Глава 1
С наступлением сумерек рабочее предместье промышленного города начинало жить своей особой жизнью. На темных улицах и во дворах обшарпанных блочных пятиэтажек появляться было так же опасно, как на передовой.
Три малолетних ублюдка, как обычно, вышли на охоту. Старшему из них едва исполнилось семнадцать, младшему не было и пятнадцати. Все трое были ростом под метр восемьдесят, и силой бог их не обидел. При себе Бегемот, Лысый и Каля имели нож, газовый пистолет и велосипедную цепь с кожаной петлей на одном конце и увесистой гайкой на другом.
Вечер выдался на редкость неудачным. К половине двенадцатого ублюдки успели долбануть гайкой по голове трех припозднившихся прохожих, но выгребли из их карманов только мелочь. Оба городских завода-гиганта – сталелитейный и трубопрокатный – остановились еще в начале весны, и «клиенты» с деньгами попадались все реже и реже.
– Голяк… – вздохнул Каля, заглянув в очередной пустынный двор.
Бегемот и Лысый поджидали его на тротуаре. На Гвардейской улице тоже не было ни души. Бегемот оглянулся, разочарованно сплюнул и сказал:
– Ладно, сваливаем к телкам. На пару бутылок хватит, а там видно будет.
– А может, тачку бомбануть? – посмотрел во двор Лысый. – Тачка крутая, чего-нибудь нароем.
Во дворе, едва освещенном падающим из окон светом, поблескивал хромом новенький джип.
– Ты че, охренел, урод? – брызнул слюной Бегемот.
– А че такого? – удивился Лысый.
– Ты знаешь, чья это тачка?
– Не-ет…
– Это тачка Пантелея, придурок! У него телка в этом доме живет, он к ней приезжает!
– Пантелея?! – вздрогнул Лысый.
– Его самого.
– Я ж не знал…
С Пантелеем, самым крутым в микрорайоне бандитом, связываться никому не хотелось. Троица дружно развернулась и уже двинулась обратно по Гвардейской, когда с противоположной стороны улицы послышались шаги.
– К кустам! – прошипел Бегемот.
Все трое поспешно отступили в тень. Несмотря на численное преимущество, нападать на свои жертвы ублюдки предпочитали исподтишка. Сперва глушили человека сзади гайкой по голове, а потом добивали ногами. Все это – из-за одной-двух замусоленных сотенных бумажек, завалявшихся в карманах несчастной жертвы.
Прохожий вынырнул из противоположного двора и направился через дорогу прямо к поджидавшим его ублюдкам.
– Молодца, сам прет! – прошептал Каля, перехватывая велосипедную цепь поудобнее. – Ща мы тебя сделаем по кумполу, пассажир…
Тем временем прохожий оказался на более-менее освещенной проезжей части. На вид ему было лет восемнадцать. Чуть выше среднего роста, худощавый, с короткой стрижкой и правильными чертами лица, он брел через улицу с заложенными в карманы джинсов руками и что-то тихонько насвистывал.
– Вот бля, облом, – вдруг сказал Лысый.
– Чего?
– Бабок у него нет, я этого пассажира знаю.
– Кто такой? – зло сплюнул Бегемот.
– Воробей его кликуха, – вздохнул Лысый. – У «Мечты» тусуется с пацанами. В нарды играют.
«Мечтой» называлось расположенное неподалеку кафе. Троица ублюдков жила на противоположном конце микрорайона, и тусовка у них была своя.
– А че я его не знаю? – спросил Бегемот.
– А он переехал сюда недавно. Раньше жил на Соцгородке.
– Так мы его делаем? – спросил Каля.
– Остынь, – снова сплюнул в кусты Бегемот. – Он сам отдаст, если что-то есть. Пошли.
– Так мы его че, метелить не будем? – разочарованно вздохнул Каля.
– Посмотрим, – пожал плечами Бегемот, выходя на дорожку.
Увидев отделившиеся от кустов мрачные фигуры, Воробей слегка замедлил шаг, но останавливаться не стал. По-прежнему держа руки в карманах, он направился к входу во двор.
