Сильнее жизни

– Именно. Хотя не для всех договор со мной заканчивается смертью. Он посмел меня разозлить, – она улыбнулась, – теперь выбор за тобой.

– Это как-то связано с прошлым нашей семьи? – внезапно пришедшая догадка заставила меня похолодеть.

– А ты умнее, чем я думала. Может, из тебя еще что-то получится.

– Получится твое подобие? Ты это хочешь сказать? – я неожиданно разозлилась, – не надейся, что я стану молча стоять и смотреть, как ты убиваешь людей.

Проигнорировав ее ироничный взгляд, я продолжал:

– Не знаю, зачем ты привела меня сюда. Неужели думала, что я стану такой же?

– О нет! – Лариса внезапно засмеялась. Ее смех здесь, рядом с прахом только что убитого ею человека вызвал у меня немедленное желание провалиться сквозь землю, – такой как я, ты не будешь никогда, маленький, несчастный человечек. Я лишь надеялась, что ты сможешь понять…

– Понять что? – возмутилась я.

– Теперь уже не важно, – она подошла вплотную, и я почему-то позволила ей это сделать. Склонившись к моему уху, она произнесла несколько незнакомых слов, и я почувствовала, как погружаюсь в странное состояние, на грани жизни и смерти.

– Теперь ты, наконец, поняла, насколько была безумна твоя идея, – мужчина подошел к Ларисе, склонившейся над бесчувственной девушкой.

– Я хотела… – начала оправдываться она.

– Найти себе подружку? Компаньонку, которой можно доверить все свои тайны? Не глупи, Лариса. Я всегда считал тебя достаточно умной, чтобы ты не совершала подобных ошибок. Наша тайна не должна стать достоянием людей. Живых, по крайней мере.

– Она моя сестра! – возразила та.

– Ошибка, стоявшая твоей матери жизни, – изрек мужчина.

– Кристоф, она моя сестра, и я не позволю ее уничтожить, – повторила Лариса.

– Ты сделала ошибку, позволив ей тебя найти! Не делай вторую – она не станет молчать.

– Станет, если ты мне поможешь, – внезапно оживилась девушка.

– Это может тебе дорого стоить, – улыбнулся Кристоф.

– Я согласна, – смирилась Лариса, – ты Мастер Иллюзий. Ты способен заморочить голову любому. А она всего лишь человек.

– Что же, однажды я приду, чтобы получить с тебя должок, – сдался мужчина.

Он низко склонился над бесчувственной девушкой и отвел волосы, упавшие ей на лицо:

– Мне жаль, что тебе придется через это пройти, человек, – шепнул он, зная, что Регина его не слышит, – но ты сама шагнула в эту бездну.

* * *

– Ну, ты и горазда пить, сестренка, – над ухом, почти заглушаемый музыкой, раздался голос Ларисы.

– Что со мной произошло? – я пыталась сфокусировать взгляд на окружавших меня людях и предметах, но лишь почувствовала головную боль и тошноту.

– Когда я говорила, что заплачу, то не думала, что ты способна столько выпить, – снова прокричала мне Лариса на ухо, – ну да ладно, проехали. Знакомься! Это мои друзья!

И она принялась представлять череду расплывающихся передо мной лиц, имена которых я тут же забывала.

Меня беспокоило то, что я практически не помнила, что произошло после того, как ушла из бара. Какие-то бессвязные отголоски мыслей, чувств, несколько неприятных, но неуловимых моментов… Не помню… Кажется, я действительно хватила лишку, вдохновившись встречей с родной сестрой.

– Прости, что вырубилась, – я придвинулась ближе к Ларисе, – обычно я не пью.

– Бывает, – она, засмеявшись, похлопала меня по руке. Друзья тут же ее поддержали. Выглядело все это слегка наигранно, будто они старались ей угодить. Когда принесли счет и его оплатила Лариса, я догадалась почему.

– Возьми, – я протянула ей несколько купюр.

– Это еще зачем? – искренне удивилась она.

– Я не могу позволить тебе платить за себя, – тихо сказала я, – пожалуйста.

– Вот еще придумала! – отмахнувшись от денег, она расплатилась с официантом, и, вскочив, направилась к выходу, едва кивнув на прощание сидящей компании. Мне не оставалась ничего другого, как последовать за ней.

