Бессмертие наемника

Часть I
БИТВА ЗА НЕОБУЛУ

Пролог
Н-ск. Август текущего года

– «В остром копье у меня замешан мой хлеб. И в копье же из-под Исмара вино. Пью, опершись на копье!»

Я эффектно поднял бокал с виски и задрал подбородок:

– Как звучит?

– Ты не разбавил свой напиток содовой? – насмешливо поинтересовалась Алена.

– Женщина! Неужели ты не понимаешь, сколько глубинного смысла вложено в это ямбическое двустишье?! – Я слегка возмутился в связи с ее пренебрежительной реакцией.

– Эй, любитель поэзии, попрошу вас не выражаться в присутствии дам! – Алена выпрямила спину и разыграла секундную сценку: «Обиженный синий чулок».

– Здесь дамы? – паясничая ей в унисон, я поправил несуществующий галстук и оглянулся.

– Да я это, я, балбес! – Алена хлопнула меня по плечу и громко рассмеялась.

Она смеялась часто, и мне это чертовски нравилось.

– И что же такого «глубинного» в этом стишке? – спросила Алена и окончательно отвлеклась от телевизора. – Хотя подожди, я попробую догадаться… Кто его написал?

– Древнегреческий поэт Архилох. Жил то ли в седьмом, то ли в восьмом веке до нашей эры. Но главное заключается не в том, что он настолько актуален и по сей день или является родоначальником простого и доступного размера, именуемого ямбом. Меня поразило другое. Будучи непревзойденным поэтом, он всю свою жизнь провел в набегах. Служил наемником. Драки и попойки, пьяные скандалы… Его сатира насквозь пропитана самым отвратительным ядом… Он мстителен и жесток, груб и задирист…

– А мне кажется, что это нормально, – возразила Алена. – Все поэты скандалисты.

– Я бы не стал так обобщать.

– Ну, тогда – наиболее выдающиеся.

– Ты не поняла. Я говорю не о том, что вечно ищущие истину стихотворцы чаще всего находят вдохновение ее поисков в вине… Впрочем, если ты прочтешь его стихи, то все поймешь и без пояснений.

– Что можно понять из подборки обрывочных строк почти трехтысячелетней давности? Нет уж, юноша, объясняй «на пальцах».

– Жизнь Архилоха – вечная борьба, в первую очередь с самим собой. Он умен от бога, и ему тесно в рамках мира, не дающего его интеллекту заработать на полную мощность. Он пытается опередить свое время, но вязнет в нем, и этот конфликт между потенциалом человека и потребностями общества принимает чудовищные и нелепые формы, а поскольку Архилох примитивен, но предельно искренен – он элементарно злится. Творческим людям зачастую присуща серьезная неуравновешенность.

– А я что говорила?

– Но многие ли из них становятся наемниками? Не защищают Родину в тяжелый час, а зарабатывают деньги «копьем»? Стихи Архилоха гениальны, и мне совершенно непонятно: как он совместил в себе жестокость наемника и утонченность поэта?! «Я – служитель царя Эниалия, мощного бога. Также и сладостный дар муз хорошо мне знаком». Разве не сильно сказано?!

Я снова раскрыл книгу и повернул ее так, чтобы Алена видела текст.

– Если внимательно прочитать все, что здесь написано, то можно составить практически полную картину его жизни. По крайней мере – зрелых лет. Стоит лишь правильно расположить стихи. Вот он пирует, вот – любит, вот – сражается, отдыхает от боев, хоронит погибших товарищей, скорбит по ним и подбадривает стихами выживших. Он наносит врагам смертельные раны и получает ранения сам… Вся его жизнь здесь, как на ладони…

– Так и должно быть, – Алена пожала плечиками. – Иначе зачем писать?

– Серьезный вопрос, – я задумался.

Она внимательно посмотрела на меня и, положив руку мне на колено, спросила:

– Уж не собираешься ли ты завести себе еще одно хобби?

