000
ОтложитьЧитал
– А, для кого Россия?
– Россия? Россия, для граждан России, для кого же еще. Только у нас в стране около сотни национальностей, и никуда от этого не уйдешь.
– Ну, да, это точно.
– Ладно доедай и пошли, а то у тебя пища от такой информации не переварится.
– Так и почему же тогда я не должен был этого убийцу лупить?
– Что? Правда не понял?
– Нет.
– Афиноген, ты как ребенок честное слово. Откуда взялся этот мужик? Чего он приперся к нам? Какое еще сыскное агентство? Нет, не понял? С какого перепуга, этот мужик заперся к нам и сразу с порога про пропавшую жену начал нам рассказывать? Мы что похожи на частных детективов? Он зашел и сразу бах! Ни с того ни с сего найдите мою жену. Чушь и бред!
– И…, что?
– Да, то! Аглая свои шутки шутит, а мы купились. Ее проделки, скучно ей, наверное. Водит тут нас хороводами и хохочет потом над нашими рожами.
– Серьезно?
– Ну, сам подумай, идешь ты по улице и вдруг заходишь в первую попавшуюся дверь и с порога, спасите и помогите, люди добрые. Ты бы так поступил?
– Все это не правда, что ли? – Афиноген засмеялся.
– Нет, все как раз правда, только мужик этот шел после Аглаи в полицию признаваться, а она его к нам ради смеха завернула. Она же следом пришла, не заметил? Только ты ее опередил, ну и я следом за тобой. Смех, да и только.
– Во, дает девушка, ну и шуточки.
– Да это мелочи еще, бывало и покруче, – усмехнулся Порфирий, – ладно я пойду, ешь спокойно.
Афиноген отставил тарелку и взял в руки телефон. Он провел пальцем по экрану и открыл контакты. Некоторое время он сомневался в правильности своего решения, но потом решительно нажал на зеленую кнопку вызова ниже нового номера. Услышав длинные гудки он не на шутку испугался и не знал, о чем говорить, как начать разговор, будет ли она вообще с ним разговаривать.
– Да! Слушаю.
Голос показался ему слишком взрослый. Это явно не ребенок. У него похолодело внутри, он узнал голос жены. Он растерянно посмотрел вокруг и не знал, что делать.
– Говорите, я вас слушаю! Маша вышла в магазин!
Он крепко зажмурил глаза и хотел сбросить номер. Но вдруг неожиданно для самого себя он ответил.
– Привет.
На другом конце трубка резко замолчала, и ожила спустя мгновение.
– Это кто? Вам кого?
– Это, я Тань.
– Крошкин, ты, что ли? Ты зачем дочери звонишь?
– Как ты? Как живете? – он зажмурил глаза понимая нелепость своего вопроса.
– Хороший вопрос, Крошкин, особенно если его спрашивать раз в шесть лет. Тебе чего нужно? Сразу говорю, денег у нас нет.
– Мне не нужны деньги.
– А, что тебе нужно?
– Давай увидимся, – он четко назвал адрес офиса, – приезжай.
Трубка на другом конце ответила короткими гудками.
Глава 7
После не простого рабочего дня Афиноген сидел на диване и невидящим взглядом смотрел в телевизор. Ему было все равно, что и на каком канале показывали. Весь день камнем лежал на его сердце. Все эти люди хотели только одного, их счастье измерялось только благами. Деньги, квартиры, дачи, яхты, или наоборот. И не сказать, что он был против дать этим людям все, что они просили, даже очень рад. Угнетало его другое, за весь день не пришло ни одного человека, которому хотелось просто помочь, у каждого весь экран был испещрен красными строками грехов. И искупать их они не торопились, воспринимали его слова, как странные, а иные, даже за оскорбления и обиды. Он вспоминал свои слова, что сделать человека счастливым просто, нужно только дать ему, то что он хочет. Но оказалось все так не просто. Каждый приходил с таким прицепом скелетов в шкафу, что Аглая не сходила с их экрана. Порфирий подсел к нему на диван, пока Аглая возилась на кухне.
– Что, шеф? Что случилось? На тебе лица нет.
