ПРОЛОГ
Хартфилд, пригород Лондона, Восточный Сассекс
В очень чистом и по-английски аккуратном подвале небольшого загородного особняка, где размещался отапливающий весь дом паровой котел со своими вспомогательными системами, находились трое мужчин. Причем один из них сидел прямо на бетонном полу, вытянув вперед обмотанные скотчем ноги. Его руки были заведены за трубу, проходящую вдоль одной из стен на высоте метра от пола, и скованы наручниками. Голова мужчины была низко опущена, отчего длинные седые волосы растрепались и слипшимися прядями свисали вниз. Мужчина тяжело дышал.
Стоящий напротив него еще молодой человек крепкого телосложения ухватил его пряди пятерней своей мощной руки и запрокинул голову мужчины вверх. В правой руке он держал обычный молоток на длинной ручке.
– Может, химией, а?
Вопрос задал еще один крепыш, с трудом разместившийся на маленьком сиденье высокой табуретки. Он был постарше первого и выглядел очень спокойным и невозмутимым.
– Терпеть не могу эту дрянь! – резко отреагировал молодой. – Не успеет «клиент» разговориться толком, глядь – и окочурился уже!
– Дозы надо соразмерные применять, – резонно заметил старший.
Молодой лишь презрительно хмыкнул и практически без замаха нанес короткий удар молотком по коленной чашечке связанного мужчины. Раздался пронзительный вопль, перешедший в булькающие плачущие звуки. Истязатель удовлетворенно заметил:
– Что и требовалось доказать: порог болевой чувствительности у «клиента» не занижен, и он не будет беспричинно грохаться в обморок на протяжении всего нашего разговора.
Теперь хмыкнул старший:
– Хм, беспричинно… Послушайте! – обратился он к мужчине на полу. – Мой юный друг горяч и нетерпелив, не раздражайте его молчанием. А я еще раз поясню вам, если вы что-то недопоняли или забыли. Большинство людей во всем мире ничуть не сомневаются, что у «советских чекистов» очень длинные руки и они никогда ничего никому не прощают. И только какая-то часть наших с вами соотечественников почему-то уверена, что это байки, рожденные еще в недрах НКВД или ГПУ исключительно для саморекламы. Наверно, до сегодняшнего дня и вы принадлежали к этой опрометчиво смелой категории. Иначе были бы гораздо более осмотрительны в своих публичных высказываниях. Что ж, уверен, что мы с другом уже разрушили эти ваши ошибочные представления…
– Короче! – перебил напарника молодой. – Ты, урод, несколько дней назад в интервью одному местному британскому радиоканалу рассказывал увлекательные подробности создания в СССР и России принципиально новых видов оружия. Наср… плевать нам на твое словоблудие! Но ты, гнида, ссылался на конкретные эксперименты, на разработки уникальных методик в наших секретных лабораториях. Мало того, даже намекал на какие-то имеющиеся у тебя неопровержимые документальные подтверждения! Хотел кого-то заинтересовать? Ну вот, считай, что заинтересовал. И к тебе в гости прибыли самые преданные почитатели твоего таланта и безмерно внимательные слушатели, которым ты с искренним вдохновением и радостным научным задором изложишь все нюансы этой глобальной стратегической проблемы. Разумеется, подкрепляя свои слова ворохом фактических документов, расчетов, чертежей, ссылок…
– Кстати, уважаемый Лев Иосифович, времени у нас много, – заметил старший. – На вмешательство извне вам вряд ли стоит рассчитывать: подвал забетонирован на совесть, а в местном полицейском управлении, которое осуществляет контроль за вашей загородной резиденцией и на чей пульт заведена система охранной сигнализации вашего бунгало, твердо уверены – на основании вашего же телефонного заявления, – что… – говоривший посмотрел на наручные часы, – полтора часа назад вы убыли в аэропорт, чтобы улететь на международный научный симпозиум в Венесуэлу. Недели на две. Об этом же уведомлен ваш негласный лондонский покровитель с такой известной в России фамилией. Полчаса назад он позвонил в аэропорт, где ему подтвердили, что вы находитесь на борту готового к взлету аэробуса.