– Ша, пассажир! Тормози! – развязно бросил Бегемот. – Проверка ксив. Карманы вывернул, живо!
– Ага, – хрипло проговорил Воробей, приближаясь. – Сейчас…
Выворачивать карманы он и не думал, и это буквально взбесило Бегемота.
– Ах ты, сука! – выдохнул он, бросаясь вперед и замахиваясь. – Ща землю жрать бу…
Сказать «…дешь» Бегемот так и не успел. Воробей сделал короткий шаг в сторону, одновременно его правый кулак по дуге обогнул вытянутую руку Бегемота и вонзился в его висок.
Бегемот рухнул как подкошенный, но сбоку с воплем «Мочи!» на Воробья уже бросился Каля. Тяжеленная гайка со свистом рассекла воздух. Уклониться Воробей не успел, но выставил руку и отвел удар в сторону. Гайка едва скользнула по плечу, зато цепь содрала кожу на предплечье от запястья до самого локтя.
Боль была зверской, и в ответный удар левой Воробей вложил всю свою злобу. Челюсти Кали щелкнули, отхватив кончик языка, но боли он не почувствовал. Вырубленный ублюдок еще продолжал оседать на дорожку, когда сзади к Воробью с ножом метнулся Лысый.
На раздумья времени не было. Воробей нагнулся и махнул ногой назад. Удар в спешке получился смазанным. Пятка скользнула по бедру Лысого, развернув его в сторону. Нож блеснул в луче одинокого уличного фонаря, не причинив Воробью никакого вреда.
Противники замерли друг напротив друга. Лысый оскалился, готовясь к новому выпаду.
– Ну? – выдохнул Воробей, делая кошачий шаг вперед.
В его голосе не было и тени испуга. Это здорово поразило Лысого, привыкшего совсем к другим раскладам.
– Не подходи! Не подходи! – надтреснутым голосом вскрикнул он, размахивая ножом. – Попишу!
Несмотря на грозное обещание, в следующий миг Лысый развернулся и рванул наутек, так что только кусты затрещали. Воробей хмыкнул и оглянулся.
Каля по-прежнему лежал без движения. Бегемот пошевелился, приподнялся на боку и вдруг метнул руку к поясу. Едва в его руке что-то тускло блеснуло, Воробей прыгнул в сторону и ребром ступни нанес удар по дуге. На тротуар с глухим стуком отлетел пистолет.
Бегемот попытался вскочить, но получил сокрушительный удар пяткой в лоб. Грохнувшись головой об асфальт, он снова замер. На этот раз Воробей решил не рисковать. Метнувшись к поверженному противнику, он быстро наклонился и нанес короткий добивающий удар в лучших традициях карате.
Каля по-прежнему не шевелился. Лысого и след простыл. Воробей поднял пистолет, повертел его в руках и хмыкнул:
– Газовый…
Сунув трофей в карман, он повернул за угол и скрылся во дворе.
Глава 2
Едва шаги Воробья затихли, Каля быстро поднял голову и тут же поднялся. Выплюнув сгусток крови, он негромко простонал и схватился левой рукой за челюсть.
Надкушенный язык распух до невероятных размеров и с трудом помещался во рту, челюсть едва ворочалась, но в остальном Каля был в полном порядке. Его мнимая неподвижность была не чем иным, как притворством трусливого шакала.
– Эй, Бегемот! – проговорил Каля, склоняясь над дружком. – Вставай, телки разбегутся!
Бегемот был жив, но в сознание приходить пока не собирался. Это навело Калю на очень дельную мысль. Привычно обшарив карманы лежащего, он забрал себе всю вечернюю выручку бригады, не погнушавшись даже мелочью. Под конец Каля вспомнил о золотой цепочке Бегемота и воровато сорвал ее с шеи дружка.
Кале крупно не повезло, потому что как раз в этот момент Бегемот вдруг пришел в себя. Сообразив, что к чему, он схватил Калю за руку и прохрипел:
– Ах ты, падаль! Крысятничать вздумал? Замочу, сука!