– Нет, мне хватает бумаготворчества и в лаборатории, – я усмехнулся и махнул рукой, – но все-таки эта подборка стихов меня забавляет…

– Послушай, «профессор», если ты вдруг все-таки решишь выкроить время для написания книги о роли древнегреческой поэзии в современном мире, пусть она не будет скучным исследованием. Хорошо?

– Архилох страстно любил Необулу, дочь богача. Тот сначала обещал поэту, что выдаст за него красавицу, но потом передумал. Несостоявшийся жених, сама понимаешь, рассвирепел и высказал в стихах все, что думал о папаше, дочке и всех их родственниках. Позже появилась даже красивая легенда о том, как измученная издевательскими ямбами девушка покончила с собой…

– Вот это достойно – любовный роман в античных декорациях, – восхищенно сказала Алена. – Только куда тебе… Ты же серьезный, страшно занятый физик-исследователь. К тому же совершенно не умеющий соединять слова даже в короткие предложения…

– Напиши ты, – предложил я и рассмеялся.

– Нет, я предпочитаю романы наяву…

– Тогда не обессудь. Когда-то я увлекался созданием бессмертных сценариев к студенческим капустникам и агитбригадам. Возможно, что-то в душе еще теплится…

– Только чтобы «с любовью»! – потребовала Алена.

– Обещаю! – Я клятвенно приложил руку к груди и поклонился.

Я еще долго грел в руке почти пустой стакан, мысленно размещая стихи в каком-то неизвестном науке порядке. Я был очень близок к истине. Строки действительно складывались в подобие истории о нескольких днях из жизни наемника. Оставалось домыслить детали. Идея с книгой нравилась мне все больше. Неважно, кто прочтет ее, кроме Алены и меня. Дело было скорее в реализации необычного для меня проекта. В процессе написания, а не в конечном результате. Разрядке и отдыхе, который, как известно, хорош только при условии полного отключения от основной деятельности… Решено!

Алена уже спала, когда я положил перед собой сборник античных стихов и отстучал на клавиатуре компьютера первый эпиграф.

Главк, ты видишь: глубь морская

всколыхнулась от волны

И нависли грозно тучи

над Гирейскою скалой.

То – знак бури! Страх на сердце:

мы застигнуты врасплох.

Архилох^[1]

Глава1
Планета Необула. 3.11.2352 г. н. э
Главный Советник

– Вам ли не знать, господин Советник, что все могущество нашей державы не более чем трюк? Вы же сами покупали газеты, телеканалы, партии по всему миру, чтобы сформировать общественное мнение на этот счет. Десятилетия напряженного вложения денег в рекламу целой страны! Грандиозность сумм соответствовала грандиозности задачи – это сработало. Да-да, несмотря на возникшие трудности, результат можно признать удовлетворительным.

Президент транснациональной корпорации «Нео», он же Президент планеты, встал и бодро прошелся по комнате для тайных совещаний. Или, лучше сказать, просто для совещаний; в его понимании любое слово, сказанное внутри президентского дворца, должно было иметь статус государственной тайны. Отчасти это было оправдано тем, что он сейчас говорил Главному Советнику, своей правой руке во всех делах.

Советник, человек немолодой и нездоровый, вяло кивал и морщился, поправляя сползающие с носа толстые очки в роговой оправе. Его одряхлевшее тело уже не переносило долгого пребывания в вертикальном положении, и президент не требовал от Советника особого соблюдения субординации. Глава страны про себя зачастую посмеивался над ходившей по дворцу шуткой, что Советник был стар уже при рождении.

– Мы блефовали как могли, а могли мы это отменно, – продолжил монолог Президент, – но все-таки кое-кто нам не поверил… Не поверил, что мы настолько же сильны, насколько богаты.

– Печально, – Советник вздохнул, – однако я не пойму, в чем содержится опасность, нависшая, по вашему мнению, над государством?

– Вот! – Президент поднял указательный палец. – Именно «в чем»! В трех сотнях тысячетонных космолетов класса «Фудзи», составляющих ударное ядро приближающейся к нам армии! Подчеркиваю, эта эскадрилья только ядро, вся Воздушная Армия насчитывает до тысячи машин!