Связанный мужчина никак не реагировал на сказанное. Его голова опустилась еще ниже, едва не касаясь колен. Заведенные за трубу руки вывернулись в суставах, локти торчали вверх… Молодой мужчина внимательно оглядел всю фигуру несчастного и хладнокровно и расчетливо нанес следующий сильный удар молотком по одному из выступающих локтевых суставов. Мучительный вопль истязуемого, казалось, заполнил все небольшое подвальное помещение. Тело несчастного изогнулось невероятной дугой, ноги судорожно задергались, а на бетонном полу под брюками начала расползаться зловонная лужа.
Досадливо морщась, старший энергично пошевелил указательными пальцами обеих рук в своих ушных раковинах, прогоняя «звон», и брезгливо скривился:
– Вот он, твой эффективный метод: будем теперь в дерьме сидеть!
Молодой хохотнул:
– В дерьме будет сидеть он! Хотя действительно фитонцидов в атмосфере не прибавилось. – Он втянул носом воздух, сморщился и решительно заявил: – Переходим к основной части нашего «марлезонского балета»…
Некоторое время спустя. Российская Федерация, Москва, секретное помещение главного офиса партии «РСП – Равенство, Справедливость, Порядок»
– Располагайтесь, Генерал! – Сидящий в кресле перед стеклянным журнальным столиком мужчина сделал широкий приглашающий жест рукой. – Здесь нам никто не помешает.
Действительно, на всем пути до этого кабинета Генерал не встретил ни одной живой души ни на лестницах, ни в нескольких холлах, ни в многочисленных переходах и коридорах, которые, казалось, специально были расположены так, чтобы полностью дезориентировать попавшего в их лабиринт человека. Если такой замысел существовал, то на практике он был воплощен превосходно: даже обладающий прекрасной топографической памятью Генерал вряд ли самостоятельно нашел бы обратную дорогу.
Рядом с ним постоянно находился лишь один сопровождающий, который встретил его еще на улице, в двух кварталах от этого современного здания из стекла и бетона, и проводил к малозаметной боковой двери респектабельного офиса. «Сусанин» был строг, молод и неразговорчив. Перед дверью нужного кабинета он отступил в сторону и остался снаружи, пропустив Генерала вперед.
Заместитель начальника отдела антитеррора УФСБ аккуратно расположился в кожаном кресле напротив хозяина кабинета:
– Здравия желаю!
– Хо-хо, Генерал! Впервые слышу из ваших уст столь… э… казарменный оборот. – Мужчина явно чувствовал себя раскрепощенно. – Впрочем… – он слегка прищурился, по-птичьи склонив голову к плечу, – для действительно умного человека такой способ общения – это прекрасная возможность скрывать свои истинные мысли и намерения.
Генерал растерялся: с одной стороны, в произнесенной фразе присутствовал явный комплимент уму собеседника, с другой – недвусмысленный намек на его желание что-то утаить. Он смущенно кашлянул:
– Э… простите…
За появившейся на губах мужчины короткой улыбкой скрывалось превосходство и удовлетворенность:
– Ну что вы, Генерал! Такое обращение было бы странно услышать от меня, абсолютно гражданского человека, а ваши погоны делают его вполне уместным.
Еще один виртуозный укол: на Генерале был надет цивильный костюм с белой рубашкой и строгим галстуком. Он автоматически провел рукой по своим коротким светло-русым волосам с малозаметной проседью и предпочел больше не говорить ни слова.
– Что желаете выпить? – Перед собеседниками на столике разместились несколько бутылок с напитками, ваза с фруктами, воздушное фарфоровое блюдечко с тонко нарезанными ломтиками лимона и стилизованное лукошко с орехами. – Не будем приглашать сюда моего… э… секретаря, я сам позабочусь о вас на правах хозяина.
«Как же! Ты бы и руки своей холеной не приподнял самостоятельно, если бы не сугубая конфиденциальность предстоящего разговора».