Каля испуганно вскочил и вырвал руку.
– Стоять, падла! – начал подниматься Бегемот.
Он был главным в бригаде, и Каля его здорово боялся. С перепугу он сделал то, чем занимался каждый вечер по нескольку раз, – размахнулся цепью и изо всей дури бахнул Бегемота гайкой.
В последний миг Бегемот успел чуть отклонить голову. Удар пришелся аккурат в его распухший левый висок. Бегемот упал и застыл в нелепой позе.
Каля боязливо склонился над дружком и невольно вздрогнул. Оскалившийся Бегемот смотрел куда-то в сторону одинокого фонаря, но уже ничего не видел. Он был мертв.
Поняв это, Каля быстро оглянулся по сторонам. И на Гвардейской, и во дворе по-прежнему не было ни души. Облизнув запекшиеся губы, Каля нашарил на дорожке выпавшую золотую цепочку, сунул ее в карман и рванул через кусты прочь.
Глава 3
Едва Каля скрылся, как в стоящем во дворе джипе коротко вспыхнула зажигалка. Пантелей сегодня действительно приезжал к своей любовнице Людке, но ночевать не остался.
Людка творила чудеса в постели, но при этом была на удивление глупа. Это в общем-то устраивало Пантелея, но вдобавок к своей глупости Людка была еще и на редкость болтлива. Она тараторила без умолку все время, а Пантелею нужно было как следует обдумать подвернувшееся три дня назад дельце.
Как раз этим он и занимался, сидя в темном джипе, когда все началось. По мере развития событий Пантелей окончательно понял, что это как раз то, что ему нужно.
Перекурив, он надел на руку барсетку, закрыл джип и включил сигнализацию. Воробей, уделавший в одиночку троих отморозков, жил в Людкином подъезде на третьем этаже. Это Пантелей определил по зажженному в квартире свету.
Именно такой пацан был нужен Пантелею кровь из носу. Поэтому, прежде чем войти в подъезд, он вытащил из барсетки стеклянную ампулу и швырнул ее к углу дома.
В том, что за углом под кустами лежит труп, Пантелей не сомневался. А в таких случаях менты обязательно пускали по следу собаку. Жидкость, содержавшаяся в разбитой ампуле, могла отбить нюх у всего ментовского питомника.
Воробей теперь был вне опасности, хотя даже не догадывался об этом, как и о многом другом. Пантелей криво ухмыльнулся и поднялся к Людке.
Полчаса спустя он уже знал все, что нужно, о ее новом соседе с третьего этажа. Звали его Андреем, фамилия – Воробьев. Жил он вдвоем с матерью, которая работала где-то сторожихой. Двухкомнатную квартиру в Соцгородке они обменяли на однокомнатную, чтобы получить доплату и рассчитаться с долгами…
С Воробьевых Людка без паузы перескочила на Пименовых – тоже с третьего этажа, но из квартиры напротив. Пименовы Пантелея интересовали меньше всего. Перед тем как сорвать с Людки кружевные трусики и наконец заставить ее замолчать, Пантелей подумал, что с этим Воробьевым ему здорово подфартило.
На ловца и зверь бежит…
Глава 4
Выйдя рано утром из Людкиного подъезда во двор, Пантелей увидел за углом на Гвардейской жиденькую толпу и подошел поближе. Знакомый следователь уголовного розыска писал протокол обкусанной шариковой ручкой.
– Бог в помощь, Петрович! – поздоровался Пантелей. – Опять малолетки кого-то мочканули?
Хмурый, невыспавшийся Петрович оглянулся и подозрительно уставился на Пантелея. Он был года на два младше бандита, но островки невыбритой щетины и запойные мешки под глазами старили капитана милиции лет на десять.
– А ты как тут оказался? – буркнул Петрович.
– Культурно зависаю. Невеста у меня в этом доме живет, – ухмыльнулся Пантелей.
– Ночевал тут, что ли? – все так же подозрительно спросил капитан, переводя взгляд на стоящий во дворе джип.