– Как тебе мои друзья? – садясь в машину, она с интересом уставилась на меня.

– А они действительно твои друзья? – неохотно спросила я.

– Конечно, а ты сомневаешься?

– Тогда почему ты их презираешь? – неожиданно для себя выпалила я.

– Ого! С чего ты взяла? – заинтересовалась она.

– Я почувствовала. Не знаю, как… Просто мне показалось, – я смутилась окончательно.

– А ты права. Я действительно их презираю, – вдруг призналась Лариса.

– Но зачем они тебе?

– Королеве нужна свита, – пошутила сестра, заводя машину, – сегодня переночуешь у меня. Нам есть, о чем поговорить.

– Я не уверена, что смогу остаться.

– Не возражай, – категоричным тоном отрезала Лариса, – я хочу знать о тебе все. Кто знает, чем еще ты сможешь меня удивить?

III

Возможно, я совершила ошибку, поехав в ту ночь к Ларисе, но почему-то мне не хотелось оставаться одной. Какое-то смутное беспокойство не покидало меня каждый раз, когда я смотрела на сестру, и приходилось прилагать усилия, чтобы это не отразилось на лице. Я вообще привыкла скрывать свои чувства от других – если твое сердце и душа закрыты – значит, никто не может забраться туда достаточно глубоко, чтобы причинить боль.

Но была еще одна причина, из-за которой я не могла так быстро расстаться с сестрой. Мне казалось, что я ей нужна. Она не говорила этого, даже не намекала. Просто, у меня было такое чувство. А так как дома меня уже давно никто не ждал, провести с ней какое-то время было лучше, чем возвращаться в пустую квартиру в ожидании еще одной бессонной ночи.

Мы слишком сильно отличались друг от друга – и дело было не только в воспитании и взгляде на жизнь. Мы по иному воспринимали суть вещей. То, что Лариса считала простым и естественным, для меня казалось странным и иррациональным. Ее ночной образ жизни был, на мой взгляд, слишком рискован, а любовь к спиртному опасной. Хотя, после прошлого вечера, мне не следовало упрекать ее хотя бы в этом.

Квартира сестры казалась мне чудом, порождением немыслимой дизайнерской фантазии, но, как выяснилось, интерьером занималась сама Лариса. Все здесь было к месту, стильно, ярко и со вкусом. Вот только меня не покидало ощущение, что отделывалось все скорее в угоду моде, а не являлось отражением основной сути самой Ларисы. Как будто это жилье значило для неё слишком мало, чтобы вкладывать в него душу. Пошутив на этот счет, я увидела загадочную улыбку на лице сестры.

– Куда ты? – удивленно спросила Лариса, с трудом приоткрыв глаза.

Я провела у нее выходные, и к моему глубокому удивлению мы оставались дома, глупо хихикали и болтали о пустяках. Наверное, мне всегда не хватало такого простого сестринского общения, пусть ни о чем, но в какой-то мере приоткрывавшем странный противоречивый характер Ларисы. Мы были разные, но я ее понимала.

– На работу. Помнишь – сегодня понедельник – день тяжелый и все такое, – отшутилась я.

– С ума сошла? Ты встаешь в такую рань, чтобы раз в месяц получать копейки?

– Но это мои копейки, – возразила я, – и другого дохода у меня нет, и не предвидится.

– Слушай, пошли их всех, у меня достаточно денег, – окончательно проснувшись и недовольно щурясь, она, наконец, встала.

– Не думаю, что это правильно.

– Знаешь, что меня в тебе раздражает больше всего? – невозмутимо спросила Лариса.

– Что? – с нарочитым интересом я уставилась на нее.

– Твоя правильность. Меня от нее просто тошнит! – отрезала сестра, и с трудом направилась в ванную. В этом мы тоже были различны – она могла проводить всю ночь без сна, но при этом была совершенно нежизнеспособна по утрам. Я же совсем наоборот.

Остановившись у двери, она полуобернулась ко мне:

– Может, ты еще и готовить умеешь? – ворчливо спросила она.

– Нет, – извиняющимся тоном ответила я.

– Моя девочка! – расплывшись в улыбке, она, наконец, скрылась в ванной.