Несмотря на грубоватую неприязненность своих мыслей, Генерал искренне восхищался этим человеком, признавал его бесспорное преимущество и право отдавать приказы. После грандиозного провала операции с попыткой продажи крупной партии отечественных вооружений, арестом за границей их негласного международного посредника Рудольфа Винера и вынужденной ликвидацией здесь, в Москве, второго человека в структуре их тайной Организации, депутата Государственной думы, Вектор – а это был именно он – приблизил к себе Генерала, ввел его в состав нового Координационного Совета, назначил своим заместителем.
После тех печальных событий Генерал дважды лично встречался с главой Организации, и каждый раз эти контакты происходили в разных местах с соблюдением всех канонов классической конспирации. Это была третья встреча. Он неуверенно пожал плечами, рассматривая этикетки на бутылках. Хозяин опередил его:
– Посоветую текилу. «PATRON SILVER». Мне приятель только что привез из Лас-Вегаса, хотя произведено в Мехико. Никаких подделок!
Генерал молча кивнул, а Вектор сам налил ему напиток в высокую граненую стопку. Потом наполнил свой бокал и, слегка приподняв его в знак приветствия, лихо опрокинул в рот.
«Впечатляет. – Генерал в точности повторил все действия хозяина и закусил долькой лимона. – Так ведь ты и не стар вовсе, не больше пятидесяти. Впрочем, сейчас во всем Кабинете министров не найдешь пожилого человека».
Вектор был одним из вице-премьеров. К тому же именно по его указанию недавно была создана партия РСП, еще не прошедшая регистрацию в Министерстве юстиции РФ. Сам Вектор, согласно установленному порядку, к партии не имел никакого официального отношения.
«Может, именно об этом и будет разговор? – гадал Генерал. – Нужен действующий лидер партии, «лицо», так сказать».
Однако беседа повернула в совершенно иное русло.
– Вы занятой человек, Генерал, да и у меня в самый последний момент оказалось гораздо меньше времени на нашу беседу, чем я предполагал. Поэтому всю необходимую информацию теоретического плана вы найдете вот здесь.
Вектор протянул Генералу флешку.
– Изучите весь материал очень внимательно. Я не сомневаюсь, что в случае какого-либо непонимания вы найдете компетентный источник для подробных объяснений и сможете официально мотивировать ваш интерес к таким сведениям. Коротко скажу, что здесь, – он указал на флешку, – собраны все материалы о работе над созданием в СССР и России пси-оружия.
Заметив, как от удивления поползли вверх брови собеседника, Вектор строго произнес:
– Да-да-да! Именно это направление станет для Организации приоритетным. Заметьте, не в каком-то научно-исследовательском плане с расчетом на отдаленную перспективу или узконаправленные результаты, а как самый практический инструмент для достижения нашей Главной Цели даже не в ближайшем будущем, а сейчас!
По мере завершения тирады голос Вектора усиливался так, что к последним словам стал недопустимо громок для небольшого помещения и заставил даже слегка звякнуть хрустальные бокалы на журнальном столике. Впрочем, Вектор тут же взял себя в руки и буднично продолжил:
– Думаю, что это получит практическое воплощение еще до предстоящих выборов.
Генерал был совершенно ошеломлен. Выборы предстояли уже в декабре этого года, оставалось лишь несколько месяцев, а Главная Цель Организации – это захват в стране всей власти, полное изменение политического строя и международного курса!
Только на этот раз Генерал ни единым жестом не выдал своих чувств и лишь в знак согласия наклонил голову. Это вполне удовлетворило Вектора.