– Ночевал, а что, нельзя? – пожал плечами Пантелей. – Да расслабься, Петрович! Я такой херней не занимаюсь, ты же знаешь.
– Знаю… – тяжело вздохнул Петрович. – Курить есть?
– Ага, – кивнул Пантелей. – Держи всю пачку. У меня в машине еще полблока есть. А кого мочканули-то?
– Да придурка одного малолетнего, – сплюнул Петрович, затянувшись. – Туда ему и дорога. Я б их сам, как собак бешеных, отстреливал…
– Да, борзеют нынче малолетки, – поддакнул бандит. – В наше время такого не было.
– Ничего не видел? – на всякий случай спросил капитан.
– Не-а, – покачал головой Пантелей.
– Ладно, давай, – тяжело вздохнул Петрович. – Мне этот чертов протокол надо писать.
– Ага, – кивнул Пантелей. – Давай, Петрович…
Вскоре из кустов вынырнула овчарка на поводке. Кинолог подошел к следователю прокуратуры и сказал, что собака взяла след, но потеряла за школой на Гвардейской.
Довольный Пантелей направился к джипу и вскоре выехал со двора с противоположной стороны. Труп увезли через час, когда толпа почти рассеялась.
За ночь в микрорайоне произошло целых три убийства, оперативных сотрудников не хватало, так что поквартирного обхода в близлежащих домах никто не проводил. Из-за этого о трупе на Гвардейской Воробей узнал только в два часа дня от пацанов, когда просидел полдня над учебниками, пообедал остатками вчерашней картошки и отправился к «Мечте».
Глава 5
Кафе «Мечта» располагалось в парке рядом с проспектом Победы. Внутри работали кондиционеры, играла тихая музыка и блестел в полумраке разноцветными искрами кафельный пол. Все это – для крутых клиентов, приезжавших сюда обедать и решать деловые вопросы.
Для клиентов попроще на лето из кафе выставляли пластмассовые столики под грибками. Официантов здесь не было. Каждый сам подходил к окошку и покупал мороженое, бутылку пива или сто грамм дешевой водки. Мамаши кормили детей пломбиром рядом с похмелявшимися забулдыгами. За крайним столиком с утра до вечера тусовались местные пацаны.
Денег у них почти никогда не было, и выручку заведению они приносили небольшую, но на них смотрели сквозь пальцы. Пацаны играли в нарды, лениво переговаривались и поглядывали через плечо на настоящую жизнь, проносившуюся мимо по проспекту на крутых иномарках.
Перспектив в этой жизни у них не было никаких. Для того чтобы устроиться на приличную фирму и зашибать крутые бабки, нужно было закончить институт. А для того чтобы закончить институт, нужны были все те же бабки, которых у их родителей не было. Даже чтобы устроиться простым работягой на завод, начальнику отдела кадров нужно было отстегнуть четыреста баксов.
Все это пацаны прекрасно знали, но все же надеялись, что когда-нибудь и им улыбнется удача. Вместе со всеми надеялся на это и Андрей. Сегодня он был молчаливым, в нарды не играл и отвечал невпопад.
Причиной этому был труп на Гвардейской, о котором рассказали пацаны. Живя в Соцгородке, Андрей четыре года ходил заниматься карате. По большому счету, он умел не так и много, но достаточно, чтобы вырубить трех-четырех неподготовленных противников в несколько секунд.
Полгода назад секция осталась без помещения и развалилась, но до этого тренер на каждой тренировке заставлял их работать в жестком спарринге. В результате Андрей научился отлично чувствовать дистанцию и контролировать силу удара. Именно поэтому он был уверен, что вчера в драке никого не убил.
Однако труп у его дома был реальностью, и от этой реальности у Андрея холодело внизу живота. Через месяц он собирался поступать в Рязанское училище ВДВ. В этом заключался его шанс в жизни. Теперь же из-за трупа все могло полететь кувырком…
Глава 6
Андрей так и не решил, как ему теперь выпутываться, когда от проспекта к кафе подкатил блестящий хромом джип.
– Гляди! Пантелей! – с завистью проговорил кто-то из пацанов.
