Противостояние

Пролог

Серьезные дела не любят суеты и лишних слов. А еще им противопоказаны лишние глаза и уши. Работников и свидетелей должно быть ровно столько, сколько необходимо, чтобы выполнить задание в срок.

В распоряжении наемника по прозвищу Бобер имелось три десятка бойцов, которых он лично нанял в трех разных локациях Зоны. По десять из каждой. Группа Фомы из локации ЧАЭС, бригада Царя из Новосибирского Академа и питерская десятка Шведа. Для выполнения работы в полном объеме этого мало, но клиент отложил московский этап операции, а для вылазки в Крым нанял кого-то другого. Последнее решение Бобер считал неправильным, ведь было бы надежнее поручить задание одному слаженному коллективу, но кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Клиент решил, что наемники не подходят для рейда на Казантип? Так тому и быть. Да и не сильно хотелось соваться в логово Ордена Священного Узла. Слишком опасно. Даже для опытных наемников.

По какой причине откладывался московский этап, Бобру тоже было непонятно. В Московской локации у Бобра имелись хорошие связи среди вольных ходоков и торгашей, он отлично знал все особенности местности, имел несколько надежных схронов с оружием и десяток только ему известных подземных лазеек, так что мог бы выполнить задание быстрее и качественнее, чем в других локациях, и с меньшими затратами. Но у клиента имелись какие-то особые соображения, в которые он не посвящал даже командира сводного отряда наемников.

Что ж, подобный расклад был Бобру привычен. Кроме того, что в серьезном деле не нужны лишние люди, каждый из работников должен знать ровно столько, сколько ему полагается. Разводящий и сам не сильно посвящал помощников в детали операции. Разве что Царю по старой дружбе шепнул чуть больше, чем другим. Да и то – больше на одно слово. Ведь, по сути, распространяться было не о чем.

Задание у наемников было простым. Незаметно, по одному проникнуть в локации, сделать вид, что явились без конкретной цели, так сказать, в режиме ожидания и поиска новой работенки, разбрестись подальше от тамбуров (но не прижимаясь к Барьерам) и сделать «закладки» в тайниках. У каждого бойца в памяти импланта хранились подробные карты секторов, в которых следовало оставить хабар, и на каждой карте были сделаны четкие пометки с описаниями тайников. Проще простого.

Единственным, чего совсем не понял Бобер, была инструкция, как действовать в непредвиденной ситуации. Если курьеру станет угрожать реальная опасность, ему предписывалось тупо сбросить товар, желательно на энергополе. Или зашвырнуть товар в сторону ближайшего Городища, а если таковых поблизости не окажется, то и вовсе втоптать в грязь (которая окажется под ногами в любом случае). Бобер не понимал, что, кроме профессиональной гордости, помешает курьеру выкинуть товар сразу на выходе из тамбура, пересидеть отведенные на рейд двое суток в кабаке вроде «Пикника» на сталкерском рынке Обочина, что в Чернобыльской локации Зоны, да и вернуться с чувством выполненного долга на свою базу. Клиент полагался на профессионализм наемников, но Бобер не был настолько наивен и на всякий случай предупредил бойцов, что за каждым курьером будет следить человек клиента. На том и сошлись.

Вечером 29 мая 2057 года, часов около семи, в тамбур Московской локации Зоны спустился первый курьер, а поздним вечером 31 мая, буквально за пару часов до появления предвестников очередной пульсации Узла (во время которой перейти из локации в локацию становилось практически невозможно), в Москву вернулся тридцатый. Работа была выполнена качественно, в срок и с минимальными потерями товара, что порадовало клиента особенно сильно.

Видя, как просиял клиент, когда узнал, что большая часть хабара доставлена по назначению, Бобер в очередной раз удивился. Как-то не вязалось это с приказом в случае чего втаптывать ценный товар в грязь. Впрочем, это были уже другие дела, не для среднего ума какого-то разводящего.

– Подытожим, – потирая руки, предложил клиент.