– Как скверно… – равнодушно произнес Советник. – Только не вижу оснований паниковать, господин Президент, вы же руководите не швейной фабрикой, а всепланетной корпорацией, выпускающей оружие…

– Да! Оружие! Как иначе можно разбогатеть за десять лет?! Только, выпуская оружие, я вовсе не желаю его применять, тем более на своей территории! У нас нет ни армии, чтобы защищаться, ни роботов, чтобы создать эту армию, только служащие и их семьи. Автоматические системы позволят нам отразить агрессию в космосе, но что будет, если враги прорвутся к поверхности планеты?

– То же, что и в космосе, – сурово ответил Советник, снимая очки. – Вы еще молоды и неопытны в деле разрешения конфликтных ситуаций…

Советник вполне мог бы сказать: «трусливы и бездарны», но Президент был все-таки бездарен только в военном деле, поэтому Советник выбрал формулировку помягче.

– К нам приближаются самые лучшие силы Поднебесной, – замогильным голосом повторил Президент.

– А у нас в руках арсенал, способный удовлетворить потребности трех таких Империй, – возразил Советник.

– Мы не умеем драться… – Президент обреченно вздохнул, – и за месяц этому не научишься.

– Верно. – Советник потер виски и покосился на главу страны. – Но мы умеем делать деньги и тратить их так, чтобы они приносили прибыль.

– От Поднебесной нам не откупиться. – Президент махнул рукой. – Они желают получить все. Целиком и полностью!

– Мы и не станем откупаться от захватчиков. Оружия у нас предостаточно, к тому же вся наша планета практически единый военный завод. Мы купим армию.

– Что? – Президент понял все еще раньше, чем задал вопрос, но возглас удивления был связан не с самой идеей, а с ее практическим воплощением. – Все линии по выпуску боевой электроники и андроидов принадлежат Империи, потому, даже являясь монополистом в области производства оружия и боеприпасов, мы бы не смогли создать боевые подразделения…

– Пока кто-то не изобрел вилку, все спокойно ели руками, и никого такое поведение не шокировало, – заметил Советник. – Вся электроника и бескровное пушечное мясо андроидов только приложение к человеческой агрессивности офицеров. Чтобы взглянуть в прицел, нужен всего только глаз. И неважно, кому он принадлежит: человеку, киборгу или андроиду…

– Вы что, предлагаете раздать оружие сотрудникам и, назначив им двойную оплату, вывести такое ополчение навстречу боевым роботам?!

– Сомневаюсь, что наши работники настолько лояльны, – усмехнулся Советник. – Конечно же, им дороже собственная жизнь. Работать на вас или на Поднебесную – им все равно. В войне заинтересованы только хозяева, то есть мы с вами. Возможно, из безнадежных романтиков мы все же наберем пару батальонов ополчения…

– Зачем?

– Чтобы они разворачивали системы обороны до подхода главных сил.

– Да каких еще сил! – Президент почти взревел. – У вас что, в «заначке» есть пара миллиардов заскучавших гвардейцев?!

– Нет, господин Президент, у меня есть агентурная сеть во всех кабаках как захваченных, так и не тронутых пока Поднебесной миров. Миров чертовски разных, но согласных между собой в одном: деньги не пахнут, особенно если они из золота… Да, еще одно обстоятельство: завсегдатаи этих местечек в один голос утверждают, что побить Поднебесную можно, но патроны почему-то кончаются слишком быстро.

– Это что значит?

– Можно понять так, что андроиды Империи непобедимы, а можно – что все захваченные планеты не имели средств на оборону. У нас нет выбора, поэтому не будем вдаваться в психоанализ…

– Возражаю, – перебил Советника Президент. – Вы, насколько я понял, говорите об уцелевших в схватке с Империей солдатах, предлагая принять их на службу. И я хочу знать, почему они проиграли, прежде чем узнаю это на собственном опыте. Я не хочу погибнуть из-за того, что поставлю все на неудачников!