– Фира? Как ты думаешь? А, это вообще возможно? Ну…, сделать людей счастливыми? Чего-то я засомневался. Я сам не подарок конечно, но разве можно сделать выбор между счастьем и благами. Разве это одно и тоже? Я понимаю конечно, что не в деньгах счастье, а в их количестве. Но, я раньше думал, что ставить знак равенства здесь нельзя, даже подло и преступно. Человек не может жить без денег, это понятно, но и так как они жить нельзя. У них в глазах только евро и доллары, а не матери, отцы, братья, сестры, дети. Больные дети!
– Чего это, ты Фина? – Аглая пришла с кухни, – решил пофилософствовать, на вечер глядя.
– Нет, просто пытаюсь разобраться в себе.
– Ааа…, а я думала, ты решил осудить их, предъявить, что-то, нет?
Афиноген покачал головой и переключил канал. Он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.
– А, зря, – усмехнулась она, – повспоминали бы вместе.
– Что?
– Ну, как ты еще три недели назад, бухал, и ни о чем не вспоминал, не о жене, не о дочери, ни о маме, и границы твоего счастья ограничивались, бутылкой водки и тремя банками креплёного пива. Забыл?
Раздался звонок в дверь. Афиноген открыл глаза и посмотрел на Аглаю.
– Это, кто? Заказывал, что-то? Ждете кого?
Аглая отрицательно покачала головой. И пошла к двери. Она открыла дверь на пороге стояла женщина в старом застиранном плаще, и изношенных сапогах. Она осмотрела Аглаю с головы до ног, и усмехнулась.
– Заходите, Татьяна. Очень хорошо, что вы пришли.
– А, вы…, откуда меня знаете? Вам, Геша, сказал?
– Да, проходите уже, чего в дверях-то стоять, тем более вы же домой пришли. Проходите! – она проводила ее в комнату.
Афиноген растерянно поднялся ей навстречу, он завороженно смотрел на нее, не зная радоваться или расстраиваться ее приходу. Он замешкался, подбирая слова.
– Здравствуй, Геша, может ты уже познакомишь нас? Хотя девушка прекрасно знает, как меня зовут. Что, ты еще ей про нас рассказал?
– Елена! – неожиданно для Афиногена вставила Аглая.
– Прекрасно, и давно, это у вас? Ремонтик смотрю сделали. Уютненько как у вас.
– Тань, милая, ты все неправильно поняла, Аг…, – он сбился и поправился, – Елена, она не моя. Она Порфирия, моего товарища по работе. Он на кухне сейчас.
Порфирий в фартуке появился на пороге кухни. Он, не глядя в комнату, обратился к Аглае.
– Глаш? А приправу уже можно сыпать?
– О! Здесь еще и Глаша? Ну, полный комплект, я тут точно лишняя.
– Таня! Тань, – Афиноген взял ее за руку, не давая уйти, – ты все неправильно понимаешь, давай просто поговорим, и я попытаюсь тебе все объяснить, ну насколько, это у меня получится.
– Оставайтесь, вам давно следовало прийти сюда, – Аглая движением руки пригласила ее пройти.
– Ну, хорошо Лена-Глаша, я, пожалуй, послушаю своего бывшего мужа.
Порфирий усмехнулся и громко захлопнул книгу рецептов. Он стянул фартук и протянул его Аглае.
– Держи, милая! Этот приз теперь твой. А, Татьяна тебе поможет.
Когда женщины скрылись на кухне, Афиноген подошел к нему и гневно махнул головой в их сторону.
– Ваша, работа?
– Чего? – Порфирий засмеялся и приложил руки к груди, – нет, я понятия об этом не имел. Как на духу, тебе говорю, она сама пришла.
– Фира, я уже не знаю, что я делаю сам, а что вы! Не знаю! Не понимаю, что происходит вокруг! Даже там, где я уверен, что сам поступаю по совести, я чувствую ваше незримое присутствие.
– Она сама! – отчеканил Порфирий.
Женщины в это время вошли в комнату с тарелками, Татьяна, понимая, что разговор о ней удивленно спросила.
– Что, я сама? Что, вы тут обсуждаете?
– Вот, Афиноген, утверждает, что это мы с Аглаей вас привели.