Рабочий день мог сравниться лишь с собачьей песней – долгой и нудной. Вернувшись домой и, послонявшись по пустым комнатам, я поняла, что мне не хватает сестры, ее грубых шуток, незлых подтруниваний и разговоров ни о чем. Видимо, ей тоже чего-то не хватало, так как не успев еще толком загрустить, я услышала телефонный звонок. Странно, но беря трубку, я уже знала, чей голос услышу по ту сторону.

– Как панщина? Закончилась? – иронично спросила сестра.

– Труд на благо Родины, – скривившись, поправила я, – и да, на сегодня я свободна.

– Тогда жди, я сейчас к тебе приеду, – я вслушивалась в телефонные гудки, невольно задумавшись о том, готова ли к появлению торнадо, по имени Лариса.

* * *

– И долго ты собираешься так жить? – озадачила она меня вопросом осмотрев квартиру.

– Как именно?

– В печали, спрятав себя от мира.

– Я не прячусь. И думаю, это естественно испытывать печаль, когда ты потерял близкого человека.

– Печаль разъедает изнутри, делая тебя жалкой и беспомощной. Нужно не горевать, а бороться.

– С кем?

– Прежде всего – с собой. Ты можешь провести всю жизнь, сожалея об утраченном, а можешь взять себя в руки и начать все заново.

– Но я не могу просто взять и изменить себя.

– А никто и не говорил, что будет легко, – Лариса подошла к моему старенькому шкафу, – посмотрим, что у нас здесь.

– Это моя одежда.

– Одежда? Родная моя, я, конечно, понимаю, что не всем дано быть неотразимыми, но надо хотя бы к этому стремиться, – она вынимала очередную вещь, внимательно рассматривала, и отправляла в стоящую рядом коробку. Вскоре в нее перекочевало все, что составляло мой нехитрый гардероб.

– Скромность украшает, но не до такой же степени, – насмешливо сказала она.

– Но в этом я чувствую себя удобно, – попыталась возразить я, но меня прервал смех Ларисы.

– Ни одна женщина не может чувствовать себя удобно в этом. Пошли.

– Куда? – удивилась я.

– Тебе известно такое старое народное название как шоппинг?

– Оно подразумевает под собой некоторую сумму денег, которую ты готов выложить ради этого мероприятия, – заметила я, – к тому же меня вполне устраивает то, в чем я сейчас. Не понимаю, чего ты прицепилась к моей одежде.

– Я хочу, чтобы ты увидела, наконец, в себе женщину. Тогда, возможно, ее в тебе увидят и все остальные. А о деньгах не беспокойся – они такие же твои, как и мои.

– О чем ты?

– Ты еще не все знаешь о своей семье, родная, так что не сопротивляйся, а прими мою заботу как данность. Короче говоря, расслабься, и получай удовольствие. Пока хотя бы так.

После пары часов примерок и шумного спора, скрепя сердце и загнав подальше сомнения, я последовала совету Ларисы и расслабилась, лишь молчаливо удивляясь вкусу сестры и ее способности почувствовать то, что мне необходимо. Она не оставила без внимания даже мелочи, о которых я раньше не задумывалась.

– Как тебе эти? – она вертела в руках нечто маленькое кружевное красного цвета.

– Я это не одену, – возразила я, с ужасом понимая, что она собирается их купить.

– А куда ты денешься? – издевательски усмехнулась она, – разве ты не хочешь порадовать своего дружка?

– Если бы он был, то, разумеется, я бы хотела его порадовать. Хотя вряд ли ему доставит удовольствие созерцание этих двух веревочек с кружевом на моей заднице, – несмело возразила я.

– Ты хочешь сказать, что… – оживилась Лариса.

– Именно! И давай закроем эту тему, договорились? – буркнула я, окончательно смутившись.

– Ждешь принца?

– Жду человека, того, кому буду нужна я, а не первое подвернувшееся под руку тело.

– А ты романтик, – странно улыбнувшись, сказала сестра, к счастью этой темы она больше не касалась.

Впоследствии она уже не задавала вопросов, игнорируя все мои возражения. В конце концов, я устало махнула на все рукой, и просто была молчаливым манекеном, терпеливо сносящим издевательство над своим телом. Наконец, мои мучения закончились, и груженные покупками, мы буквально выползли из очередного магазина.