– Но на личную встречу я пригласил вас по вполне конкретному поводу. – Он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок бумаги. – Это список из шестнадцати фамилий. Вы должны найти этих людей и доставить их на вашу секретную базу на Карельском перешейке. Большинство из них – военнослужащие, имеющие или имевшие отношение к подводным силам нашего флота. Кажется, только двое – гражданские специалисты, занимавшиеся разработкой и внедрением новых систем связи с субмаринами. Возможно, некоторых уже нет в живых. Ну да вам не составит труда это выяснить. Главное условие, чтобы их «изъятие» из повседневной жизни было предельно правдоподобно мотивировано и сохранялась реальная возможность через какое-то время вернуть всех обратно к своим служебным обязанностям. Я подчеркиваю, Генерал, что это очень ответственная задача, на которую вам отводится не более десяти суток. Справитесь?
Вопрос был риторический, и Генерал только поинтересовался:
– В «работе» с этими людьми я могу ссылаться на важные государственные интересы и отдавать подлежащие исполнению приказы?
– Безусловно! В случае крайней необходимости по вашему запросу я организую в соответствующих инстанциях любое официальное подтверждение на самом высоком уровне. Впрочем, если вам будет удобнее осуществлять силовой захват, не церемоньтесь. – После короткой паузы Вектор заметил: – Я рад, Генерал, что вы не засыпали меня ворохом никчемных вопросов относительно конкретно преследуемых целей. В свое время вы будете посвящены во все подробности дела. Думаю, что этим людям предстоит провести на базе несколько недель, пока с ними будут работать наши специалисты. Пожалуйста, позаботьтесь о размещении, ну и, разумеется, об охране. Хотя, вам, конечно, излишне напоминать об этом.
Генерал вновь солидно кивнул, пряча флешку и список во внутренний карман пиджака.
– Что ж, не стану больше задерживать. Мой секретарь проводит вас до автомобиля. – Не вставая, Вектор протянул руку. – Прощайте!
Когда Генерал повернулся к выходу, у бесшумно приоткрытой двери его уже поджидал невозмутимый молодой человек.
ГЛАВА 1
О встрече с Гюльчатай Талеев договорился по телефону. Он выбрал небольшое уютное кафе неподалеку от площади Трех вокзалов. Совсем рядом располагалось издательство, куда Гера собирался заехать, чтобы уточнить кое-какие нюансы в готовящейся к публикации рукописи его новой книги.
Галина позвонила ему накануне вечером. Она не любила разговаривать по телефону, предпочитая лаконичный информативный стиль общения. Поэтому журналист понял лишь, что неожиданно возникшие проблемы касаются не лично Алексеевой, а кого-то из ее немногочисленных друзей. Последнее время Гера редко виделся с девушкой. Сам он безвылазно пребывал на даче, погрязнув по уши – по его собственному выражению – «в мутном болоте творческого вдохновения».
Девушку же, наоборот, практически невозможно было застать дома: она устроилась на работу референтом-переводчиком в Министерство иностранных дел, и ее, как молодого специалиста, сразу начали беззастенчиво эксплуатировать для сопровождения многочисленных иностранных делегаций, которые «лезли в Москву, как мухи на мед»! С самого раннего утра Галя, сбивая каблуки, моталась по столице, и лишь поздним вечером приползала в свою однокомнатную квартиру в центре, чтобы наспех принять душ и на несколько часов провалиться в глубокий без сновидений сон.
– Неважно выглядишь, Галчонок. – От пристального взгляда журналиста не укрылись ни тщательно припудренные круги под глазами, ни появившиеся складочки в углах красиво очерченного рта. – На кой ляд сдалась тебе такая работа на износ? Могла ведь заниматься переводами в благородной тишине какого-нибудь респектабельного особняка… Живого общения захотела? У тебя его что, в прошлой жизни недоставало, а?
Девушка угрюмо молчала. Ее мысли полностью совпадали с мнением Талеева. И даже простирались еще дальше, вплоть до скорого увольнения.