– Крутая тачка! Мне бы такую! – прицокнул языком второй.
Во всеобщих восторгах Андрей не участвовал, полностью сосредоточенный на своих невеселых мыслях. Тем временем джип мягко остановился, и из машины выбрался Пантелей собственной персоной.
Здоровенная туша бандита весила за центнер. Когда-то Пантелей был боксером, но давно потерял форму и раздался вширь, словно женщина после родов. Коротко стриженный бугристый затылок поблескивал капельками пота. Сломанный нос придавал квадратной физиономии прямо-таки зверское выражение.
Выбравшись из джипа, Пантелей хмуро оглянулся, и пацаны тут же прикусили языки. Бандит захлопнул дверцу и направился к входу в кафе.
Несмотря на напускную хмурость, Пантелей в душе здорово обрадовался, поскольку узнал сидящего за дальним столиком Андрея. Он видел его здесь и раньше, но не обращал особого внимания. Пантелей неплохо рассмотрел парня накануне, когда тот входил в Людкин подъезд, и был уверен, что не ошибся.
«На ловца и зверь бежит», – снова подумал Пантелей, ныряя в кафе. Теперь главное было незаметно выдернуть Андрея для «беседы», поскольку светиться с ним на людях в планы бандита не входило.
Обедать Пантелей расположился в загородке для крутых в гордом одиночестве. Наблюдая за Андреем через маскировочную сетку, он ломал голову над тем, как незаметно для остальных перекинуться с ним парой слов, когда Андрей вдруг поднялся и направился к туалету.
Туалет располагался в кустах за кафе. Андрей неминуемо должен был обогнуть по тропинке загородку. Сообразив это, Пантелей быстро оглянулся на дверь, ведущую в кафе.
В следующий миг он отодвинул стул и на удивление легко для своих ста с лишним кило метнулся к задней части загородки. Едва Андрей завернул за угол, Пантелей негромко свистнул.
– Андрюха! Тормози!
Андрей не вздрогнул от неожиданности, но здорово удивился. Оглянувшись, он рассмотрел за сеткой физиономию Пантелея.
– У меня к тебе базар есть, – быстро проговорил бандит. – Чисто конфиденциальный. Сквер за «Ударником» знаешь?
– Знаю, – кивнул Андрей.
– Подгребай через полчасика. Я подъеду, побакланим. Лады?
– Лады.
– Только никому ни-ни. Понял?
– Понял, – кивнул сбитый с толку Андрей.
– Давай. – Пантелей махнул огромной лапищей и вернулся к столику.
Глава 7
Когда-то давно «Ударник» был летним кинотеатром, а теперь представлял собой заваленные мусором развалины. Захламленный и разросшийся скверик за ним притягивал разве что наркоманов.
Поторчав еще несколько минут у «Мечты», Андрей притворно зевнул и сказал, что сваливает домой. Пацаны кивнули, не обратив на это особого внимания.
По дороге Андрей пытался понять, зачем он вдруг понадобился Пантелею и откуда тот его знает. От этих мыслей у Андрея уже привычно холодело внизу живота, но ничего путного он так и не придумал. В любом случае играть с Пантелеем в прятки было бессмысленно. Андрей с тяжелым сердцем добрался до «Ударника» и стал ждать.
Вскоре из-за полуобвалившихся стен донесся рокот мощного движка. Оглядываясь по сторонам, Пантелей медленно проехал вдоль кинотеатра и притормозил за углом.
– Прыгай! – позвал он Андрея, открыв дверцу.
Андрей опустился на пассажирское сиденье, Пантелей загнал джип в кусты и, убедившись, что поблизости никого нет, заглушил мотор.
– Ну что, давай знакомиться, Андрюха? Пантелей!
– Андрей, – негромко сказал Воробей, пожимая протянутую лапищу бандита.
– Знаешь, кто я?
– Знаю, – кивнул Андрей.
– Тогда ближе к телу! – оскалился в улыбке Пантелей.