– Ну уж нет, – Татьяна улыбнулась и махнула рукой, – я как-то сама привыкла ходить. Конечно жизнь моя, не такая свободная, как хотелось бы, но тем не менее, хожу я пока сама без веревок. А, девушка, ваша все-таки Глаша, оказывается? А, говорила Лена.
– Для вас, да…, Аглая, Глаша, а для всех Елена Фёдоровна.
Татьяна осуждающе посмотрела на Крошкина, и покачала головой.
– Да, Крошкин, ну и куда ты на этот раз вляпался?
– Ты, даже не представляешь? – Афиноген развел руками, – даже не представляешь, куда. Ты только не переживай, они очень хорошие люди. Они, друзья!
– Хорошие люди, имен не прячут, – резонно заявила Татьяна.
– А, давайте, ужинать, – улыбнулась Аглая, – за столом все мирком и обсудим. Накрывай стол, милый.
Татьяна молча села за стол и презрительно глядя на Афиногена терпеливо ждала пока Порфирий с Аглаей накроют стол. Афиноген растерянно смотрел на Татьяну, и пытался сообразить с чего начать свой рассказ, но нужные слова так и не приходили в голову, потому, что поверить в такое невозможно. Когда стол был накрыт все сели на свои стулья, Порфирий налил всем сок и поднял стакан.
– Ну…, за встречу, за долгожданную встречу.
– Крошкин? Ты пьешь сок? – удивилась Татьяна.
– Да, сок, – поставил стакан на стол.
– И, давно? Если не секрет.
– Неделю, – ответила за него Аглая, – сегодня неделя и один день.
– Вы все про него знаете? Вы живете тут? В квартире?
– Нет, – улыбнулась Аглая, – я нет, вот мой Порфирий, да, они с Финой компаньоны. Он тут бывает очень часто, и ночует тоже. Их нельзя разделить. Мы сейчас попытаемся вам, кое-что объяснить Танечка, постарайтесь абстрагироваться от обычного земного понимания происходящих событий, это сложно принять.
– Земного…? Даже так? Ну он же как-то принял? – она указала на Афиногена.
– Пьян был в дрова, вот и принял, а с похмелья пока разобрался, уже поздно было, – Афиноген осторожно включился в разговор.
– Вон оно, что! – Татьяна всплеснула руками и засмеялась, – а, я-то думала? Крошкин? Это, что же такого они тебе сказали, что ты бухать бросил? Мать, жена, дочь! Все! Тебе были пофиг! А, вот эта парочка пришла пошептала, что-то на ушко тебе с пьяну, и ты бросил сразу. Даже интересно уже становится.
– Это не они, это я сам. Не сразу, а постепенно. А может и они, я уже не понимаю, что они, а что я. Пока я там делал счастливыми людей, я вдруг понял, что потерял сам. Ты не представляешь, сколько у людей горя и несчастья вокруг, и я не представлял. А, теперь я это знаю точно.
– Сам? А, раньше, не сам? Ты сейчас о каких людях говоришь? Что ты там делал? Я, что-то не поняла.
– У нас с Порфирием фирма такая специфическая. Мы делаем людей счастливыми. У нас поэтому поводу договор.
– С кем? Какой договор? Я ничего не понимаю.
– С кухней!
– С кем? С чем? С кухней?
– Ну, сначала со мной говорила кухня, словами не знаю кого, может самого господа бога, а потом появился вот он, Порфирий, а потом уже Аглая.
– Крошкин! – Татьяна сердито смотрела на него, – ты серьезно удивил меня, когда появился и говорил со мной, трезвым впервые за много лет, и я пришла сюда, только с одной целью. Только с одной. Хочу понять могу ли я тебе разрешить общаться с дочерью или нет. Я думала, ты одумался наконец-то, что теперь ты можешь дать ей, хоть что-то. И, что я слышу? Кухня! Бог! Счастье! Ты в своем уме вообще? Что ты несешь тут? Что, это за бред? Кто в такое вообще поверит?
– Я…, – Афиноген открыл было рот для оправданий, но его перебила Аглая.
– Татьяна! А, давайте не будем переливать из пустого в порожнее. Давайте сразу к практической части перейдем.
– А, мне вот кажется, что мы уже перешли! Все границы дозволенного! Вы же и людям, это все врете! Какое, счастье?
