истинной веры не сдались, самоотверженно сопротивлялись. Императрица св. Ирина сумела вернуть Церковь к христианским канонам, созвала VII Вселенский Собор, осудивший ересь. Ее свергли, уморили в темнице. Но другая императрица, св. Феодора, в 843 г. окончательно победила лжеучение, возродила Православие.

После этого греки пытались восстановить единство Церкви, ан не тут-то было… В Риме успели накопиться свои особенности. Папы вошли в роль лидеров «христианского мира», ставили собственную власть выше светской: поучали и регулировали королей, князей, герцогов. Особенно удачным получился альянс с королями франков. Они обязались оказывать Риму военную помощь, а папы за это подарили им титул императоров Священной Римской империи. Впрочем, империя быстро развалилась, но титул сохранился, перешел к властителям Германии.

Церковь очень выгодно играла и на том, что оставалась в Европе единственным источником культуры. Короли, князья, вельможи – все были неграмотными. Епископы и аббаты занимали должности их советников, министров, превращались во влиятельных светских князей. Стараясь закрепить за собой монополию на грамотность, западные иерархи ввели правило: богослужения и богослужебная литература допускаются только на трех языках: латыни, греческом и еврейском. Попробуй-ка выучи! Чтобы выделить свое особое положение, духовенство даже изменило практику Причастия – Кровью и Плотью Христовыми, хлебом и вином, стали причащаться лишь священнослужители, а для мирян ограничивались хлебом, пресными облатками.

Хотя европейские богословы были куда менее компетентными, чем греческие. Например, при переводе на латынь Символа Веры в него по ошибке попало слово «filioque» – и получилось, что Святой Дух исходит не только от Бога-Отца, но и от Сына. В догматику вошла фольклорная байка, что не только Христос, но и Дева Мария родилась от непорочного зачатия. Изменилось и понимание церковной организации. Православная традиция подразумевает, что Церковь – сообщество всех христиан. Глава ее – Сам Христос, а какие-либо спорные вопросы решаются на Соборах. В латинском варианте главой Церкви стали представлять папу, объявили его «наместником Христа».

Воссоединяться с Восточной Церковью Рим не спешил. Требовал, чтобы императоры подчинялись папе наряду с западными монархами, а Константинопольская патриархия приняла латинские новшества. Переговоры ни к чему не привели, любые уступки оказывались недостаточными. Патриарх Фотий, выдающийся богослов, но и мудрый политик, сумел осознать, что вопрос этот отнюдь не духовный, а вполне земной. Что Запад – заведомый враг Византии, и попытки сближения обречены на провал.

Ну а коли так, Фотий начал бить оппонентов их собственным оружием. Доказал, что сами по себе претензии пап на верховную власть в мире, ограничение вероисповедения тремя языками и прочие нововведения являются ересью. А в противовес европейскому сообществу Фотий принялся создавать международную византийскую систему – через распространение Православия. Укреплял связи с церквями Грузии, Сирии, Армении. Св. братья Кирилл и Мефодий разработали славянскую азбуку, перевели Священное Писание. Православное крещение приняла Болгария, а потом и Русь.

Воскресли авторитет и слава Византии, ее поддерживали единоверцы, она успешно теснила мусульман. Перед ней снова заискивали чужеземцы. Даже римские папы склонили перед ней голову, просили ее покровительства. Но и греческая политика была отнюдь не бескорыстной. Императоры использовали церковные структуры и дружеские связи для коварного разрушения и подчинения соседних стран – так были завоеваны Болгария, Грузия, Абхазия, Армения. Византийская дипломатия и Константинопольская патриархия всячески старались подчинить своему влиянию и Русь, это приводило к неоднократным конфликтам [17].

Хотя величие империи во многом было уже призрачным. Группировки придворных олигархов грызлись за право посадить на престол своих марионеток и дорваться до кормушки. Цари проводили время в кутежах, распутстве, пустых забавах, не мешая приближенным разорять народ и разворовывать казну. Изыскивали новые источники доходов – вводили дополнительные поборы, прекратили финансировать и развалили армию. Видя такое дело, очередной поворот совершил Рим. Греки больше не могли оказать ему реальной помощи, имело ли смысл за них цепляться? Папа Лев IX нашел себе другую опору, разбойников-норманнов, а византийцев обвинил в «схизме», то бишь раскольничестве, неповиновении ему, папе. В 1054 г. латинская и греческая церкви окончательно разделились. А с востока появилась следующая волна завоевателей, турки-сельджуки. В 1071 г. под Манцикертом они наголову разгромили императорское войско, заняли большую часть Малой Азии.