Бобер приказал вживленному в мозг компьютерному импланту составить из рапортов каждого командира группы единую картину и, помедлив пару секунд, ответил:

– Курьеры успешно разнесли весь товар по трем локациям. Каждый боец имел при себе по одной стандартной тубе с десятью компактными контейнерами. По прибытии в локации все бойцы тихо-мирно разошлись по периферии, поэтому не вызвали особых подозрений ни у людей, ни у биомехов. Из трех сотен тайников курьерами заполнено двести восемьдесят. Полсотни контейнеров заложены поблизости от периферийных Городищ, сотня упрятана в тайники на энергополях, еще сотня оставлена в других местах наибольшего скопления биомехов. Этот этап был самым трудным, но прошел почти без сбоев. Три десятка контейнеров переданы вашим людям из числа чистильщиков, праведников и егерей «Ковчега». Два десятка по разным причинам остались неоприходованными и были сброшены, как и предписывала инструкция.

– Хорошо, – клиент удовлетворенно причмокнул. – И докладываете хорошо, Бобер. Бывший военный?

– Есть замечания? – игнорируя вопрос клиента, спросил Бобер.

– Хотелось бы уточнить, куда именно сброшены капсулы?

– Восемь просто в грязь, двенадцать в водоемы.

– Отлично, – клиент пару раз хлопнул в ладоши, – браво, Бобер. Я в вас не ошибся. Хотите продолжить сотрудничество?

– Оплатите этот контракт, поговорим о следующем, – невозмутимо ответил наемник.

– Вот ваши деньги, – клиент положил на стол пачку универсальных карточек.

Бобер взял верхнюю, приложил большой палец к прозрачному окошку с трафаретом «Доступная сумма» и, убедившись, что денег на карточке ровно столько, сколько и было обещано, кивнул.

– Поговорим.

– Предлагаю вам работу начальника моей охраны, а заодно дублера в одном важном деле. Если я по каким-то причинам не смогу отправить в М-сеть один важный шифрованный приказ, это сделаете вы. По силам работа?

– Вполне, – Бобер кивнул. – Сколько охранников вам потребуется? И когда?

– Три десятка… нет, лучше пять. А когда… Не позже завтрашнего утра.

– Будет сделано, босс… – Бобер на секунду завис, о чем-то размышляя. – Как мне к вам обращаться?

– Профессор, – клиент похлопал наемника по плечу. – Чувствую, мы сработаемся, Бобер. Когда придет время, мой имплант сбросит приказ, о котором я упомянул, прямиком в память вашего компьютера, не удивляйтесь.

– Жженые импланты могут и не такое, – наемник кивнул. – Знаю.

– В таком случае приступайте к своим обязанностям, Бобер. А мне нужно сделать несколько приватных звонков.

Бобер вышел из кабинета нового босса, но совсем уходить с главного уровня бункера наемник не спешил. Наверху ждали бойцы, которым Бобер должен был выдать зарплату и предложить новый, еще более выгодный контракт (охранять человека, владеющего такими бабками и бункером, что может быть выгоднее и к тому же приятнее?), но в первую очередь наемник хотел убедиться, что свалившаяся на голову удача действительно стоит риска. Уверен сам – уверена команда, работа выполняется на все сто.

Разводящий неторопливо прогулялся по самому укрепленному и спокойному участку своей новой зоны ответственности, осмотрел системы сигнализации и жизнеобеспечения, проверил состояние замков и керамических переборок, а уж после этого направился к лифту.

Да, пожалуй, с этим Профессором можно иметь не только разовые дела. Бункер у него стоящий, построен без жлобства, с большим запасом прочности, что подтверждало состоятельность клиента. А значит, Бобер мог с чистой совестью обещать бойцам бесперебойную оплату и минимальный риск.

Лифт поднял наемника на два уровня, но не туда, где его ждали бойцы, а в холл этажа, перегороженного толстой стеклянной стеной. В стене имелись две герметичные двери, сейчас закрытые, а за ней располагалось просторное помещение, на первый взгляд похожее на лабораторию, в которой изготавливают наноботов.