– А теперь в салон красоты! – бодро сказала Лариса, заглушая мой стон.

На улице уже стемнело, когда мы уставшие, но довольные (по крайней мере, Лариса) вернулись в машину и направились к ее дому. С тревогой заметив, как ее взгляд остановился на очередной вывеске, я, прочитав название, поспешила ее отдернуть.

– Нет, Лариса. Ни за что, никогда! Мне этого не нужно!

– Почему? – небрежно пожав плечами, сестра резко затормозила. Ты должна стать совершенством, а это требует жертв. Думаю, бриллиант то, что тебе нужно.

– Не надо, Лариса. Не искушай меня, – произнеся эти слова, я неожиданно наткнулась я ее растерянный взгляд. Она вздрогнула, и отвернулась.

– Лариса? Что с тобой? Я тебя обидела? – забеспокоилась я.

– Нет. Ты даже не представляешь…, – через секунду она была в порядке, будто ничего не произошло. Но до ее дома мы доехали в полном молчании.

* * *

– Если ты еще хоть раз попытаешься натянуть это платье на колени, я тебя покусаю, – шутливо сказала Лариса наблюдая за моими мучениями.

Я это сделала снова – позволила сестре себя уговорить, и теперь терпеливо ожидала момента, когда Ларисе надоест развлекаться, и мы пойдем домой. Но время было позднее, а ей и в голову не приходило, какое смущение я испытываю, ловя на себе заинтересованные взгляды. Конечно, я была не настолько самоуверенной, чтобы приписывать их собственному очарованию, но, находясь рядом с Ларисой чужое внимание, было неизбежным. В очередной раз напомнила себе, что ни за что не согласилась бы на предложение сестры, если бы не увидела тот взгляд, украдкой брошенный на меня – растерянный, смущенный, полный раскаяния. Не знаю, что ее могло так задеть, но мне хотелось сгладить эту неловкость, и вернуть Ларисе хорошее настроение.

Я снова посмотрела на себя в зеркало за стойкой бара и подивилась способности косметики творить чудеса. Не знаю, нравилась ли я себе, но, во всяком случае, неприметной меня назвать было теперь трудно. Я улыбнулась, и отражение повторило движение моих губ.

Внезапно, я ощутила на себе взгляд, внимательный, изучающий. Чуть повернувшись в сторону, я постаралась определить, чьего внимания я была удостоена, но безрезультатно.

– Чего ты вертишься? Знакомого увидела? – почти гаркнула Лариса мне на ухо.

– Нет. Думаю, я ошиблась, – потерев ухо, я сползла с неудобного стула, – мне пора домой.

– Расслабься, еще детское время! – возразила сестра, – дай мне еще полчаса.

– Ты кого-то ждешь?

– Можно и так сказать, – она скривилась в улыбке, – мне нужно отлучиться, а ты не скучай.

Глеб снова невольно задержал взгляд на девушке. Она говорила с объектом. Значит ли это, что у них две цели, вместо одной? Кто она? Жертва или новая угроза? Во всяком случае, скоро ловушка захлопнется, и эта тварь теперь никуда от них не уйдет.

– Ты готов? – скользнув взглядом по так и не выпитой другом стопке с водкой, Андрей присел рядом.

– Ты сомневаешься?

– Послушай, я знаю, как для тебя важно ее уничтожить. Игорь был и моим другом. Но если мы сейчас допустим ошибку…

– Значит, мы не позволим себе ошибиться, – отрезал Глеб, резко поднявшись, – как наживка?

– Трясется от страха.

– Как всегда, – Глеб презрительно скривился, – сначала они готовы продать душу, а потом дрожат за свои жалкие жизни.

– Они люди…

– Мы тоже, – напомнил Глеб, – но это еще не повод становиться тварями.

Смутное беспокойство овладело мною. Я не понимала, что могло его вызвать – просто в один миг стало страшно. Не за себя – за Ларису. Вскочив, я постаралась отыскать сестру посреди этого хаоса. Но что-то подсказывало мне, что среди танцующих Ларисы нет. Покинув зал и свернув в коридор, я миновала несколько закрытых дверей. Нет, не здесь. Откуда я это знала? Просто чувствовала и все. Свежий ветерок, всколыхнувший выбившуюся прядь, заставил меня пройти дальше – прямо к приоткрытой двери черного хода. Секунду поколебавшись, я открыла ее полностью, и вышла в темноту.