– Понимаешь, Гера, в нашей прошлой жизни я могла не спать неделями, совершать 100-километровые марш-броски, скакать по горам, как архар, а сейчас…
– Ты всегда была больше похожа на грациозного и смертельно опасного ирбиса. Не удивляйся, Галчонок, я сам испытываю нечто подобное. – Девушка удивленно посмотрела на собеседника. – Да-да! Сижу себе в бункере на даче, за день по участку больше сотни шагов не делаю, а в организме, что ни день, какие-то хворобы появляются: то здесь защемит, то там заболит… А недавно, например, точно узнал, где у меня сердце расположено. Потому, что почувствовал, как оно пульсирует, как кровь по его желудочкам перетекает… Со скрипом, надо сказать. Помнишь такой старый анекдот, о том, как сороконожку попросили рассказать, в каком порядке она при движении ноги переставляет. Бедная задумалась – и сдохла. Вот, кажется, и я уже начал… задумываться. Правда, у тебя другой случай: исчезла цель. Такая, за которую не жалко жизнь отдать, о которой не принято говорить вслух «высоким штилем», но которая живет в тебе, как… – Гера замялся, подбирая слова, – как… сердце! И не видишь ты его, и не чувствуешь, но оно с тобой с самого рождения, без него ты умрешь…
– Только сердце – оно у всех есть, а такая цель… Ее же заложить надо, сформировать.
– Вот-вот, значит, учителя у тебя правильные были с самого детства!
– Уф, командир, просто наваждение какое-то! Совершенно отвлеченный разговор так неожиданно быстро уперся как раз в то, с чем я к тебе и пришла. Точнее, с кем… Фу, запуталась! О ком хотела с тобой поговорить. Вот так будет правильно. Историю моего самого раннего детства ты, надеюсь, хорошо помнишь?
Талеев кивнул. Как и все в бывшей «Команде», он прекрасно знал историю о маленькой-маленькой девочке, которую в горах близ афганского города Герат на границе с Туркменией подобрал отряд советского спецназа, возвращавшийся с задания. Крохотный ребенок был при смерти от голода, жажды и огнестрельной раны в боку. Бойцы взяли ее с собой, подлечили в приграничном военном госпитале и переправили в Москву. Там определили в самый лучший интернат и продолжали относиться к найденышу, как к «дочери отряда»: забирали к себе домой на выходные и даже просто по вечерам, организовывали замечательный отдых каждые каникулы, любили, воспитывали, учили… Правда, немножко по-своему. Потому и стала черноволосая и черноокая восемнадцатилетняя восточная красавица курсантом Высшей школы КГБ, отличным стрелком и разведчиком, мастером всех возможных единоборств. Да и потом…
– Я же и фамилию получила такую же, как командир этого отряда, – Алексеева. А имя Галина – это от тех единственных звуков, которые я тогда умела произносить: гю-иль. А благодаря «Белому солнцу пустыни» от «Гюльчатай» мне было просто никуда не деться…
Девушка отхлебнула кофе и продолжила:
– Вот видишь, сколько у меня было пап! Но главный среди них, конечно, Владимир Алексеев, бывший командир отряда спецназа ГРУ. Сейчас он – полковник запаса, живет в Москве, его жена давно умерла от рака крови. И есть у него единственный сын…
– Полагаю, ты перешла к главной теме нашей беседы?
– Потерпи, пожалуйста, совсем немного, Гера! Еще чуть-чуть истории… На протяжении всей своей жизни я считаное число раз встречалась с сыном Алексеева. Он старше меня лет на семь-восемь, то есть, практически, твой ровесник. Ты понимаешь, что специфика службы его отца никак не позволяла сколь-нибудь регулярно заниматься воспитанием ребенка. Но отдавать его в детский дом Алексеев-старший не хотел, и уже в десять лет определил сына на учебу в Нахимовское училище в Санкт-Петербурге. Мальчишка «заболел» морем. Да настолько, что после окончания «Нахимовки», несмотря ни на какие уговоры отца и его друзей продолжить «династию» в спецвойсках, поступил в питерское училище подводного плавания. Вот так я и видела его несколько раз – все время в морской форме. То в нахимовской, то – курсанта ВВМУПП, а потом и офицера ВМФ.
– Влюблялась, да? – ехидно поинтересовался Талеев.