Бобер окинул быстрым взглядом «зазеркалье», удовлетворенно кивнул и снова шагнул в лифт. Но снова не для того, чтобы подняться наверх. Лифт опустился на уровень вниз. Наемник выглянул в коридор, внимательно осмотрелся, прогулялся мимо почти такой же, как и этажом выше, стеклянной стены, постоял у стеллажа с готовой продукцией в конце коридора и вернулся к лифту.

Вроде бы все верно, все сходилось. На втором уровне бункера делали наноботов, а на третьем свинчивали роботов-андроидов вполне серьезных размеров и грозного вида. Все четыре изделия на стеллажах с готовой продукцией были, как на подбор, метров трех ростом, вороненые и вооруженные парой мощных армганов.

Но при всем при этом бункер не был зачатком очередного Городища. Скорее наоборот, он был обломком давно забытого прошлого. Того прошлого, в котором роботов конструировали люди, а не сами роботы, а нанотехнологии служили в первую очередь человечеству, а не разумным машинам.

Зачем хозяин этого странного бункера цеплялся за устаревшие технологии и принципы? Зачем ему изготавливать наноботов и крупных (гораздо крупнее стандартных изделий техноса) ботов-андроидов, вместо того чтобы взять образцы из «естественной» среды Зоны? И зачем все-таки Профессор руками наемников упрятал почти всю продукцию со второго уровня в дальние тайники?

Ответов Бобер не знал, да и не особенно стремился их узнать. Наемнику важнее сам факт того, что возникли вопросы. Новый босс Бобра был именно тем профессором, которого наемник и разыскивал. Без сомнений.

Бобер включил М-связь и приказал импланту вызвать абонента из первого десятка самых важных клиентов.

– Я нашел его, – едва слышно шепнул наемник.

– А товар?

– Он разослал его по всем локациям. Спрятал под прикрытием биомехов. Но, думаю, кое-что у него осталось. Он еще не заполнил тайники в Курчатнике.

– Ты его прослушиваешь?

– Да.

– Хорошо. Будь на связи.

Бобер едва успел дать отбой, как на имплант-коммуникатор поступил вызов от Профессора. Ожидающим зарплату бойцам, похоже, следовало набраться терпения. Наемник нажал кнопку нижнего уровня.

Бесшумный лифт вновь доставил Бобра к дверям кабинета Профессора. Наемник так же бесшумно вошел в кабинет и остановился у порога. Босс стоял спиной к дверям, но будто бы почувствовал, что Бобер уже здесь, и, не оборачиваясь, махнул рукой: «Входи».

Сам он тем временем продолжил разговор по М-связи.

– Да, как только начнется очередная пульсация Узла… – Профессор выслушал новый вопрос абонента и ответил: – Посредник в курсе. Он уже передал информацию всем группировкам и военным. Я понимаю, брат Зеро, что твоя локация – это особый случай, и готов доплатить за риск. Главное, чтобы ты уложился в график. Хорошо, до связи.

Босс обернулся к наемнику и задумчиво уставился куда-то мимо Бобра.

– Вызывали?

– Да, – взгляд Профессора прояснился и зафиксировался на лице наемника. – Придется скорректировать планы. Сколько бойцов ты сможешь поставить в строй прямо сейчас?

– Всех, кто ходил в рейд, – уверенно ответил Бобер.

– Хорошо. У нас остался последний этап – заполнить тайники в Москве.

– Если не будет помех, справимся за сутки.

– Помехи будут, Бобер. Военные выдвигаются на позиции вблизи тамбура. Основные группировки тоже. Плюс зашевелились биомехи. И времени у нас очень мало. Гораздо меньше суток. Близится пульсация. Без серьезной поддержки нам не уложиться в график.

– В таком случае надо либо действовать очень быстро, либо потратить еще немного времени и собрать большую команду.

– Либо… – Профессор снова задумался. – Либо привлечь к делу того, кто заинтересован в успехе больше всех. Хотя и не знает об этом.