– У всех найдутся разные причины, однако вы не вникли в мою идею до конца. Нам нужны, во-первых, специалисты, во-вторых, ветераны, в-третьих – если дело дойдет до рукопашной – бойцы. Их моральный дух будут поддерживать совершенно разные стимулы: для бывших воинов это будет реванш за унижение их родины, для наемников с независимых пока планет – куш, но в результате мы получим боеспособную армию. Не напоминайте им слишком часто о бесславных битвах, и они сплотятся… Вот и весь психоанализ…

– А командиры? Инфраструктура? Языковые и культурные различия? – Президент схватился за голову. – Это авантюра, Советник, чистейшая авантюра! Такая армия не сможет не только воевать, но и собраться для смотра!

– Тогда теряйте свою планету и бизнес, мне жить осталось немного, так что я пострадаю меньше вас. – Советник усмехнулся и прикрыл желтоватые глаза сухой ладонью.

Президент долго ходил по кабинету, прежде чем спросить глухо, но спокойно:

– Вы уже отдали приказ об отмене всех транспортных рейсов?

– Да, господин Президент, я был уверен, что вы поступите разумно, и позволил себе опередить события, тем более что сейчас дорога каждая секунда. Весь флот Необулы в полете. К вербовочным пунктам.

– Постой, постой, любезный друг, ты же обещал мне «любовный роман» из античной жизни! – Алена, улыбаясь, отложила листки с первой главой в сторону.

– Ничего не могу с собой поделать, принцесса, – разводя руками, ответил я, – словно диктует кто-то. Закрываю глаза и вижу Элладу, раскинувшуюся не по берегам и островам Эгейского моря, а среди звезд… Ты считаешь, что это неудачный прием?

– Да нет, пиши как хочешь, только не забывай о моей просьбе, – снова улыбнувшись, попросила она.

– Будет тебе любовь, подожди, – я заглянул в книгу, выискивая следующий эпиграф.

Мне не мил стратег высокий,

с гордой поступью стратег,

С дивно-пышными кудрями,

с гладко выбритым лицом!

Пусть он будет низок ростом,

пусть он будет кривоног,

Лишь бы шел он твердым шагом,

лишь бы мощь в душе таил.

Архилох

Глава 2
Планета Салмидесс. 4.11.2352 г. н. э
Генерал Эсимидос

– Генерал? – Советник переступил с ноги на ногу и оперся на изящную трость. – Генерал Эсимидос?

Мужчина, до последнего момента методично щелкавший длинными ножницами над кроной декоративного куста, бросил на Советника короткий взгляд и вернулся к своему занятию.

– Вы не помните меня? – спросил гость.

– Более того: я вас не знаю, – ответил поставленным голосом генерал, продолжая работу.

– Да, годы не красят. – Советник вздохнул. – Разрешите мне присесть?

Эсимидос кивнул на стоящий посреди ухоженной лужайки шезлонг и сказал:

– Отдохните, конечно, я и сам начинаю понимать, что за штука старость. Но после того, как ноги смогут снова удерживать вас над почвой, – двигайтесь далее.

– Красивая композиция. – Советник обвел тростью живописно высаженные кусты и невысокие деревья. – Этот сад – настоящее произведение искусства.

– Спасибо, – буркнул генерал и прекратил щелкать ножницами.

Он немного постоял, закрыв глаза, затем бросил ножницы прямо себе под ноги и, не оборачиваясь к гостю, спросил:

– Ты не ошибся, Советник?

– Нет, генерал, мне нужен именно ты…

– Я поклялся всеми богами, что не вернусь на Необулу. Ты это знаешь.

– Знаю, Эсимидос.

– Так зачем же ты пришел?