– А, вот вы чего хотите прямо сейчас? – улыбнулся Порфирий, – вот в эту минуту.
– Хотите счастливой меня сделать? – громко засмеялась Татьяна, – Крошкин, какой же ты…! Я даже не знаю, как назвать тебя! Ты, на людском горе решил наше счастье построить? Ты зачем меня сюда позвал.
– И все-таки? – Аглая настойчиво пыталась вернуть разговор в нужное русло, – только, очень прошу Татьяна, контролируйте свои мысли. Чего вы хотите?
– Чего, я хочу? – Татьяна презрительно посмотрела на Афиногена, и громко ударила ладонью по столу, – я бы сейчас хотела, чтобы тут появилась Машунька наша, и своими глазами посмотрела в какое чудовище превратился ее папочка. Ну, что? Что ваша фирма по этому поводу скажет? Сможете мне такое счастье устроить? Аферисты!
– Татьяна! – Порфирий удивленно смотрел на нее, – вы считаете, что ваше счастье в том, чтобы дочь ненавидела своего отца?
– Чтобы такое говорить, Фирочка, нужно знать, что это такое. Что значит жить без отца! Я жила без отца, а вы жили? И вы считаете, что такого счастья я желаю своей дочери? Что за разговоры? Вы же фирма!? Да или нет? Хватит болтать, уже!
– Она спит, – пыталась остановить ее Аглая.
– Надо же, какая осведомленность! – засмеялась Татьяна, – что? Никак?
– Как скажете, – Порфирий устало опустился на стул, – как скажете.
Татьяна засмеялась и еще раз ударила по столу, посуда пронзительно зазвенела, звон мерно разошелся по всей комнате, и Афиноген сначала не услышал дверного звонка. Но, в дверь настойчиво постучали. Татьяна бросила взгляд на Аглаю, та только развела руками и указала на дверь.
– Откройте, нельзя же ребенка держать на площадке, там холодно.
– Что-о? – Татьяна, насмешливо оглядывая то Порфирия, то Аглаю пошла к двери.
Она открыла дверь на пороге стоял полицейский и нетерпеливо жал на кнопку звонка. Он гневно посмотрел на Татьяну.
– Татьяна Ивановна? Крошкина?!
– Да, а вам кого? – удивленно попятилась Татьяна.
– Вас, мамаша! Дочь свою заберите! Чего она у вас одна так поздно возле дома гуляет! Скажите спасибо, времени у меня нет, но в следующий раз я приду сюда с органами детской опеки. Ясно!
Он вытащил из-за спины сонную Машу, закутанную в теплый плед. Девочка шагнула в комнату и прижалась к ней.
– Честь имею, дамочка! – полицейский хлопнул дверью.
Татьяна сначала вздрогнула от хлопнувшей двери. Они прижалась к дочери, и не понимая повернулась к столу.
– Как, это? Вы чего наделали?
– Мы? Как, это мы? Это вы, Татьяна наделали! Вы же сами этого хотели.
– Это невозможно! Это просто невозможно! Как она сюда попала? Кто вы такие? Афиноген?! Иди сюда!
Она спряталась за Афиногена, и выглядывая из-за него продолжала испуганный допрос.
– Кто вы?
– Машенька, ты кушала? – Аглая подошла к девочке.
– Да, конечно, – сонным голосом ответила она, – мам, а мы пойдем домой? Или тут спать останемся?
– Ты видишь, меня? Слышишь? – Татьяна испуганно повернула ее к себе.
– Конечно слышу и вижу, – Маша пыталась вырваться и цепко и больно сжавших ее рук, – ну, мам, больно же. Ты, что?
– Ты настоящая? – не унималась Татьяна.
– Мам! Что с тобой? – девочка серьезно смотрела на мать, – что случилось? Что за вопросы?
– Все хорошо, милая. Все хорошо! – она продолжала обнимать ее и гладить, – ничего не бойся, мама рядом.
– Мам? Я ничего и не боюсь. Ты чего?
Афиноген заглянул ей в глаза и взял за руку.
– Тань, теперь ты веришь? Постарайся, это принять. Просто принять. Они такие, могут все. Все! Тебе нечего бояться, они очень хорошие, очень.