– Не без этого. Какая же девчонка устоит перед такой красотой? Вот только он-то меня вовсе не замечал. Пигалица какая-то малолетняя!
– Женат?
– Нет. И не был никогда. Он училище с золотой медалью окончил, получил распределение на Северный флот и целиком посвятил себя военной карьере. Все складывалось блестяще, по военно-служебной лестнице шагал семимильными шагами: в свои чуть за тридцать он – старший помощник командира стратегической АПЛ, капитан 2 ранга. Только что окончил Военно-морскую академию в Санкт-Петербурге и получил назначение командиром атомной субмарины на свой родной Северный флот… И пропал!
– Вот здесь поподробнее, пожалуйста.
– А что тут «поподробнее»? Пропал, и точка. Как ты, наверно, догадался, со мной связался его отец. Не виделись мы уже давно, но изредка перезваниваемся. Владимир Семенович очень встревожен. Телефон сына не отвечает уже дней десять. Дима сдал выпускные экзамены в питерской академии, и, получив распределение и отгуляв «выпускной», отправился в Мурманск. Точнее, в Североморск, в штаб Северного флота…
– Не части€! Распустилась ты в своем Министерстве иностранных дел… Давай факты: что значит «отправился»? Купил билеты, собрал вещи, сел на поезд или в самолет, прибыл в Североморск, наконец?
Алексеева шумно выдохнула, замерла на пять секунд и, собравшись, ответила:
– Командир, я сама ничего не уточняла. Со слов отца знаю, что прошло две недели с выпуска, а он не появился в штабе Северного флота.
– Та-а-ак. Полковник спецназа ГРУ не станет паниковать попусту. Наверняка попытается отыскать свое чадо по официальным каналам. Командир стратегической лодки – это не бомж подзаборный. Его отсутствие мгновенно должно было поставить на уши и Главный штаб ВМФ, да и Министерство обороны. Я уж не говорю об Особом отделе.
В подтверждение каждому слову Талеева Гюльчатай кивала:
– Он так все и сделал! А вот уже потом позвонил мне…
Журналист перебил:
– Значит, в ответах предыдущих инстанций его что-то насторожило, так?
Девушка уважительно посмотрела на Талеева:
– Именно, командир. Насторожила «стена», на которую он наткнулся. Все-таки, не с улицы человек, сам полковник спецназа, а ему в ответ три фразы…
Гера легко опустил руку на плечо Гюльчатай, призывая ее к молчанию, и сам закончил:
– Первая: «Успокойтесь, пожалуйста»! Вторая: «Сведения о назначениях и перемещениях лиц соответствующей номенклатуры составляют государственную тайну и не подлежат разглашению». Третья: «Да пошел ты…» Последняя в завуалированной, разумеется, форме.
– Талеев! Я боюсь тебя.
– Вот это правильно. А догадаться несложно, просто ты мало общалась с военными чинушами. А на телефонах именно они «сидят».
– Гера, неужели везде так? Алексеев сделал ведь не один десяток звонков, к тому же поднял кое-какие старые свои связи.
– Вот! Это-то меня и настораживает в первую очередь. А звонок тебе – это уже жест отчаяния. Он ведь абсолютно не в курсе всех твоих дел, знает только о Высшей школе КГБ. Да-а-а, полковник растерян…
Журналист машинально вытащил из кармана кожаный портсигар, достал из него длинную черную тонкую сигару и только тут, оглядевшись по сторонам, недовольно хмыкнул и спрятал ее обратно. Все это время девушка неотрывно смотрела на своего бывшего командира.
– Ты ждешь от меня определенного решения. – Это было не вопросом, а утверждением. – Хорошо. Включай логическое мышление. Причина «исчезновения» может быть вполне обыденна: загулял… – Гера щелчком указательного пальца по своему горлу изобразил общеизвестный жест, Галина отрицательно замотала головой. – Женщина… – Тут девушка слегка помедлила, но потом все же снова не согласилась. – Наконец, хотя это и прискорбно, банальное ограбление с… трагическими последствиями. Думаю, что в этих случаях наше вмешательство ничего не даст. А вот если это похищение…
Талеев отрешенно уставился куда-то в сторону. Галя выжидательно молчала.