Позор всколыхнул военных, они забунтовали. В смутах одержал верх Алексей Комнин. Но вместо того, чтобы возрождать национальные силы, он взял курс на союз с Западом. Против пиратских нападений норманнов пригласил флот Венецианской республики, за это даровал ей право беспошлинной торговли по всей империи. Сельджуки больше не представляли серьезной опасности, их держава распалась на мелкие эмираты. Но Алексей паниковал, обратился к папе и европейским королям: «Империя христиан греческих сильно утесняется печенегами и турками… я сам, облеченный саном императора, не вижу никакого исхода, не нахожу никакого спасения…» Призывал совместными силами выступить против мусульман, манил богатствами, церковными сокровищами.

Что ж, на такое приглашение европейцы охотно откликнулись. В 1096 г. папа Урбан II провозгласил крестовый поход. На восток хлынули потоки рыцарей. Нищие, оголтелые, безземельные – в Святой Земле надеялись набить карманы, отхватить имения. По дороге грабили греческие земли, легко разбили сельджуков, овладели Сирией и Палестиной. Но императору «освобожденные» провинции не вернули, выгнали его представителей и устроились на Ближнем Востоке полными хозяевами.

Как выяснилось, вопиющие ошибки Алексея Комнина не образумили его потомков. Его внук Мануил превзошел деда в увлечениях западничеством. Окружал себя иностранцами, в Константинополе распространились европейские моды, нравы, развлечения. Внедрялись и западные модели управления. Раньше наместники-архонты были всего лишь назначаемыми чиновниками, теперь они получали куда более широкие права, наподобие наследственных герцогов. Сбор налогов, как на западе, стали отдавать на откуп частным лицам. Они платили в казну наличными, а подати вытрясали сами, бессовестно обдирая людей. Кроме венецианцев, императоры запустили на свои рынки генуэзцев и пизанцев.

Внешне казалось, что Константинополь именно сейчас достиг вершины благосостояния. Гавань переполняли чужеземные суда. Состоятельные люди покупали импортные костюмы, диковинки, предметы роскоши. Вельможи-взяточники, иностранцы, нувориши спешили отгрохать дворцы, виллы, персональные церкви. Но провинция разорялась. Деревни пустели и забрасывались. Города приходили в упадок и заселялись инородцами. Дома и землю за бесценок скупали арабы, армяне, сирийцы, евреи. Греческое население правдами и неправдами перебиралось в столицу. Тут уровень жизни был совсем иным, и только тут можно было безбедно прокормиться на стройках, в порту, в услужении богачей, в преступной среде. Константинополь превратился в мегаполис-паразит, высасывающий соки из собственной страны.

Возмущение прорвалось бунтами. От Византии отпали Болгария, Сербия, Киликия, отделилась независимая Трапезундская империя. Архонты провинций больше не обращали внимания на царя, вели себя самостоятельными князьками. А в Константинополе утвердилась новая династия Ангелов, при них власть досталась откровенным проходимцам, должности и титулы «продавались, как овощи». Между тем, Запад так и не стал другом Византии. Крестовые походы в Палестину выдыхались – мусульмане опомнились, давали крепкий отпор. Но вожделенные богатства и земли имелись не только на Ближнем Востоке… Папа Иннокентий III и венецианский дож Дандоло организовали четвертый крестовый поход – на Константинополь.

Рыцарей было очень мало, всего 20 тыс. Но оказалось, что у греков больше нет ни армии, ни флота, адмиралы распродали налево корабли, строевой лес, парусину. В 1204 г. горстка крестоносцев без труда ворвалась в Константинополь. Город ограбили подчистую, людей обращали в рабов или выгоняли на все четыре стороны. Потом рыцари двинулись по провинциям. Распадающаяся беспомощная страна почти не оказывала сопротивления, и на месте Византийской возникла Латинская империя. Земли поделили между феодалами, жителей объявляли крепостными, от священников требовали перейти в католицизм, убивали или изгоняли.