– Хорошие, кто? Геша? – она схватила его за руку, – Хорошие, Кто? Люди? Они люди? Существа разумные? Или кто? Никому земному, этот фокус не доступен. Кто они?
– Я думаю, что они ангелы, – прошептал он ей на ухо, – ангелы, небесные посланные богом.
– Что ты несешь, Геша? Ну, что ты несешь?
– Татьяна, его объяснения слишком абстрактные, но если ему так удобно, то пусть так и думает. А, вы еще сомневаетесь, как я вижу. Чем же еще вам доказать? Чем вас убедить, что наше предприятие не пустой звук?
Она посмотрела на них каким-то затуманенным взором. Она прошла к дивану взяла маленькую подушку и уложила Машу. Укрыв ее одеялом и легко постучав по плечу, она посмотрела на Афиногена.
– А, вот, что! Сегодня меня обидел один урод. Мой начальник, который домогается меня через день. Доставьте мне счастливое удовольствие, пусть этот урод извинится. Сделаете поверю, как на духу.
– Тань, – Афиноген взял ее за руку, – мы этого сделать не можем, это не наша работа.
– Зато я могу, – удовлетворенно вставила Аглая, – моя фирма может. Легко.
– А, вы не вместе? Я думала у вас фирма на троих.
– Вот еще! – смешливо фыркнула Аглая, – меня тошнит от их слез и соплей, приходишь к ним в офис как на индийскую киностудию.
Татьяна прошла к столу и села на стул.
– Крошкин? А, выпить-то есть у тебя? Чего-то вдруг захотелось.
– В холодильнике, – махнул Афиноген в сторону кухни.
– Сиди, я сама, – остановила Татьяна Порфирия, и отправилась на кухню к холодильнику.
Вскоре она вышла со стаканом наполненным водкой и удивленно глядя на бывшего мужа села за стол.
– Крошкин? Откуда столько жратвы в твоем холодильнике? Дороговато счастье-то. Расценочки у вас видно еще те. Нет правда, там целый гастроном.
– Нет никаких расценок, все бесплатно, а холодильник, это не я, это Фира.
Татьяна сделала большой глоток и скривившись начала закусывать спиртное. Легкий алкогольный дурман растекался по ее рассудку. Она быстро отпила еще один глоток и поставила стакан на стол. Закусив еще немного она облокотилась руками на стол и опустила на них голову.
– Ну…, Глашенька? Будет веселье или нет? Какой интересный вечер. Порадуйте меня!
В дверь позвонили. Звонок был коротким, просящим извинение за беспокойство. Татьяна посмотрела на Аглаю и вопросительно вскинув голову указала пальцем на дверь. Аглая пожала плечами и утвердительно кивнула головой. Татьяна загадочно улыбнулась и двинулась к двери. Открыв дверь, она увидела на пороге своего начальника. Толстеющего щеголеватого мужчину лет сорока пяти.
– Татьяна Ивановна! Это вам! – он протянул ей цветы и огромный прочный черный пакет, до верха заполненный разными вкусными подарками от дорогого французского шампанского, до фруктов и редкого китайского чая.
– Антон Николаевич, что это вы на ночь глядя?
– Я, искренне прошу простить меня, я вел себя как последний кретин, уверяю вас, что больше такого не повторится.
Аглая подошла к нему и прошептала ему, что-то на ухо. Она мило улыбалась и сопровождала свой голос спокойной жестикуляцией рукой. Антон Николаевич испуганно рухнул на колени. Татьяна отшатнулась.
– Простите! Пожалуйста! Родная, хорошая! Не губите! У меня дети, жена! Я больше не буду! – Антон Николаевич сложил руки на груди.
Татьяна отступила еще на шаг, она оглянулась на Аглаю и увидела холодную яркую белую вспышку ее глаз. Она испуганно спросила.
– Это явный перебор, вы же…? Вы же ничего с ним не собираетесь делать?
– Сегодня нет, – спокойно ответила Аглая, – все завтра, и не я, а ты, дорогая.
– Я? Слушай, Глаш, я в ваших страшных промыслах не участвую, и, наверное, вам не помощник. Мне уже страшно. Пусть валит куда хочет, начальник все-таки.
Аглая сверкнула глазами и хотела, что-то сказать, но Татьяна ее перебила.