– Как скажете, – Бобер пожал плечами.

Он снова слабо понимал ход мыслей Профессора, но переживать по этому поводу не собирался.

– Да, – сделав какой-то вывод, сказал босс и щелкнул пальцами. – Это должен сделать лично он… Троян! Правда, он пока не в курсе, что заинтересован в успехе моего дела, и его нет в Москве. Но ничего, он придет. И очень скоро.

* * *

Всего один маленький шаг внутрь едва различимого вихря, и ты уже не часть привычного материального мира, а будто бы нечто многомерное, существующее везде и всегда, но одновременно нигде и никогда. Тебя несет в никуда не ведомое гиперпространственное течение, волны которого хлестко бьют тебя то сбоку, то сверху, то снизу, а невозможные водовороты затягивают в глубины новых измерений.

В гипертоннеле, вне времени и пространства, ты остаешься собой и становишься никем, ты что-то видишь и не видишь, слышишь и не слышишь, чувствуешь и ничего не ощущаешь. Здесь ты практически растворяешься в самой загадочной части мироздания. Возможно, именно в той его части, где сосредоточена основная масса и энергия Вселенной, гигантская масса и энергия, недоступная ни взгляду человека, ни антеннам, датчикам и оптике продвинутой аппаратуры. То есть растворяясь здесь, ты как бы растворяешься ни в чем и нигде, но одновременно приобщаешься к чему-то бесконечно огромному, заполняющему собой целую Вселенную.

Как бы.

На самом деле ты просто перемещаешься из одной точки трехмерного пространства в другую через червоточину гиперперехода. Только и всего. В гипертоннелях и связующем их Узле ни предметы, ни машины из привычного человеку мира не становятся многомерными. А уж о «приобщении» или «растворении» нечего и говорить. Фантазии все это. Ничего подобного здесь не происходит.

В Узле слегка меняются свойства материальных объектов, отчасти изменяется их структура, они насыщаются особого рода энергией, но в целом остаются теми же. Машины остаются машинами, энергетические сущности – сгустками энергии, а люди людьми. Собственно, иначе система гипертоннелей была бы не транспортной сетью, а ловушкой. Особенно для людей. Для этих уязвимых белковых существ, неизвестно как выдерживающих запредельные энергетические перегрузки, которые непременно наваливаются на хрупкие человеческие плечи в гипертоннелях.

Быть человеком, как это трудно!

Как тяжело постоянно следить за нежной оболочкой, стараясь поддерживать в ней химические процессы, оберегая ее от перегрева или переохлаждения, от малейших повреждений и облучения.

Как непросто справляться с эмоциями, которые со стороны кажутся всего-то капризами, спровоцированными буйством гормонов.

Как тоскливо осознавать ограниченность своих возможностей в сравнении с возможностями искусственной жизни, созданной Узлом, даже если умельцы вроде Механика усовершенствовали твое податливое, мягкое тельце, вживив в него десяток полезных компьютерных имплантатов.

Как, в конце концов, мучительно тонуть в омуте непоследовательности, захлебываться в водоворотах логических ошибок и разрываться надвое, то и дело выбирая один из двух взаимоисключающих путей!

Впрочем, последний пункт можно занести и в колонку «условные плюсы». Ведь нелогичные, с машинной точки зрения, поступки человека зачастую оказываются единственно верным вариантом поведения в конкретной ситуации, а взаимоисключающие (как, опять же, кажется машине) пути нередко ведут к одному результату, просто за совершенно разное время. Другое дело, что для нормального искусственного разума любая нелогичность (даже ведущая к победе) оборачивается сбоем в процессоре, а потому попытка примерить человеческий образ мышления всё равно мучительна.