Но в день падения Константинополя группа молодых аристократов избрала императором Феодора Ласкаря. Он бежал в Малую Азию. На пограничные окраины греческое правительство давно махнуло рукой, не предоставляло им никакой защиты от сельджукских набегов. Однако местное население научилось сплачиваться и обороняться само. Ласкаря сперва приняли неласково. Города не впускали его, наместники не желали подчиняться. Но следом наступали крестоносцы, и Феодор стал знаменем, вокруг которого собирались патриоты. Латинянам не позволяли закрепиться, отбросили назад…

В Малой Азии образовалась Никейская империя. Это было народное царство, Феодор опирался на простой народ – и побеждал всех врагов! Все худшее, продажное, прогнившее, оставалось в Латинской империи, искало, как бы выгоднее пристроиться к оккупантам. А в Никею стекались лучшие, честные, самоотверженные. Случилось невероятное. Обновленная держава достигла таких успехов, какие давно уже не снились Византии. Преемник Феодора Иоанн Ватаци провел реформы. На землях, конфискованных у изменников, создал крупные государственные хозяйства. Поддерживал крестьян, снизил налоги, лично контролировал чиновников. Предписал покупать отечественные, а не иностранные товары, и результат был потрясающим. Недавняя захудалая окраина Византии стала самой богатой страной Средиземноморья! Когда царю требовались расходы, мешками с золотом грузили караваны мулов.

Был построен мощный флот, границы прикрыли неприступными крепостями. Никейские войска очистили от крестоносцев Малую Азию, переправились в Европу, освободили Фракию и Македонию. Но… это был последний яркий взлет Второго Рима. «Народными царями» были крайне недовольна магнаты – при Ласкарях выдвигались не родовитые и богатые, а способные. В 1258 г. императора Феодора II отравили. Регентом при его 8-летнем сыне Иоанне стал глава заговорщиков Михаил Палеолог.

А в 1261 г. никейский отряд внезапным налетом отбил у крестоносцев Константинополь. Торжествами по случаю освобождения столицы Михаил попытался «подсластить» переворот. Ослепил и заточил мальчика Иоанна, провозгласил императором себя. Поднялась волна негодования, патриарх Арсений отлучил его от церкви, жители Малой Азии восстали. Но царь уже сформировал наемное войско и подавил мятеж жесточайшей резней. У руля государства опять очутились олигархи и жулики. Огромную казну, накопленную Ласкарями, транжирили на возрождение былой придворной мишуры. Вернулись худшие византийские пороки, амбиции, злоупотребления.

Михаил Палеолог снова взялся наводить дружбу с Западом. Разве что венецианцев теперь опасался, но широко открыл двери генуэзцам. Рядом с Константинополем они отгрохали собственный город, Галату, получили массу привилегий, не подчинялись греческим властям. Ради пущего взаимопонимания с Европой император решился пожертвовать и Православием. В 1274 г. была заключена Лионская уния с католиками. Итоги были плачевными. Папы и не думали помогать Византии, а западные короли не теряли надежды захватить ее. Зато Михаил поссорился с Болгарией и Сербией, да и его подданные отказывались изменять вере. Их сажали, казнили, на Афоне терзали и истребляли монахов.

Сын Михаила Андроник II пробовал исправить то, что натворил отец, расторг унию. Но выяснилось, что денег в казне больше нет. Разоренная страна не давала доходов. Пришлось расформировать флот, сокращать армию. Византия так и не смогла вернуть прежние владения. На Балканах пошла полная неразбериха. Греки, сербы, болгары, латинские бароны, итальянцы увязли в войнах друг с другом. Попытка унии и безобразия в Константинополе подорвали даже его церковный авторитет. Болгария провозгласила отдельную, Тырновскую патриархию. Сербия – еще одну, в Скопле. Причем афонские монастыри поддержали сербскую, а не Константинопольскую.

А в Малой Азии из осколков различных племен возникла новая общность – османы. В отличие от сельджуков, они строго поддерживали единство, дисциплину. Никакого «турецкого завоевания» империи фактически не было. Османы просто заселяли земли, которые опустошили сами же византийцы в ходе подавления восстаний. Уцелевшие жители присоединялись к ним. От правительства они не видели ничего хорошего – ни безопасности, ни справедливости, с них только драли три шкуры. Турки же помогали своим, оберегали. Люди переходили в ислам и превращались в полноправных османов, община быстро росла. В Константинополе поначалу не оценили опасности. Наоборот, начали приглашать турок для участия в войнах. Они брали дешево, довольствовались добычей. Османские отряды под началом греческих полководцев все чаще появлялись на Балканах. Кто мог подумать, что их копыта печатают по дорогам приговор Второму Риму?