– Мне не дает покоя твоя фраза о том, что Алексеев сделал множество звонков. Причем учитывая его уровень, наличие знакомств и предыдущую… э… подготовку, они не были бессистемными. Понимаешь, к чему я клоню?
– Пока не очень, – честно призналась Гюльчатай.
– А ты попробуй прямо сейчас даже с самым невинным вопросом позвонить в Министерство обороны, в ФСБ или ГРУ. Думаю, тебя «возьмут» прямо на «горячем» телефоне. А Алексеева – нет. Это я к тому, что такое количество «сигналов» никак не могло остаться незамеченным в силовых структурах!
– Но никто не интересовался у Владимира Семеновича какими-нибудь подробностями.
– Вот это и странно! Хотя…
Гера опять надолго замолчал, а потом решительно произнес:
– Галчонок, ты организуешь мне личную встречу с полковником. Помнишь, наше кафе на Воробьевых горах? Вот там, через… два часа. А я приглашу одного очень знакомого специалиста по Военно-морскому флоту. Да-да, не улыбайся, конечно, Редина. Он сейчас в Москве. Только звони, пожалуйста, с уличного таксофона и… проверься. На всякий случай.
– Командир, у тебя не развилась паранойя на почве недавних преследований нашей «Команды»?
– Береженого… сама знаешь что. А окончательное решение будем принимать после нашей беседы.
Талеев быстро закончил свои дела в издательстве, позвонил на работу капитану 1 ранга Редину и назначил ему встречу в открытом кафе на Воробьевых горах. Сам он подъехал к указанному месту заранее и расположился на одной из многочисленных парковых скамеек на протяженном зеленом газоне, где не привлекал ничьего внимания. Условия для незаметного наблюдения были идеальны: никакие строения не закрывали подходов к кафе, и расположенная поблизости автомобильная парковка просматривалась как на ладони…
Гера добросовестно «отследил» всех троих прибывших на встречу. Ни за одним не было «хвоста», ни одна машина, из которой можно было вести визуальное наблюдение или прослушивать разговоры, не появилась в пределах видимости. «Может, и впрямь я уже выдумываю невесть что?» – задумался журналист и, спустя минут десять, как «гости» разместились за столиками открытой террасы кафе, неторопливо направился к ним…
Ни одной конкретной зацепки состоявшийся разговор не дал. Тревога и горячность Алексеева-отца не могли заменить отсутствие реальных фактов и улик. От этого пожилой полковник распалялся еще больше, так, что Галине приходилось постоянно успокаивать его негромкими словами и ласковыми прикосновениями ладоней. Хотя определенных странностей, не поддающихся пока логическому объяснению, никто из присутствующих не отрицал. Версии с алкоголем и женщинами Владимир Семенович сразу с негодованием отмел. Но уточнил, что, по словам его сына, предполагаемая невеста все-таки существовала. Вот только ни имени ее, ни адреса полковник не знал.
«Бравый морячок мог это просто ляпнуть, чтобы заботливый отец, явно рассчитывающий на скорейшее продолжение рода Алексеевых, не слишком приставал с поучениями и требованиями», – предположил Талеев.
Единственное конструктивное предложение внес в самом конце промолчавший всю беседу Редин. Хотя уж он-то со своим военно-морским опытом… А может, поэтому и высказался только «под занавес». Капитан 1 ранга уверенно заявил, что, во-первых, бесполезно пытаться и дальше долбить железобетонную стену военной бюрократии посредством одной телефонной трубки. Во-вторых, искать надо там, где потерялось. То есть в Питере, в Североморске или на пути между ними. Сергей предложил разделить усилия всех заинтересованных в розысках лиц. Например, лично он готов прямо сейчас отправиться на Северный флот. Связей там у него – превеликое множество. Некоторые бывшие сослуживцы в высоких чинах занимают теперь очень ответственные посты и в штабе флота, и на местах. Уж из них-то он вытрясет любые сведения.