– Прошу, не делай этого! Я знаю, что ошибся! – испуганный голос нарушил ночную тишину.

– Почему каждый раз я должна выслушивать одно и то же? – насмешливо произнесла Лариса, – в конце концов, я никого не заставляю. Вы сами делаете свой выбор.

– Я не знал… Я не хотел…

– Поздно пить боржоми, – хохотнула Лариса, приближаясь к своей жертве, – есть последние слова, пожелания?

– Сдохни, сука, – внезапно оживившись, недавняя жертва, оттолкнув девушку, попыталась скрыться в темноте.

– Не так быстро, – возмутилась она, стараясь схватить убегающего человека. Но внезапно, раздался едва слышный хлопок, и тело девушки вздрогнуло, от пронзившей его пули.

– Черт, а я и забыла, как это больно, – устало закатив глаза, она замерла, всматриваясь в показавшиеся из переулка тени.

– Рад, что напомнил, – голос Глеба раздался одновременно со вторым выстрелом, попавшим точно в цель, Лариса отступила на два шага, и прислонилась к стене.

– Охотники… – превозмогая боль, прошипела она.

– Во плоти, – мужчина вышел из тени, – следи за ней.

Он слегка отступил, давая дорогу напарнику.

– Ну нет, дай мне это сделать самому, – возразил Андрей.

– Как хочешь, – жесткая улыбка на миг исказила хмурое лицо Глеба, – но будь осторожен.

Андрей, отбросив опасения, движимый лишь желанием поскорее разделаться с тварью, вышел вперед. Подойдя к обездвиженной Ларисе, он занес над ней длинный острый кинжал.

Услышав голоса, я на миг заколебалась, но, узнав голос сестры, рванулась вперед. Что-то происходило, и у меня было ощущение, что я могу не успеть. Стараясь двигаться бесшумно, я свернула за угол, и замерла от разворачивающейся перед моими глазами картины. Моя сестра, с мертвенно бледным лицом, обессилено прислонилась к стене, с двух сторон ее окружили угрожающего вида мужчины. Один из них держал пистолет, в руках другого поблескивал кинжал. Боже мой! Они хотели ее убить! Повинуясь инстинкту, я схватила кусок доски, лежащей у мусорных баков, и, не теряя ни минуты, бросилась к тому, кто стоял ко мне спиной. Оба были слишком заняты, чтобы сразу же обратить на меня внимание, и все же, в последний момент, за миг до удара один из них обернулся. Я услышала хлопок, увидела сузившиеся от злости глаза, смотрящие прямо на меня. Превозмогая острую боль в плече, я размахнулась, и опустила доску ему на голову. Уже падая, уловила движение со стороны Ларисы, хриплый вскрик, а потом меня окутала плотная тишина.

IV

Кристоф, перешагнув бесчувственное тело Регины, склонился над Ларисой. Едва слышное дыхание говорило о том, что она жива. Пока жива. У него было мало времени.

Он бросил взгляд на вторую девушку – жизнь быстро покидала ее. Ещё немного и она потеряет столько крови, что любая помощь окажется напрасной. Но ведь это не должно стать его проблемой. Однажды Кристоф уже нарушил закон клана ради нее, и теперь все, что, что он может сделать…

Сделав звонок, он легко поднял Ларису и растворился в темноте.

В глаза бьет яркий свет, тело ноет от тупой изламывающей боли. Лариса, подавив стон, отвернулась от окна и встретилась взглядом с Кристофом.

– Очнулась, – констатировал он, – замечательно. Значит, скоро я смогу высказать тебе все, что считаю нужным.

– Не сейчас, – поморщилась она, – избавь от нравоучений.

– Не надейся. Ты попалась как новичок. Это непозволительно!

– Данталион знает? – безразлично спросила Лариса.

– Нет. Пока нет, но вряд ли удастся долго скрывать такое.

– Что же, не впервой, – заметила девушка.