– Попросить у тебя прощения за то, что мы заподозрили тебя в попытке прибрать к рукам «Нео» и изгнали…

– Да? – В вопросе генерала не было обиды, скорее горькая ирония. – Первые годы я страдал, я не находил себе места от гнева и желания отомстить, потом я остыл и начал собирать разведданные, чтобы продумать и подготовить вторжение, грамотное и молниеносное. И вот, когда все было готово, я почувствовал тяжелую и глубокую усталость. Не осталось ничего: ни обиды, ни злобы, ни жажды мстить за чудовищную несправедливость. Одна пустота. Я вдруг понял, что прожил свою жизнь, руководствуясь жалкими инстинктами, незрелыми эмоциями тупоголового вояки, амбициями малограмотного политика… Мне тогда страшно захотелось сделать хоть что-нибудь нужное. Не всему человечеству, это глупость. Только себе, но ведь как раз через разумное возвышение себя можно составить формулу удовлетворения всех. Если я счастлив, то мне нет резона обижать других… Я создал этот сад…

– Да, это поистине достойное творение, – совершенно серьезно согласился Советник. – Я, собственно говоря, только по репродукциям твоего сада в последнем выпуске «Планетографа» и узнал, где тебя искать.

– Я отошел от прежних дел и скрываться, жертвуя для этого признанием в важных для меня сферах, просто не хотел. – Генерал пожал плечами и, достав из-под куста графинчик с лимонадом, наполнил высокий стакан. Он протянул напиток Советнику и повторил: – Я доволен своей жизнью и принимаю твои извинения, только ты не за этим пришел ко мне, Советник. Зачем? Советник не спеша выпил лимонад, утер платком и без того сухой лоб и ответил:

– Воздушная Армия Поднебесной в четырех неделях пути от Необулы…

Генерал покосился на Советника и, выудив из-под куста второй стакан, налил себе лимонада тоже. Он выпил напиток, с усилием провел ладонью по лицу, словно стирая грим, и, вздохнув, произнес:

– Не сопротивляйтесь. Это будет наилучшим решением. Империя не станет бесчинствовать или уничтожать невинных. Пострадают только магнаты. Имперцы обложат их данью, оставят на планете своих генерал-губернаторов и десяток гарнизонов. А потом все пойдет как и раньше, разве что одним налогом станет больше.

– А потом еще одним, и еще, и так до полной национализации. Поднебесная расширяется, генерал, а это означает, что им нужно все больше оружия и боеприпасов. Они потому и прицелились в Необулу. Обеспечив себя таким мощным источником «живой и мертвой воды», они становятся вдвое сильнее. Мы будем вынуждены продавать свое оружие только им, да к тому же за бесценок.

– Я удивляюсь, почему они вообще не сообразили захватить вас еще десять лет назад. Ведь о том, что у Необулы нет армии, знали все спецслужбы Галактики.

– То ли нет, то ли есть, – Советник покачал головой, – наверняка никто сказать не мог, а мы не признавались. Не попробуешь – не узнаешь.

– Ну, вот и выкручивайтесь, игроки. – Генерал усмехнулся.

– Вот и выкручиваемся, – согласился Советник. – Я предполагал, что такое может случиться, и в резерве постоянно держал кое-какие кадры.

– Вот как! Так, значит, армия у планеты все же есть?

– В основном на бумаге, – признался Советник, – но в полном составе. От командующего до коронеров. И так откровенничаю с тобой, Эсимидос, я потому, что командующий в моей гипотетической армии – ты.

– Нет.

– Необула погибнет.

– Сдайтесь без боя, и никто не пострадает.

– Мы будем сопротивляться и без нормального командования. Но тогда у нас не будет шансов. Я тебе когда-нибудь лгал? Я сколочу армию, мы ввяжемся в бой, а там будь что будет. Планета погибнет. Или выживет, если ты возглавишь войска…

– А если я сейчас сверну тебе шею во спасение планеты и ее населения?

– Приказ мной уже отдан, сборные пункты работают круглосуточно…

– Сборные пункты?! – Генерал подавился напитком и, прокашлявшись, переспросил: – Сборные пункты, ты сказал?! Ты предлагаешь мне возглавить «Легион»?!

– Совершенно верно. – Советник спокойно выдержал уничтожающий взгляд генерала. – Я найму триста тысяч воинов из эмигрантов с планет, захваченных Поднебесной…

– Этого хватит на четырнадцать секунд вялой перестрелки…

– И тридцать миллионов профессиональных солдат, – невозмутимо закончил Советник.