Он был лет на десять старше Воробья и изо всех сил старался походить на эдакого доброго дядьку. С его зверской физиономией выглядело это довольно комично, но Андрею было не до смеха. Ерзая на сиденье, он прятал под ногами вспотевшие руки и искоса поглядывал на бандита.
– Короче, Андрюха, я тут навел о тебе кое-какие справки. Пацан ты, судя по всему, правильный, резкий. Поэтому появилась у меня насчет тебя одна мысль.
– Какая?
– Мне такие кадры, как ты, Андрюха, нужны. Хватит тебе ошиваться с голытьбой, пора к настоящему делу прибиваться. Понял?
– Понял, – кивнул Андрей, облегченно вздохнув. – Спасибо, конечно, и все такое, но я… это… наверное, не смогу.
– В смысле? – побарабанил пальцами по рулю Пантелей.
– Я это… В училище собираюсь поступать через месяц.
– В какое училище? В нашу бурсу, что ли, на трубопрокатчика?
– Да нет, в военное. В Рязанское училище ВДВ. Поэтому спасибо тебе, Пантелей, но я лучше пойду. К экзаменам готовиться, – сказал Андрей, поспешно берясь за дверную ручку.
– Сядь! – рявкнул Пантелей, опуская лапищу на его плечо. – Пойдешь, когда я скажу! Понял, пацан?!
– П-понял.
– А если понял, слушай сюда, – продолжил Пантелей, слегка понизив тон. – Дело так у нас с тобой, Андрюха, не пойдет.
– Почему?
– Потому что, если Пантелей кому-то что-то предлагает, отказываться не принято.
– Так я же все объяснил. В училище я поступаю, в военное…
– Училище, Андрюха, дело, конечно, хорошее. Тут закавыка в другом.
– В чем?
– Должок за тобой числится.
– Какой должок?
– Большой, Андрюха, большой, – вздохнул Пантелей. – Убийство на тебе висит, а я тебя отмазал.
– Какое уб-бийство? – хрипло спросил Андрей.
– Вчерашнее, на Гвардейской.
– Я никого не убивал!
– Расскажешь это ментам. В общем, кино, Андрюха, такое. Когда ты вчера этого урода замочил, я подумал, что жалко будет, если такого пацана закроют лет на десять. Поэтому я, Андрюха, и решил тебя отмазать.
– Как?
– Да очень просто, – снова вздохнул Пантелей. – Выловил двух других уродов и провел с ними беседу. Теперь они будут молчать как рыбы.
Пантелей, конечно, блефовал. Никого он не вылавливал. Во-первых, он не собирался светиться, а во-вторых, был уверен, что дружки убитого будут молчать и так. Андрей об этом, естественно, даже не догадывался и испытывал в этот момент к звероподобному Пантелею чувство глубокой благодарности.
– Спасибо, – едва слышно проговорил он, опустив голову.
– Спасибо на хлеб не намажешь, – рассудительно заметил Пантелей, снова входя в образ доброго дядьки. – Пацан ты, Андрюха, правильный, сам все понимаешь. Поэтому давай договоримся с тобой так. Я тебе помог, теперь ты мне поможешь. Это будет по-людски. Согласен?
– Согласен, – вздохнул Андрей.
– Это хорошо. Потому что, если ты откажешься, я не смогу гарантировать, что эти два урода уже сегодня не сдадут тебя ментам. Понял?
– Понял.
– Но это я так, к слову. Ты мне, Андрюха, нравишься, честно тебе говорю. Поэтому провернем с тобой одно дельце, отстегну тебе твою долю, и езжай поступать в свое училище. Поступишь – флаг тебе в руки. А нет – милости просим. Работа для тебя всегда найдется. Договорились?
– Договорились… – помолчав, сказал Андрей. – А что за дело?
– Да дело, Андрюха, простое. Как два пальца обсморкать. Я бы сам управился, но с моими габаритами светиться не с руки, даже в маске. Вычислят без фоторобота. Понимаешь?
– Понимаю. А что за дело-то?
– Мешок нужно свистнуть.
– Мешок?
– Ага. Вернее, даже не мешок, Андрюха, а сумку. Небольшую такую. Инкассаторскую. Из банка.