– Именно. Думаешь, он долго будет терпеть твои выходки? Особенно, когда узнает про новообретенную сестру? – зло добавил Кристоф.

– Регина! Она жива? – забеспокоилась Лариса.

– Не знаю, – отрезал мужчина, – я сделал для нее все, что мог и даже больше.

– Где она? – повысила голос Лариса.

– В больнице. Или в морге. Зависит от степени ее везучести.

– Какая же ты скотина. Кристоф! – возмутилась Лариса, на ее глаза навернулись слезы.

– А что ты хотела от демона? – мерзко ухмыльнулся он.

Дежурный врач рассеянно взглянул на часы. Смертельно хотелось спать, а смена только недавно началась. К счастью в отделении было спокойно, медсестра на посту и разбудит, как только в этом появится необходимость. С этой мыслью эскулап пристроился на топчан и погрузился в сон.

Он так и не смог понять, что его разбудило. Раздраженно повернувшись на другой бок, через приоткрытую дверь, он увидел тень, мелькнувшую в коридоре. Медсестра? Вслед за ней промелькнула вторая тень. Да кто там ходит? Грязно выругавшись, он встал и вышел в коридор. Вокруг стояла тишина, но почему-то против воли ноги понесли его в реанимационную палату. Сейчас там находился только один пациент – доставленная прошлой ночью девушка с внутренним кровотечением. 'Геморрагическая кома, – вспомнил он, критическая кровопотеря, последствия недостатка кислорода в мозге и тканях организма могут стать необратимыми. Она до сих пор без сознания, и, скорее всего, ей осталось не долго. К сожалению, личность установить так и не удалось, хотя в милиции обещали… как всегда. Что было самым странным в этой ситуации – пулю, найти и извлечь так и не удалось. Она будто растворилась в теле несчастной, успев нанести той максимальный вред'.

Вздохнув, врач приоткрыл дверь и замер, удивленно наблюдая за двумя фигурами, склонившимися над постелью пациентки.

– Что здесь происходит? – возмутился он.

Мужчина, переглянувшись с женщиной, подошел к врачу.

– Вас это не касается, – прямо посмотрев тому в глаза, спокойно произнес он, – сейчас вы вернетесь к себе. И то, что видели, покажется вам обычным сном.

И больше не обращая внимания на врача, повернулся к лежащей на кровати девушке.

– Ты уверена, что хочешь этого? Мы не знаем, как твоя кровь подействует на нее, – он перехватил руку Ларисы с зажатым в ней шприцем, наполненным темно-бордовой, почти черной жидкостью.

– По-твоему, сейчас ей лучше? Ты же видишь – она почти мертва! – высвободив руку, Лариса поднесла шприц к едва заметной вене.

– Она человек! Смерть ее удел!

– Заткнись, или в моем лице обретешь врага, – она посмотрела на Кристофа. Ее голубые глаза потеряли свой привычный цвет, на несколько секунд полыхнув огнем.

– Не думай, что тебе удастся меня напугать. Но знай – возможно, сейчас ты делаешь самую большую ошибку в своей жизни.

– Возможно, но я не дам ей умереть, – медленно вводя кровь, она не спускала глаз с бледного лица своей сестры. Та по-прежнему была без сознания, и Лариса всерьез опасалась, что уже слишком поздно. Если мозг Регины мертв, вряд ли кровь сможет спасти ее. Даже кровь такой как она.

– И что дальше? – невозмутимо глядя за действиями Ларисы, полюбопытствовал Кристоф.

– А дальше, ты сделаешь все, чтобы в больнице считали, что мою сестру нашли родственники, и перевели подальше отсюда.

– Ну почему я всегда тебе помогаю? – наигранно закатив глаза, возмутился мужчина.

– Потому, что я знаю о тебе слишком много, чтобы ты позволил мне заговорить.

– Я должен был оставить тебя подыхать рядом с сестрой, – констатировал демон. Его худое лицо с тонкими чертами вдруг сделалось хищным, бледные губы чуть раздвинулись, приоткрыв начавшие расти клыки.

– Успокойся, милый, не нервничай. Тебе меня не запугать. В конце концов, я твой единственный друг в этом прекраснейшем из миров.