Впрочем, все зависит от ставок. Когда они запредельно высоки, можно и потерпеть, побыть немного в шкуре человека, плюнуть на трудности и постараться поддержать тлеющие искры жизни в небольшой части функционирующих нейронов и соматических клеток захваченного тела. Слишком долго это тление не продлится, еще сутки-двое, но этого времени вполне хватит, чтобы сбить со следа верных Узлу химер и биомехов, а заодно, возможно, и понять, в чем же заключается секрет превосходства образа мышления человека, этого так называемого венца живой природы, над образом мышления почти идеальной машины. Понять: почему белковый кисель в головах людей работает настолько хорошо? Что позволяет им удерживаться в Зоне на равных с техносом? Почему даже проводимая Узлом глубокая модернизация техноса пока не в силах повторить то, что сумел когда-то сделать человеческий Создатель – превратить инстинкты в мышление, то есть в случае биомехов – тупое выполнение программ (пусть и самых изощренных) в способность создавать эти программы самостоятельно? Не выбирать из набора алгоритмов оптимальный, как это делают скорги, а именно создавать программы. Грубо говоря – творить.

Да, кое-чего на этом поприще Узел добился, и взбунтовавшееся изделие Троян стало тому ярким доказательством. Искусственные интеллекты бунтаря, а кроме него, большинства драконов, некоторых роботов-андроидов и нескольких модификаций энергоботов поднялись на высочайший уровень. И все-таки этот уровень все еще ниже человеческого: биомехи, скорги и даже самый умный из энергоботов – Атомный демон, по-прежнему не умеют мыслить отвлеченно. Не умеют находить ответы, минуя утомительный процесс перебора триллионов вариантов, как бы в обход, интуитивно. Не умеют при необходимости и вовсе нарушать программы и потому побеждать, как это зачастую удается людям: не «вследствие», а «вопреки». И почему они этого не умеют, пока не знает никто и ничто.

И вот, чтобы найти ответы на все эти загадки и окончательно решить в Зоне «человеческий вопрос», а значит, превзойти Узел в этом компоненте, стоило, пожалуй, и попотеть в шкуре человека. Так что, несмотря на все неудобства, взбунтовавшееся изделие техноса под названием Троян ничего не имело против маскировки под человека и дальнейшего изучения этих странных существ в буквальном смысле изнутри.

Даст ли этот метод положительный результат? Троян верил, что даст. А если и нет, суперскорг получал хотя бы возможность замаскироваться, запутать следы и обмануть таким способом ненавистный Узел.

«На самом деле этим и следует заниматься в первую очередь, а уж после сосредоточиваться на околонаучных изысканиях, – мысленно подвел итог Троян. – Следует сделать так, чтобы Узел и его химеры не смогли отыскать меня до того момента, когда я найду способ им противостоять. Если ради этого потребуется бежать, буду бежать. Если сражаться – так тому и быть. Если задача потребует и дальше маскироваться под человека, влезу в новую шкуру. Теперь это отработанный маневр. Все просто: внедрить основные колонии наноботов в тело, в каждую клетку, в каждую цепочку ДНК, создать их копии, а затем сжечь оригиналы и развеять их прах. Не все клетки-оригиналы подлежат уничтожению, кое-что должно остаться и даже некоторое время жить, но этих остатков должно быть ровно столько, сколько требуется, чтобы химеры затруднялись с идентификацией, живой перед ними объект или нет. Вот примерно так, как это происходит сейчас».

Человеческое восприятие было все-таки отчаянно слабым. Гораздо слабее чувствительности машинных устройств для ввода внешней информации. Троян был вынужден плыть по течению гипертоннеля практически вслепую, как допотопная подлодка. В какой-то момент Троян почти решился подключить дополнительные каналы ввода информации, но все-таки себя остановил. Сейчас делать это было никак нельзя. Включить несвойственные человеку функции означало выдать себя. Скорг был тщательно замаскирован под человека. До такой степени тщательно, что ни химеры, мелькнувшие в самом начале пути, ни даже Атомный демон – энергетическая сущность самого высокого порядка, – маячивший в множественных отражениях Узла, так и не сумели уверенно определить, кто же проходит через их зону ответственности, человек или скорг. До пункта назначения оставалось от силы две наносекунды, если пользоваться единицами измерения обычного мира. Рисковать теперь было просто глупо!