– «Профессиональными солдатами», как я понимаю, именуются наемники, – с отвращением произнес генерал. – Бандиты, пираты всех мастей…

– Любой военный получает за свою работу деньги, – возразил Советник. – Чем хуже наемники?

– Они воюют не за страну или планету, а за деньги как таковые. Им наплевать на принципы. Они знают лишь одно: кто платит, тот и заказывает музыку. Истории известны случаи, когда наемников перекупали прямо на поле боя и они разворачивались против тех, с кем минуту назад стояли на рубеже атаки бок о бок. Нанимать такую армию – верх глупости!

– Отчаяния… – Советник покачал головой. – К тому же у Поднебесной не так много денег, чтобы назначить цену выше нашей…

– Они побегут, как только почувствуют, что проигрывают.

– Ты сможешь победить, и бежать им не придется.

Генерал на секунду задумался, и в его взгляде появилась та самая искорка, которую так надеялся увидеть Советник.

– Десять процентов акций «Нео»… – потребовал Эсимидос.

– Пять…

– Семь…

– По рукам, генерал, собирайтесь.

– Слушаюсь, господин Советник!

– А в чем провинился твой генерал? – спросила за ужином Алена, прочитав новую главу.

Я быстро прожевал кусок и, пожимая плечами, предположил:

– Возможно, в свое время его просто подставили… Корпорация, выпускающая оружие, не может быть идеальной. Да что там идеальной, она не может быть даже приблизительно честной. Иначе – прогорит…

– Тем не менее ты, как автор, занимаешь позицию по их сторону баррикады?

– Во-первых, финансовые и товарные махинации могут быть поводом для судебного разбирательства, какого-нибудь эмбарго или просто политического скандала, но не вторжения, здесь я совершенно согласен с праведным гневом Советника, а во-вторых, никто и не спрашивает, на чьей стороне я предпочел бы остаться как автор…

– Что значит, не спрашивает? – Алена округлила глаза. – Ты же сам все придумал? Или ты снова будешь рассказывать о «голосе свыше»?

– Ты мне не веришь, – утвердительно сказал я, – хорошо. Тогда опровергни мой аргумент. Я, человек никогда не садившийся за письменный стол с целью поупражняться в беллетристике, вдруг припадаю к клавиатуре и начинаю без остановки выдавать страницу за страницей описания неких событий… Что это за озарение?

– Ты же показывал мне первопричину. – Алена взяла сборник стихов и взвесила его в руке.

– Я прочел сотни подобных книжек, – возразил я, – но никогда не пытался осмыслить прочитанное таким странным способом.

– Ты, по-моему, перегрелся. – Алена смотрела на меня слегка разочарованно. – Никогда не думала, что ты только притворяешься умным и критичным, а на самом деле внутри тебя прячется истеричный поклонник астрологии и паранормальных явлений… То, что ты хочешь выдать за какие-то телепатические трансляции из будущего, только плод твоего нездорового воображения, и я, будучи человеком в большей степени «от мира сего», чем ты, рекомендую тебе воспринимать нахлынувшую страсть к маранию бумаги более трезво!

Алена начинала заводиться, и мне это не понравилось. Может быть, она действительно права? Да не может быть, а точно! О чем, черт возьми, я думаю?! Что за идиотская убежденность в реальности описываемых событий? Лечиться пора? Да нет, нужно просто выпить чего-нибудь легкого и пойти позагорать, пока солнце не село… Да, так, пожалуй, я и сделаю…

Я взял лежащий рядом с Аленой томик и вышел из кухни с твердым намерением поставить книгу на полку, но по пути открыл его и неожиданно для себя уселся за компьютер. Руки сами отстучали эпиграф и начало новой главы…

Чашу живее бери и шагай по скамьям

Корабельным.

С кадей долбленых скорей крепкие

крышки снимай…

Красное черпай вино до подонков.

С чего же и нам бы

Стражу такую нести,

не подкрепляясь вином?

Архилох