С этими словами, больше не обращая внимания на Кристофа, Лариса, спрятав использованный шприц в карман и ловко перевязав рану на руке сестры, слегка поморщившись, подняла ее на руки.

– Дай мне, – неохотно предложил Кристоф, подойдя к девушке, – не бойся, не уроню. И не съем.

– Как скажешь, – облегченно вздохнув, Лариса передала ношу мужчине, заметив, как трясутся руки.

– Ты еще слишком слаба для подобных подвигов, – отметил он.

– Я справлюсь, – выдавила девушка, и оба поспешили раствориться в темноте.

* * *

Острая пульсирующая головная боль привела меня в чувство. Я открыла глаза и тут же об этом пожалела. Каждый вздох требовал усилий и вызывал хриплый стон.

– Как ты, дорогая? – голос Ларисы вызвал слабый проблеск радости, ненадолго отвлекая от осознания паскудности своего состояния.

– Что со мной? – мне с трудом удалось поднять на нее взгляд, отчего головная боль лишь усилилась.

– Тихо. Не говори много, тебе это вредно. Ты у меня дома, я забрала тебя из больницы. Скоро ты поправишься.

– В меня стреляли, – вспомнила я, – их поймали?

Ответом мне была тишина. Впрочем, как оказалось, в тот момент он мне был не очень нужен. Нахлынула усталость, боль куда-то отступила, и я провалилась в сон.

– Ты не поверишь, меня уволили! – я все еще сжимала телефонную трубку в руках, мужественно пытаясь стоять на ногах. Прошло несколько дней с момента, когда я очнулась в квартире Ларисы. Выздоровление проходило быстро и без осложнений. По крайней мере, так говорила моя сестра, накладывая перевязку на плечо. Мне было не разрешено смотреть на рану, но по тому, что она совершенно меня не беспокоила, я была склонна доверять в этом вопросе своей добровольной медсестре.

– Тебя это действительно волнует? – Лариса забрала трубку у меня из рук и заставила присесть, – ты не должна была вставать, еще слишком рано.

– Нет, я, конечно, понимаю, что это пустяк по сравнению с моей возможной смертью, но все же, не думала, что от меня поспешат избавиться так скоро, – заметила я, устало откинувшись на спинку дивана.

– Значит, у тебя есть возможность наконец-то начать новую жизнь. Вместе со мной, – улыбнулась Лариса.

– Я же говорила, что не собираюсь все время сидеть у тебя на шее, – возразила я.

– А я уже устала повторять, что все это, – она обвела взглядом квартиру, – такое же твое, как и мое. Должна же семья компенсировать то, чего они нас так долго лишали. Считай это отступными.

– Именно поэтому я не стану этого делать. У меня есть квартира, и я вполне могу обеспечить себя сама. А их отступной… – я поколебалась, пытаясь подобрать слова, – пусть будут спокойны. Я не собираюсь их тревожить.

– Значит, тебе не интересно кто они? – ненавязчиво поинтересовалась Лариса.

– У меня есть ты, были тетя Вера, дядя Виталий и этого достаточно.

– Как скажешь, – улыбнулась сестра, – но это не значит, что ты должна бросать меня и возвращаться в свою квартиру. Поверь, я только рада, что ты рядом со мной. Мне этого так долго не хватало, – она взяла меня за руку, и внимательно посмотрела в глаза.

– Спасибо. За все, – мне показалось, что вот-вот расплачусь, и поспешила отвернуться, – скажи, их нашли? Тех, кто на нас напал?

Лариса поспешила встать, отведя взгляд в сторону:

– Их ищут, – она сжала кулаки, – и надеюсь, что скоро найдут. Эти маньяки представляют угрозу.

– Обычно маньяки не ходят с пистолетами. Ножи – куда ни шло, но пистолеты?

– С каких пор ты стала разбираться в поведении преступников? – насмешливо поинтересовалась Лариса. Ее лицо изменилось – на нем больше не было и следа тревог, оно стало спокойным и расслабленным.

– Просто, мне так показалось, – смутилась я.

– Ладно, не переживай. Милиция уже ищет их. А для нас сейчас важно твое самочувствие.

– Когда я увидела их рядом с тобой, – нерешительно начала я, – мне показалось, что ты ранена.