И все-таки Трояну отчаянно хотелось увидеть, как реагирует на его присутствие в гиперпространстве Атомный демон, главный хранитель Узла и вообще страж порядка на всех занятых техносом территориях и во всех измерениях.

Троян поймал себя на мысли, что ему «отчаянно хочется»! Ему, скоргу, и вдруг чего-то «отчаянно хочется», словно он действительно человек. Вот уж вошел в образ!

В лицо Трояну ударила упругая воздушная волна, и скорг выпал из ленивого пыльного вихря на дне гигантского котлована в нескольких десятках метров от стены серого здания старинной постройки. Троян мгновенно вышел из утомительного человеческого облика, трансформировался в крупного шагающего бота-андроида и включил режим визуальной маскировки.

Теперь можно было спокойно осмотреться и проверить настройки всех систем. Узел не тронул Трояна, но энергия тоннелей могла внести свои коррективы в программы и настройки. И необязательно эти коррективы были удачными.

Троян запустил тестовую программу и вдруг вновь ощутил подобие человеческой радости (все-таки он не просто вошел в образ, а даже кое-чему научился у этого «образа»). Он снова победил!

Получалось, Троян не напрасно тратил силы, «зависая» в облике человека на время транзита через Узел. Огромный, непостижимый для чистого детища техноса риск оправдал себя. Органическая маскировка Трояна ввела в заблуждение и химер, и даже Атомного демона.

Наверняка и химеры, и Атомный демон сомневались в «аутентичности» человеческого облика Трояна, подозревали, что этот «человек» на самом деле не человек, но без четкой идентификации они не могли утащить Трояна поглубже в Узел и разобрать бунтаря на запчасти.

Табу на присутствие в глубинах Узла органики (конечно, имеются в виду люди, другой органики в Зоне Смерти давно не осталось) был не в силах отменить даже Атомный демон, пусть он и числится наиболее продвинутым и важным из созданий техноса.

Троян закончил внутреннее тестирование и подключился к спутниковой системе навигации. Нет, он и без подсказок спутников знал, где сейчас находится (Зона, локация Москва, тамбур), какой сегодня день или сколько местного времени, с учетом поправки на условность часовых поясов (01 июня 2057 года, 22 часа 12 минут). Подсказки спутников потребовались скоргу по другой причине. Ему надо было проверить элементарные тактические расчеты.

Спутниковая картинка пришла одновременно с сигналом о захвате системой наведения сразу нескольких целей. Проверка завершилась успешно, пусть ее результат и не сулил Трояну спокойного существования. По сигналу из Узла либо по собственной инициативе на опального скорга нацелили свое оружие сразу два десятка среднеразмерных биомехов.

Тонкие игры в «человека» явно закончились. Не снимая визуальной маскировки, Троян трансформировал корпус в подобие приземистого бота-скорпиона и засеменил между руинами домов в северо-западном направлении.

Противника не обманывала маскировка Трояна, этот вариант маскировки был рассчитан на людей, но биомехи не спешили открывать огонь. Они синхронно перестроились и двинулись точно по следам Трояна.

Скорг понимал, что биомехи не отстанут, что прицепившийся к нему «хвост» будет постепенно расти, что рано или поздно к погоне могут подключиться более серьезные изделия техноса, например драконы, и тогда Трояну придется туго, но принимать бой беглец не спешил. Для этого ему требовалось занять выгодную позицию и найти удобный путь отхода. А еще лучше – найти поддержку. У кого? Конечно, у людей.

Собственно, ради чего, помимо изучения психологии, Троян тратил время и энергию на перевоплощение в подобие человека? Как раз ради таких вот финтов. Маскировка под человека обманывала химер, почему она не могла обмануть биомехов? Могла. Вот только принимать облик органического врага Трояну следовало, смешавшись со значительной массой настоящей органики, как говорят сами люди – с толпой. Иначе сбить биомехов с толку было нереально.