– Ты не могла бы не сверкать так глазами, мне не по себе.
– Работа такая прости, а он тебе больше не начальник.
– Как это? – Татьяна нервно засмеялась, – ты его уволила? Навсегда?
– Ну вот еще, – Аглая улыбнулась и прошла столу, – это для него слишком просто, он так ничего не поймет.
– А как тогда? Что это все значит?
– С завтрашнего дня ты начальник, а он займет твое место.
– Это…, это…, – Татьяна попятилась от стоящего на коленях мужчины, – это невозможно. Кто меня назначит?
– А вот, Фина с Фирой могут, – Аглая смеясь указала на сидящих за столом мужчин, – правда мальчики? Ладно не переживай, все равно уже все сделано, и фамилия на кабинете уже твоя. Ты уже как пять минут исполнительный директор вашего филиала.
Афиноген с Порфирием переглянулись и улыбнулись, глядя на стоявшую посреди комнаты «ошарашенную» происходящим Татьяну. Она словно потеряла дар речи и как рыба молча открывала рот и пыталась, что-то произнести. Наконец она пришла в себя и обратилась к стоявшему на коленях Антону Николаевичу.
– Уходите! Уходите немедленно, это в ваших же интересах.
Она проводила его и закрыла за ним дверь. Сев за стол, она выпила остатки спиртного, но к закуске так и не прикоснулась.
– Итак?
– Итак, теперь вы нам полностью доверяете? – Аглая улыбнулась, – теперь вы можете успокоиться, и поговорить?
– Поговорить могу, успокоиться не знаю…, как-то все необычно.
– Согласна, – Аглая взяла ее за руку, – ну, что? Будем подружками? Обсудим все, а то наши мальчики заскучали.
– Да, нет, – улыбнулся Афиноген, – было довольно весело.
– Даже очень, – поддержал его Порфирий.
– Подружками конечно будем, а вот насчет мальчиков, вопрос, – Татьяна погрустнела и серьезно посмотрела на Аглаю, – ну с Порфирием понятно, он твой, а вот с другим молодым человеком, не знаю. Не могу утверждать, что Крошкин мой.
– Фина? – Аглая серьезно посмотрела на Афиногена, – ты чей?
– Её! – Афиноген уверенно указал на Татьяну, – у нас даже фамилии одинаковые.
Порфирий и Аглая засмеялись и развели руками, давая понять Татьяне свое общее согласие с данным фактом. Татьяна грустно усмехнулась, и вдруг смело взглянула на них.
– Хорошо, я останусь, навсегда останусь, вот не ради Крошкина, а ради дочери, только сначала пусть Крошкин ответит на три простых вопроса. Кто у Машки классный руководитель? Как зовут мальчика, в которого она влюблена? Сколько рублей я плачу в фонд класса в нашей школе? Крошкин! Ответишь, клянусь останусь и буду с тобой жить!
Афиноген горестно улыбнулся и отставил стакан с соком.
– Нет не останешься. Сегодня конечно останешься, куда, Машку-то на ночь глядя тащить, а на совсем нет. Вернее, не сегодня.
– Почему, это? – искренне удивился Порфирий.
– Ну, как почему, – Татьяна развела руками, – теперь-то мы зачем ему нужны, он теперь всесильный, он себе кого хочет теперь найдет.
– Нет, не поэтому, – Афиноген поднял взгляд на жену, – Таня, милая, я знаю ответы на все твои вопросы, учительницу Машину зовут Анна Ивановна, паренька зовут Артемом, он живет в соседнем по дороге в школу доме, его родители работают в банке, а в фонд класса ты ежемесячно отдаешь две тысячи рублей. Но ты все равно не останешься.
– Почему? – недоумевала Аглая, – что за фокусы, Фина?
– Фира, сходите с Аглаей на кухню, там, по-моему, чайник уже кипит.
– Я не ставила чайник, – усмехнулась Аглая.
– Ну, так поставь! Чайку, что-то захотелось! – Афиноген за локоть оторвал ее от стола.
Когда Аглая и Порфирий ушли он подсел к Татьяне. Он говорил каким-то кричащим и взволнованным шепотом. Татьяна кивала головой и улыбалась.