– Не так серьезно как ты, – поспешно возразила сестра, – обычная царапина.

Я видела, что Ларисе было неприятно говорить об этом, и сменила тему разговора. Мы выпили чаю, и я, доковыляв до свой комнаты, с облегчение опустилась на кровать.

Прошло две недели, и я полностью восстановилась. Боль, как ни странно, исчезла почти сразу, вернулся здоровый цвет лица и аппетит. Во только сон… Каждый вечер ложась в постель я в страхе ожидала прихода ночи, а с ней и кошмаров. Странные, пугающие видения охватывали сознания, стоило мне закрыть глаза. Сначала я списывала это на результат пережитого волнения, но шло время, а кошмары никуда не уходили, становясь все ярче и необъяснимее. Образы были настолько нереальны, что, проснувшись, я с трудом могла вспомнить, что пережила за ночь.

Но даже кошмары не могли отвлечь от странностей в поведении сестры. Я уже знала, что она ведет ночной образ жизни, поэтому ее частые дневные отлучки вызывали во мне тревогу. Она нигде не работала, и не спешила устраиваться куда-либо, живя на деньги, полученные от родственников матери. Отступные, так она это называла. К тому же я чувствовала смутное беспокойство, как тогда, в баре.

Но однажды она не вернулась домой.

Она не отвечала на звонки. Сначала я думала, что Лариса просто занята своими таинственными делами, в которые не спешила меня посвящать, но к вечеру второго дня, взяв себя в руки и начав мыслить здраво, я вооружилась ее телефонной книжкой и стала обзванивать всех подряд. Слушая бесконечные длинные гудки и нажимая дрожащими от волнения пальцами на кнопки, я, наконец, осознала, что так я ничего не выясню. Не сомкнув глаз ни на минуту, утром, прихватив фотографию Ларисы, на которой она улыбалась, глядя в объектив, я отправилась в милицию.

Дежурный, подняв на меня усталый взгляд мутных глаз, без интереса глянув на фото, отказался принять заявление. Он, широко зевнув, посоветовал не мешать личной жизни сестры.

– Но с ней могло случиться все, что угодно! – возмутилась я, – ее могли изнасиловать, похитить, убить, в конце концов.

Сорвавшись на визг, я заметила, как дежурный досадливо поморщился. По его лицу было видно, что ему слишком часто приходилось выслушивать подобные слова.

– Ничем не могу помочь, – сказал он, наблюдая за тем, как я стараюсь взять себя в руки, – с момента ее исчезновения не прошло трех суток.

– Трое суток? – крикнула я, – да где это написано? Вам совсем наплевать, что пропал человек? Что какие-то отморозки уже пытались убить ее две недели назад? Да если вам все равно, какого черта вы вообще здесь сидите, геморрой насиживаете? Вы хотите, чтобы я пошла к вашему начальству и устроила там скандал? Поверьте, я смогу!

Не знаю, что добило его сильнее – упоминание о попытке убийства или предположение о профзаболевании, но, сунув мне в руки бланк заявления, дежурный поспешил скрыться с моих глаз.

Четыре года назад…

Ну вот, еще один день прожит. Хорошо это или плохо, но он не успел оставить о себя ярких впечатлений, впрочем, как и большинство предыдущих до него. Хотя, я, пожалуй, была не искренна – сегодня опять звонил Алексей, предлагал встретиться и подвезти меня домой. После того, как я сказала, что на метро доберусь быстрее, в трубке воцарилась минутная тишина, затем он уже довольно осторожно уточнил, что приглашает в кафе. Что же можно сказать – я достаточно неискушенна и глупа, вот только завязывать отношения с женатым мужчиной намного меня старше против моих правил. Любой женатый в моих глазах тут же переходил в группу неприкасаемых и мог быть не более чем приятелем.

Иногда я сама себя стыдилась – ну как можно быть такой консервативной? С тебя не убудет, если встретишься с ним разок, – категорично заверяла меня одногрупница, имевшая по ее словам большой опыт в подобны делах, – посмотри на себя, в чем ты ходишь? Если мужик позарился на образ училки и хочет проспонировать твою нелегкую жизнь, к чему выпендриваться? В конце концов, ему всегда можно сказать, что видишь в нем отца.