Троян выбрался из руин, трансформировался в бота-андроида и повертел головой, ориентируясь на местности. Он оказался посреди заваленного древесным углем пространства, бывшего когда-то больничным парком. Место для боя было удобным: много укрытий, целых три провала на подземные уровни – два в метро, один в сеть тоннелей, прорытых скоргами, а неподалеку развалины госпитальных корпусов. Вероятность не проиграть бой в таком месте равнялась семидесяти трем процентам, вполне удовлетворительный прогноз. К тому же среди руин госпиталя затаились три органических субъекта. Толпа не толпа, но хотя бы так. Хотя бы такой маленький плюс против большого минуса – двадцати двух ботов на хвосте.

Троян двинулся было в сторону людей, но тут ситуация вновь серьезно изменилась. Минусов в ней стало три, а плюсов два – средний и упомянутый выше маленький.

«Хвост» из ботов вырос вдвое, к нему прибавилось подобие оцепления из носорогов и рапторов – колесные биомехи выстроились на свободном от руин пространстве вокруг парка, к тому же на горизонте появились драконы.

Зато и людей поблизости стало не три, а три десятка. И эти люди двигались прямиком на Трояна и его врагов.

Скорг, недолго думая, вновь трансформировался в человека и приготовился к встрече с противником. Либо с механическим, либо с живым.

Кто приблизится первым и как себя поведет, оставалось гадать. Жаль только, делать это Троян пока не научился. Даже пребывая в человеческом облике, он мыслил по большей части конкретными категориями, цифрами и задачами, а не отвлеченно.

«Действительно жаль. Было бы чем занять время».

* * *

Сплошная серая облачность, дождь и бесконечная липкая грязь. В любой из пяти локаций Зоны большую часть года это главные штрихи пейзажа. Дождь бывает почти горячим, мощным, с молниями и громом, как в Крымской локации, что образовалась вокруг Казантипа. Или прохладным, нудным и мелким, как в локации, которая раскинулась на три десятка километров вокруг Чернобыльской АЭС. Дождь может идти исключительно с рассвета и до полудня, барабаня редкими теплыми каплями, как это бывает в локации Сосновый Бор под Питером. Дождь может быть ледяным, косым и хлестким, как в локации Академгородок на окраине Новосибирска. Наконец, дождь может быть настолько мелким, что и не знаешь, как назвать эту странную субстанцию – крупнодисперсным туманом, изморосью или все-таки дождем. Этот вариант неуютной стихии частенько накрывал Москву, или, как еще именуют эту локацию сталкеры – по месту расположения тамбура-перехода вблизи Курчатовского института, – «Курчатник».

Так или иначе, дождь поливает почти ежедневно и везде, поэтому Зона и осадки понятия неотделимые, как море и волны. Ну а сплошная грязь – естественное следствие всего этого безобразия, тут уж никуда не деться. Зона ведь не аэродром с идеальными асфальтовыми полями и полосами и не речная пойма с заливными лугами. Когда под ногами только смешанная с золой и ржавчиной мертвая, вздыбленная земля без единого зеленого ростка, слякоть неизбежна.

И все-таки даже в этом сыром и неуютном мире есть свои островки сухого тепла и почти домашнего уюта. В Москве, например, такие, как стоянка в развалинах бывшего госпиталя МВД, неподалеку от Октябрьского поля. Казалось бы, ничего особенного – три закопченные стены и кусок бетонного перекрытия вместо крыши, но уютно. Особенно когда в неглубокой яме посреди стоянки горит костерок. Окружающие руины отлично маскируют огонь – с десяти метров не разглядишь, если не знаешь, куда смотреть. А нависающий сверху остов причудливо изогнутого госпитального корпуса (почему-то не рухнувшего во время Катастрофы, а лишь превратившегося в этакое коромысло) надежно прикрывает от любопытных глаз и сканеров, если они вдруг будут направлены вниз с борта какого-нибудь летающего объекта.