Никто не возражал. Алексеева-отца решили откомандировать в Питер, «покопаться» в академии, ну и выяснить по возможности, уехал ли оттуда в конце концов его сын и куда, черт возьми! Для «органического баланса» в помощь ему отрядили Гюльчатай.
Талеев остается в Москве как главный координатор. Кроме того, Гера решил углубленно «побродить» по некоторым не слишком доступным сайтам Интернета; но он чувствовал, что его знаний в этом вопросе может не хватить и придется обратиться к помощи настоящего специалиста. Был у него один такой на примете. Только и времени это займет немало.
Галина с Алексеевым и Редин отправились собирать вещи в дорогу, а Гера, выпив еще одну чашечку «эспрессо» и выкурив ароматную сигару, поехал на свою подмосковную дачу.
Москва, Лубянская площадь, Управление ФСБ России
Оживший на столе Генерала «интерком» отвлек хозяина кабинета от сосредоточенного просмотра текущей корреспонденции.
– Товарищ генерал! Прибыл ваш заместитель, – как всегда, бодрым высоким голосом доложил секретарь-лейтенант. – Ожидает в приемной.
Генерал поморщился. Вовсе не потому, что его оторвали от работы с документами – в них не было ничего, требующего его личного оперативного вмешательства, – просто, как почти каждый раз, когда упоминалась должность его заместителя, перед глазами Генерала вставало лицо подполковника Кузьмина, не так давно погибшего «при выполнении важного государственного задания». Так значилось во всех официальных документах, и было безусловной правдой.
Жаль! Генерал очень не любил менять своих подчиненных, а к Кузьмину он привык особенно: помимо чисто служебных обязанностей их объединяла принадлежность к «Вектору», что уже само по себе предполагало максимальную степень доверия. Впрочем, Генерал никогда не допускал панибратства в отношениях и строго придерживался норм и правил, определенных должностными инструкциями. За 25 лет службы из окружения Генерала смерть забрала немало людей, но эта потеря почему-то наиболее болезненно отозвалась в его сердце. Может, потому, что она так и осталась неотмщенной. А ведь ему прекрасно было известно, что это – дело рук «Команды». Мало того, он точно знал имя исполнителя: Вадим Аракчеев по прозвищу Циркач. Это он с крыши нового высотного медицинского корпуса расстрелял из гранатомета вертолет, в котором находился подполковник. В самой Москве! Когда такое прощалось?!
Генерал фыркнул. Обиженно, как больной морж. Тоже мне, «Команда»! Завели, понимаешь, какую-то неуправляемую банду под патронатом самого президента страны и под личным руководством его всесильного помощника. Им что, чекистов не хватало?! Значит, тайно решали какие-то свои, корыстные проблемы. И правильно постановил Координационный Совет «Вектора»: уничтожить боевиков-самозванцев! Ну и пусть президент, тоже мне – истина в последней инстанции! Недолго осталось… «Вектор» всесилен! Где она теперь, эта «Команда»?! Часть успели ликвидировать, остальные забились по щелям, как тараканы. И этих бы достали, точно!
Генерал вздохнул. Как отличный аналитик, он полностью соглашался с оценкой ситуации, которую дал сам Вектор: обстановка, сложившаяся после провального краха с нелегальной продажей за границу большой партии оружия, была крайне неблагоприятной для их Организации. Тут уж не до преследований «Команды». Надо было сохранить ядро «Вектора», перегруппироваться, очистить ряды…
Слава богу, Организация стойко выдержала удар. Даже, по мнению Генерала, окрепла и шагнула вперед. Разве не об этом говорит операция, которую задумал Вектор? Блестящий ход! И он, Генерал, четко выполнил один из первых подготовительных шагов грандиозного плана. А с остатками «Команды» судьба еще сведет их, это точно. Тогда и поквитаемся. Отправитесь вслед за своими соратниками. И за застрелившимся помощником президента! Вот так!