– Но самое главное – подземный ход имеется, да не один, – сталкер по прозвищу Щука бросил в костерок еще одну таблетку горючего. – Если что, отсюда можно прямиком в метро спуститься.

– К Сцепщику в пасть, – другой сталкер, не стесняясь, зевнул и зябко передернул плечами. – Холодно стало к вечеру. И жрать охота. Щука, у тебя сухари оставались.

– Очнулся! Это вчера было.

– Фигово, – сталкер бросил короткий взгляд на третьего пригревшегося у костра человека. – Эй, парень, а у тебя ничего нет?

– Вот, – человек вынул из кармана небольшую плитку шоколада.

– Офигеть! – второй сталкер оживился. – Откуда такое богатство? Ты что, из-за Барьера недавно? То-то смотрю, озираешься, как будто впервые замужем.

– Да, так и есть, – нехотя признался третий, – я тут… недавно. Будете шоколад?

– Конечно, будем! – второй развернул обертку и разломил плитку на три части. – Щука, лови.

– А чего ты тут забыл? – недоверчиво косясь на новичка, спросил Щука.

– А ты, а все остальные что тут забыли? – новичок пожал плечами. – Я не знаю, просто потянуло.

– Еще один романтик, – второй сталкер усмехнулся. – Ты хоть в курсе, куда реально попал?

– В общих чертах да.

– В общих чертах, – сталкер снова хмыкнул. – Я могу конкретно показать, где ты теперь находишься, да только штаны снимать неохота.

– Имплант хотя бы у тебя нормальный? – Щука сочувственно похлопал растерянного новичка по плечу. – Если слабенький, и трех дней не протянешь, сожрут тебя биомехи. Или люди, кто вперед успеет.

– Или скорги в организм проникнут и выпотрошат заживо, – подлил масла в огонь второй сталкер. – Они тут кишмя кишат, как микробы.

– Я подготовился, – новичок водрузил себе на колени рюкзак, который до этого момента валялся рядом. – Импланту апгрейд сделал, костюм хороший купил, всякие нужные вещи… все, как бывалые сталкеры советуют.

– Где советуют?

– В сети… там про Зону много информации. Вот у меня и лекарства, и оружие… «Страйк» новой модификации и набор для выживания… хороший, шведский.

– Да-а, – Щука взял у новичка нож из набора для выживания, повертел пару секунд перед глазами и вернул владельцу. – «Феллькнивен». Из армированного пластика, да? Хороший ножик. Только с ним ты в Швецию выживать езжай. В Москве он не пригодится.

– Почему?

– Потому что… – Щука вдруг насторожился. – Ша! Крадется кто-то!

– Офигенно переночевали, – второй сталкер огорченно вздохнул и потянулся за массивным импульсным пулеметом.

– Думаете, роботы? – опасливо озираясь, спросил новичок.

– Биомехи, – исправил Щука.

– А есть разница?

– Есть. Роботы – это запрограммированные болваны, а биомехи… это твари. Вроде бы не живые, а в то же время вроде как живые, к тому же почти разумные.

– Сам увидишь, – сказал второй сталкер. – Через парк идут, Щука, можем уйти, если прямо сейчас стартуем.

– Навстречу им еще кто-то шагает, – Щука помотал головой. – Не успеем. Надо затаиться и подождать. Гаси костер!..

Поначалу рассмотреть что-то в серых сумерках было трудно, Щука даже хотел переключить оптический имплант в режим ночного видения, но вскоре глаза привыкли к скудному освещению, и помощь ноктоскопа не потребовалась. Позиция сталкеров находилась чуть выше обугленного бурелома, когда-то давно бывшего госпитальным парком, поэтому все, что происходило в сотне шагов от «сухой стоянки», Щука видел более-менее нормально, не фрагментами, а целиком. Притаившийся чуть правее новичок видел гораздо меньше, поэтому был вынужден то и дело задавать Щуке вопросы. Это немного отвлекало, но по доброте душевной Щука отвечал даже на самые глупые вопросы наивного паренька.